***
Если честно, Тони думал, что переезд Джеймса в Башню займет как минимум пару дней. А еще он считал, что стоит отправить машину для помощи с перевозкой вещей. Но мужчина никак не ожидал, что на следующий день Эванс ошарашит его, сказав, что уже все собрал и теперь ему понадобится помощь только с тем, чтобы разложить все пожитки, которые он принес с собой. Это было чертовски странно, потому что в руках Джеймса были только портфель — вечный спутник колдуна, и небольшая сумка, в которую бы явно не вместилась и пятая часть его гардероба. Видимо, выражение лица гения говорило само за себя, потому что Библиотекарь просто усмехнулся и покачал головой. — Магия… — сказал он, видя, как крутятся шестеренки в голове миллиардера. — Как именно? Ты уменьшил вещи? Или поместил их в какое-то другое измерение? — тут же начал задавать вопросы Старк. — И то, и другое, вроде как, — склонил голову Джеймс, — Я действительно уменьшил все свои вещи, которые планировал забрать и сложил в сумку, в которой расширил пространство… Что-то вроде карманного измерения — ничего необычного. — Пресвятые технологии… — пробормотал Тони, вызвав этим веселый смех своего партнера, — Ничего необычного? Ты только что буквально посмеялся над всеми учеными мира. — Мне жаль? — с улыбкой сказал колдун. — Что-то ты совсем не выглядишь так, будто действительно сожалеешь… — с сомнением протянул миллиардер, тоже начиная улыбаться. — Что-то ты не выглядишь сильно оскорбленным, — вернул ему шпильку Джеймс. Они бы продолжили шутливую перепалку, если бы не было необходимости разобраться с вещами, которых оказалось действительно много. И если с одеждой все быстро решилось, то вот с элементами интерьера все было гораздо сложнее. Эванс все доставал из сумки небольшие статуэтки, ловцы снов, книги и дневники, один из которых уже пытался расшифровать гений. Тони смотрел на это и поражался внутренним размерам маленькой на вид походной сумки. Почему-то вспомнился гуляющий, наверное, по всему миру мем про вместительность женской сумочки, когда колдун внезапно достал огромную картину, на которой был изображен какой-то пейзаж. — А это зачем? — с сомнением посмотрел на него Старк. — Я не собираюсь оставлять этих негодников без присмотра, а в Библиотеке они устроят настоящий хаос, если их туда отнести… — скривился Джеймс. — Это что, какой-то проклятый пейзаж? — уже с опаской посмотрел на предмет интерьера мужчина. — Что? — не понял Гарри. — Что? Нужно было видеть тот момент, когда на лице Эванса появилось выражение осознания, чтобы Тони успел всерьез испугаться. Колдун перевернул картину, чтобы подтвердить свою догадку, и скривился, цокнув языком. Он тут же поставил пейзаж и достал другую картину — уже поменьше, но все еще огромную для столь небольшой сумки. Оглядев ее, Джеймс почему-то стал выглядеть встревоженным и немного виноватым, и миллиардер, желая понять почему, на свой страх и риск подошел к нему и взглянул. На этот раз была изображена кухня, по которой, казалось, прошелся ураган — все было в муке, посуда перевернута, а со стены медленно стекало (именно стекало!) тесто. — Месье Форлет? — осторожно позвал колдун, и у Тони глаза чуть ли не на лоб полезли, когда дверь кухонного шкафа открылась, и оттуда, с опаской оглядываясь, выбрался мужчина в белой одежде, которую обычно носят повара в ресторанах и съехавшем на бок колпаке. — М’сье Эванс, — тут же возмущенно воскликнул повар, когда понял, что опасность миновала, — Это какой-то беспр’едел! Дер’жите свой звер' под контр’олем, иначе я сделать из них суп! — Простите месье Форлет, — искренне извинился Джеймс, — Я накажу их, когда найду… Вы, кстати, не знаете, куда они направились? — Не знаю! — отрезал мужчина и начал бурчать под нос ругательства на французском, убирая беспорядок. Тони все это время стоял, как громом пораженный, пока колдун аккуратно отложил картину с живым, говорящим человеком, и принялся доставать еще одну. А затем еще. И последнюю, на которой он и нашел искомых «негодников». Это были два молодых льва, которые уснули на коленях какой-то прекрасной знатной дамы прошлых эпох. Видимо, устали после того как навели весь этот беспорядок в других картинах. Смотря на все это так, будто в действительности ничего необычного не случилось, Джеймс поблагодарил девушку на картине, назвав ее Леди Роуз, и едва заметным пассом руки вернул двух представителей рода кошачьих туда, где им место и хорошенько их отчитал, когда те проснулись. К их счастью, оба выглядели достаточно виноватыми, чтобы получить лишь выговор. — Прости за это… — вымученно улыбнулся Эванс, — Они частенько сбегают, но обычно не создают столько проблем… — Кто… Что? Как?! — кажется, задавать простейшие вопросы на данный момент было пределом миллиардера. Джеймс, видя состояние гения, легко рассмеялся, говоря, что он, возможно, единственный человек в мире, сумевший сломать Тони Старка. После этого комментария старший мужчина, наконец, отмер, подбирая с пола челюсть и вновь включая режим даже не исследователя, а любопытного ребенка. Он буквально засыпал вопросами колдуна, все еще с некоторым шоком и опаской поглядывая на живые картины. Эванс посмеивался, ехидничал, закатывал глаза, но терпеливо отвечал на все вопросы, на которые знал ответы, потому что некоторые из них действительно ставили в тупик. К примеру, когда Тони спросил, как персонажи с одних картин путешествуют на другие, колдун лишь развел руками, обращаясь с этим же вопросом к Леди Роуз. Она объяснила, что их «мир» существует как отдельное пространство, похожее на огромный лабиринт коридоров с бесчисленным количеством дверей, за которыми находятся комнаты-картины. Они могут ходить, где угодно, но обычно не заходят особо далеко, чтобы найти путь обратно к своей двери. Тем более, двери иногда перемещаются… — Почему вы боитесь не вернуться? — переключил свое внимание Старк, — Это как-то связано с вашей способностью оживать? Неужели вы «застынете», если будете долго находиться вне своей комнаты? — Нет-нет, все не так, — тут же успокоила его Роуз, — Это просто… Дом. Понимаете? Для таких картин, как те львята — это родной край, а для таких, как я и месье Форлет — это отголосок прошлого. Наш способ не потерять себя… — Не понимаю… — нахмурился гений, — Чем вы отличаетесь? — Тем, что те негодники — это ожившая фантазия, — объяснил Джеймс, уже успевший заставить почти все пустующее пространство мелкими и не очень безделушками, которые до странного хорошо смотрелись в столь современных апартаментах, — А Леди Роуз и месье Форлет — осколки душ некогда живших людей. Это откровение удивило Тони в который раз за сегодняшний день. Мужчина смутно предполагал нечто подобное, но предполагать и получить подтверждение — совершенно разные вещи. На самом деле, он не знал, как к этому относиться, потому что с одной стороны Джарвис был создан по образу и подобию человека из прошлого самого Старка. Но с другой, это были, хоть и в прошлом, но живые, настоящие люди, которые теперь буквально заперты, не имея возможности что-то сделать с этим. — О! Не стои’т делать такое ли’цо! — всплеснул руками француз с картины, — Это совер’шенно нор’мально для нас. Мы лишь отголосок. L'ombre. — Но все же… — начал Тони. — Это действительно ничего особенного в себе не несет, — мягко улыбнулась Леди, — Тем более, даже такие, как мы, не вечны. — Вер’но. Однажды и мы обр’ести покой, — стал разминать плечи повар, закончив с уборкой своей кухни, — Однако! М’сье Эванс! Я вынужден настаивать на сур’овом наказании для ваших звер'! — Конечно-конечно… — устало улыбнулся Джеймс, явно не в первый раз выслушивая претензии к львам, — Как насчет того, чтобы я переместил вас на кухню? Уверяю, кухня Тони гораздо более оборудована, чем моя. Уверен, вам придется по вкусу. Колдун краем глаза посмотрел на Старка, заметив его понимающую усмешку, и отнес картину на кухню, где провел некоторое время, потому что месье Форлет придирчиво выбирал место, откуда будет наилучший обзор. В это время Тони, решивший проявить галантность, поинтересовался у Леди Роуз, на какие «виды» она хотела бы любоваться в его доме. Выбор пал на городские пейзажи, поэтому мужчина, чувствуя себя крайне странно и неловко, осторожно поднял картину и «повел» Леди выбирать лучшее место. — Вижу, вы тут и без меня справляетесь, — улыбнулся Эванс, когда заметил миллиардера, явно решающего, в каком именно месте на стене прикрутить специальные держатели для картин. Дамам самое лучшее, — Но кое в чем все же позвольте посодействовать. Он аккуратно забрал картину и, следуя советам Леди Роуз, расположил ее наиболее удобно для нее. Как только Джеймс это сделал, Старк был более чем уверен, что прозвучало какое-то заклинание, потому что картина будто прилипла к выступающей из стены колонне. Старший мужчина в шутку надулся, сказав, что подобное, вообще-то, считается жульничеством. — Я не буду этого отрицать… — самодовольно усмехнулся колдун, — Однако теперь стоит решить куда деть этих неугомонных котят… — Как насчет того, чтобы повесить их… повесить их картину, — тут же исправил себя Тони, потому что первая формулировка была несколько отвратительной, учитывая, что они говорят о, хоть и нарисованных, но все же живых львятах, — Господи, это даже звучит дико… Так вот почему бы не выделить им место напротив стены из воды? — Я до сих пор не понимаю, зачем тебе стена из воды… — покачал головой Библиотекарь, — Почему бы и нет… Расположив львят, они продолжили опустошать, казалось бы, бесконечную сумку с вещами. Потратив на это дело еще около часа, Джеймс и Тони, наконец, смогли с чистой совестью устало упасть на диван. Теперь прежде обезличенное жилье казалось логовом безумного коллекционера странных вещичек, особенно учитывая, что у большинства предметов была своя, хоть в большинстве своем и не магическая, но очень увлекательная история. Старк собирался услышать их все — не сразу, конечно, но времени у них было предостаточно. — Итак… Закажем поесть? — предложил миллиардер. — О, не-ет… — ухмыльнулся Эванс, — Мы закажем продукты и сами приготовим ужин. — Что? — уставился на него Тони то ли с ужасом, то ли с уважением, — Тебе было недостаточно всей этой работы? — Поверь… Ты не хочешь каждый раз, заходя на кухню, слышать о том, как же лениво нынешнее поколение, и с каким же неуважением относится к кулинарии… — похлопал по ноге гения Джеймс, прежде чем встать. — Это что, меня теперь и готовить заставлять будут? — недовольно пробормотал себе под нос Старк, а затем поднялся и отправился на кухню вслед за колдуном.***
Ладно. В конце концов, Тони был готов признать, что иногда готовить что-то самостоятельно не так уж и плохо. Во-первых, потому что теперь у него есть достаточно забавный «онлайн»-учитель, который действительно смешно ругается на французском. Во-вторых, потому что присутствие рядом одного очень волшебного человека превращало унылый, казалось бы, процесс, в нечто поистине безумное. Сейчас, к примеру, когда основные блюда были готовы и оставался только десерт, потому что один ворчливый француз отказался делать хоть что-то «наполовину», колдун, до недавнего времени взбивающий венчиком крем, переключился на нарезку фруктов… А венчик сам по себе продолжал свое дело. Причем такое случалось не раз за эти пару часов, что они провели на кухне. То посуда сама себя помоет, то лопатка сама варево в кастрюле помешает. И это все выглядело так естественно, будто Джеймс всегда так готовит. Хотя, скорее всего, так и было. Тони чувствовал себя так, будто сегодня он прямо с утра провалился в кроличью нору, совершенно ненамеренно заменив Алису в этом путешествии, о чем и сообщил колдуну. Тот сначала непонятливо нахмурился, огляделся и внезапно ухмыльнулся. — Чур, я Безумный Шляпник! — крутанулся на месте Библиотекарь и нацепил на себя появившуюся из воздуха шляпу-цилиндр. — Да, с этой ролью ты справишься на отлично, — притянул к себе и легко поцеловал своего колдуна мужчина. — Алиса, я могу создать для тебя платье… — заговорщически шепнул «Шляпник». — Нет уж, спасибо. К таким играм с переодеванием я еще не готов, — хмыкнул миллиардер, и искренний смех Джеймса был ему лучшей наградой. — Ах, l'amour! — вздохнул месье Форлет, — Стр’асть — это пр’екр’асно! Но сначала кулинар’ия! Да, верно. У них ведь еще десерт не готов. Зато теперь Тони может с уверенностью сказать, что готовка — это весело. А еще, что он был прав в своих предположениях. Джеймс Эванс действительно разрушал его мир… и тут же строил новый. Необычный. Потрясающий. Странный. Одним словом — волшебный.***