Город больше не молчит

      Ему казалось, что это он умирает каждую ночь. Сегодня хоронили Нортона Огнева. Человека, которого Фэш начал уважать и мог бы поладить… человека, у которого осталась дочь. И за неё Драгоций в ответе. — Драгоций?       Её глаза были, словно у слепой — блеклые и вспыхнувшие лишь на миг, когда их взгляды пересеклись. Вспышка, и щёку обожгло. Фэш не обратил внимания. Он даже бы на падающую крышу не обратил бы внимания сейчас. — Я всё знаю…       И он прижал к себе Василису так крепко, как ещё не сжимал никогда. Она брыкалась, билась и щукой пыталась высвободится, пока наконец-то не сдалась. Её плечи обмякли, из горла вырвался стон. Фэш подхватил её на руки, словно тряпичную куклу, занёс в квартиру, без слов кивнул Дейле, и та открыла им одну из комнат. Кажется, эта была та самая спальня, где они ночевали с Василисой четыре года назад и где светились звезды на потолке. Фэш не стал проверять. — Его больше нет… Фэш… почему? — Т-ш-ш-ш… я знаю. — Его убили. — Не думай, слышишь? Не думай сейчас ни о чём… я здесь. Я рядом.       Она не ответила, и Фэш вспомнил, как уже переживал подобное. Там, в больнице, он тоже не знал, как быть и как вести себя… такого больше не повторится. Драгоций обещал, что теперь будет рядом с Василисой, и он сдержит слово. А на всё остальное — плевать.       Девушка чуть покачивалась в его руках, и в её взгляде сквозила пустота. Фэш бы вырвал кусок из себя, только бы заполнить её… пока он мчался сюда, пока вырывался из Змиулана, он совсем не думал, что Василиса встретит его такой. Нортон Огнев убит. Им надо как-то выжить, вместе. — Где Лисса? — В больнице… у неё… дыхательные пути. Она могла задохнуться, но отец… отец спас её. Вытащил, а сам не смог. Не успел… Фэш. Фэш, почему?       Драгоций вспомнил, как видел Нортона в последний раз. Они жали друг другу руку, а потом… — Я пообещал ему, что буду рядом. — Почему его не стало? Как?       Фэш знал правду, часть правды… Астрагор будто специально по слову поделился с ним, проверяя, с какой стороны надавить, чтобы Фэш сорвался. Спросил, не опечален ли он смертью Огнева… — Да, Василис. Его убили. Мой дядя. Так же, как и моих родителей… — А ты не смог помешать ему… ты виноват не меньше.       После этих слов он просыпался. Один. В пустой постели. С камнем в груди, качающим по сосудам жидкий лед. Она была далеко.       Фэш знал, что ей нужно время и дал его. Когда не стало Селены и Диамана, он тоже бросался на каждого Драгоция в округе. Что поделать? Пожалуй, эту чашу им предстояло испить вдвоем. Мог ли Фэш помешать Астрагору? Возможно, мог бы… но чем больше Драгоций думал о случившемся, тем яснее понимал, как торопился дядя. Создавалось ощущение, словно Астрагор едва ли успел запрыгнуть в последний вагон тронувшегося поезда… слишком много следов оставалось.       Драгоций знал, что сегодня его ждут в Змиулане. Это надо было перетерпеть, как ради Василисы, так и ради себя. Их план с Огневым должен быть исполнен, теперь уж точно, когда сам Нортон сверху наблюдает за ним и усмехается своей извечной полуулыбкой… и всё-таки Фэш мог бы с ним поладить. И не столько из-за Василисы.       В стенах Змиулана не хватало воздуха. Казалось, в его лёгкие забивается угарный газ, по кусочку разъедая их… слишком много скрытых улыбок, взглядов и звенящего шёпота. Его семья празднует победу. Его семья сама хоронит себя глубже, чем Огнева. — Мистер Драгоций… вас искали… — Не сейчас, Террис. — Но, ваш кузен… — Какой именно?       Она улыбнулась, а у Фэша свело зубы. В последнее время он не переносил чужие улыбки. — Рэт. Просил найти его сразу, как вы явитесь… мне написать? — Напиши. — Мистер Драгоций… вы как будто… почему вы не такие, как все? — Не припомню, чтобы лез к тебе в душу. Иди и займись делами, Террис.       Она ушла быстрее, чем Фэшу стало неловко за резкость. Хотя нет… ему не стало бы. Сегодня точно нет. Василиса… Василиса. Почему он не с ней? С кем она…       Скоро он будет рядом, только для этого надо переждать… ещё чуть-чуть. Ещё немного. Целую вечность. — Что? Не разделяешь восторгов семьи?       Фэш вскинулся, мигом фокусируя взгляд на вошедшем. Стоит признать, Рэт тоже выглядел пришибленным. Словно у него в руках взорвалась хлопушка, и сотни пёстрых обёрток застряли в глазах. Смысла отвечать не было. — Ты уже виделся с Огневой? Знаю, что виделся… она… — Рэт явно подбирал слова, что случалось с ним нечасто, — на неё ещё можно рассчитывать? — Думаешь… мы говорили с ней об этом… — Нет. Думаю, она вообще не захотела с тобой говорить, но это сути не меняет. — Верно, суть меняет нечто иное. Скажи, Войт бы вряд ли нашёл Ключ, если бы не знал, что искать. Я думал об этом… всё сходится. И мы бы с Нортоном не стали бы торопить план, не попади ключ в руки дяди. Астрагор бы не перешёл черту, не почувствуй столь резкую угрозу. Ты за один вечер смог предать всех, Рэт. И после этого смеешь приходить и что-то спрашивать…       Фэш сам не заметил, как поднялся и застыл прямо перед кузеном. Бледные глаза были так близко, что в их радужке виднелась каждая серая прожилка. — Я не предал тебя, — Рэт не отошёл ни на шаг, — а Огневы… ну что же. Я сделал то, что не смог бы ты. Но что сделать было нужно. — Сам выйдешь или помочь? — Я не желаю зла ни тебе, ни Василисе. Знаю… после всего в это не очень-то верится. Но тебе придётся. Астрагору нужна Захарра, — пол покачнулся под ногами, — и ты не сможешь прикрыть и её и Огневу одновременно. Скажи, кого выберешь? — Мара бы вас всех побрала…       Фэш подумал, что можно прямо сейчас пойти к дяде, и будь, что будет. Они договорятся, как уже договаривались… да, второго раза ему не простят, но Василиса с Захаррой не пострадают. Он не сможет выбрать. А если выберет, то не сможет простить. И его тоже не простят. — Я позабочусь о Заха…       Рэт не успел договорить, как Фэш, схватив его за грудки, вдавил в стену. Драгоций зашёлся кашлем. — Ты к ней не приблизишься. Больше нет. — Тогда это сделает Войт… черт, не так крепко… — Это никто не сделает, если я… — слова так и застряли в мыслях. — Мы теряем время. Чтобы ты себе не надумал, дядя никогда не позволит этому осуществиться, пора решать самим.       Глаза у кузена были прозрачнее горной реки и в десятки раз холоднее. — Почему? — Фэш не думал, что его поймут. Но его поняли. — Она мне сестра ни капли не меньше, чем тебе… она дорога мне.       Фэш думал, что придушит его прямо там, среди стеллажей и серых, безликих панелей. Дорога, значит… — Ты впутал её в это дерьмо. — Поверь, Фэш, по сравнению с надвигающимися проблемами, то были детские шалости… Зар была на виду у нас. Мы же знаем друг друга с детства… — Рэт, — на стене тикали часы, нестерпимо громко, будто хотели пробить её, — ты слишком много врал, чтобы тебе верить запросто так. — Заметь, кабинет дяди находится этажом выше, но стою я здесь. Будь я на его стороне, то с тобой бы уже общался Рок. — Этого мало.       У Рэта побледнели губы, и его взгляд спицей прошелся по Фэшу. Волнуется? Драгоций вдруг отчётливо вспомнил, как Рэт пытался оттащить его от Войта… тогда у кузена было такое же напряженное, сведённое лицо. — Верно, — усмехнулся он, — тебе ведь всегда сходило всё с рук. Любимец дяди, надежда семьи… четыре года назад нам всем казалось, что Астрагор не простит, что он изживёт тебя, но всё обошлось. Нет… не пытайся, я закончу. Другим бы подобное не спустили. Если дядя узнает о моём участии… когда узнает, — поправился он, — то такой милости мне не светит. Я рискую всем, Фэш. И этот риск оправдается, только если ты закончишь наше дело. А для этого у тебя должны быть развязаны руки.       И лучше всего это исполнится, если Захарра будет далеко и в безопасности, сам додумал Фэш, вот только не соврал ли кузен снова? — И всё же ты предал Нортона. Ему ты тоже шептал про риск?       Рэт коротко хохотнул, за что его тут же встряхнули. — Сдался тебе этот Огнев? Он бы занял место Астрагора быстрее, чем мы бы пожали друг другу руки. Или ты уже видел себя частью их милой семьи? Тогда протри глаза и подумай о своей. Я не представлял, что так всё обернётся… не скрою, результат меня не сильно опечалил, но живой Нортон был бы нам куда полезнее. — И на что же ты надеялся? — Надеялся, что Астрагор вспомнит его старые разногласия с РадоСветом и сыграет на них, а не… не прикончит руками той дуры.       Он говорил это с таким расчётливым спокойствием, а у Фэша перед глазами мелькали картинки. Василиса с невидящим взглядом, Дейла, кивающая ему, Черновод, оставшийся без хозяина… и его детство, разлетевшееся на куски после такой же ночи. — Тогда ещё один вопрос, — пускай ответит, и тогда Фэш решит, сможет ли довериться, — за что ты так ненавидишь дядю?       На этот раз Рэт молчал дольше, разглядывал часы на стене. Думал о чём-то своём. — Наш дядя может избавиться от нас всех и без всякой причины. В любой момент. Ты сам знаешь… о том, почему ни один Драгоций так и не покинул Змиулан. Пора положить этому конец. Закончи то, что начал четыре года назад, Фэш… и я подскажу ещё кое-что… тебе понравится. Слушай, тебе понравится.       Пролет. Еще один. Отсюда видно море, а белый песок подходит к самой веранде. На балке висит колокольчик, и с каждым бризом слышится тихий перезвон, вплетённый в шёпот волн. Фэш сел прямо на булыжник, в метрах пяти от дома. Волосы шевелил ветер, такой же ласковый, как пальцы Василисы… и такой же цепкий.       Солнце налилось гранатом, зависнув над водой в последние минуты своего триумфа. Чайки летали высоко в небе, переговариваясь о дневном улове. Фэш слушал их клёкот. Ждать осталось немного. Он чувствовал это так же отчётливо, как и соль на губах. — Драгоций…       Спина напряглась под чужим весом, но Фэш не дрогнул. От неё пахло дорогой, пылью и дымом. — Дейла уехала. Вместе с Марком. — Им тут нечего было делать… — Я знала, что ты приедешь. Думала — раньше. — Я сам так думал.       Фэш, наконец, увидел её лицо. Красивое, слишком красивое, чтобы замечать сетку из тонких морщин или болезненную худобу. Слишком его. — Больше не прогоняй меня. — А ты не уходи.       Она кивнула, села близко. Он мог бы дотянуться рукой. Слишком далеко. — Фэш… поцелуй меня. И скажи что-нибудь. Пожалуйста.       Её губы были горькими, как дым первых сигарет, как крепкий чай, как удар в скулу… в этом касании не было нежности и трепета, не было робких расшаркиваний… им было нужно другое. И они получили это, когда лёгкие обожгло чужим дыханием.       Солнце дарило последние блики тепла. Они таяли в её глазах. Фэш поверил, что когда-то в их мире жили русалки, и у них были такие же рыжие волосы и печальные, тоскующие по человеческому теплу жемчужины вместо радужек. — Как всё закончится, уедем в Драгшир. — Почему в Драгшир? — Хорошо, уедем, куда скажешь. — Уедем… обязательно уедем. Но сначала всё закончим, — Василиса сжала руку, зачерпнув горсть песка. — Пойдём в дом? — Нет… не сейчас. Хочу увидеть, как солнце уйдёт.       Фэш кивнул. Ему же хотелось закрыть глаза и не чувствовать ничего, кроме приятной, родной тяжести на плече.