***
К полуночи Гарри проснулся и уставился на ворона за окном, который постукивал по стеклу клювом. Гарри поспал совсем мало. Он не привык к этой кровати, этой комнате и тишине. «Тебе не кажется, что это прекрасная возможность?» Гарри просто хотел снова заснуть, чувствуя себя измученным. Возвращение в Хогвартс вызвало волну ностальгии, но сейчас больше всего хотелось отдохнуть. Гарри не хотел слышать раздражающий голос Волдеморта, но решил проявить вежливость и ответил: — С чего ты это решил? «Подумай, Гарри. Ты в Когтевране. У тебя отдельная комната. И рядом нет… младшего меня. Теперь ты… как бы это сказать… Ты здесь один. Ты должен быть этому рад». — Рад? Ты что, пытаешься меня подбодрить? «А какой смысл лежать и хандрить? Ты здесь, и ничто этого не изменит. Почему бы не извлечь из этого пользу? Видишь, птица хочет развлечься. Ты должен поиграть с ней, Гарри». Гарри обдумал эти слова, потом хмуро глянул на ворона, который всё ещё стучался в стекло и скрёб его когтями. Мальчик вздохнул и поднял руку, открывая задвижку. Окно медленно отворилось, и в комнату ворвался порыв ветра. Венера проснулась, чувствуя присутствие вторженца, и пару раз хлопнула крыльями. Ворон каркнул и перелетел на стол. Он уставился на Гарри чёрным глазом-бусинкой. Вертя головой, птица прыгала перед ним. Венера громко ухнула, явно раздраженная такой наглостью незваного гостя. Гарри открыл дверцу её клетки и рассмеялся, видя, как питомица с рвением кинулась к ворону. Тот, хлопая крыльями, словно обезумевший, попытался убежать. Птицы сцепились в клокочущий клубок, из которого полетели чёрные перья. Но Гарри быстро прервал драку. Потребовался лишь один всплеск чужого раздражения в голове — Гарри взмахнул рукой, и ворон замертво шлёпнулся ему на колени. Гарри почувствовал себя немного виноватым. — Тебе бы пойти поохотиться, Венера. Со мной всё будет хорошо. А его оставь мне. Он не для тебя. Прекрасная белая сова с некоторой долей подозрения что-то проворковала ему в ответ, прежде чем вылететь в окно. «Я не понимаю, почему ты до сих пор чувствуешь вину за убийство какой-то птицы. Ты ешь мясо. Ешь растения. Даже чтобы питаться, приходится убивать». — Я знаю. Но я до сих пор не привык к своим способностям и никогда не смогу полюбить дар к… некромантии. Я просто практикуюсь, чтобы не потерять контроль. Гарри начал гладить ворона, гадая, что его вообще привлекло и почему Волдеморт настаивал на частых тренировках. Тишина и лежащая на коленях мёртвая птица угнетали. Гарри беспокойно попытался привести его в порядок — сложил крылья и растопыренные лапки, постарался пригладить перья. — Меня очень беспокоит, что я не с Томом. Я волнуюсь, хорошо ли с ним обращаются… в Слизерине? «Тогда почему бы тебе не поговорить с ним завтра?» — Я… да, знаю. Знаю, что смогу увидеть его только завтра… Если честно, то мне было всё равно, на какой факультет я попаду, лишь бы не Гриффиндор. Гарри поднял руку, наблюдая, как ворон плавно взмыл в воздух. Это было уже двенадцатое существо, которое он убил. А потом ему придётся пробовать воскрешать людей, чтобы посмотреть, станут ли они инферналами или сохранят способность мыслить. «Неужели тебе так плохо здесь, что ты не можешь спать?» — О Мерлин, ты и так знаешь, в чём дело. Я тут один. С тобой. Ты будешь заперт во мне ещё два года… пока не вернёшь себе тело. Гарри погладил мёртвого ворона и пожелал, чтобы он ожил. Птица стала потихоньку приходить в себя. Сначала она вздрогнула, потом стала потягиваться. Затем ворон встал на лапки, немного вялый, но живой. Он начал прижиматься к Гарри, и мальчик почувствовал исходящее от птицы обожание. Ведь именно он своей магией оживил ворона, так что это было вполне логично. Гарри тут же ощутил, как его клонит в сон. Глаза у ворона блестели мутным чёрно-зелёным оттенком. Глядя на него, нельзя было догадаться, что он только что был мёртв. «Ты бы предпочел, чтобы я исчез»? — Нет… Не думаю, что это вообще возможно. Гарри хмыкнул, наблюдая, как птица сделала пару кругов по комнате и вылетела через окно, как будто ничего не случилось. — Я тебе нужен. К тому же, тебе будет слишком скучно, если будешь постоянно молчать. Через два года ты освободишься от меня… Мне следует постараться быть с тобой вежливым. Я всё пытаюсь убедить себя в этом. «Спи, Гарри. Нет смысла беспокоиться». И Гарри тут же отрубился.***
Наутро первокурсники взволнованно пытались отыскать дорогу в Большой зал. Гарри помнил, куда идти, ведь провёл в этом замке семь лет в своей прежней жизни. Он был поражён неизменностью и вневременностью Хогвартса, словно старых знакомых встречая движущиеся лестницы, заколдованные портреты, стараясь запомнить имена и лица своих однокурсников. Он был одним из первых вставших учеников — за столами сидело совсем немного ребят. Гарри взял тост, и к нему подлетело расписание его занятий. Поправив очки, мальчик пробежался взглядом по пергаменту. Затем осмотрелся и увидел, что Тома на завтраке не было.***
Кабинет чар был пуст. Гарри пришёл первым, поэтому мог выбрать себе любое место. В окно дул тёплый ветерок, словно подзывая в свои нежные порывы. Вскоре Гарри уже дремал, пытаясь восполнить хоть часть потерянного сна. Именно в такие моменты он понимал, что ещё не все потеряно. Он мог позволить себе наслаждаться приятным ветерком, несмотря на полный хаос в мыслях. Он надеялся, что не слишком строг к своему телу и себе самому. Ровно в тот момент, когда Гарри готов был заснуть, чья-то рука взяла его ладонь, и тело словно окутало мягкое уютное одеяло. — Гарри, — прошептал кто-то ему на ухо. — Том? Сегодня утром тебя не было на завтраке, — сонно пробормотал Гарри и зевнул. Он повернул голову и приоткрыл один глаз. Том выглядел безупречно, как всегда. — Пришлось разобраться с парой придурков. Гарри почувствовал, как в голове зазвенели тревожные колокольчики: — Придурков? Что случилось? Том только мило улыбнулся в ответ. — Уже неважно. Как тебе в Когтевране? Хорошо спалось? — Я не должен тебе это рассказывать, но, — Гарри ухмыльнулся и начал тихонько шипеть, — в гостиной у нас красиво и просторно. Чтобы попасть в неё, надо отгадать загадку. И у меня есть своя комната… — А гостиная Слизерина находится в подземельях. У нас тоже есть свои комнаты, с видом на озеро. Гарри попытался вспомнить, как выглядела гостиная змеиного факультета. Как он сам помнил и по описанию Альбуса, его сына, это было довольно опрятное место. К тому же тёмное и уютное. Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ворвались остальные ученики. Когтевранцы увлечённо болтали, к Гарри подошла Эмили и похлопала его по спине. — Гарри! А мы искали тебя. Уже подумали, что ты заблудился. — Кто это? — спросил один мальчик. — Меня зовут Том. А вас? — Я Эмили, а это Феликс, — она повернулась к Гарри и спросила: — Вы знакомы? — Он мой лучший друг, — радостно сообщил тот. Том надел маску дружелюбия, хотя явно разозлился, что их с Гарри разговор прервали посторонние. — Я буду признателен, если вы присмотрите за Гарри. Он всегда умудряется находить неприятности. — Конечно, — ответила Эмили. — Эй! Можно было и не просить. — Можешь на нас положиться! — заявила Эмили. Том ревнует, — понял Гарри, стараясь не рассмеяться. Вскоре Абраксас сел рядом с Риддлом и кивнул Гарри. Орион тоже махнул рукой и выложил на парту перо, чернила и бумагу.***
Преподавателем чар оказалась женщина в довольно мрачной одежде. На ней было чёрное кружевное платье, а лицо полностью скрывала остроконечная шляпа с вуалью. Гарри со скукой листал книгу, пока профессор не привлекла его внимание. — Мистер Селвин, раз вы так заняты чтением, что едва ли обращаете на меня внимание, я полагаю, вы уже знаете тему сегодняшнего занятия. Не хотите продемонстрировать нам чары левитации на пере, которое я держу? Гарри достал палочку и тихо пробормотал: — Вингардиум Левиоса. — Чудесно! Пятнадцать очков Когтеврану. Гарри немного порадовался, пока она не заговорила снова. — Хорошо. Только что мистер Селвин продемонстрировал чары левитации. Движения палочкой очень просты — нужно описать небольшую дугу и резко опустить кончик палочки вниз. Мы не будем сейчас отрабатывать это до совершенства, но я надеюсь, что через четыре недели вы сможете поднять перо в воздух так же легко, как это только что сделал мистер Селвин. Она улыбнулась Гарри, словно поддразнивая. — Как я уже сказала, чары — это очень важная ветвь магии, основа для всех волшебников и ведьм. Хогвартс не простоял бы столько веков без чар. Без них не летали бы мётлы, не нагревалась бы вода в ванных, даже мистер Селвин не смог бы левитировать мое перо. Кстати, можете уже опустить его. — О, хорошо. Гарри отлевитировал перо на преподавательский стол, и профессор оживилась: — Такой впечатляющий контроль. У вас, верно, врождённый талант. Гарри почувствовал, что краснеет. Том нацарапал что-то на листке бумаги, и тот полетел к его парте. «Не отвлекайся». — Нашлась мамочка, — пробурчал Гарри себе под нос. — Залог любого успешного заклинания — правильные движения палочки и интонация. Для большинства чар не требуется много магии. Но в то же время существуют высокоуровневые и энергозатратные заклинания. Волшебники много веков разрабатывали более простые и удобные версии чар. Если бы не их труд, нам пришлось бы заучивать непомерно длинные заклинания на мёртвых ныне языках. Она ходила взад-вперёд, и её длинные чёрные волосы, отливающие серебром, развевались за её спиной. — Как вы, возможно, знаете, существует семь видов заклинаний. Вы несколько лет будете изучать их в Хогвартсе. Может кто-нибудь назвать их все? Абраксас первым поднял руку, и она жестом велела ему говорить. — Существуют чары и трансфигурационные заклинания. Кроме того, есть еще проклятия, порчи и сглазы. И наконец, контрзаклятия и исцеляющие заклинания. — Десять очков Слизерину, — профессор хлопнула в ладоши и продолжила: — Проклятия, порчи и сглазы. Мистер Малфой сгруппировал их вместе, весьма умно с его стороны. По сути, все эти заклинания могут навредить людям. Контрзаклятия и исцеляющие заклинания… надеюсь, их названия сами говорят об их назначении… Остались лишь трансфигурационные заклинания и чары. В чем разница между ними? Том поднял руку, и, когда ему дали возможность ответить, заговорил уверенным голосом: — Трансфигурация меняет суть предмета, а чары нет. — Замечательно, еще десять очков Слизерину. Всё, что не меняет присущих объекту свойств, — это чары. Порой бывает трудно определить, с чем имеешь дело. Если к ботинку прикрепить крылья, чтобы он полетел, то это будет чарами, потому что сам ботинок своей сути не изменит. Однако если я заставлю его отрастить птичьи крылья, то… это уже будет трансфигурация. Она взмахнула волшебной палочкой, и внезапно кабинет погрузился во тьму. Все ахнули. — Люмос, — свет на кончике палочки профессора осветил комнату, и все увидели бабочек, светящихся в темноте и порхающих вокруг. — Не странно ли, что все мы инстинктивно боимся темноты, потому что ничего не можем в ней разглядеть… После этих слов голос профессора стал отдавать странной горечью: — Магия — это дар, и лишь от нас зависит, как мы его используем. Вы можете направить его на то, чтобы облегчать жизнь и доставлять радость окружающим. Или же причинять вред. Тем из вас, кто родился и вырос, ничего не зная о магии, чары могут показаться самым лёгким видом заклинаний из всех семи, но не торопитесь использовать чары, выходящие за пределы ваших возможностей. В результате неправильного сотворения заклинания были и летальные исходы. Эмили поражённо ахнула. — Да, и такое бывает. Смерть придёт за всеми нами, рано или поздно. Но я бы предпочла, чтобы вы думали головой, прежде чем что-то делать, тем самым предотвращая возможные трагедии. Затем профессор рассмеялась, размахивая в воздухе своей палочкой. С её кончика начали срываться золотые, серебряные и синие ленты, взмывая высоко вверх и выворачивая зигзаги в воздухе. — Красиво, не правда ли? — дети восторженно зашептались. — Если правильно использовать чары, можно научиться творить чудеса. И тогда это… — она снова взмахнула палочкой, и под потолком замерцали звезды, — станет для вас легче лёгкого. Наконец профессор хлопнула в ладоши. — Сегодня ваш первый учебный день, и я полагаю, что вы, ребята, ещё не успели как следует отдохнуть со вчерашнего дня, поэтому домашнее задание будет небольшое. Прочтите введение и первую главу учебника. Выучите три заклинания. Найдите себе партнёра и перечислите десять способов применения каждого из выученных заклинаний. Затем темнота медленно рассеялась, и в окна проник свет. Двери открылись, послышался возбужденный шёпот учеников. Это была первая встреча Гарри с Селеной Лавгуд, деканом Когтеврана.***
— Следующая гербология, — весело оповестил Гарри, идя вместе с Томом по коридору. — Мне понравилась профессор Лавгуд. Она такая мрачная и загадочная, — мечтательно вздохнул Орион. — Тебе повезло, что она твой декан. Ходят слухи, что у неё в роду были провидцы, — сказал Абраксас. — А кто такие провидцы? — спросила Эмили. — Не знаешь? Ну да, чего можно ожидать от грязнокровки, — Абраксас посмотрел на девочку с отвращением, словно на грязь под ногами. — Прости его, — Орион тут же оттащил Абраксаса в сторону и начал тихо отчитывать его за ругательство. Гарри повернулся к Эмили, озадаченной и обиженной. Она понимала, что её только что оскорбили. — Провидец — это тот, кто умеет видеть будущее, — объяснил Том. — Абраксас, ты должен извиниться перед ней. Малфой вздрогнул и уже собирался сказать «нет», но Орион предостерегающе ущипнул его за руку. — Извини.***
За несколько дней Абраксас, Орион, Том, Гарри, Эмили и Феликс скучковались. Абраксас иногда проводил время с другими слизеринцами, которые явно видели в нем своего лидера, но чаще он появлялся в компании Ориона, который любил общество Тома и Гарри. Блэк был самым жизнерадостным из всей компании и всегда шутил и пытался всячески всех рассмешить. Он слишком напоминал Гарри Сириуса. Эмили, очевидно, нравился Гарри, и хотя Том явно недолюбливал её, она была полезна своим пытливым умом, невероятно напоминая Гермиону. Она всегда была рада помочь с любым вопросом, если знала на него ответ. В то же время, её отнюдь нельзя было назвать книжным червём — она была умной и общительной девочкой. Она была связующим звеном между Гарри и остальными когтевранцами, иначе он бы уже стал изгоем на своём факультете. Он старался избегать остальных ребят, потому что терпеть не мог их болтовню. К тому же всё усугублял Волдеморт, который время от времени подкидывал идеи, как изящнее запытать и помучить однокурсников, когда Гарри становилось слишком скучно. Эмили была доброй, но злопамятной. С тех пор как Абраксас списал её незнание на её происхождение, она старалась узнать о волшебном мире всё возможное. Эти двое почти никогда не разговаривали друг с другом. Подругу Гарри больше не оскорбляли, и его это вполне устраивало. Феликс оказался тихим мальчиком, первым другом Эмили, которого она встретила ещё в поезде. Он умел слушать и был необычайно проницательным наследником рода Гринграсс. Однажды вечером они разговорились о том, как трудно им было влиться в коллектив когтевранцев, и Гарри поделился, что он бы предпочёл, чтобы шляпа распределила его в Слизерин. Феликс понимающе кивал, рассказав, что его семья ожидала, что он тоже поступит на змеиный факультет. Тёмные чистокровные волшебники обычно попадали на Слизерин, и Гринграсс стыдился того, что оказался в Когтевране. Несколько дней он ничего не писал семье, потому что боялся их реакции. На это Гарри рассмеялся и убедил Феликса отослать письмо родителям, сказав, что если они его действительно любят, то им будет неважно, на каком факультете учится их сын. Шестеро ребят часто проводили время, делая вместе домашние задания, но для Гарри это был скорее просто предлог, чтобы побыть с Томом, который быстро заработал репутацию самого талантливого первокурсника. Сам Гарри от него не отставал, учитывая, что он уже знал все предметы и в его голове жил один паразит, который с радостью помогал с вопросами, на которые Гарри не знал ответа. По ночам он рыскал по библиотеке в поисках книг о некромантии и связях между душами, но такие знания было трудно найти. Во время таких вылазок он часто полагался на Волдеморта в том, чтобы профессора и старосты не заметили нарушившего комендантский час ученика, так что Гарри до сих пор никто не поймал. В уединении своей комнаты он начал углубляться в изучение своих способностей, проводя разные эксперименты. После небольшой практики — после пары убийств и воскрешений — управлять даром стало гораздо легче. Теперь требовалось куда меньше сил и концентрации. Существа, обладающие магией, были более устойчивы к его способностям, так что Гарри не грозило случайно убить своих однокурсников из-за вспышки раздражения… Но маленькие немагические существа могли легко стать жертвами его плохого настроения. Поэтому он изо всех сил старался держать свои эмоции под контролем. Он понял, что должен всегда держать себя в руках, когда растение, за которым он ухаживал по проекту по гербологии, завяло — но ненадолго. Потом оно быстро вернуло свой прежний цветущий вид.***
Сон не приносил покоя, потому что Волдеморт не давал уснуть. Не имея никакого телесного бремени, Тёмный Лорд постоянно бодрствовал. Гарри всё никак не мог понять, почему Волдеморт не смыкал глаз. Откуда он вообще брал всю свою энергию? Это была ещё одна тайна, которую Гарри должен будет когда-нибудь разгадать, и он подозревал, что, благодаря бессмертию, у него будет достаточно времени. Так что Волдеморт не давал Гарри уходить в забытие, даже во сне. Даже не спрашивал, не хочет ли отдохнуть сам Гарри. В этих снах Гарри путешествовал по всему миру, каждый раз наслаждаясь новым пейзажем. Однако любимым местом Волдеморта всё же оставался Хогвартс. Иногда Гарри, тяжело просыпаясь, гадал, опаздывал ли он на занятия или это Волдеморт решил поиграться — и теперь с невидимой ухмылкой ждёт, когда же Гарри поймёт, что никуда он не опаздывает, потому что всё ещё спит. Иногда он вёл себя как полный кретин. В этот раз они сидели у озера и пили чай. У самой поверхности воды, лениво шевеля щупальцами, плавал гигантский кальмар. Если бы тема разговора не была столь серьёзной, Гарри бы рассмеялся. — По сути, это будет модифицированный ритуал воскрешения. Для него не потребуется кровь врага. Однако мне понадобится кое-что от родственника. Я долго думал над этим, но моё тело должно быть как можно ближе к прежнему. Мне понадобится пузырёк крови Тома, кость моего отца, гомункул или тело, очень похожее на моё прошлое. Тело должно быть ещё живого, но ослабленного или недавно умершего человека. Гарри вздохнул и допил чай. — А этот пузырёк крови необходим? Я бы предпочел не причинять Тому вреда. — По сути, мне понадобится всего три капли, но, учитывая, что ты ни разу не пробовал провести такой ритуал, есть шанс, что мы потерпим неудачу. Гарри покачал головой. — Получить кровь Тома будет достаточно легко. Я думаю, всё получится. Ты же будешь направлять меня. Я наблюдал за ритуалом, и он не показался таким уж сложным. Волдеморт рассмеялся, и было неприятно видеть его в облике Тома, смеющегося высоким холодным смехом Волдеморта. — Зелье должно быть сварено до ритуала, руны тоже нужно выгравировать заранее, и к тому же ритуал можно проводить только в определённое время года, когда магия сильна. Гарри застонал. — Ладно, я понял. Это сложный ритуал, но я всё равно не соглашусь брать крови больше, чем необходимо. Раньше Том тебе даже не был нужен. На четвертом курсе, я имею в виду, — Гарри скопировал голос Хвоста. — «Кость отца, отданная без согласия…» — Прекрати, Гарри. Если бы у меня была возможность, я бы сделал то же самое. Том — это, по сути, тот же я. Его тело — точная копия моего. Гарри отпил из чашки и повторил: — Не больше трех капель крови. Он не уступит. — Будь по-твоему. Если мы потерпим неудачу, тогда тебе придется взять её снова. Гарри кивнул, полностью убеждённый, что у них нет никаких шансов на провал. Волдеморт ухмыльнулся: — Итак, что ты выберешь: создать гомункула или найти тело? Гарри открыл рот и тут же закрыл. Откашлявшись, он спросил: — Насколько трудно создать гомункула? — Не очень трудно, однако для этого потребуются жидкости человеческого тела и немного глины. — Значит, гомункул. На это Волдеморт ухмыльнулся: — Ты уверен, Гарри? Понадобится много элементов. Волосы, кожа, кровь, слюна, пот, слёзы и сперма. Гарри моргнул и почувствовал внезапное желание отодвинуться подальше от собеседника. — Чьи? — спросил он дрожащим голосом. — Не важно чьи. Однако, зная о твоей склонности к самопожертвованию, я полагаю, что ты будешь использовать свои, — протянул Волдеморт, и Гарри почувствовал, как его щёки запылали. Он мгновенно проснулся и неожиданно обнаружил, что его спальня наполнилась светом и красками. Он шевельнулся и увидел массу чего-то зелёного, переплетённого с чёрным. «То, что ты сейчас видишь, — это образное представление магии души. Нашей с тобой проблемы. Наши души слились. Ты знаешь, как это разрешить, Гарри?» Тот изумился вопросу, сгибая пальцы и пытаясь произнести заклинание. — Люмос, — затем он увидел, как загорелось переплетение зелёного и чёрного. — Ты, конечно, эксперт в магии души, но я, кажется, представляю, что нужно сделать… То же, когда ты создавал крестражи? «Умница». Волдеморт явно был доволен. Гарри закатил глаза. Заклинание, которое позволяло видеть души, было наконец снято, и Гарри почувствовал себя очень измученным. Он видел льющийся свет из окна — снова было почти утро. Ему нужно будет сходить в Больничное крыло за бодроперцовыми зельями, иначе он, скорее всего, упадет замертво. «Убийство разрывает душу, и это поможет нам ослабить связь. К тому же ты некромант, тебе будет легко разорвать наши души, не убивая сосуд. Выбор за тобой. Станешь ли ты убивать людей своей магией или всё-таки… будешь практиковать некромантию, разделяя чужие души и совершенствуясь в этом искусстве, прежде чем сделать это с собой?» Гарри эти слова очень встревожили. Он не хотел ни того, ни другого. — А ты сам не можешь? Использовать мое тело… и уйти? Разве нет заклинания, которое просто отделит твою душу? «Как наивно. Я сомневаюсь, что ты доверяешь мне настолько, чтобы передать мне контроль над телом, поэтому не стоит такое предлагать. Единственный рабочий способ — это создание крестража. Для этого надо будет разорвать твою душу. Иначе никак. У тебя есть полтора года на раздумья. Ты должен решить». Гарри молчал. «Между прочим, в Тайной комнате могут быть полезные знания о некромантии». Гарри перекатился на бок и обнял подушку. — Я очень не хочу этого делать. «Но ты должен, и ты это сделаешь».***
Орион играл в волшебные шахматы против Тома, который выиграл у него уже четыре партии подряд. Риддл ухмыльнулся и сказал: — Ты точно мне не поддаёшься, Орион? Ты согласился отдать мне свою книгу, и кажется, она должна была стать моей ещё три раунда назад. — Ты такой злой, Том… Я не могу ходить без учебника по чарам… Профессор Селена узнает и разочаруется во мне. Риддл сделал вид, что поглощён изучением своих ногтей. — Пожалуйста, Том… пощади. Блэк сложил руки в умоляющем жесте, и Том очень медленно улыбнулся: — Как насчет того, чтобы сыграть еще партию? — Орион нетерпеливо кивнул. Том поднял палец, безжалостно переставляя шахматные фигуры. Юный Блэк сидел в благоговейном страхе, разинув рот, прежде чем Том опять заговорил: — Если ты победишь, я ничего с тебя не возьму. Ты сможешь оставить себе свою книгу. Но сам я тебе ничего не дам. Я это заслужил. Если же я выиграю, я хочу, чтобы ты дал мне другую книгу, по тёмным искусствам. — О, ты лучший, Том! — воскликнул Орион. Абраксас, сидя в стороне, покачал головой, зная, что его друг снова проиграет. Малфой сидел у камина и пил апельсиновый сок со своими двумя подпевалами, неуклюжими громилами. Он читал заданные параграфы по чарам и зельеварению. При мысли о зельях он вспомнил про приглашение на первую в этом году встречу клуба Слизнорта. Отец велел ему там присутствовать. — Можно мне здесь присесть? — спросил мягкий голос. — Конечно, — Абраксас подвинулся и спросил: — Как ты, Юфимия? — У меня все хорошо, Абраксас. А ты? — Лучше не бывает. Девочка в ответ усмехнулась и сказала: — Что ж, это радует. Юфимия была очень хорошенькой блондинкой с тёмно-серыми глазами. У нее были длинные, аккуратно причёсанные волосы и приятное лицо. — Чем обязан удовольствию видеть тебя? — спросил Абраксас. Девочка подвинулась ближе и зашептала: — Мне велели передать тебе сообщение. Ты должен прекратить общаться с грязнокровкой. Они поговорили и решили преподать Тому урок. Абраксас попытался сохранить спокойствие и прошипел: — Он им не по зубам. Юфимия покачала головой и пробормотала: — Я тоже была против, Абраксас. Как думаешь, мы должны предупредить его? Малфой вздохнул и посмотрел на Ориона, который вот-вот готов был проиграть Тому очередной раунд. Затем он огляделся и увидел, что старшие ученики наблюдают за ним, словно ожидая сигнала. — В этом нет необходимости. Если он не сможет пережить это, то ему нечего делать в Хогвартсе. Давай поговорим в более уединённом месте. Абраксас посмотрел на учеников четвёртого курса и медленно кивнул. Тогда он увидел, как братья Лестрейндж вместе с другими четверокурсниками молча дали друг другу пять с кровожадным выражением лиц. Малфой встал и сообщил Ориону: — Мы с Юфимией пойдём в большой зал. Пожалуйста, не опаздывайте на ужин, Орион… и Том.***
Талмуд, который Гарри нёс, был довольно тяжелым, и он был рад, что книга поддалась уменьшающим чарам и смогла поместиться в сумке. Гарри нужно было прокрасться в подземелье к потайной двери, где была изображена змея, обвившаяся вокруг ноги девушки и пытающаяся её укусить. Кто бы мог подумать, что в Тайную комнату был проход не только в женском туалете. Попасть внутрь было, понятное дело, нелегко, но ещё сложнее будет, когда он выберется обратно, так как сейчас время ужина и Гарри обещал встретиться с Феликсом и Эмили. Мало того, что эти двое уже ругают его за то, что он все время выглядит таким усталым, теперь они ещё больше будут волноваться и задавать ему вопросы. Бодроперцовое зелье было крайне необходимо. Оно должно быть в больничном крыле. Не было бы ничего странного, если бы Гарри пропустил ужин ради необходимого похода к школьной медсестре. Настроившись, он произнёс заклинание невидимости и подождал, пока толпа учеников не поредела. Выходя из подземелий, он увидел нечто такое, что заставило его кровь закипеть. Старшие слизеринцы пихали мальчика помладше. Гарри ахнул, когда разглядел его лицо и понял, что это был Том. «Значит, началось». «Что началось?» «В Слизерине не терпят тех, у кого нечистая кровь. Наверное, они и так слишком долго ждали. В моё время не прошло и дня, как они напали на меня». Гарри был готов подбежать и велеть им остановиться, но Волдеморт холодно приказал: «Нет. Не вмешивайся». «Но они убьют его!» «Едва ли. Ты можешь подождать и посмотреть, что произойдёт, или уйти, но если тебе дорога твоя дружба с Томом, я советую тебе оставаться на месте». «Если… Если они начнут перебарщивать, я вмешаюсь». Волдеморт молчал. Гарри наблюдал.***
— Теперь ты уже не кажешься таким сильным и крутым, правда? Рафаэль Лестрейндж сильно пнул мальчика, и тот рухнул на пол. Том Риддл рассмеялся. — Я думал, что Хогвартс — безопасное место, — сказал он, схватившись за живот. — Конфринго. Лестрейндж пустил заклинанием, которое взорвалось совсем рядом с Риддлом. Том успел вовремя выставить щит. Он тут же треснул. Глаза Тома расширились, и он инстинктивно откатился в сторону, чтобы избежать волны магии. — Ты… Ты только что чуть не убил меня! Ты за это заплатишь, — Том стиснул зубы и быстро отряхнул мантию. Риддл повернулся к другому Лестрейнджу, который насмешливо-учтиво поклонился, и мальчишки вокруг него начали смеяться. — Значит, у него всё-таки есть мозги, — старшие ученики подняли палочки и направили их на Тома. — Ты должен поблагодарить Абраксаса, что мы даже не пытаемся. Если бы мы хотели тебя убить, ты бы уже был мёртв. Том шагнул вперед и стал разглядывать каждого из них, запоминая их лица. Пятеро мальчишек против одного первокурсника. — Иммобулюс. Том уклонился от заклинания и сказал: — Со мной и похуже бывало… — Заткнись, грязнокровка. — Заставь меня. Подняв перед собой руку, Том с ликованием наблюдал, как один из мальчишек начал задыхаться, оторвавшись от пола. Правая рука Тома рассекла воздух, и тело с силой ударилось о стену. Остальные начали швырять в Риддла заклинаниями, но он поднял палочку и поставил щит. — Движение палочки… кажется, вот так надо… Иммобулюс, — произнёс Том, и противник замер. Риддл улыбнулся. — Ты говоришь о моём убийстве так, словно это ничего не значит. Это потому, что ты думаешь, будто я грязнокровка? Неужели ты действительно считаешь, что грязнокровка попадет в Слизерин? — А чем ты докажешь чистоту своей крови? У тебя маггловская фамилия. Я никогда раньше не слышал о Риддлах. Твоя грязная кровь нашей не чета. Том стиснул зубы. — Довольно! — внезапно факелы в коридоре потухли, и мрачный холод заполнил всё пространство вокруг. Затем раздался хруст, а за ним болезненный вопль. — Люмос! — когда снова зажёгся свет, Том стоял рядом с Рафаэлем и держал за руку его брата. — Он… он сломал мне руку… Этот подонок сломал мне руку, — пострадавший мальчик рухнул на пол, и Том наступил на больную руку, пока не раздался ещё один громкий хруст. — Тут остались только ты и твой брат. Не двигайся, или я сломаю и твою, — опасно проговорил он Рафаэлю. — Да кто ты такой… — испуганным полушёпотом начал тот. — Что всё это значит? — проревел женский голос, и Том, подняв глаза, увидел, что к ним несётся Седрелла Блэк. — Рафаэль, Жан. Объяснитесь. Сейчас же. Рафаэль поднял руки вверх и пробормотал: — Merde. (Дерьмо) Жан тоже готов был убежать от взбешённой сестры. Седрелла была страшна в гневе. — Les fils de putes qui bougent sont morts! (Ах вы сукины дети, ни с места, а то убью!) Жан поперхнулся от её ругательств и остался на месте. — Вы сейчас же объясните мне всё это, — она указала на брата со сломанной рукой, окровавленное тело у стены, раненого первокурсника и ещё одного застывшего ученика. Том вздохнул и сунул палочку в карман: — Разве это не очевидно? Они ненавидят меня и решили проучить, а я сопротивлялся. Седрелла фыркнула и притянула Тома к себе, заботливо обняв. Том оттолкнул её: — Что ты делаешь? Отпусти меня! — Мне жаль, что ты с этим столкнулся, — она повернулась к Жану. — Вы совсем идиоты, да?! Профессор Слизнорт узнаёт об этом, и вас исключат! Виновники драки выглядели несчастными, Жан запротестовал: — Это несправедливо! — Вы просто конченные ублюдки! Что на самом деле несправедливо, так это издеваться над первокурсником. Том вырвался из ее объятий и возразил: — Они не нарушили никаких правил. Седрелла неверяще взглянула на него: — Что ты сказал? — Слизеринцы могут решать всё между собой, сами, единственное условие — не выносить сор из избы. Нас никто не видел, так что… нет никакой необходимости исключать их, Седрелла. — Бедняжка, у тебя что, сотрясение? Том, они же причинили тебе боль, малыш. Как ты можешь это стерпеть? Ты мог бы послушать меня, и мы доложили бы об этом профессору Слизнорту. Ты бы больше никогда их не увидел. — Всё в порядке. Один мой друг сказал мне, что я должен давать людям второй шанс… Том одарил её невинной улыбкой, и она медленно согласилась. Он пристально посмотрел ей в глаза, и она наконец прекратила попытки обнять его. — Мы должны пойти в больничное крыло… — предположил Том. Лежавший на спине Лестрейндж встал и начал поднимать в воздух тело одного из товарищей. — Как снять заклинание Иммобулюс? — невинно спросил Том. Жан моргнул, и что-то изменилось в его взгляде, в нём проступило что-то более расчетливое и осторожное. — Это делается вот так. Том последовал инструкции и снял заклятие с мальчика, который тут же прошептал: — Монстр. И потерял сознание.***
Гарри не знал, что и думать. Он был рад, что всё закончилось не так уж плохо, но его всё ещё трясло. «Видишь. Ему не нужна была твоя помощь». Гарри вспомнил, как на первом курсе они с Роном сражались с троллем. Это было экстремальнее того, что только что произошло с Риддлом, но Гарри решил, что Тому тоже пришлось несладко. «Хогвартс — такое опасное место», — сказал Гарри про себя. Ему очень хотелось последовать за слизеринцами, но он и так потратил слишком много времени. Затем он встретился с Феликсом и Эмили, бормоча извинения. Не хватало ещё, чтобы они поймали его на обмане, потому что, честно говоря, у него и так было достаточно забот. Увиденное не выходило у него из головы, пока он снова не увидел Тома, который выглядел так, словно ничего не произошло. Гарри недавно лицезрел, как старшие ребята издеваются над ним, и не мог перестать беспокоиться о том, что могло бы случиться. Не имело значения, что Том был вполне способен постоять за себя и при самообороне был безжалостен. И вот однажды утром, перед их совместным занятием ЗОТИ, Гарри спросил: — И как тебе… в Слизерине, Том? С тобой хорошо обращаются? — Конечно. У меня всё отлично, Гарри. А у тебя? Тот, раздираемый противоречиями, выпалил: — Я видел, как они пытались причинить тебе боль. Глаза Тома сузились. — Когда?.. — Это неважно. Том взял Гарри за руку и отвёл его в угол комнаты. Затем Риддл наложил вокруг них заглушающие чары и взял Гарри за руку. — Я никогда не стал бы лгать тебе, Гарри. Когда я сказал, что у меня всё отлично… Я не обманул. Всё под контролем… они даже позволили мне пригласить тебя в нашу гостиную. Ты сможешь посмотреть на гигантского кальмара. Сможешь проводить время с Орионом. Я знаю, он тебе нравится. — Что? Том только зевнул и обнял Гарри. — Прошло уже много времени с тех пор, как мы в последний раз ночевали вместе. Я соскучился. Пойдем со мной сегодня вечером? Завтра у нас не будет занятий… Я завёл новых друзей. Хочу познакомить тебя с ними. У Гарри были планы на эту ночь — рутинные попытки создать гомункула и почитать что-нибудь о некромантии. — Это значит «нет»? Феликс и Эмили сказали мне, что ты постоянно спишь, но посмотри на себя.… они совсем за тобой не следят. Похоже, ты опять ночью не спал. Ещё и похудел… может, ты что-то скрываешь, Гарри… Тебе опять снятся кошмары? — Подожди… Нет, дело не в этом. Том вздохнул и положил голову ему на плечо. — Тебе это нужно не меньше, чем мне. Хогвартс, конечно, замечательное место… но иногда я скучаю… когда тебя нет рядом. — Мы видимся каждый день. — Побудь сегодня моей подушкой, Гарри. Пожалуйста. Должно быть, Том всё точно рассчитал — и интонацию голоса, и то, как убедительно подействуют крепкие объятия. Гарри почувствовал, как тело непроизвольно расслабилось. — Ладно. «Полагаю, моя младшая версия права. Твое тело не обладает теми же возможностями, что и моё прежнее… Оно нуждается во сне, питании и надлежащем отдыхе». «И ты туда же».***
Гостиная Слизерина была такой же, какой Гарри её помнил. Низкий потолок, черепа тут и там, окна из зелёного стекла с причудливыми узорами. В дальнем правом углу было большое круглое окно, открывавшее вид на дно озера. В гостиной трещал уютный камин и стояли большие тёмно-зелёные диваны с мягкими пледами. — Ну же, ложись, Гарри. Том постучал по своим коленям, приглашая. — Я… — Гарри огляделся и заметил, что никто не обращает на него внимания. Прежде чем он успел решить, что делать, Том притянул его к себе. Риддл сел на ближайший к камину диван. Гарри неохотно устроился поудобнее, чувствуя, как мозг плавится под расслабляющим влиянием связи. Он тихо вздохнул и закрыл глаза. Том начал массировать ему голову, и совсем скоро Гарри полностью отдался теплу камина и красивым рукам. Он уютно устроился под пледом, положив голову на колени Тома, чувствуя внезапно навалившуюся сонливость. Какое-то время спустя Гарри пошевелился, услышав голос. Он начал зевать и потягиваться. — Он проснулся… — Похож на кота. — Перестань гладить его, Юфимия. — Но он такой милый. О, он тянется за чем-то. — За очками. Гарри чувствовал себя таким расслабленным, но тут же очки вернулись на переносицу, прояснив картину перед ним. Вокруг них с Томом сидели Орион, Абраксас, светловолосая девочка и пара парней и девушек постарше, тихо о чём-то беседуя. Их лица были очень знакомыми. — Меня зовут Юфимия Роуль. Добро пожаловать в Слизерин, Гарри. Так приятно наконец с тобой познакомиться. — Мы принесли тебе ужин. Том не хотел уходить, потому что ты крепко спал. Можешь поесть прямо сейчас, если хочешь. Гарри смущённо услышал, как у него заурчало в животе. Он посмотрел на принесённые закуски, заметив, что они все были его любимыми. Затем он ахнул, увидев большой глаз, выглядывающий из окна гостиной. — А, это гигантский кальмар. Не обращай на него внимания, — рассмеялся Орион. Гарри нервно рассмеялся в ответ. — Итак, Гарри. Я смотрю, ты подсел на бодроперцовые зелья, — начал допросным тоном Том. — Ты копался в моей сумке? — спросил Гарри и порадовался, что спрятал всё самое опасное в своей комнате. — А ты знаешь, что оно вызывает зависимость? — спросил Том, и в его голосе послышалось беспокойство. — Конечно, знаю. Я же не идиот. — Тогда я его конфискую, — безжалостно заявил Том. — Нет!.. Том, отдай его! Мне нужно. Том кинул зелье Абраксасу, который передал его братьям Лестрейндж, а те бросили его в камин. Гарри захотелось заплакать. Магия Тома подползла к Гарри и обернулась вокруг него. Ему вдруг показалось, что его накрыло тяжёлым одеялом. — Оно бы тебе не понадобилось, если бы ты спал как следует. — Я знаю. Том издал разочарованный звук. — Если у тебя будут проблемы, Гарри, приходи ко мне. Гарри не хотелось разговаривать. Бодроперцовые были очень полезны. Том был явно в нём расстроен. Гарри спрятал лицо в подушке рядом с собой, не зная, как себя вести, понимая, что поддержки ждать неоткуда, тем более от друзей Тома. — Ой, Гарри, да не обижайся. Том просто вредина, — Орион пихнул его в бок. — Знаешь, он настолько вредный, что даже ни разу не дал мне выиграть в шахматы. — Это потому, что ты просто играть не умеешь, — возразил Абраксас. — Разве мы не должны отправить его в больничное крыло? Ты сказал, что у него жар, — обеспокоенно спросила Юфимия. Том покачал головой: — Он то появляется, то проходит. Сейчас вот его уже нет… Гарри попытался сесть и положил голову Тому на плечо. Он закутался в плед. — Почему здесь так холодно? — Слизеринцам нравится такая температура. К ней постепенно привыкаешь, а если нет, то просто накладываешь согревающие чары. Том достал палочку и тут же набросил их на Гарри. — Лучше? — Лучше, — усмехнулся тот. Орион протянул ему кружку горячего шоколада. — Тебе пора перекусить. Гарри взял предложенный напиток и отхлебнул. — Спасибо. А про себя подумал: «Слизерин — не такое уж плохое место». «Только если ты главный». «О», — Гарри огляделся и заметил, что каждый человек в гостиной время от времени бросал на их компанию взгляды. Кроме этого, больше ничего не казалось необычным. «Ты просто не знаешь, как устроена слизеринская иерархия. Чем больше времени ты здесь проведёшь, тем лучше будешь её понимать». Гарри решил прислушаться к словам Волдеморта. Он укусил первую булочку и буквально растаял. Юфимия усмехнулась и протянула ему ещё одну. — Теперь я знаю, чем тебя подкупить. Гарри покачал головой: — Нет, не стоит… Том взял у неё булочку и откусил с одной стороны, прежде чем скормить Гарри оставшуюся половинку. — Если я снова замечу, что ты похудел, я сам буду тебя кормить, Гарри. Ты понял? Гарри это предупреждение показалось довольно странным, но он не очень обиделся: — Ладно. Юфимия прошептала что-то Абраксасу, отчего тот вдруг показался каким-то пришибленным. — Итак, Гарри… ходят слухи, что ты пропавший наследник Селвинов. Знаешь, я очень хочу узнать больше о том, что произошло… и договорился ли ты уже с кем-то. — Договорился? О чём ты? — О помолвке, — сказала девушка, играя с прядью волос, словно сказала что-то очевидное.