Чужой подарок

Джек почти сумел начисто отвлечься рассказами врага и от боли, и от недомогания, и даже от жажды, так что ожидание долгожданного "чая" вышло довольно терпимым. На него даже нашла вновь лёгкая сонливость, также чуть притупившая его боль. Вскоре Джеймс коснулся его предплечья, и мягко торкнул, помогая прийти в себя. - А? - растерянно вздрогнул Воробей, вновь успев забыть, где находится. - Командор? - А я уже успел решить, что ты снова вырубился, - довольно усмехнулся мужчина, разглядывая его. - Со мной... всё в относительном порядке, - сквозь зевание протянул пташка. - Не волнуйся, я пока что ещё не помираю. Пират слегка потянулся, вытянув руки вверх, и напоминая красивую и гибкую тетиву лука - пытался разогнать лёгкое оцепенение и онемение, успевшее сковать его уставшее тело. - Отлично, - Норрингтон аккуратно подал ему в ладошки старую, но целую деревянную чарку, согретую от лечебного чая. - Держи, он уже остыл достаточно, так что можешь пить. Пташка хотел сказать "спасибо", но жажда пересилила нормы приличия и вежливости, и он принялся торопливо пить мелкими глотками, почти не замечая странноватого травяно-цветочного вкуса, и просто наслаждаясь чистой и тёплой родниковой водой. Воробушек понял, что не оторвётся от этого питья, пока не выпьет всё до последней капли. - Хорошо, что тебе так нравится этот отвар, - весело сказал Джеймс. - Потому что нормального чая мы не увидим ещё долго. Джек поставил опустевшую чарку на стол, вытер влажно мерцающие губы, и почти довольно вздохнул: - Признаться, я совсем не ощутил вкуса, очень уж пить хотелось. Сейчас я не отменял бы чарку твоего "чая" даже на чарку рома... А на настоящий чай пока и не тянет, зато хочется спать. Пират сложил руки на край стола, и уложил на них подбородок - это отчего-то выглядело слегка грустно - и его красивые глаза, мерцающие живыми огоньками, снова начали прикрываться. - Подожди спать, сперва промою твою рану! - приказал мужчина, мягко коснувшись щеки своей жертвы в уже почти привычном жесте, погладил, помогая не вырубиться. - Иди сюда, вот так, поближе к свету. Джеку помогли подняться и подвели как можно ближе к печи, усадив прямо на пол. Пират почти сомнамбулически уселся по-турецки, скрещивая тонкие голые щиколотки. - Красивая поза, - похвалил его Норрингтон, принимаясь подтаскивать поближе всё, что имелось у него для оказания нехитрой помощи своей жертвочке. За то время, что Джек продремал, мужчина успел найти ещё одну старую простынь, аккуратно порезать её на длинные лоскуты, и хорошенько прокипятить их. К импровизированным "бинтам" добавился котелок с настоем эвкалипта, и ковш, в который также был налит едва теплый настой для полоскания. - Я постараюсь сделать всё осторожно, - заверил пташку Джеймс. - Скажешь, если вдруг будет слишком больно. - Если мне станет слишком больно, я тебя укушу! - нервно предупредил Воробей, заставив гуля, буквальным образом воспринимающего людей, как беспомощную пищу, весело расхохотаться. - Ну нет, это слишком жестоко, - сквозь смех пролаял Норрингтон. - Ты должен пожалеть бедного спившегося экс-командора! - Ну ладно, - улыбнулся пират, посмотрев на него. - Давай уже, начинай. Я немного волнуюсь, и хочу, чтоб с этой "обработкой" было поскорей покончено. - Может быть немного неприятно, но не волнуйся, я буду предельно осторожен, - сказал Джеймс, присаживаясь на одно колено напротив своей добычи, и принимаясь мягкими движениями развязывать узелок на её бандане, чтобы снять её. - Вот так... Ну-ка посмотрим, что тут у нас... Гуль протёр руки одной из чистых тряпок, вымоченной в отваре, и самыми кончиками пальцев, едва притрагиваясь, изучающе огладил рану. Пират взволнованно зашипел, и сжал в тонких пальцах край своей туники. - Прошу, осторожней! - А сейчас придётся чуть-чуть потерпеть, извини, - и Норрингтон аккуратно ощупал рану, чтобы убедиться, что она не глубокая и не опасная. Воробушек стиснул пальцы почти до судороги, коротко вскрикнул, и на мгновение распахнул глаза от ослепившей его боли. - Тише, расслабься, всё хорошо, - прошептал Джеймс ему на ушко, на минуту ободряюще приобняв за поясницу. - Сейчас пройдёт. Всё хорошо, кости целы, ты скоро будешь в порядке. - Очень рад, - выдохнул пташка сквозь крепко стиснутые зубы. Норрингтон дождался, пока его пленник сумеет расслабиться, и начать дышать ровнее. Затем взял чистую тряпку - кусок прокипяченной простыни, окунул её в ковш, наполненный эвкалиптовым отваром, и принялся за аккуратное смывание запекшейся крови на ранке Джека, за подбородок повернув голову Воробья в нужное положение. Прикосновения гуля были удивительно нежными и бережным - только сейчас он, привычный к убийству людей, понял, что чувствует настоящую ответственность за жизнь и здоровье своей бедной жертвы, и хочет сделать всё, как надо. И дело даже не только в том, что Воробушек - будущий подарок для высокопоставленного вендиго. Мужчина понял, что ему действительно хочется позаботиться об этом странноватом даже по меркам его подельников пирате. Даже запах смываемой крови не взбудоражил гуля, не заставил его озвереть - сейчас он смотрел на пташку другими глазами, не как на аппетитную и беззащитную еду. Воробушек терпел промывание раны почти молча, безропотно, лишь иногда тихо постанывал сквозь сжатые губы, да по его мордашке пробегала слабая тень испытываемой им боли. Пират не открывал глаз, доверившись воле своего врага, надеясь, что тот не захочет нарочно причинить ему боль. Иногда Норрингтону приходилось слегка нажимать на края ранки в процессе промывки, но в общем и целом мужчина очень старался быть аккуратным и не мучить пленника больше, чем нужно. Джеймс несколько раз прополаскивал тряпку в ковше, уже один раз вылитом и наполненным заново. Отвар в ковше уже вновь стал заметно розоватым от крови. В итоге он смог промыть ранку более, чем хорошо - корка крови отмокла и мягко отошла, растворившись, и стало окончательно видно, что рана не страшная. - Ну вот, молодец, - улыбнулся Норрингтон своему пирату, довольный его терпением. - Мы с тобой отлично справились с поставленной задачей. Осталось только как-то перебинтовать тебе голову. Отдохни пару минут, пташка, и приступим. Воробушек приоткрыл устало глаза, вздохнул облегчённо, но не нашёл в себе сил на хоть какой-то комментарий. Гуль дал ему ещё цветочного чая, и пташка осторожно кивнул, слегка улыбнувшись в знак благодарности, вновь принимаясь пить - тёплое питьё не только утоляло жажду, но и как бы слегка притупляло чувство голода. Следом они перешли к перевязке - без настоящих бинтов было сложно, но спустя несколько не слишком удачных попыток гуль приноровился и всё же сумел аккуратно обернуть травмированную голову своей милой жертвы, и худо-бедно закрепить их, чтоб держались. - Спасибо, - слегка улыбнулся Джек, тепло взглянув на мужчину. - Ты был довольно осторожен. - Старался, - усмехнулся Норрингтон, осматривая результат своих стараний. - Как ты себя чувствуешь? - Хм... Словно бы слегка жжёт. Или кажется... - прислушался к своим ощущениям Воробей. - И ещё спать хочется. Помоги мне встать, пожалуйста. Экс-командор тут же обнял его, и легко поставил на ноги. Они оба замерли в таком положении на пару минут - гуль удерживал жертву в объятиях, и сам пират послушно прижимался к нему и даже обнимал в ответ, греясь от чужого тепла. - Знаешь, мне сейчас даже от твоего присутствия уютней и спокойней, - признался пташка. - Странно, да? - Ничего странного на самом деле, уверяю, - задумчиво ответил Джеймс. - Твои ощущения вполне естественны для человека, оказавшегося в твоём положении, Джек. Моё общество придаёт тебе приятное чувство уверенности и защищённости, верно? - Точно, - усмехнулся пират, аккуратно прижавшись лбом к чужой груди. Его голова кружилась, и всё происходящее казалось ему каким-то нереальным. - Утром будет ещё лучше, - пообещал гуль, незаметно вдыхая его запах, и обнимая пташку чуть-чуть сильней. - А пока что придётся мне вытащить тебя наружу, хотя бы ненадолго - тебе, воробушек, необходим свежий воздух. Где-то я читал о подобном. - От тебя словно бы пахнет кровью, - удивлённо заметил Джек. - Именно - "словно бы". Тебе кажется от переутомления, - не задумываясь, ответил Джеймс. У Воробья не было сил возражать или спорить дальше, а оттого он безропотно позволил утащить себя на прохладный воздух, под гигантский небесный купол, бесконечно глубокий, под яркие звёзды, которым нет числа, и к звенящим в прозрачной темноте крикам и стрекотанию фауны из джунглей. - Мне холодно, - пожаловался Джек, замерев в руках мужчины. О том, что ему ещё и страшно, говорить совсем не хотелось. - Холодно, тревожно, и хочется вернуться. - Потерпи, птица, - мягко уговаривал его гуль. - Пойдём, посмотрим с высоты на ночное море. Норрингтон твёрдо решил заставить его как следует подышать свежим воздухом - считал, что это будет полезно. Они обошли свой небольшой дом, и замерли на довольно широкой естественной площадке перед ним, лицом к морю. Пират грустно смотрел туда, на тёмные воды, крохотные волны которых отблескивали холодным жидким лунным серебром - думал о Жемчужине, о друзьях (он не верил, что они могли погибнуть - считал, что непременно почувствовал бы это, равно как и гибель своего любимого корабля), даже о Гекторе Барбоссе. Норрингтон же тайком наслаждался тёплой и приятной на ощупь человеческой тушкой, мило льнущей к нему, и тоже смотрел вдаль, на лунные осколки на морской воде. Отчего-то улавливая в своём сознании ассоциацию с ночной прогулкой по водам древнего Нила, и обществом прекрасной и гордой царицы Египта Клеопатры. Ощущение соприкосновения с чем-то древним, крайне притягательным, почти неуловимым и мистическим, с чем-то, что приоткрывала ему ночь на диком острове. Гуль с лёгким удивлением понял, что очень хочет нежно и одновременно страстно расцеловать прижимающуюся к нему в поисках тепла и защиты пиратскую "Клеопатру". Он слегка нахмурился, качнул головой, прогоняя чары ночи, морок, оказывающий влияние даже на такое сверхсущество, как он. И искоса посмотрел на свою добычу. И понял, что бедный пират засыпает буквально на ходу, и что хватит с него любования на южную ночь. Как бы ему не хотелось продлить этот момент, но Джеймс одним мягким движением взял пленника на руки, и отнёс в дом, ступая легко, плавно, и совсем беззвучно. Укладывая пташку в постель и частично раздевая, мужчина на всякий случай тихо спросил "будешь кокосовое молоко?", на что пират только так же тихо хныкнул и прошептал сквозь навалившийся на него сон что-то отрицательное. Норрингтон лёг рядом с ним, не забыв сперва запереть изнутри дверной засов (просто для спокойствия своего пирата), обнял его, укрыв их обоих двумя одеялами в два слоя... И понял, что тоже крайне вымотался за эти сутки. Нежно погладив Джека по талии, Джеймс привлёк его к себе чуть-чуть сильнее, уткнулся носом в его макушку, и быстро заснул. Ему привиделись он, Катлер Беккет и Джек Воробей, совершающие плавание по Нилу на богатой древнеегипетской прогулочной лодке. Воробушек был в образе Клеопатры, или какой-то другой египетской царицы, и Беккет, роль которого была не ясна, одетый в древнеегипетский наряд знати и свой белый парик одновременно, рассказывал ему о тайных сокровищах в глубине одной из пирамид Долины Мёртвых. Норрингтону тоже было что рассказать, но он не стал встревать в речь начальника. К тому же гуль был занят высматриванием в мутноватых водах слева от лодки крокодила - хотел убить его своими кагуне. Воробей, красиво возлежащий на боку на удобном ложе, наблюдал и за гулем, и за вендиго, и на его хорошеньком лице сохранялась красивая и таинственная улыбка, а Джеймсу всё казалось, что кто-то непременно хочет похитить у них Воробья... Самому Воробушку не повезло увидеть чего-то столь интересного и оригинального, как Древний Египет, зато повезло не видеть и кошмаров - он так вымотался, что спал крепко и без сновидений. Разве что с ощущением, что его обнимает не его враг, а его бывший, Гектор Барбосса. Пташка проснулся лишь один раз - ближе к рассветным сумеркам, нежели к глухой полуночи - проснулся не до конца, лишь немного, и сначала не мог понять, где и с кем находится. Попробовал повозиться, и с удивлением обнаружил себя в объятиях не только Джеймса Норрингтона, но и... нескольких щупалец. Крепких, гладких, довольно крупных, и слегка влажных. Пленник рассеянно огладил одно из них кончиками пальцев, попробовал снять с себя. "Щупальца" сжали его ещё чуть крепче. "Какой странный сон... И какой натуралистичный!" - подумал Воробей, ничуть не пугаясь, будучи уверенным, что всё это и вправду лишь сон, даже чувствуя совсем лёгкое удовольствие от этих крепких "объятий"... Джек позволил себе наслаждаться этими ощущениями, плавая в состоянии полусна, до тех пор, пока незаметно не уснул совсем, накрыв ладошкой обнимающую его за талию руку экс-командора, и подумав про странные "щупальца", гладкие, крепкие, и сильные: "Это очень странно... Должно быть, так повлияла на моё подсознание встреча с Дэйви Джонсом, и все эти разговоры о Кракене... Странные же у меня фантазии, однако. Ничего, утром всё пройдёт, словно туман под жарким солнцем!". Пират прикрыл глаза и мирно провалился в глубокий сон, больше не желая думать ни о чём.