Город больше не молчит

      За окном машины мелькали деревья с изгородями, а вдали расстилались жёлтые, коричневые и зелёные квадратики полей. Дейла давно не была за городом и с интересом рассматривала сельские виды. Это помогало отвлечься и не думать о предстоящей встрече. Мара… неужели она увидит его. Девушка закрыла глаза, не зная, чего хочет больше: поддать газу или открыть дверцу и сбежать. — Мама, как зовутся эти цфеточки? — Роди вертелся на руках, совсем не страшась незнакомого, темноволосого мужчины впереди. И когда её мальчик успел стать таким смелым? — Подсолнухи, — Огнева погладила его светлые волосы, — это подсолнухи.       Василиса обернулась к ним, не скрывая улыбки. — А какие ещё растения на «п» ты знаешь?       Фэш, кажется, усмехнулся. — Он — парень, зачем ты его спрашиваешь про растения? — А что, парни не должны знать растений?       Похоже, у сестры всё налаживается. Дейла заметила, какой бодрой она становится рядом с Драгоцием. Как бывает с мутным стеклом, если провести по нему тряпкой и найти под пылью витраж — так и глаза Василисы загорались, когда видели Фэша. Да и сам Драгоций не спускал с девушки пристального, прямого взгляда, будто обжигаясь о её рыжие волосы.       Подумать только, Огнева и Драгоций… вот бы у них всё сложилось на этот раз. — … ну, если ты так считаешь, то, конечно, всё верно, — Василиса недовольно цокнула языком, — вот только это мой племянник.       Кажется, она так отвлеклась, что не заметила, как эти двое успели что-то не поделить. Впрочем, даже их спор звучал так живо и увлечённо… совсем не как у папы и Лиссы в детстве, когда трещал воздух. — Эй, парень, — Фэш усмехнулся в переднее зеркало, — из тебя хотят сделать ботаника, ты согласен? — Его зовут Родион, — проворчала сестра, — запомни уже. Вокруг тебя не так много Огневых, чтобы в них путаться. — А кто такой бонаник? — Роди поёжился, поймав взгляд Драгоция, — он умеет даться?       Фэш перевёл взгляд на Василису, и та поправила «даться» на «драться». — А ты бы хотел драться?       Мальчик закивал, подавшись вперёд. — И с кем бы ты дрался?       Дейла видела, как прищурился Фэш и как заострился его взгляд. — С тем, кто обидит мою маму! — не думая, ответил Роди, — или тётю! Или Лиссу! А Нотон сам всех побьёт, воосе-то он самый кутой.       Дейла не выдержала и рассмеялась, прижав сына покрепче. Страх осел в глубине, и только щемящая глаза нежность дрожала внутри. Рядом с Роди было спокойно. Дейла вновь уткнулась в его макушку, пахнущую ромашковым шампунем. — Он у вас славный, — Фэш обращался к ней, Огнева это почувствовала, — надеюсь, таким и останется.       Она ничего не ответила, хотя и могла бы. Драгоцию не за что любить ни её, ни её сына, и помогает он только ради Василисы; так было в тот раз, так оно и сейчас. Но Дейла всё равно была благодарна. Возможно, даже чуть больше, чем следовало.       Драгшир встретил запахом хвои и смолы, тенями от деревьев и сонным маревом, затопившем улицы. Дейла с интересом рассматривала город, будто тот был макетом под стеклом. Дома в большинстве своём прятались за тенистыми садами, из-за чего их почти не было видно, только черепицу, да навесы веранд. — Тут живут не очень приветливые люди? — усмехнулась она. — С чего ты решила? — откликнулась сестра. Сама Василиса выглядела так, словно попала в далекий осколок прошлого и теперь ловила свет, играющий на его гранях. — Просто они немного скрытные. — В Драгшир редко приезжает кто-то посторонний, — вставил Драгоций, а потом мигнул фарами, — это Николь, узнала? — Николь? — сестра обернулась, кажется, до хруста выкрутив шею, — правда? Такая взрослая…       Дейла тоже обернулась вслед девочке-подростку, махающей им тоненькой ручкой. Ей показалось, что она едет в гости к семейной паре и от этого захотелось обнять Роди ещё крепче. — Эй, не волнуйся, — Василиса дотянулась до её коленки, — всё будет хорошо… думаю, он хочет увидеть тебя не меньше. — Правда? — Да, конечно, — сестра пожала плечами под хмурым взглядом Фэша. — Кто хотет, мама? — Роди оторвал лоб от стекла, оставив липкий след, — мы идём в гости? — Нет, родной. Иду я, а ты побудешь с Василисой и Фэшем. Хорошо?       Конечно, ей очень хотелось взять с собой сына, и сердце шептало, что так Марк скорее примет её, но нельзя. Пока весь этот кошмар не кончился, и пока её муж всё ещё вовлечён в него, то впутывать ребёнка не стоит. Потом у Роди будет слишком много вопросов, ответы на которые она дать не сможет. — Я хотю с тобой! — Ну-ну, тогда придётся мне одной гулять до озера и искать… — Василиса запнулась, незаметно пихнув Драгоция в бок. Тому пришлось вмешаться. — И искать змей, — с усмешкой закончил он.       У Дейлы по спине пробежался холодок, а вот Роди весь подобрался. — Настоящих? — серьёзно спросил он. — Угу, летом они выползают из своих нор прямо на лесные тропы и греются там… такие толстые, коричневые и черные с желтым ободком. Видел таких? — Не-а, только в книгах… мам, а давай оставим её у себя, если Феш поймает?       Дейла поймала насмешливый взгляд Драгоций и удержалась, чтобы не погрозить ему. Что-то ей подсказывало, что Фэш вполне может исполнить желание мальчика и превратить их дом в террариум. — Да ты даже малька не подцепишь, о какой змее может идти речь? — Василиса явно подначивала его, — спорим, мы их даже не найдём. — Спорим, что если найдём, то тебе придётся гладить ей брюшко, — прищурился тот, — ну что, Роди, не пропустишь такое? Как твоя тётя будет покорять змею… — Нет! — взвизгнул мальчик, подпрыгнув так, что коленям пришлось несладко, — мама, а мне можно? Можно тоже погадить? — Как Василиса решит, — отмахнулась Дейла, посчитав, что сестра сама наведёт порядок в этом хаосе. — Но первым не лезь!       Машина свернула на тенистую улицу, и девушка поняла, что они приехали. Живот свело, будто она ничего не ела вот уже неделю, а между пальцев пошла дрожь. Какой из этих домов нужный? Дейла стала всматриваться в каждый участок, с замиранием ожидая, что Фэш даст по тормозам. Ей казалось, что тогда она забудет, как дышать.       Но вот машина остановилась. Ничего не случилось. Только Роди стал вертеться активнее, явно пытаясь разобраться, куда его привезли. — Удачи, сестра, — Василиса улыбнулась, — если что, мы на связи.       Огнева кивнула, так как язык присох к нёбу. Она вышла из машины, передав Роди сестре. Василиса ещё раз улыбнулась, но больше ничего не сказала.       Фэш тоже вышел из машины, открыв калитку и отойдя в сторону. — Захарра сейчас не дома… хочешь, пойдём вместе?       Дейла выдавила улыбку. — По мне так видно, что я волнуюсь? — Ты прекрасно выглядишь, — по-своему понял её Драгоций, — думай лучше о другом. — Присмотрите за Роди. Он такой смелый, что правда может полезть, куда не следует, как его отец, — сказала Дейла и только потом додумалась прикусить язык.       Фэш никак не выдал себя. — Учту. А теперь… — он замялся, намекая, что Огневой пора принять решение.       Дейла оглядела виднеющийся кусок заросшего сада и дома, утопающего в вечерних красках. Тёплые сумерки ползли по кирпичной кладке, делая её медово-горчичной. В кустах бегонии трещали цикады, но как-то устало, словно дневной зной вымотал и их тоже.       Девушка выдохнула и решилась. — Я справлюсь сама. Спасибо.       Она хотела добавить ещё что-нибудь, но не стала. Фэш кивнул и легко похлопал её по плечу. Наверное, хотел подбодрить. — Не верю, что покидаю свой дом, оставляя его Ляхтичу и… — он замолк, — как странно порой складывается жизнь.       Дейла осмелилась задать вопрос, волнующий её всю поездку. — Почему? — Драгоций сделал вид, что не понял, — почему ты помогаешь ему? Он же твой враг… был им.       Фэш молчал, вглядываясь в крышу дома, и холодная дымка таяла в его глазах — сейчас они казались такими далёкими, овеянными воспоминаниями. Василиса заёрзала на сидении, видимо, гадая, что они так долго обсуждают. — Я изменил свое мнение, — наконец, ответил он, — по разным причинам… я верю, что ты поможешь ему куда лучше, чем кто-либо другой. Такой ответ тебя устроит, Дейла?       Огнева поёжилась от свежего, резкого ветра, наверное, идущего с того самого озера. Ей показалось, что сумерки стали гуще, а тени из сизых превратились в сливово-синие. — Надеюсь, ты прав.       Девушка вошла в сад незнакомого и чужого дома. Ей мерещилось, что отовсюду её провожают десятки недобрых взглядов, вонзающихся в лопатки. Тут чувствовалось запустение, но вместе с тем везде кипела жизнь и буйствовала природа. Каждый клочок земли, каждый камень, кроме дорожек и газона, был встроен в этот странный зелёный массив.       Дейла остановилась у заросшего пруда, где вода скрылась под напором рогозы и кувшинок. Заборчик чуть покосился, но всё ещё держался, и стрекоза металась у самой глади. Её крылья будто состояли из маленьких чешуек… интересно, о чем она ещё готова думать, только бы оттянуть неизбежное? Маленькая трусишка, и годы никак этого не изменили.       Раздались шаги, мягкие и чуть шуршащие из-за гравия. Дейла напряглась, вцепившись в заборчик до побелевших костяшек. Она боялась вдохнуть, боялась обернуться, боялась остаться стоять… — Я думал, он шутит.       В груди образовалась дыра. Огнева не знала, как объяснить это по-другому, ей просто стало не хватать всего: воздуха, чувств, слов… она стояла, смотря, как стрекоза скачет от одной кувшинки к другой, и не видела ничего, кроме родного лица. Она помнила его до последней морщинки, а сейчас надо было лишь обернуться, чтобы оно стало явью. — Марк, — его имя как всегда кольнуло язык, прошло через губы и ушло с тихим рыком.       Огнева одним слитным движением развернулась, чтобы снова забыть, как дышать. Такого с ней ещё не было. Она помнила, как сердце сжималось после их первой ночи и как сладко щемило, когда его губы шептали в тишине её имя, но сейчас всё это ушло куда-то за горизонт. Она смотрела на него и видела всё то, что не замечала раньше: седину на висках, первые морщинки и усталость во взгляде — и всё это она любила. Даже сильнее, чем раньше, потому что теперь девушка, наконец, приняла его.       Марк тоже не спускал с неё взгляда и улыбался чему-то, но не как обычно зло, а с какой-то печалью. Дейла не выдержала и в два шага застыла перед ним. Ей до дрожи хотелось дотронуться, проверить не сон ли это, но руки не слушались. — Я люблю тебя, — сказала она самое очевидное из всего, что только могла. — И буду.       У Ляхтича дрогнуло лицо, он первый прижал её к себе, зарывшись носом в волосы. От смеси запахов, ощущений и чувств девушка пошатнулась. Ей казалось, что все эти четыре года она и не жила, что она была слепцом, для которого половина мира сокрыта в густой черноте, а сейчас глаза прозрели и краски режут до слёз. Сердце стучало, словно шальное. — Я думал, что ты уже не ждёшь меня.       Дейла оцепенела. — Ты что? — она вгляделась в его лицо, — ты — мой муж, отец моего ребёнка… Эфларуса ради, я никогда не выберу никого другого.       Марк посмотрел со смесью жалости, признательности и восхищения. Дейла не знала, как всё это смогло уместиться в одном коротком взгляде, но как-то смогло. — Где он? — Огнева сжалась, догадавшись, о ком спрашивает Ляхтич. — Не со мной, — только бы не рассердился, только бы не перестал прижимать её, — я познакомлю вас… честно, Марк, он знает, кто его отец и любит тебя… но сейчас я не могла… — Т-ш-ш-ш, — он приложил палец к её губам, — ты совсем не изменилась. Всё так же теряешься. Расскажи про него. Пойдём, тут есть подходящее место.       Ляхтич привел её к арочной беседке с видом на дом и верхушки леса. Но Дейла всего этого не видела. Она не заметила, если бы даже пошёл снег, пока снежинки не запутались бы в пепельных волосах. — Роди растёт так быстро, я не успеваю привыкать. Он уже знает все буквы и как-то дрался в саду. Представляешь, наш малыш оказался тем ещё задирой, — она смаковала это «наш», — но он очень умный. Я хочу, чтобы в жизни у него было всё.       Марк откинул голову, слушая её с закрытыми глазами, только рука его всё так же сжимала её плечо, время от времени поглаживая кожу. — Ты простила меня?       Этот вопрос поставил Дейлу в тупик. Она пару раз моргнула, не понимая, что именно должна была прощать. — Я изменял тебе, мучал и шантажировал, угрожал твоей семье, — решил подсказать Марк, — говорил, что никогда не полюблю, а в конце бросил одну с ребёнком. И это ещё я взял по верхам.       Его глаза вонзились наточенными спицами. — Я простила тебе всё, когда мы прощались. И я знаю, что ты не станешь меняться. Знаю, что ты никогда не будешь ценить и любить меня сильнее, но мне всё равно… точнее не все равно, конечно, но я приму тебя любым, Марк. Я не знаю… это не любовь, это болезнь какая-то, — она усмехнулась, — я больна тобой, и мне не нужно никакое лекарство.       Солнце зашло за горизонт, и острые гранатовые вспышки таяли в небе. Где-то лаяла собака и смеялся ребёнок. Дейле показалось, что это Роди, но нет, у их мальчика смех другой. Незнакомый дом всё продолжал смотреть на них чёрными окнами, словно наблюдая исподтишка. — Вряд ли тебе нужно такое… — девушка чувствовала странную легкость, будто с каждым словом сбрасывала с себя камень, — семья, ребёнок… поэтому я ничего не жду и не прошу. Ты свободен, Марк. Но если хочешь, — ногти вошли в ладонь, — я буду рада, если ты будешь иногда навещать его… и меня.       Огнева не видела чужого лица, но поняла, что на нём улыбка. Марк прижал её крепче, совсем не похожий на себя прошлого. Словно эти четыре года могли научить его чему-то, раскрыть глаза… наверное, он просто рад видеть первого человека, кому не безразлична его судьба, вот и всё. Дейла кивнула своим мыслям. — Какая же ты глупая, — прошептал он, — и я. Мы оба, Дейла. Я скучал по тебе.       Наверное, более искреннего признания девушка ещё не слышала. — А больше мне не по кому.       Дейла Огнева прикрыла глаза и поняла, что запомнит этот вечер, даже если проживёт тысячу лет. Запомнит и бросит в сердце, как дрова на растопку и так бушующего пожара.