***
Когда Старк понял, что делает этот парень, он был немного... шокирован. Азиат был настолько сосредоточен на своей работе, что заметил посторонних, только когда Джеймс встал напротив него. Юноша оглядел свидетелей его преступления, задержав ненадолго удивлённый взгляд на Старке, а затем вернулся к своему занятию — кажется, он собирался расплавить витрину, точнее, небольшую окружность по контуру, чтобы можно было просунуть туда руку. Миллиардер уже хотел было позвать охрану, но спокойный вид Эванса его немного настораживал. Нет, Тони не думал, что его друг как-то замешан в этом, но решил пока повременить с вызовом подмоги и посмотреть, во что это всё выльется. — Тони Старк? Серьёзно? — спросил азиат, не отрываясь от своего занятия. — Почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Гарри, а затем добавил, — Не самая мудрая идея — плавить стекло, когда вокруг поставлены тепловые датчики. — Я успею до того как они сработают, если вы перестанете мне мешать. Тони чуть не задохнулся от возмущения — не мешать этому парнишке? Дать ему украсть? Гений-механик уже хотел было высказаться, как увидел, что Эванс лишь слегка улыбнулся и поднял ладонь, начав медленно загибать пальцы. Тони быстро понял, что это обратный отсчёт, впрочем, вор тоже об этом догадался, так что попытался ускориться, постоянно поглядывая на чужую руку. Как только все пальцы на руке Поттера были согнуты, раздалась сирена, а юноша закончил плавить лишь три четверти окружности. Оставив это дело, азиат со вздохом быстро собрал свои инструменты, в рюкзак, и хотел было уже сбежать через черный ход, как Гарри ловко подхватил его под локоть и повел на первый этаж. Что странно, вор даже не возмущался и не вырывался, просто послушно шел рядом. Старк сначала подумал, что Джеймс хочет сдать парня в руки закона, но они как-то незаметно прошли мимо охраны и вышли на улицу — прямо к их арендованному авто. Тогда Эванс отпустил азиата и, открыв дверь на заднее сиденье, жестом показал ему садиться. Парень даже не попытался сбежать, лишь обреченно вздохнул и сел в тёмно-синий Форд. Вот тогда-то миллиардер окончательно запутался. — Джей? — тихо позвал его Тони, когда собирался сесть на переднее пассажирское сиденье, — Что происходит? — Ничего. Мы просто поймали воришку... — также тихо, ответил ему Гарри с хитрой улыбкой. Несколько минут они ехали в тишине по освещаемым фонарями и фарами улицам. Поттер лишь иногда поглядывал то на Старка, то на вора в зеркало заднего вида. Тони же, не скрываясь, в упор смотрел на Эванса, а второй невольный пассажир переводил недовольный взгляд с миллиардера на Библиотекаря. — Я бы успел... — все-таки пробурчал парень. — Нет, не успел бы, — парировал маг, — Они заменили стекло на более толстое. — Чего? Когда? — удивился вор, — Мои источники об этом не упоминали. — Сегодня утром, — просто сказал Поттер, — Даже не все работники музея знали об этом. — Твоя работа? — обиженно спросил азиат. — Конечно. — Так, стоп! — вмешался, наконец, Тони, — Парень, ты, вообще, кто? — Иезекииль Джонс — один из лучших и самых разыскиваемых воров мира. Приятно познакомиться, — протянул руку Иезекииль. — Тони Старк — гений, миллиардер, плейбой, филантроп и Железный Человек, — пожал он протянутую руку, удивлённый новому необычному знакомству. — Чувак, ты меня уже в третий раз ловишь... — снова обратился Джонс к магу, — Может перестанешь мне мешать, если копам сдавать не собираешься? — Я не вмешиваюсь в твои дела, пока они не затрагивают мои интересы, — сказал он, внимательно смотря на дорогу. — И чем же так важны те три побрякушки? Я ведь и более ценные вещички крал. — Они прокляты, — пожал плечами Гарри и добавил, — А еще есть много желающих получить эти, как ты их назвал, "побрякушки". Пока они у всех на виду, они в большей безопасности, однако, у тех людей развяжутся руки, как только эти вещи... "пропадут". — Почему бы им самим не украсть? — задал вопрос Тони. — Потому что все эти люди делятся на два типа: известные, публичные персоны и неизвестные никому, — терпеливо объяснял Библиотекарь, — В случае первых, им такое пятно на репутации ни к чему, а в случае вторых... такие люди, в основном, фанатики, которые грезят о всемогуществе, и этим людям очень невыгодно, чтобы о них узнали раньше времени. — Говоришь так уверенно, будто встречался с такими раньше... — протянул один из лучших воров мира. — К сожалению, да... Мне довольно часто приходится иметь дело с обоими типами... — немного устало произнес Джеймс. — Звучит как-то неправдоподобно... — усмехнулся Иезекииль. — Это не шутки, Джонс... — взгляд Поттера потяжелел, — Такие люди не оставляют в живых даже потенциальных свидетелей: вырезают целые семьи, иногда даже поселения... даже детей в живых не оставляют. Все снова погрузилось в тяжелое молчание. Иезекииль думал, как ему быть. Тони вспоминал Десять колец, Обадайю и других людей, которые ради своих целей загубили много жизней, а Гарри... Гарри снова окунулся в тяжелые картины прошлого: все те десятки, даже сотни смертей, которые он видел, что в том мире, что в этом. Даже сама мысль о смерти приносила ему боль, а старые шрамы начинали ныть, напоминая, как много раз он только чудом выбирался живым. — Ну, в любом случае, тебе следует держаться подальше от таких артефактов! — уже бодрее добавил Джеймс, сворачивая на обочину. — И как же? Список мне дашь? — Нет, просто старайся избегать вещей, за которыми закрепились слова "проклятие" и "кровавая история", а если что, я узнаю и ударю по рукам, — улыбнулся маг, — Все, приехали. — Почему ты меня постоянно отпускаешь? — всё же задал вопрос Джонс, перед тем, как вылезти из машины. — Я читал твое досье,— просто ответил Эванс. — Тогда тем более должен был сдать давно! — Другое досье... — Вот черт! — вор аж в лице изменился, — Ты что, взломал секретную базу данных ФБР? — Нет, конечно! У меня просто есть связи, — загадочно улыбнулся Библиотекарь, а затем вытянул руку, — И, Иезекииль... верни. Джонс лишь вздохнул и положил на протянутую руку старенький Nokia и вышел из машины. Но, прежде чем он успел уйти, его успел окликнуть маг. — Иезекииль, второй тоже, — и на уже пустую руку опустился... телефон Старка. — Когда этот паршивец... — спросил Тони, забирая телефон и обшаривая карманы, на случай, если Джонс решил прихватить что-нибудь еще "на память". — Когда мы из музея выходили, — пожал плечами Гарри, наблюдая за спешно ретировавшимся воришкой.***
— О каком досье ты говорил? — все же полюбопытствовал миллиардер, когда они вернулись в номер. — Что? А... Видишь ли... Джонс очень, очень талантливый вор. А кто может лучше помочь выстроить надежную защиту, чем тот, кто её обходит? — ответил Джеймс, — Закажем что-нибудь? — Да, давай. Так почему его так перекосило? За ужином Эванс в подробностях объяснил миллиардеру, каким пятном на репутации выльется Иезекиилю помощь правительству. Гарри даже рассказал Старку "по секрету", на что вор тратит часть награбленного. Тони даже проникся уважением к этому азиатскому Робину Гуду, который анонимно жертвует деньги в различные приюты для сирот по всему миру. И вот так, слово за слово, Поттер как бы между делом рассказал о его знакомстве с Фьюри. Рассказал, как Щ.И.Т действовал Библиотекарю на нервы несколько месяцев, срывая четко спланированные операции своим появлением. Рассказал, как его это в конец достало, когда в него кинули гранату, от взрыва которой он еле уцелел. И как впоследствии заявился на "секретную" базу прямо в кабинет Фьюри и полчаса выносил ему мозг, тоже рассказал. И чем больше Тони слушал, тем больше он уверялся в своих давних подозрениях, что Джеймс вовсе не библиотекарь. Но он благополучно решил оставить все расспросы на потом, "до лучших времен". — И с тех пор я периодически заявляюсь к нему и довожу до белого каления... пару раз он меня даже пристрелить пытался... — ностальгически произнес Поттер, — Кстати, не говори ему, что мы знакомы, не хочу, чтобы он и в этой области моей жизни трепал мне нервы. — Я думал, этим занимаешься ты, — просмеявшись, сказал Старк. — Так-то да... но у него и самого отменный талантище людей бесить. О, точно! Мы завтра улетаем, да ведь? — с какой-то очень хорошо скрытой надеждой спросил Гарри, но Тони все же смог её различить. — Как-то ты не горишь желанием подольше побыть в родной стране... Старк внимательно наблюдал, как замирает на мгновение маг, а затем откидывается на спинку дивана. Наблюдал, как на его лице появляется нечитаемое выражение, а затем как он закусывает губу и переводит взгляд на миллиардера. И у Тони появилось ощущение, что он тонет в зелени этих чарующих глаз. Захотелось дотронуться, невесомо погладить кончиками пальцев щеку, скулы, губы. Старк скользил взглядом по лицу собеседника, и сам не заметил, как вслед за ним оперся о спинку дивана. На самом деле, Джеймсу в этот момент очень захотелось рассказать свою историю, чтобы хоть кто-то в этом мире узнал её без прикрас, от начала и до конца. Хотелось, чтобы эту историю помнил кто-нибудь, кто не станет делать из неё бестселлер. Эванс смотрел на Тони и думал о многом: стоит ли рассказывать? Изменится ли отношение Старка к нему? Да и стоит ли вообще грузить кого-то этой жуткой историей? Может, будет лучше, если она канет в Лету? В итоге, после пары минут молчания, Поттер решил, что, если Тони захочет услышать о его жизни, то маг расскажет ему. — Не пойми меня неправильно, Англия — это место где я родился... я люблю эту страну, но... в то же время эта страна не принесла мне практически ничего, кроме боли и потерь, — грустно улыбнулся волшебник. — Неужто всё так плохо? — усмехнулся Тони, — Ну и что там? Бросила девушка? С родными разругался? — Если бы... — улыбка Джеймса вмиг померкла. — Все так плохо? — уже серьёзно спросил Старк. — С тем дерьмом, что творилось у меня в жизни, — усмехнулся Поттер, — Я, если честно, даже не надеялся дожить до своего совершеннолетия... —... Расскажешь? — попросил Тони. — Уверен? — спросил маг и на утвердительный кивок сказал, — Тогда нам нужно что-то покрепче чая... гораздо крепче. Эванс встал и подошел к мини-бару, собираясь выбрать что-нибудь "для храбрости", так сказать. Что ж, алкоголя там было много, аж глаза разбегались. На помощь очень вовремя пришел Тони, который сказал что-то вроде "к хорошей истории — хороший алкоголь" и взял одну бутылку хорошего виски и два бокала. Джеймс, немного подумав и прикинув продолжительность истории, со вздохом взял ещё одну бутылку под удивленным взглядом миллиардера, до которого, видимо постепенно начинал доходить масштаб трагедии, но он даже предположить не мог, насколько преуменьшил. Вернувшись на диван, Старк открыл бутылку и плеснул виски в оба стакана, один забрал себе, а другой, передавая уже занявшему свое место рассказчику. И, сделав небольшой глоток, Гарри начал свой рассказ. — Что ж, чтобы история была более понятной, давай начнём с самого начала. Как ты уже знаешь, я жил в... достаточно изолированной от мира общине. И не отрицай! Я слишком хорошо тебя знаю, Тони, чтобы думать, что ты не пробил меня по всем базам данных. — тут же сказал Эванс, — Так вот... эта история началась ещё до моего рождения: в нашей... общине был один человек, которого не устраивали наши порядки, и он собрал вокруг себя единомышленников. Он был харизматичным и хорошим лидером, наверное, иначе я не могу понять тех, кто пошел за ним. Но шли годы, и этот человек начинал потихоньку сходить с ума — он проявлял всё большую жестокость, не гнушался пыток и убийств, и его последователи тоже. В итоге, всю эту группу объявили террористами, вот только все было хуже... они были фанатиками, которые верили в бессмертие своего предводителя. Том, так звали этого человека, тоже верил в это. Называл себя Тёмным Лордом, а его сектанты называли себя Пожирателями Смерти. Он верил, что сможет возродиться, даже если его убьют. Он настолько спятил, что поверил в пророчество, которое "изрекла" какая-то шарлатанка: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...» — о, да... Гарри отлично запомнил слова, которые разрушили ему жизнь, — И, угадай, кто родился "на исходе седьмого месяца"? Когда мне был год, он пришел к нам домой... сначала убил отца, затем мать... хотел убить меня, но ему помешали, зато он оставил мне на память это... Поттер дотронулся кончиками пальцев до шрама-молнии на лбу и снова сделал небольшой глоток виски. Может, следовало бы остановиться, но слова лились из него, будто вода из крана, которую невозможно перекрыть... да и надо ли? Помолчав немного и собравшись с мыслями, Гарри продолжил. — Он тогда исчез, и все решили, что он мертв, моего крестного тогда ложно обвинили в убийстве моих родителей без суда и следствия и посадили. А меня отправили к родственникам моей матери, которые её ненавидели... и у меня начался персональный ад, по крайней мере, я тогда так думал... в том доме я жил в маленьком чулане под лестницей, убирался, готовил завтрак, ужин, питался тем, что оставалось, носил старые вещи своего кузена, которые были на несколько размеров больше моего... а на чулане снаружи была прикручена большая щеколда, с помощью которой меня запирали на ночь или в наказание. Помню, однажды, я смог ее открыть, как — не помню, но помню, как гулял несколько ночей по первому этажу дома: было так тихо и хорошо, никто не кричал, не пытался ударить или запереть. А затем мой дядя сменил щеколду, и больше я не рисковал... Так я прожил десять лет, и тогда мне пришло письмо, что я принят в школу-интернат в Шотландии — мой отец, как оказалось, уже оплатил мое обучение там, ещё до моего рождения. Он сам там учился, и моя мама там училась, и крестный тоже. В общем, все. О, это было потрясающее место — именно там я встретил своих друзей, что заменили мне семью. Беда пришла, откуда не ждали... Том вернулся, точнее, он завербовал одного из учителей в моей школе... Этот учитель весь год наблюдал за мной исподтишка, а затем, в конце года, попытался убить, но в итоге умер сам... я убил, не хотел, но убил. Это был несчастный случай, все говорили, что это была самооборона, что я поступил правильно, но... это, чёрт возьми, было убийство... мне было одиннадцать... — голос мага перешел на болезненный шепот. Джеймс одним большим глотком осушил стакан и налил себе ещё. Его действия отзеркалил и Тони, пребывающий в шоке от таких откровений. А он-то думал, что у него детство было не сахар... но даже так, вряд ли его отношение к Эвансу сильно изменится, тем более в негативную сторону. Наоборот, сейчас маг выглядел таким уязвимым, что захотелось прижать его к себе, просто сгрести в объятия и не отпускать. Просто показать, что Тони способен защитить его. А Гарри, справившись, наконец, с накатившими воспоминаниями, продолжил. — На втором курсе он мне тоже знатно подгадил... на третьем мой крестный, который являлся моим опекуном, сбежал из тюрьмы... на четвертом... — тут Джеймс запнулся, но быстро пришел в себя, — На четвертом я впервые встретился с Томом лицом к лицу... тогда со мной был еще один человек — мой друг, его звали Седрик... одно меткое попадание, и рядом со мной лежит труп семнадцатилетнего парня, просто потому что ему был нужен только я. Не знаю точно, что тогда случилось, но я смог сбежать. Единственное, что я мог тогда, это забрать с собой тело Седрика и отдать его родителям... это был их единственный сын... Затем к нам в школу пришла еще одна "учительница", которая по иронии судьбы, тоже оказалась той еще садисткой... у которой очень... интересные дисциплинарные санкции для нарушителей спокойствия... Поттер даже не заметил, как коснулся шрама-надписи на руке, зато это не осталось незамеченным для Старка. Он сразу понял, что это были за "интересные санкции" и сжал кулаки в негодовании, но Джеймс этого не заметил. Во время своего рассказа он ни разу не посмотрел на Тони, устремляя взгляд то на стакан, уже снова пустой, к сведению, что волшебник тут же поспешил исправить, то на руки, ноги или стол. На все, что угодно, но не на человека, который, не задавая никаких вопросов и не перебивая, слушал весь этот монолог. Старк видел, как трудно Эвансу даются эти слова, но молчал, потому что понимал, что ему необходимо выговориться. А ещё миллиардер откуда-то знал, что худшее в этой истории ещё впереди. Тем временем волшебник говорил бесцветным голосом, вновь погружаясь с головой в те события: — Так я узнал, что этот псих стал, в каком-то смысле, зациклен на мне... вбил себе в голову, что только он имеет право убить меня. Потом на моих глазах погиб крестный. Нас заманили в ловушку, и он заслонил меня собой, еще несколько моих знакомых погибло, и началась настоящая война. Столько смертей, столько боли... Страх и злость стали моими постоянными спутниками. Я так злился... на всех. И так боялся, что из-за всего произошедшего во мне что-то... сломается, что я стану таким же, как Том. Я видел так много того, чего не должен был... последней каплей стало убийство Директора, и это я тоже видел — его сбросили с крыши моей школы. Я уважал его... даже любил. Но снова мог лишь смотреть... И так, самое безопасное на тот момент место, стало точкой сосредоточения всего зла. Мы, я и двое моих друзей, бежали. Скрывались очень долго, учитывая, что за мою голову была назначена награда. Но все равно я... всегда... чувствовал его незримое присутствие, он всегда был где-то рядом: в тенях деревьев, в случайных прохожих, даже во снах он не оставлял меня в покое... Голос Джеймса отчаянно дрожал, голова была опущена, а обе руки сжимали стакан с такой силой, что, казалось, он вот-вот треснет. Тони уже хотел было прервать его, попросить остановиться. Старк видел и понимал, что Эванс на грани истерики или даже хуже. Но вдруг всё прекратилось: Гарри поднял голову и расслабил руки, взъерошив одной из них волосы. Затем его пальцы коснулись переносицы, но тут же замерли — Поттер даже после стольких лет временами забывал, что давно не носит очков, слишком уж хлопотно. Тони лишь пораженно смотрел на это — так подавлять эмоции мог далеко не каждый, и именно подавлять, а не справляться. Уж кто-кто, а он понимал разницу. — Я... мы... были вынуждены вернуться в школу, потому что нам просто некуда было податься... и, по иронии, там же состоялась последняя битва. Они пришли ночью... мы прятали младшекурсников, профессора баррикадировали входы и выходы, выставляли защиту, как и те взрослые, что были на тот момент в школе. Да и старшекурсники, те, кто не был занят эвакуацией, им помогали. Но защита была прорвана слишком быстро, а детей было слишком много... — когда волшебник сказал это, Тони вздрогнул от осознания, —... нам пришлось подорвать один из мостов, чтобы замедлить их, но не помогло... Том со своими Пожирателями временно отступили, но... — Эванс рвано выдохнул, воскрешая в памяти те картины, — Очень многие погибли... столько детей... я ходил между телами: некоторых узнавал, некоторых даже видел впервые... Я видел среди умерших одного из лучших друзей моего отца и его жену... они оба не выжили, оставив сына сиротой... ему, вроде, тогда было около месяца... старший брат моего лучшего друга погиб тогда. Он был одним из близнецов, они были очень дружны: вместе постоянно что-то изобретали, проказничали... Ты представляешь, они однажды умудрились сорвать нам экзамен, взорвав кучу фейерверков собственного производства прямо там, где мы писали тесты... Гарри впервые за весь рассказ обратился напрямую к Тони и впервые посмотрел на него. Старк заметил, что глаза мага блестят, будто он сейчас расплачется, но слёз не было — они давно кончились. Так давно, что Библиотекарь и не вспомнит, когда в последний раз мир видел его слезы. Хотя, кого он обманывает, волшебник отлично помнит — он плакал, как ребенок, стоя напротив могилы Николь. Стоя напротив могилы той, кого искренне любил. — Эти двое были потрясающими оптимистами, одним из немногих лучиков позитива в эти страшные времена. Открыли свой магазин приколов после окончания школы, причем очень успешный бизнес был! Они даже фразы друг за друга заканчивали. А потом место, где звучали восторженные голоса из-за срыва экзамена, превратилось в склад для трупов, и один из близнецов лежал среди них, а другой сидел рядом со слезами на глазах... Первая бутылка виски была выпита, и Гарри хотел открыть вторую, но его руки так сильно дрожали... казалось, он даже стакан нормально поставить не в состоянии, и дело тут было вовсе не в алкоголе. Маг чувствовал, что это грозит истерикой, той тихой истерикой, которой он страдал на протяжении всей войны с Волан-де-Мортом, когда он забивается в какой-нибудь угол и хватался за собственные плечи или волосы до боли, чтобы хоть как-то отвлечься от того страха и злости, которые окружали его, которые жили в нем самом. Но, вот парадокс, чем больше он рассказывал, тем легче ему становилось. Джеймс чувствовал, как тот невидимый, размером с гору, груз на его душе начинает исчезать. Медленно, по камешку, но он исчезал. И, может, однажды Гарри сможет... отпустить. Отпустить Гарри Поттера и полностью стать Джеймсом Эвансом. Кто знает... а пока волшебник просто вывернет душу наизнанку, покажет свои слабости человеку рядом с ним. Впервые в жизни расскажет о том, что не обсуждал даже с Гермионой и Роном. — В итоге, Том предложил сделку. Моя жизнь в обмен на жизни остальных. Хорошая сделка. И я пошел, не только потому что должен был, но и потому что очень устал. Он столько лет меня мучил... я не хотел умирать, но больше, чем жить, я хотел, чтобы все закончилось, чтобы он оставил меня в покое, даже если это означает лишь смерть... И я пошел и умер! В прямом смысле. Мое сердце не билось где-то пару минут... но даже здесь меня обломали, — все это было сказано таким легкомысленным тоном, что Тони даже испугался, — Чего ты так на меня смотришь, Тони? Я слишком много раз был на грани, чтобы бояться собственной смерти... — Так... — у Старка пересохло в горле, и он смочил его быстрым глотком виски, — Как закончилась эта история? — Я убил его. И в тот момент я был так рад, что он сдох... а вот уже потом, через несколько дней, на меня разом накатило понимание, и пришел откат. Начались кошмары, молчаливые истерики... я даже после сна в зеркало не смотрелся, потому что боялся увидеть там... его. Самое смешное и самое страшное в этой истории то, что, несмотря на все наши различия, люди постоянно отмечали нашу схожесть... и я сбежал. Это не было каким-то тактическим отступлением, я просто сбежал. Оборвал все связи и ушел навсегда. Можешь гордиться, даже Дженкинс не знает столько подробностей моей истории. Черт, я даже Николь об этом не рассказывал! — Николь? Второй раз за день слышу это имя... Кто она? — если Старку сначала было просто любопытно, то после этого "даже Николь" в нём проснулось какое-то странное чувство — Тони просто никогда не любил делиться. — Николь была наемницей. Когда-то давно её приставили ко мне на одной из миссий — мы сразу не поладили. Часто ссорились, иногда даже чуть ли до драк не доходило. Потом, спустя время, появилось взаимное уважение, а оно уже переросло в более... глубокие чувства. Мы... были вместе... во всех смыслах... три года. Я собирался сделать ей предложение, даже кольцо купил. Хотел подарить после очередного задания, но все опять пошло не по плану: мы расслабились и попали в засаду. Она толкнула меня с линии огня... а сама уйти не успела. Тони даже не знал, как на это реагировать. С одной стороны, он искренне сочувствовал Джеймсу, а с другой, восхищался силой духа этого человека, потому что миллиардер был уверен, что не выдержал бы и половины того, что случилось с Эвансом. А Гарри в это время встал с дивана, чтобы размять затекшие ноги — кошмары о прошлом ему сегодня явно обеспечены, зато теперь стало легче. Гораздо легче. — Знаешь, у неё никого не было, так что мы с Дженкинсом все организовали... когда я был на её похоронах, всё, на что меня хватило, это положить эту злосчастную коробочку с кольцом в её гроб... Гарри ещё одним большим глотком опустошил свой стакан и горько усмехнулся. Виски больше не было, они вдвоем выпили две бутылки. Тони тоже поднялся и подошел к нему, сейчас казалось очень важным просто быть рядом. И маг, правда, ценил такую молчаливую поддержку. — После этого, я заперся в себе, жил только командировками и Библиотекой, не общался ни с кем, если это не было связано с работой. Да, была парочка интрижек, но они заканчивались, как только заканчивалось очередное приключение. Затем я встретил тебя! — волшебник поставил стакан на столик и посмотрел прямо в глаза Старку, — Подумал, может это знак, что пора двигаться дальше... я рискнул и не прогадал. А потом ты, черт возьми, сказал, что умираешь... Джеймс нервно усмехнулся и взъерошил свои волосы, уже не смотря в глаза собеседнику, зато переведя взгляд на реактор, что мерно и тихо гудел, продлевая жизнь своему носителю. — Это было, как удар под дых, будто сама Вселенная, насмехаясь, сказала: "Смирись. Это твоя участь — беспомощно наблюдать, как умирают дорогие тебе люди." И вот это... — Эванс положил руку на реактор, будто указывая на камень в нём, и Тони снова почувствовал то головокружительное тепло, — Просто попытка избежать этой боли... но этого не понадобилось. Ты открыл новый элемент! Ты же Тони Старк — гений, миллиардер, плейбой, филантроп... и Железный Человек. Последнее маг произнес таким доверительные шепотом, чуть подаваясь вперед, будто открывал страшнейшую тайну. И будь Старк проклят, если бы не признал, что ему это чертовски понравилось. И да, гений был бы совсем идиотом, если бы не признал, наконец, что Джеймс ему нравится совсем не как друг. Но в тот момент это было неважно: рука Эванса всё ещё касалась реактора, а его глаза вновь будто светились зелёным, потусторонним, но таким притягательным светом, что Тони просто подался вперед, встретившись своими губами с чужими. Это было просто касание, но губы Гарри чуть приоткрылись, то ли от шока, то ли от жажды продолжения. Что ж, Старк расценил это, как приглашение, поэтому нежно провел ребром ладони по чужой щеке и зарылся рукой в волосы цвета угля, совсем немного углубив поцелуй. Тони не хотел, чтобы этот жест был страстным или, ещё хуже, пошлым, он просто хотел выразить свою поддержку, показать ещё еле оформленные, но все же чувства. И, видимо, это сработало, потому что Джеймс закрыл глаза и ответил немного боязливым движением губ. Ладонь мага ещё покоилась на реакторе мужчины, вторая же заскользила вверх, легко, почти невесомо, обхватывая локоть руки Тони, которая так трепетно перебирала его собственные непослушные волосы на затылке. Это было наваждение, под которое попали они оба. Робкие касания, нежные движения губ — все это слилось в какую-то сюрреалистичную картину, иллюзию, от которой не хотелось отказываться. Но таким моментам свойственно заканчиваться, даже если никто из участников этого не хочет. И, видимо, Джеймс сбросил это наваждение первым, потому что Тони почувствовал легкий толчок в грудь. Отрываться от столь желанных с некоторых пор губ совершенно не хотелось, но Старк всё же заставил себя это сделать, ведь сейчас, в этот момент, его желания совершенно неважны. Наверное, это первый раз, когда знаменитый миллиардер ставит чужие интересы превыше своих. — М... что? — ошалело посмотрел на него Эванс, отчаянно краснея. — Я... — слова застряли в горле Тони, может, поэтому он сказал совсем не то, что хотел изначально, — Я думаю нам пора спать, все же мы завтра улетаем... — Да... С-спокойной ночи! — сказал Джеймс и пулей скрылся за своей дверью. — Ага... Спокойной... — произнес Тони и, возможно, побил скоростной рекорд Эванса. Они оба позорно сбежали, и оба осознавали это. Но сейчас им бы в своих чувствах разобраться, а ведь им обоим понравилось. Но эти ощущения, такие чувства... к мужчине... В данный момент, сидя каждый в своей комнате, и Тони, и Джеймс пытались упорядочить мысли, но в мозгу то и дело пульсировала одна фраза, перекрывая все остальное: "Это неправильно..."***