Всегда и навечно

      — Так откуда у тебя этот амулет? — спросил Никлаус, держа её за руку и помогая аккуратно сесть на выступ. — Что он вообще делает?       После всего этого безобразия — а по-другому сегодняшний вечер никак нельзя было назвать — Эстер и Финн пропали, а искать их сегодня никто точно не хотел. Кол сказал что-то про винный погреб и ушел. Элайджа, убедившись, что все в порядке, кроме Эбби, конечно же, тоже скрылся с места.       Еще раньше из дома вылетел Деймон. В доме ревела Бонни, проклиная всех вампиров. Поэтому старший Сальваторе, который и убил ее мать, побежал забирать Елену из «плена» Ребекки. Младший же, все же, помог Беннет донести Эбби до машины, а затем также убежал. Девушка никого не хотела сейчас видеть. Особенно вампиров, которых раньше считала друзьями. Может и дальше будет считать. Но загадывать не стоило...       Ее крики отчаяния Эва и Клаус слышали уже за сотни метров. Оставшись одни, они решили прогуляться под ночным небом. Клаус чувствовал себя не очень хорошо — все же родная мать пыталась их убить…       Он сказал об одном месте, которое посетил лишь раз, когда впервые обратился полгода назад. Это была небольшая возвышенность с довольно крутым склоном с одной стороны. С этого места весь Мистик Фолс был виден как на ладони.       — Амулет Крови Жатвы просто защищает от воздействия магии, — сказала девушка, качая ногами и дожидаясь, пока Клаус сядет рядом. Они были прямо на краю обрыва. — Хотя, будь я ведьмой, то это усиливало бы мои силы. Собственно для этого он изначально и был создан.       — И как же такой артефакт оказался у тебя? — спросил Ник, переплетая их пальцы и глядя на нее.       — Я какое-то время, лет шестьдесят примерно, обучала молодых ведьмочек, покровительствовала. Собственно за хорошую работу камень и получила, — пояснила Эва, положив голову ему на плечо. С ним было так спокойно.       — Мне очень интересно, как ты вообще к ним попала, — хмыкнул он, обнимая любимую за плечи.       Внезапно обстановка показалась такой романтичной. Они в полном одиночестве сидели на обрыве, с которого были видны огни ночного города, который завершал свой день. Тишина… Лишь лес шумел и ветер веял.       — Не очень приятная история, на самом деле, — поморщилась Эва, но все же продолжила. — У меня тогда было обострение. Мы с Лекси малость поссорились. Я думала, что все порчу… — Клаус поддерживающее мягко поцеловал ее в макушку. Ему было невыносимо думать о том, что собиралась сделать его любимая. И это было действительно ужасно. — Я искала смерти. Заколоть себя я просто не могла… Нарвалась на ведьм. Они свернули мне шею. Но только проснулась я не на улице или где-либо еще. Это было кладбище. Ну, ты знаешь, у них там ковен обитает, — быстро пояснила она. — И вот, старейшины поняли, что у меня проблемы. Взяли под свое крыло. Узнали, что у меня есть опыт в обучении ведьм. Я лишь почитала пару их гримуаров, чтобы узнать еще больше, а затем преподавать их новичкам.       — То есть ведьмы помогли тебе, — сделал вывод Ник. — Просто так?       — Не все из них властные и корыстные, — усмехнулась Эва, прижимаясь к его боку.       Рядом с ним было так уютно. Будто дома… Может и так. Ведь говорят, что дом там, где твое сердце. Ее сердце, безусловно, в руках Первородного гибрида. И все триста лет было. Даже натурально ненавидя, она любила его. Это, конечно, странно. Но когда все было по-другому?       Эве безумно хотелось быть рядом с ним каждую секунду своей жизни. За какой-то небольшой промежуток времени он вновь стал ее личным наркотиком. Она стала настолько зависимой, что без него вампирша ощущала целый куст вербены в своих венах.       И ответ на вопрос: «Когда он успел так завладеть моим сердцем и душой?» — был очень прост: «Три сотни лет назад». Это было именно так. Он показался ей таким восхитительным в их первую встречу. Никлаус говорил так, будто уже знал, что когда-то сделает ей предложение!       И он собирался сделать его ей вновь. Только уже без прощания на сотни лет. Теперь только всегда и навечно.       — Хочешь, съездим в Новый Орлеан? — прошептал Ник, боюсь спугнуть такую приятную атмосферу.       — Неееет, — легко рассмеялась Эва, переплетая их пальцы. «Марсель точно не будет нам рад». — Может чуть позже. Что мы не видели в этом Новом Орлеане? — девушка подняла голову и посмотрела на него. «Идеальные черты, особенно глаза… А эта улыбка!» — Бывал в Норвегии? — неожиданная мысль пришла ей в голову.       — Хочешь в Норвегию? — спросил Ник, беззвучно смеясь. Эва с довольной улыбкой кивнула.       — Мне нравится их природа, — мечтательно сказала она с горящими глазами. — А еще музеи! Мы когда-то с Лекси и Стэфаном были там проездом. Музей Фрам прекрасное место. И видел бы ты этот корабль викингов!       — Я жил среди них, не забывай, — рассмеялся Клаус.       — Ну, Ниииик, — протянула она, обнимая его торс руками, и, слегка отклонившись, чтобы видеть его лицо, надула губки. — Давай съездим.       — Хорошо, любовь моя, — ласково ответил Ник, поддаваясь вперед и быстро целуя. — Завтра же отправимся. Возьмем себе небольшие выходные.       — Надеюсь, без нас тут никто не умрет, — немного опасаясь, протянула она. Все же здешние обитатели умели натворить дел. Особенно Гилберт и Сальваторе вместе с ней.       — Думаю, мама еще долго не появится, — Ник дотронулся до ее щеки костяшками узловатых пальцев. — А Финну и без нас голову могут оторвать.       — Может, стоит переманить его на вашу сторону? — спросила Эва. Правда, ей было абсолютно все равно, на чьей стороне был старший сын. Вообще был ли он. Важнее всего сейчас был лишь Никлаус, с легкой улыбкой смотрящий на нее.       — Скажу гибридам, чтоб искали его, — пообещал он, тут же поддаваясь вперед.       Он сжимал ее такие необъяснимо сладкие губы в поцелуе. Целовать ее буквально становилось целью его жизни. Прожить без нее — просто нереально. А Эва, его восхитительная любимая, — его наркотик.       Ее руки скользнули вверх по мускулистым плечам, а его обвили ее стройную талию, прижимая настолько, что становилось больно. Но боль не важна. Важны только они сами, их чувства, горячий воздух между ними. Сейчас и миллиметр казался милей.       Неожиданно на них что-то закапало. Эва удивленно отстранилась и стерла каплю воды.       — Дождь начался, — усмехнулся Ник, глядя в небо. Черные тучи постепенно заволакивали небо. Еще несколько капель упало прямо на его лицо.       — Я знаю одну уютную комнату, в которой ты вполне можешь укрыться, пока он не пройдет, — загадочно протянула вампирша, закусывая губу. Ее кокетливое настроение и вложенный смысл в слова просто нельзя было не заметить.       — О да, — почти задохнулся в своём предвкушении Клаус. И уже через секунду подхватил любимую на руки.       Дождь начинал капать все сильнее. Но на вампирской скорости капли едва ли достигали мраморной кожи. Лишь слегка замочив кожаные куртки, дождь остался ни с чем. Зато у Клауса и Эвы было все.       — Стэфан мне голову отгрызет, — рассмеялась Эва, спиной вперед заходя в свою комнату.       — Пусть только попробует, — он почти не осознавал, что говорит. Его губы то и дело касались ее кожи. Каждого миллиметра этого прекрасного бархата.       — Ник, щекотно, — тихо рассмеялась девушка, непроизвольно вжимая голову в плечи. Клаус игриво рыкнул, скидывая свою куртку. Ее собственная осталась еще где-то в коридоре.       Вампиршу безумно заводили эти волчьи повадки в любимом гибриде. Она скалисто улыбнулась, потянув его за собой к кровати. Эва опустилась на мягкий матрас, увлекая за собой Клауса. Тяжело выдыхая разгоряченный воздух, он навис над ней.       — Ты же понимаешь, что я не остановлюсь? — с хитрой улыбкой спросил он.       — И не нужно, — прошептала вампирша под ним и подмигнула. Никлаус, глядя ей в глаза, медленно наклонился и мягко поцеловал. Нежно, одурманивающе…       Это прекрасное чувство начала заставляло сердце трепетать, а душу вырываться наружу. Плавно поцелуй перетек от нежного и мягкого к чувственному и сокрушающему, полному уверенности. Теперь-то ничто не помешает им.       Теплая рука легла на ее скулу, притягивая все ближе. Близости прямо сейчас казалось не достаточно, а расстояние между ними было хоть и малым, но ужасно невыносимым. Эва со всей страстью отвечала на его не менее страстные поцелуи. Ее руки зарылись в его пшеничные волосы, сжимая, от чего Ник почти прорычал, сильнее впиваясь в ее мягкие и столь желанные губы.       Она вызывала в нем огромную бурю эмоций, заставляя не узнавать себя самого. Он всегда контролировал себя в этих делах, но с ней это было чертовски сложно, почти невозможно.       Эва завела ладонь за шею, расстегивая цепочку, и сняла с шеи, чтобы не мешалась. Быстро взяв из её рук цепочку и не глядя положив артефакт на тумбочку, он переместил руку со скулы на талию и приподнял майку, задевая оголенный участок кожи. Девушка резко вздохнула от новых ощущений.       — Мммммм, — это была попытка что-то сказать, но Никлаус не давал и шанса. Правда, быстро осознал, к чему идет дело. Это их первый раз…       Он отстранился, дыша словно в лихорадке. Эва своими темными затуманенными глазами смотрела на него, облизывая красные губы. На них все еще был его вкус. И это сносило ей крышу. Она непроизвольно скалисто улыбнулась. Проведя языком по чуть отросшим клыкам, она заставила Ника судорожно выдохнуть.       Эва хотела его.       И это было последней каплей. Лоусон схватила его за ворот футболки, притягивая к себе и целуя еще напористей. Майклсону сносило крышу от нее, ее действий. Он едва сдерживал себя.       Каждое прикосновение разжигало в Эве доселе неизвестные чувства. Ей триста лет, она много с кем спала, но с Клаусом — совершенно по-другому. Она чувствовала всю любовь, которую он вкладывал в поцелуи, нежность в движениях и напряженные плечи.       Прямо сейчас, словно окунувшись в самый горячий из своих снов, Майклсон, откинув черные волосы девушки и открыв шею, прильнул к нежной коже. Почувствовав прикосновение к такому деликатному месту, как шея, Эва сжала руки на его спине, собирая ткань футболки и, поддаваясь нежным прикосновениям, чуть повернула голову, открывая большее пространство для губ вампира. Тот же незамедлительно этим воспользовался. Рука Клауса уже вовсю блуждала по ее талии, наслаждаясь красотой и изяществом столь желанного тела.       — Ник… Ах… — первый стон, сорвавшийся с губ девушки, окончательно сломал и без того едва заметную стену между этими двумя. С этого самого момента у нее нет ни единой возможности избежать прикосновений гибрида, а сам Ник не остановится — он слишком долго этого желал, слишком долго держался. Влюбился как пацан, но сделать ничего не мог. — Укуси.       Гибрид отстранился, встречаясь с потяжелевшим взглядом любимой. Она кивнула ему. «Господи, какая ты горячая», — прошептал он ей на ухо, медленно спускаясь ниже. Немного влажная кожа после поцелуев покраснела. Никлаус провел языком по ее шее, вызывая новый полувздох-полустон.       — Как же я люблю тебя, — прошептал он на выдохе, кусая нежную кожу.       — Ммм, — слов просто не нашлось. Это чувство!       Кровь любимого вампира имела особое значение. Обмен кровью вампиров — это интимнее чем секс. Ощущения глубже. Это невесомая боль, которая превращается в наслаждение. Будто розы проросли по венам, разбрасывая свои колючки.       Она никогда не делилась своей кровью с другими вампирами. Эва знала, что это не просто секс, это уже нечто большее, что не каждому можно позволить. Только Нику…       Обняв дрожащими от желания руками спину парня, вампирша, чуть выгнувшись от ощущений, провела ноготками. Кровь выходила из нее, принося небывалое наслаждение!       Ник, упиваясь сладчайшей кровью, моментально возненавидел эту футболку, поэтому сорвал ее, даже не заботясь о сохранности. Он навис над своей девушкой с проявившимися желтыми радужками гибрида. Ее же кровь стекала по его губам и подбородку.       — О черт, — вырвалось на выдохе у Эвы. Клаус тихо засмеялся, обнажая отросшие клыки в ее крови.       Завороженная девушка, приподняла голову и поцеловала его кровавые губы. Майклсону потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Она целовала так нежно…       Эва провела языком по его подбородку, слизывая кровь, и вернулась обратно на подушку. Глаза горели, а губы были бордовыми из-за ее же крови. Розовый язычок медленно облизал губы, заставляя Клауса зарычать и резко прильнуть к ней с глубоким и страстным поцелуем.       Девушка приподнялась, разрывая поцелуй. Никлаус быстро ухватился за края майки, стаскивая ненужный кусок ткани с любимой. Эва только сейчас, казалось, заметила, что он сорвал с себя футболку. Его тело… было таким горячим, что она невольно застыла.       Клаус с нескрываемой улыбкой смотрел на горящие глаза вампирши, на ее руку, что коснулась его грудной клетки, провела по татуировке, и спустилась ниже. Эва, закусив губу, обводила нежными пальчиками кубики пресса. Он не был сильно накачан, но имел отличную форму. Господи, настолько отличную, что она млела…       Наконец, Эва притянула его к себе, целуя. Клаус сносил ей крышу, топил в любви и страсти. И спасение ей было не нужно. Ведь он — все, что она когда-либо желала.       Мужская ладонь скользнула по ее спине, поднимаясь к застежке лифчика. Одно движение, щелчок, и ненужная вещь улетела в сторону. Теперь пришло время Никлаусу восхищаться ею.       Он медленно вернул ее голову на подушку, а затем оставил легкий поцелуй на ключице. Ноготки непроизвольно царапнули его спину. Такие прикосновения сносили крышу и ей, и ему. Но всякая возможность сохранить рассудок угасла, как только Клаус дотронулся языком до ее груди, вырывая хриплый стон.       — Ни… Ник… — дыхание Эвы перехватило, а она вновь провела ногтями по его спине, уже не сдерживая себя и оставляя кровавые полосы. Но Клауса это только возбуждало еще сильнее.       Сам факт того, что вот она, его любимая, здесь, разрешала, извивалась под ним, настолько охваченная ощущениями и диким желанием, что не могла выговорить даже его имени, очень возбуждал его. Эйфория настолько захлестнула его, что он радовался даже тому, что она зовёт его так сладко, так трепетно, что сейчас она не сильная и дерзкая Эвелина Лоусон, а Его Эва.       Но страсть распыляла в ней вампирское безумие, которое буквально заставляло ее рычать от любого прикосновения гибрида к ее разгоряченному телу. Поэтому уже через секунду Клаус и Эва поменялись местами. Она сидела на нем сверху, целуя еще сильнее.       — Эва… — сорвалось с губ Никлауса, его голос был не такой, как обычно — прежнего задора и силы и след простыл. Он сказал это полушёпотом, голос чуть охрип из-за отрывистого и частого дыхания.       Она губами пробовала его, нежно и мягко целовала шею, прокусывая кожу клыками. Никлаус на себе ощутил, какое это блаженство, когда любимая пьет твою кровь. Вампирша все кусала, высасывала кровь гибрида, которая была просто необычайной. Никогда она не пила такой вкусной крови. Но еще лучше было то, что она — его.       Кровь стекала по его подбородку, по ее, по его плечам и по ее шее, марая светлую вампирскую кожу и белые простыни…       Эва провела языком по его грудной клетке, оставляя кровавый след сладкой крови, отчего мужчине пришлось тяжело выдохнуть и сжать покрывало до побеления костяшек. Но стоило ей дойти до низа живота, как Ник незамедлительно вернул её под себя с грозным рыком возбуждения.       Массируя рукой правую грудь девушки, тот припал губами к левой груди и начал с поцелуев, которые вызывали целую бурю эмоций у и без того разгоряченной вампирши. Так что уже через пару секунд на бледной коже груди виднелся след лёгкого, но всё же укуса. Девушка невольно воскликнула, будто ее окунули в ледяную воду, и чуть очнулась от этой сладкой неги. Клаус это заметил и, чуть приподнявшись, оказался на одном уровне со своей возлюбленной.       Наконец-то он смог увидеть её лицо. Алые щёки, растрёпанные волосы и затуманенные глаза. Тяжёлое дыхание выдавало её возбуждение, она ничего не говорила, просто притянула своего возлюбленного к себе. Ник ответил на поцелуй, незамедлительно его углубив, а рукой, которая до сих пор исследовала правую грудь, намеренно сдавил бусинку соска и легонько потянул её вверх, срывая очередную порцию стонов. Это сносило крышу.       — Я люблю тебя, — таки пробился сентиментальный голос гибрида.       Эва же попыталась что-то ответить, но это вышло настолько тихо и невинно, что у мужчины чуть руки не затряслись. В прошлом они никогда этого не делали, потому что он боялся не сдержаться, сделать больно. Но теперь она вампир, Майклсон мог сделать её только своей, приватизировать не только её душу и сердце, но ещё и тело. Разумеется, чувство собственника было развито до предела. Он не был жаден, но отныне эта женщина только его. Эва Лоусон его. Отныне он никому не позволит забрать её, а ей не позволит уйти. Но судя по тому, как девушка, прижималась к нему со всей своей силой, она и не собиралась от него уходить. Никогда.       Прикосновения парня стали в разы медленнее, аккуратнее; он боялся сделать больно, старался действовать постепенно. Так что, проскользнув пальцами к низу живота, тот поймал лёгкую улыбку девушки, видимо, та уже только это и ждала. Но Ник не стал долго задерживаться на месте, и буквально спустя несколько секунд пальцы достаточно быстро оказались между ног девушки, которая с новым стоном выгнулась в спине.       Когда губы мужчины прикоснулись к её шее, Эва почувствовала лёгкое поглаживание в самом чувствительном месте. Всё что сейчас происходило, было для неё фейерверком чувств, радугой разнообразных ощущений. Но она ощущала, что Клаус сдерживается, стараясь не выдавать своё безумное желание. Он Первородный гибрид, а от того все еще сильнее нее, поэтому мог причинить боль.       — Ник, не сдерживайся, — прошептала Эва, судорожно дыша.       Клаус почувствовал, как сильно она возбудилась, и оттого хищно улыбнулся. Она позволяла ему. Облизнув бусинку соска, мужчина чуть прикусил его, и, не прекращая движения пальцами, принялся ловить сладкие стоны Эвы, которую, в свою очередь, происходящее ввело в состояние не похожее ни на что доселе изведанное.       Когда Эва принялась истязать свою собственную губу, решив искусать её до крови, гибрид, не задумываясь и ссылаясь на сильное возбуждение, ввёл и второй палец, не останавливая движения, а лишь только ускоряя темп. Он утопал в стонах девушки.       — Н… Ник… — вновь силилась пролепетать девушка, чем дала понять то, что её тело полностью готово. Лишь секунда и они без одежды. И не важно, где потом им придется ее искать.       Не в силах ждать более, гибрид навис над возлюбленной и уверенно взглянул на ту. Эва тяжело дышала, взгляд был нечётким и поплывшим, в висках стучало, а во рту был металлический привкус его сладкой крови. Лоусон желала продолжения и не хотела на этом останавливаться. И именно поэтому, в момент паузы, в их горячих объятьях, девушка притянула Первородного к себе и вовлекла в глубокий поцелуй.       Одно резкое движение, один сильный рывок вперед — и он внутри.       Громкий стон на секунду оглушает их обоих. Девушка, тяжело дыша, вцепилась в его плечи мертвой хваткой и запрокинула голову назад. Клаус оставил влажный поцелуй на ее шее. Он не двигался, чувствуя, как ее сердце вылетает наружу к нему. А внутри у обоих все что-то вспыхивало. Эва чувствовала. Его. Внутри себя. От одной лишь мысли, что это правда, что она теперь его, дыхание спирало напрочь. Она видела, как он хотел ее, но все же переживал за нее, гибрид мог оказаться слишком сильным для нее. Но Эва уже не слабый человек.       — Не жалей меня, Никлаус… — прошептала вампирша, проведя пальчиками по его напряженной скуле. — Ты забываешь, что я вампир.       — Но я Первородный, — его хриплый британский акцент — то, что будет сводить ее с ума всю жизнь.       — Просто давай, — она мягко поцеловала его.       Ник сделал осторожный толчок вперед. Тут же зарычав от крышеснощащих ощущений. Чувствуя, как ее стенки судорожно сокращаются вокруг члена, отдают слабой пульсацией быстро возвращающегося, нарастающего возбуждения.       Эва выгнулась и сама двинулась к нему навстречу. Раздирая в клочки остатки самоконтроля и выдержки. И не отводя потемневшего взгляда от его глаз, обращенных на нее. Она желала его всего, как и он ее.       — Я… Я люблю тебя, — на выдохе все же произнесла она.       — Люблю… — тихо произнёс он прямо ей на ухо, тут же целуя его.       Он если только не зарычал, когда начал двигаться. Вперед. До самого конца. Чувствуя дрожь в каждой напряженной мышце. С каждым разом все быстрее. Так как давно хотел он, как давно хотела она.       Эва стонала, высоко запрокидывая голову. Пламя внутри нее горело. Как и в нем. Гибрид целовал ее глубоко, проводил языком по ее клыкам. Той самой эрогенной зоне. Эва рычала в его губы, выгибаясь до хруста в спине. На лице проявились вены, глаза почернели. С ним происходило то же самое, радужка глаз пожелтела. И это было чертовски сексуально!       Жар разжигался, бурлил где-то под кожей, когда Клаус двигался в ней, только наращивая темп. Он бормотал что-то прямо в поцелуй, едва дыша. Эва подхватывала его ритм, ловя горячие и любимые губы.       Пульсация внутри члена постепенно начинала нарастать. Низ живота девушки очень ощутимо тянуло. Ник усиливал толчки, придерживая ее под бедра, внимательно смотря в ее практически черные глаза, впившись пальцами в нежную кожу.       — Ник… — прошептала она, прикрыв веки в сладкой неге. Гибрид прорычал и усилил напор, рывком подаваясь тазом вперед. Вглубь.       — Смотри на меня, — прорычал он сквозь стиснутые челюсти, и девушка практически сразу же подчинилась, распахивая обезумевший, полыхающий черным пламенем взгляд.       Вампирша протяжно простонала, чуть закидывая голову, обнажая острые клыки. Это подбавляло возбуждения в и так кипящую, дымящуюся чашу. Клаус прорычал вместе с ней, целуя и сразу же пробираясь языком в ее рот, проводя своим языком по ее клыкам. Он уже вдалбливался в горячее и влажное нутро, прекращая поцелуй, когда она неосознанно сильнее стиснула своими бедрами его таз и выгнулась, закусывая губу и неминуемо прокусывая ее клыками, но все еще не закрывая глаза. Утонув в синем море его глаз.       Они затоплены сладкими, сводящими с ума ощущениями. Просто навылет. Ник топил ее в глубоком, бешеном поцелуе, от которого все внутри так тянуло и напрягалось, что усиливало жар. До гигантского пожарища.       И Эва почувствовала, как мир взрывается и рассыпается на миллионы осколков. Которые ничем не склеишь. Только протяжный стон заполнил комнату.       Гибрид сделал еще несколько последних резких, глубоких толчков, ощущая, как пульсация настигла пика, и зарычал, останавливая дрожащее тело. Клаус чувствовал себя вознесенным до Небес, куда ему попасть просто не суждено. Но она так возносила его!       — Моя… — выдохнул Никлаус куда-то в ее влажные, рассыпавшиеся по плечам, замаравшихся в их общей крови, черные волосы, чувствуя, как в сознании билось только это слово. — Теперь только моя.       — Всегда и навечно… — прошептала Эва в ответ.