Город больше не молчит

— Роди, постой, — Василиса успела выхватить из цепких ладошек распечатанный и забытый ею же отчёт о закупках за прошедший квартал. — Тут рисовать нельзя.       Малыш насупился, но листок отпустил. — Давай-ка я дам тебе кое-что получше… Вот смотри, какая табличка на… Эфларус их дери двести позиций… И что, я должна вникнуть в них до вечера, — девушка поняла, что вечер достаточно растяжимое понятие и вполне может закончиться в три часа ночи. — Хочешь, дам тебе копию и можешь хоть в клочки её разорвать. — Хотю! Тут касивые буковки и сточки есть. Вася, а ты можешь почитать вот это сово? — А-мор-ти-за-ция не-ма-тер… — Василиса поняла, что её уже не слушают и тянутся за одной из печатей. — А вот с этим мы играть не будем, милый. Это игрушки нашего дедушки, их трогать нельзя.       Время уже близилось к пяти, а Дейла всё не возвращалась. Неужели у неё действительно кто-то появился? Обычно она таскает Роди даже на приём к стоматологу, а сейчас попросила сестру присмотреть за ребёнком часа три. Точно нашла себе дружка и зависает с ним где-то, отдыхая от пелёнок и детских пюре. Василиса улыбнулась. Дейла заслужила встретить достойного, простого парня и прервать их семейную традицию западать на опасных типов. — Вась, а ты тут целые дни сидишь, да? — Да, милый. — И тебе сосем-сосем не скуфно? Тут мало игушек, а те… куглые штуки тогать нейзя. Они Нотона.       Василиса усмехнулась, потрепав мальца по светлым волосёнкам. Совсем как у отца, только гуще и не такие длинные. — Нортон иногда делится ими, — улыбнулась девушка, — и это называется печать. Понял? Повтори. — Пе-чать. О! Листочек, — Роди очень любил доставать документы из принтера первым и возиться с ними, пока те ещё тёплые. — Он больной! У листочка темелатула! — Температура, — по привычке поправила Василиса, вчитываясь в первые строки, — в таком случае сделай ему… повязку вон из тех стикеров. Уверена, они его вылечат.       Всё-таки своих детей ей ещё рано. Дейла ушла от силы два часа назад, а ей уже хотелось зарыть голову в горшок с фикусом. Родион славный. Правда, славный. Но Эфларус… какой же он шумный и какие у него ловкие маленькие ручонки, вечно тянущие в рот то скрепку, то карандаш. Нет, Дейла точно героиня, раз до сих пор справляется без няни. — А мама ничево не пишет? Давай мы ей напишем. — У твоей мамы дела. Не надо её отвлекать… ого, а листочку стало только хуже. Посмотри… кажется, у него… помнишь, мы читали с тобой историю про фею и семеро лютов? Так вот фея тогда надолго заснула, а это называется кома. Когда человек надолго засыпает, хотя спать ещё не собирается. Кажется, у листочка кома. Видишь, какой он холодный. Ты должен его разрисовать и тогда он очнётся. Понял?       Родион кивнул и принялся за дело, старательно водя маркерами. Неужели сработало? Василиса уже и не надеялась. Так, а теперь надо хотя бы ознакомиться с шапкой и первыми позициями.       Через минут десять телефон раздался противным звоном. Огнева подпрыгнула, проклиная, кого бы то ни было. На дисплее светилось имя сестры, и девушка почти прослезилась. Неужели всё… — Роди! Твоя мама будет здесь через пять минут, — кажется, Василиса сказала это куда веселее, чем следовало. — Ты соскучился? — Воосе-то нет. Мама мовет и поделать ещё дева. Я тут занят! — Так, давай собирать твои фломастеры… и мишку. Дейла наверняка торопится.       Родион насупился и сжал кулачёк с маркером, показывая, что пока не дорисует — не встанет. Упрямый малёк. Хотя, с такими генами это совсем не удивляет. Дейла зашла в кабинет, даже не сдав пальто в гардеробе. Она выглядела какой-то помятой и разбитой, словно не щебетала часа два напролёт с каким-нибудь красавчиком. Василиса напряглась, оглядывая сестру. Где она могла быть? И главное, с кем… — Привет, как вы тут? — девушка присела перед сыном, тут же притянув его к себе. — Совсем замучил тетю, да? — Я был молоцом! — мальчишка увернулся от материнских рук, нежностей он не жаловал. — Павда, Вася? — Всё было хорошо, — кивнула она, — а ты… всё нормально?       Дейла опустила плечи, пересев на диван. Уходить она не спешила, а значит, впереди их ждал разговор, и без крепкого кофе со сливками им не протянуть. — Я была у Норта… Эфларус, лучше бы не была, — сестра тускло усмехнулась. — Мы столько всего наговорили друг другу… Василис, я с ним так никогда ещё не ругалась, веришь? И он… назвал меня маровой идиоткой… на меня даже Марк так не кричал…       Кажется, ещё немного и у неё начнётся истерика. И как ещё сестра добралась до её кабинета с таким отрешённым лицом, не начав рыдать где-нибудь у стойки охраны. Слова Дейлы ей откровенно не понравились… Норт уже на том семейном вечере был взвинчен до предела, а после так вообще перестал выходить на связь и пропал. Отец считал, что это пройдёт, мама просто кривила губы, не понимая, как себя вести с повзрослевшим пасынком, у Василисы своих проблем навалом и бегать за братцем ей было некогда, так что из всей семьи у Норта осталась только Дейла. — Мама… мама, смотьи какой листик, — Роди подбежал к женщине и положил ей на колени свой рисунок. — Навится? — Очень, родной, — Дейла нашла в себе силы улыбнуться. — Ты… я так тебя люблю, Роди… ты даже не представляешь… — Почему же, — мальчик нахмурился, видимо, не привыкнув видеть женщину такой грустной. — Я всё пеставляю. Я ведь уже взослый, ты сама так говоишь.       Василиса отвернулась, почему-то ей стало тяжело смотреть на них и в горле встал ком. Роди славный малый и он вырастет славным, она даже не сомневалась, но как же это неправильно, что его отец так далеко. Даже такой, как Марк. — Так, раз ты такой взрослый, то иди и найди Риту. Она сейчас за дежурной стойкой, помнишь? Это рядом с моим кабинетом. Посидишь с ней, пока мама соберёт вещи.       Роди нахмурился. Уходить, когда тут намечается что-то интересное, он не хотел. — Вот, это очень важные данные. Ты отнесёшь их Рите и она разрешит поставить тебе печать на них. Идёт? — глаза мальчонки сразу же просияли, и волшебное слово «печать» запрыгало в них. Как же с ним пока еще просто… а вот что будет годика через три-четыре.       Стоило Родиону скрыться, как Дейла беспокойно заёрзала. Василиса махнула рукой: парню пора тут осваиваться, а для этого надо почаще отпускать его, а не таскать везде за ручку. — Ты как обычно? С одной ложкой и сливками?       Сестра кивнула. — Ну так что, рассказывай, как там поживает наш милый братец и из-за чего вы поцапались.       На столике появились две белые чашки, полные до краев. Василиса взяла свою с карамельной пеной на стеночках, аккуратно перемешивая ее. — Я думала он места себе не находит, после того, как отец так… ну ты и сама всё слышала, — сестра уже взяла себя в руки и говорила куда спокойнее, — а Норт ведь ещё такой ранимый… всегда был. Ну я позвонила ему, попросила о встрече, он сначала начал спорить, говорить, что ему никто из нас не нужен и что мы давно живём разными жизнями… ну я перетерпела всё это и предложила встретиться вечером. Он согласился. — Пока всё складывается неплохо, — пожала плечами Василиса.       Норт всегда требовал к себе внимания, в детстве он первым забирался отцу на колени, первый брал печенье, а как вырос, его запросы выросли тоже. А вот запросы к себе самому, к сожалению, остались на прежнем уровне. — Ну мы встретились… всё сначала было неплохо. Он признал, что вёл себя глупо и что мы все разругались по пустяку. Потом мы просто болтали… и, мара бы меня побрала, я спросила, как ему церемония, ну та, где папа объявил тебя наследницей. Пойми меня, я-то думала, что Норт уже остыл, ну и дело-то это решённое… сколько можно всё пережевывать. Но он не остыл. Он ни капли не остыл, Василис.       Девушка поморщилась. Сестра всегда всех судила по себе: если ей было вообще до стрелы, кого отец поставит после себя, то она примеряла это отношение ко всем. Неудивительно, что Норт с его комплексом извечной неполноценности вспылил. — Он начал обвинять меня. Говорил, будто я тоже во всём тебя поддерживаю, кричал, что мы с ним должны быть на одной стороне… какие глупости, мы семья и мы все на одной стороне, как нас можно делить. Ну я принялась его успокаивать, сказала, что это дело твое и отца и не нам с ним лезть в него… Его так перекосило после этих слов, будто я кого-то оскорбила… я даже подумала, может дело в Инге? Может, он всё из-за неё так злится. Спросила его, а он только ещё больше разорался. Ну и всё. Мы чуть прямо там при всех не погрызлись, он схватил куртку, оплатил счёт и дал дёру. — Дай ему остыть и не звони в ближайшие пару недель, — Василиса допила кофе и теперь ложкой сцарапывала пенку со стенок. — Это же Норт. Он пока сам до чего-то не дойдёт, его тащить бесполезно. Пускай еще недельку поненавидит нас, помотается по клубам… а потом вспомнит, кто оплачивает ему счета в конце месяца. И кто вносит половину ипотеки, пускай тоже вспомнит… ах да, и как он уламывал отца оплатить машину после того, как вдребезги разбил предыдущую… а ведь за неё даже кредит был не погашен. — Его тоже отец взял? — усмехнулась Дейла. Все они жили в некотором роде за счёт семьи, но кто-то хотя бы старался обеспечивать себя сам, а кто-то… впрочем, зачем о грустном. — Ну, а кто же…       Они ещё посидели молча, каждая думая о своём. Дейла явно успокоилась и теперь эта встреча так не терзала её. Василиса вообще не особенно переживала из-за случившегося: пожалуй, расстроилась, но не так, чтобы портить из-за этого вечер. Норт давно не маленький и должен понять, что в этом мире не всё складывается так, как нам хотелось бы. Даже если дело касается семьи. — Знаешь, может я себя и накручиваю, но была ещё одна мелочь, которая… Норт всё время смотрел на часы, будто ждал кого-то. Или мог опоздать, — Дейла прикусил губу, будто сама понимая, что её подозрения так себе.       Василиса наклонила голову. Да мало к кому мог спешить брат. Может, у него нервный тик, а может он и вправду договорился о встрече с той же Ингой. — Может, было ещё что-то, о чем ты решила умолчать? — Огнева усмехнулась, припоминая, как сестра отчаянно покрывала Марка. — Ты ведь вечно молчишь до последнего. И вспомни, чем кончился прошлый раз.       Дейла побледнела, отчего Василиса окончательно уверилась в своих подозрениях. — Говори, лучше об этом первой узнаю я, чем отец. — Не скажешь ему? Пожалуйста, не говори… я уверена, Норт просто блефовал, — у неё в глазах проскользнул самый настоящий страх. — Он… в общем он сказал, он много чего сказал про тебя и отца, уверена всё сгоряча. А ещё будто бы у него появились друзья, которые его понимают, в отличие от нас… И я более чем уверена, что он просто рисовался. Честно, Василис, я знаю Норта с рождения и он всегда был горазд на выдумки. Вспомни только, как он в десять взял мой рисунок и говорил всем, что это его…       Причём здесь старые детские каракули Огнева решительно не понимала, а вот слова сестры ей совсем не понравились. Говорить отцу пока рано, но вот с Нортом хорошо бы встретиться и действительно посмотреть, что происходит. Василиса сделала пометку тоже написать братцу, а ещё лучше дождаться, когда на почту упадут реквизиты нового счёта… В последнее время Нортон доверял Василисе все внутренние переводы, так что транзакции братца были у неё, как на ладони. Интересно, этот герой в курсе, что на половину его шалостей деньги присылает так презираемая им сестра? — Я сама решу это дело, не переживай.       Дейла кивнула, не скрывая улыбки. Она явно вздохнула с облегчением и уже хотела поблагодарить, как в дверь постучали. Стук был настойчивый и стремительный, словом, кто-то мутузил кулаком, не переставая. — Я разблокировала, — крикнула Василиса. Ей уже было невтерпёж увидеть этого торопыгу, что ломится к ней почти в конце дня. — Я же говоил, что мама здесь! — гордо воскликнул Роди, восседая на руках деда. — А ты мне не веил, Нотон! — Я просто привык проверять всю поступающую информацию, — усмехнулся мужчина, кивая обеим дочерям. — Ты, когда вырастишь, тоже будешь так делать. — Отец говорит, что не надо верить всему, что ты слышишь, — тут же пояснила Дейла. — Понимаешь… иногда люди врут. — Вхут только похие люди, — Родион нахмурился, — а я не буду с такими дужить и вхать мне тоже не будут, воосе-то.       Нортон передал ребёнка Дейле и его взгляд зацепился за две пустые чашки на столике. Отец усмехнулся, покачав головой. Ну вот, решил, что Василиса сплетничает с сестрой, вместо того, чтобы заниматься делами. — Поверь, дружить с плохими людьми иногда куда полезнее, чем с хорошими, — произнёс Огнев, — вам нужен водитель, Дейла? Час поздний, лучше не идти пешком. — Ты так говоришь, будто мы в ремеслиничьих кварталах живём, — сестра накинула на сына куртку, — Роди надо гулять перед сном. Спасибо, Василис… Так, говори всем «до свидания» и веди маму до выхода… Помнишь дорогу? — Поню! — Родион тут же ожил, потащив Дейлу к выходу, но на самом пороге опомнился, — пока, Вася! До сидания, Нотон!       Василиса ещё какое-то время слышала его удаляющийся щебет: Роди просил маму «не ваить сегодня ту свёклу», а Дейла держала оборону. — Она, кажется, счастлива, — усмехнулась Огнева, на секунду забыв, что обращается к отцу. — Ну… ты зря тогда переживал из-за ребёнка.       Нортон сел на диван, по-хозяйски расположившись на нём. Всё-таки отец считал, что любой клочок в этом здании принадлежит ему, а все эти условные разделения на кабинеты с именными табличками — сущая мелочь. — Я не переживал. Просто дал понять, что это будет её решением и, если Дейла соберётся оставлять ребёнка, то вся ответственность ляжет на неё… — А потом так прикипел к мальчишке, что уже через месяц позвал их в Черновод, — усмехнулась Василиса. — И заодно нашёл лучшего врача для диагностик и… — Это всё Лисса, — отмахнулся Нортон, но кого он пытался одурачить. — Ну и, не стану скрывать, в этой семье не хватало мужчин… Хотя с девочкой было бы проще. — Вот уж не согласна, — девушка предложила отцу кофе, но тот лишь поморщился. — С нами тоже бывает сложно.       Огнев скупо улыбнулся, и в его глазах отразилась тень тревоги. Василиса прикусила губу, интересно, чем отца могла задеть такая безобидная шутка. — Да… с вами становится очень сложно, когда приходится отпускать, — он явно намекал на что-то, — а потом принимать обратно с переломанными крыльями. — Ого, у нас сегодня сложные метафоры, — Василиса поморщилась. — Ты что снова будешь припоминать мне Драгоция, а Дейле — Ляхтича? Прости, но тогда и я не смолчу, что у вас с мамой тоже всё сложилось далеко не с первого раза… и даже не со второго.       Нортон проглотил её шпильку, лишь устало потерев веки. Девушка прикусила язык: отец и так целый день вкалывал, а теперь ещё и она будет доставать его. — Если ты пришёл спросить про тот список, то он ещё в разработке, я отпишусь… ну, лучше ложись спать и не жди. Зато будет сюрприз утром. — Я пришёл не за этим, — Нортон кивнул ей на место рядом. — Скоро многое может измениться, Василис.       Таким тоном обычно зачитывают список жертв после пожара или теракта… Огнева поёжилась, хотя прекрасно понимала, во что ввязывается. Она пошла работать не в цветочную лавку, а их конкуренты не соседняя семья пчеловодов. Рано или поздно кто-то должен был сделать первый ход. И если отец пошёл на такое, значит, он уверен в победе. Значит, и волноваться незачем. — Ну что же… Мы как-то выстояли, когда тебя не было рядом, а сейчас выстоим и подавно. — Я хочу, чтобы ты не особенно светилась во всем этом. Когда ты займешь моё место, то твоя репутация должна быть без единого пятнышка, — Нортон не дал ей встрять с возражениями. — Поверь, на твою долю выпадет ещё немало грязи, а уж с этой разберусь я. Пока у меня хватает на такое сил.       Василиса вскинулась, о чём это он… Это же её отец, Нортон Огнев, человек, у которого в руках полгорода, и так будет всегда, мара их всех дери! И так всегда будет, она просто не могла представить, как может быть иначе. — Хорошо, — медленно произнесла девушка, — я обещаю не ввязываться, но только пока ты… пока тебе действительно не понадобится моя помощь. Если что-то пойдёт не по плану, то дай мне знать. Пообещай мне, что так и будет…       Нортон усмехнулся, рассматривая её протянутую ладонь. Вообще это было странно, заключать с отцом сделки подобным образом, но Василиса прекрасно знала, как трепетно он относится к таким, казалось бы, незначительным жестам. Да и как ей ещё с ним себя вести…       Нортон Огнев рассматривал её руку, будто видел там карту звёздного неба. Он всё молчал, обдумывая что-то. — Тогда ты мне тоже кое-что пообещай, Василис. Пообещай, что, если понадобится, то позаботишься о семье. Я не знаю, сможешь ли ты сохранить ЗолМех, но имя Огневых уцелеть должно. Идёт?       Василиса вздрогнула, но заставила себя кивнуть. — Идёт.       Отец крепко ухватил её за руку и сжал. Ладонь у него была раза в два больше и легко обхватила тонкое запястье девушки. А ещё она была удивительно сильной и крепкой, будто принадлежала жилистому юноше. — На самом деле я не планировал оставлять тебя совсем в стороне от дел. Мы заключили союз с твоим бывшим любовником, — Василиса буквально видела, как отец выдавил из себя это слово, — и кто как не ты сможешь удержать его и, когда это потребуется, направить. В таком деле излишние сомнения и щепетильность могут дорого обойтись. Да и тебе не помешает быть в курсе происходящего…       Девушка облизала губу. Значит, Фэш тоже в игре и, Эфларус милостив, на их стороне. Это хорошо, это даже отлично! Ведь, если Драгоций избавится от своего дяди, то… Василиса даже боялась представить, какие перспективы перед ними откроются. Свобода. Полная свобода… да тогда можно будет послать в пекло все старые обиды, недомолвки, всё. Они будут свободны.       Видимо, все её мысли отразились на лице, отчего отец нахмурился: — Ты же понимаешь всю важность ситуации… Василиса, Эфларуса ради, скажи, что ты сейчас не думаешь о Драгоцие и о том, как вы будете предаваться ностальгии. Я распинаюсь перед тобой не для этого! — Конечно, нет, — у Нортона так дёрнулось веко, и девушка просто не смогла сдержаться. — Придаваться ностальгии мы будем после. — Спишем этот неуместный юмор на волнение.       Отец протянул ей странный чёрный предмет, сразу напомнивший о той самой ностальгии. Василиса какое-то время просто рассматривала копию утопленного ею же ключа, а потом несмело приняла её. Даже синие камни-схемы были такими же, вот в них вспыхивает огонёк и тает, разбегаясь по жерновам лезвия. Девушка провела пальцем, стараясь сравнить ощущения, но то было слишком давно. Она уже и не помнила, каков был Зубок на ощупь. — Это же подделка, — уверенности в её словах было немного. — Ты же не мог прятать под подушкой второй ЧерноКлюч… — Так ли важно, что это, если именно оно погубит Астрагора, — Нортон не спешил делиться секретами. — И ты должна будешь отдать это Драгоцию. — Да хоть завтра пришлю с курьером, — её шутку не оценили. — Прости, но какова постановка задачи, таков и отчёт о результатах.       Кажется, ЧерноКлюч был тяжелее… Василиса покачала копию на ладони, уже прикидывая, можно ли попробовать её на зуб или лучше дождаться ухода отца. — Все просто: я никому из них не доверяю. И уверен, что они нам тоже. Я дам тебе знать, когда придёт время, а пока просто… просто держи голову холодной, этого должно хватить. И заодно присматривайся к парню. — Думаешь, Фэш может выбрать Астрагора? — девушка невесело усмехнулась. — Он ненавидит его. И всегда ненавидел, из-за него погибли его родители.       Нортон прищурился, словно пытаясь прочитать что-то в её голове. — Любовь, ненависть, страх… всё это можно перешагнуть, если дело того стоит. Драгоций был твоим всего несколько месяцев, а дядя довлеет над ним почти с рождения. Выводы сделай сама. — Мы любили друг друга, — Василиса мотнула головой. — Я знаю его от и до. — Это не делает ни его ни тебя лучше.       Огнева хотела возразить, сказать, что Фэш не дал ей воспользоваться ключом, что он спас Дейлу, что он сделал столько всего ради них… но потом поняла — отцу попросту всё равно. Ему всё равно на Фэша, для него существует только Фэшиар Драгоций, наследник Змиулана, а что там прячется внутри… мара разберёт. — Есть ещё кое-что… Честно, Лисса бы такое не одобрила, поэтому держи всё в тайне, — отец положил на стол маленький пистолет. — Не смотри на размер, стреляет он хорошо… и как раз по твоей руке.       Василиса замерла, не решаясь взять оружие в руки. Настоящее, изготовленное для того, чтобы кто-то снял палец с курка и… девушка не могла представить случай, где ей придётся пройти через такое. Пистолет бесстрастно поймал отблеск лампы, и Огнева некстати подумала, заряжен ли он. Эфларус… им же действительно можно кого-то убить. — Но… у меня даже удостоверения нет, — она сама понимала, каким лепетом звучат её слова. — Да и… мара его дери, это же… пап, я не собираюсь носить в косметичке кобуру вместо помады.       Нортон взял в руки оружие и очень уж умело, даже как-то по-свойски обхватил ствол и курок пальцами. Интересно, а он где-то прячет подобный… сувенир. Василиса оглядела отца, но разумеется, никаких торчащих револьверов не заметила. — Эрн научит тебя не теряться. Снайпером, конечно, тебя делать нет смысла, но выхватить пистолет и не выронить его при этом на асфальт ты должна уметь, — за неё уже всё решили, — это …. модель. Это углеродистая сталь… не будет скользить, и магазин на шесть патронов. — Какая мне разница на всё это, если я никогда не смогу выстрелить в человека… Да я даже в собаку не смогу! Эфларус, просто забери его и дай свыкнуться с первым твоим подарком.       Нортон вздохнул, покрутив в пальцах рукоятку, так ловко, словно шариковую ручку. — Иногда возможность нанести удар приносит куда больше выгоды, чем сам удар. Я надеюсь, тебе никогда не придётся пользоваться им и жестяная банка в подвале — единственное, что пострадает от твоих рук, — мужчина кинул быстрый взгляд на сведённые ладони Василисы. — Но, по моему опыту, лучше иметь парочку козырей в рукаве… ну или трехкалиберных пуль.       Василиса взяла пистолет, который оказался тяжелым и холодным. Ей претила одна мысль о том, чтобы взвести курок. Но в словах отца была правда. Если она спускается в вольер к тиграм, то глупо надеяться только на их сытый желудок. Да и помадой она пользуется лишь по случаю, так что ещё вопрос, что из них принесёт больше пользы. — Хорошо… но маме мы действительно ничего не скажем. После такого она разведётся с тобой второй раз.       Нортон впервые за их разговор улыбнулся, сразу сбросив лет пять с лица. — А я ещё сомневался, какому из двух подарков ты обрадуешься больше…