Поломанные

*** — Евгения Павловна, я очень рад, что вы решили остаться, — провожая ее, совершенно искренне произнес главный врач. — Илья Анатольевич, конечно, говорил, что, скорее всего вы не выйдете, но я признаться, до последнего надеялся и как видите, не зря, — он улыбался. А вот Жене вдруг стало совсем не до улыбок. В голове никак не укладывалась полученная информация, получается, Илья за нее принял такое важное решение. В голове вновь всплыл утренний разговор: «Обсудим вечером». Обсудим что? Его решение до конца жизни запереть меня в четырех стенах?! Ей вдруг стало неприятно и жутко обидно. — Спасибо, Михаил Сергеевич, — она улыбнулась, всеми силами стараясь не расплакаться от распирающей изнутри обиды. Буквально вылетев из Административного корпуса, который между собой в шутку они называли Белым домом, Королева еще несколько минут стояла, просто закрыв глаза. Впереди маячило аж два варианта развития событий: она может поехать к Ольге, все ей рассказать, возможно, даже поплакать, а уже вечером спокойно поговорить с Ильей, или же прямо сейчас зайти в родное ПДО, в котором не была с тех давних не самых приятных событий. Оклемавшись от той чуть не ставшей для ее семьи роковой ночи, Женя взяла отпуск за свой счет, который плавно перетек в декретный. В те последние недели произошло столько неприятных, сложных и трагических событий, что еще какое-то время она даже в свои мысли не допускала возможность когда-либо вернуться. Потом родилась Рита, и прежние душевные раны начали потихоньку уходить в прошлое, маленькое улыбчивое солнце разогнало все тучи в душе своей мамочки. Взвесив все «за» и «против» Женя решительно переступила порог родного отделения, про себя отмечая, что здесь совершенно ничего не изменилось. Даже Беллочка уже успела выйти из декрета и занять свое прежнее место. — Беллка, привет! — радостно произнесла Женя. Она и подумать не могла, что настолько сильно соскучилась по родной атмосфере, любимым коллегам, бешеному и совершенно неповторимому ритму ПДО. — Ой, Евгения Паллна? — девушка расплылась в широкой улыбке. — Евгения Паллна, можно я вас обниму? — не дожидаясь какого-либо ответа, она радостно заключила хирурга в объятия. — Я так рада вас видеть! — Взаимно, Беллочка! — улыбнулась в ответ. — Скажи, пожалуйста, Илья Анатольевич свободен? — Ой, нет, он на операции еще, она вот буквально только началась, — немного виновато, словно в отсутствии Ильи действительно была ее вина, произнесла Изабелла. — Евгения Паллна, а расскажите пока что-нибудь о вашей доченьке, а то Илья Анатольевич все скрытничает, — она вновь расплылась в улыбке. «Почему бы и нет», — пронеслось в мыслях, однако воспроизвести это вслух Женя не успела, поскольку ее опередил приятный мужской голос: — Изабелла, в статистику сдайте, пожалуйста, — хирург Андрей Горин протянул историю болезни, при этом очень внимательно осматривая Королеву, которая стояла к нему немного боком. — Белова (прим.: в данной работе — девичья фамилия Жени), это ты? — Уже лет двадцать, как Королева, — она повернулась, широко улыбаясь своему собеседнику. — Женька! — радостно воскликнул мужчина. Он буквально сгрёб ее в охапку, немного приподнял и закружил. — Горин, поставь меня на место! — смеясь, прокричала она. — Женька! — опустив женщину, но при этом, все еще не выпуская из объятий, воскликнул Андрей. — Пойдем, кофе выпьем, поболтаем, — не терпя возражений, он потянул Женю за руку по направлению к ординаторской. Она лишь успела направить в сторону Беллочки извиняющийся взгляд. Он галантно пропустил ее вперед. Женя сразу отметила, что в ординаторской произошли некоторые изменения в виде небольшой перестановки мебели. — Тебе чай или кофе? — Кофе! На весь период беременности и кормления ей пришлось полностью отказаться от любимого напитка и довольствоваться исключительно зеленым чаем, который она пила с бананом, потому что Рита на каждую ее попытку полакомиться чем-то сладеньким и вкусным покрывалась страшными аллергическими пятнами, а посему с тех пор даже сама мысль о чае и бананах вызывала отвращение. — Слушай, я и забыл, что ты Королева, — подавая ей чашку и присаживаясь рядом, произнес Андрей. — Выходит, ты — та самая зав. отделением в декрете? — Выходит, что так, — Женя улыбнулась. — Правда, уже практически не в декрете, совсем скоро выхожу на работу. — С ума сойти! А я вот с некоторых пор тружусь в твоем отделении хирургом, — он вновь улыбнулся. Он вообще всегда улыбался, много шутил и балагурил, сколько она его помнила. Хотя они и виделись последний раз около двадцати лет назад на дне встреч выпускников, она помнила его именно таким. — Я слышала, ты в Питере работал в клинике частной, каким ветром к нам занесло? — Попутным, — он вмиг погрустнел, что не укрылось от ее взгляда. — Я работал в клинике отца моей жены, что-то вроде семейного бизнеса. Четыре года назад мы с Мариной развелись, причем очень мирно. Почти год еще я продолжал работать, но какое-то внутреннее сопротивление все нарастало и нарастало. Меня не покидала мысль, что все жутко неправильно. А потом как-то приехал в отпуск к маме, и совершенно случайно встретил Грачева, мы разговорились, в итоге, он пригласил меня к себе, правда, даже не намекнул, что ты тоже здесь трудишься. Пока оформлял документы, улаживал всякие формальности, Павла Аркадьевича не стало… Вот такое странное стечение обстоятельств. — Да, все как-то нелепо вышло… — Женька, кстати, ты почему Королева, должна быть Соколовой, если я все правильно понимаю, — он немного хитро покосился на нее, желая отвлечь от грустной темы, на которую они неожиданно свернули. — Ой, — показательно закатила глаза. — Во-первых, я уже столько лет с этой фамилией, меня и пациенты, как Королеву знают, и коллеги из других учреждений, с которыми периодически сотрудничаем, а во-вторых, мы с Ильей как-то очень спонтанно поженились, я тогда уже глубоко беременна была, и мне, в общем-то, уже было не до смены фамилии, документов и т.д. Я честно говоря, в ЗАГС даже идти не хотела, все эти формальности — пустое дело. Илюшка поначалу обижался, но в итоге смирился, тем более у дочери его фамилия. — У тебя ведь еще сын, да? — Да, Ромка! Уже совсем взрослый, скоро буду внуков нянчить, — Женя улыбнулась. — Ты не поверишь, его невеста — Вера Грачева, вот такой вот поворот судьбы. У нас с Пашей в своё время не получилось, а спустя двадцать лет встретились наши дети. У них любовь сумасшедшая! — Ну, у вас тоже с Пал Аркадьевичем любовь сумасшедшая была, я помню! — Да… — Кстати, как Вера? Я слышал ее историю. — Активно восстанавливается. Ходит с палочкой пока, но есть шансы и от неё отказаться. Она настоящий боец, большая умница. Дверь в ординаторскую распахнулась, прерывая беседу старых друзей. — Добрый день… — Илья от неожиданности так и застыл в проходе со стопкой историй в руках. — О, Илья Анатольевич, а я вот развлекаю и угощаю вашу жену, налаживаю, так сказать, отношения с будущим начальством, — Горин откровенно веселился, в то время как на лице Илья отчетливо читалось абсолютное непонимание его юмора. — Привет, — сухо поприветствовала Женя мужа. — Жень, я побегу, — Андрей предпочел ретироваться, дабы не мешать семейной паре, общаться. — Очень был рад видеть тебя, — наклонившись, прошептал он, затем аккуратно коснулся щеки поцелуем. — Взаимно! Еще увидимся, — она искренне улыбнулась. С Андреем они проговорили в общей сложности около двух часов, и за это время Женя словно остыла, отпустила недавнюю обиду на мужа. Горин вернул ей очень нужные в данную минуту эмоции, разогнал над ее головой тучи и вернул улыбку. — Значит, все-таки возвращаешься?! — задал он вопрос с очевидным ответом, когда за Андреем захлопнулась дверь. — Да! Уже написала заявление, через две недели выхожу. Ещё договорилась с няней для Риточки на первое время, пока в садик не устроим. — Понятно! — пробормотал он, усаживаясь за стол. — Илюш, давай заберем Ритулю от Ольги и сходим погулять или в кафе, у тебя же сегодня нет пар. Мы давно втроем не гуляли, давай? — мягко произнесла она, сев напротив. Все гневные слова, что она готовила для него пару часов назад, вдруг испарились из головы. К чему эти ссоры и выяснения отношений, если каждый все равно останется при своем?! Зачем отравлять друг другу жизнь, она ведь так коротка… — Хорошо, поехали! — помолчав несколько минут, произнёс он.