Город больше не молчит

      Каждую ночь она закрывала фисташковые глаза. Пальцы проводили по холодной коже одним отработанным касанием. Горло теснил крик, но никогда не прорывался. Полжизни Василиса с отцом были будто чужими, а за четыре года едва ли сплели мост через эту пропасть. Осталось так много не сбывшегося…       Что бы она сказала ему? Если знала, что тот вечер — последний…       Пожалуй немного…       Ты был хорошим отцом. Спасибо. Твои уроки не были жёсткими, они были такими, чтобы я смогла вынести их и пойти дальше. Я запомню их. Все до единого.       Нет. Не нужно слов. Она просто обняла бы его. — Вы уверены, что это не убийство? — Мисс Огнева, Нортон Огнев задохнулся угарным газом. Мы связались с управляющей компанией, они проведут осмотр вентиляции… скорее всего газ пришёл оттуда. — Тогда почему пострадала лишь моя семья, а не весь этаж? — Это ещё предстоит выяснить… нет, дело пока не заведут. — Мистер Мандигор… это нашли под кроватью… похоже на часть какого-то механизма. — Что это? Покажите… — Мисс Огнева, вам следует отдохнуть. У вас шок… — Нет. Я должна знать… — Не мешайте следствию. Намного больше ваше присутствие требуется рядом с матерью… — Василиса! — Я должна… — Василиса! Всё… я здесь. — Покажите мне… покажите.       Над ней потолок и чьё-то лицо. Сознание медленно прояснялось, как острые камни, просачивающиеся сквозь вязкий песок. Ничего уже не исправить. Это не сон. Отец мёртв.       Василиса вновь застыла, погружённая в глухой вакуум. Надо шевелиться, пробиваться, действовать, но она только и могла что лежать. Над ней навис Фэш. От его тела шло живое, успокаивающее тепло. — Тебе надо ещё поспать… ночь, — Драгоций сам выглядел не лучше. — Завтра сложный день.       Язык присох к небу вместе со словами. Огнева развернулась к Фэшу и просто принялась рассматривать его. Сейчас он здесь, рядом, но всё слишком зыбко… Дейла тоже была рядом, а теперь её след затерялся в сотне лиг отсюда. Мама жива, но когда очнётся, это будет уже не прежняя Лисса. Брат… получается, из всех родных остался лишь Норт и Фэш. Интересно, надолго ли? — Я не смогу. Кошмары.       Драгоций придвинулся, пока щеку не кольнуло чужое дыхание. Его лицо так близко, что казалось ненастоящим — дотронься, и Огнева снова окажется в липких объятиях бреда. — Хочешь поговорить? — Нет. Не хочу. — Я понимаю… — Хочу, чтобы говорил ты.       Секунду Фэш молчал, а потом по его губам прошлась кривая усмешка. — Помню, как сел в просак перед Зарой… мы в детстве всегда ждали особенно снежную зиму. Ну, ты помнишь наш Драголис? Снега по колено. Так вот, мы из этого снега строили форт, два форта… нас было много. И играли в снежки. Кроме Захарры девчонок не было, и ей вечно доставалось. Она первая валилась в снег… — Ты её не защищал? — Нет… я же её и валил. Защищал Зару Рэт, — Фэш замолк, и на лбу у него пролегла морщинка, — она обижалась, но ничего поделать не могла. И как думаешь, что придумала эта пигалица? Позвала меня на лёд! Я на коньках стоял, как хромой конь, а она скакала козой вокруг меня. Да ещё и насмехалась, быстрее, ловчее, ой, я тебя подрезала? Но больше всех не повезло маме… недели две лечила нас от ангины.       Василиса прикрыла глаза, стараясь впитать исходящее тепло. Оно волнами накатывало, постепенно смывая налипший к векам кошмар. Рядом с Фэшем дышалось легче. — А еще я рассказывал, как мы изукрасили стену библиотеки? До сих пор стыдно… представляешь, мадам Коули, смотрительница, после такого запретила вход всем Драгоциям. — Серьёзно? Даже сейчас… — Да, хотя мы с Зарой оплатили полностью реставрацию фасада. — Значит, в детстве ты был ещё тем поганцем.       Василиса усмехнулась, пихнув Драгоция в бок. Тот поморщился, хотя сам еле сдерживал усмешку. — Эй! За что? Я же изменился. — Не уверена… — Ах, так… — Фэш! Фэш… перестань… ну всё…       Василиса не заметила, как оказалась в кольце рук Драгоция. По позвонкам прошлась забытая тягучая волна. Как же это непередаваемо — чувствовать рядом крепкое мужское плечо… даже если завтра ждёт беспросветная мгла, а ты просто прижимаешься сильнее, вдыхаешь запах и знаешь — между тобой и грядущим встанет он. А значит, не такая уж она и беспросветная, эта мгла.       Утро пришло непрошенным гостем, разбив свернувшуюся по углам темноту. Веки слиплись, и горячая влага набухла в уголках глаз. Василиса коснулась щеки, сдирая сухую корку. Она плакала? Рядом дремал Фэш, перевернувшись на спину. — Только не говори, что это был звонок, — оказывается, Драгоций не спал. — Что? — Минуту назад… он и разбудил нас. — Нет. Вряд ли…       Звук повторился, и стало ясно, что это далеко не крики чаек. Кого могло принести? А вдруг… Девушка прижалась к Фэшу, и тот разгадал её тревоги. — Лежи тут. У тебя есть камера на домофоне? — Нерабочая… — Ладно.       Драгоций натянул штаны и нахмурился — сердце тревожно сжалось… а вдруг случится то же, что и с отцом, вдруг теперь пришли за ней? — Фэш… постой. — Василис, — он улыбнулся, но спокойнее оттого не стало, — не ударяйся в паранойю. — Я с тобой.       Девушка замоталась в халат и поспешила за Драгоцием. Звонок повторился. Василиса подхватила торшер, чуть не оторвав провод. Фэш отпер дверь, а Огнева выглянула из-за его плеча, тут же удивленно выдохнув.       На пороге стоял Норт Огнев и также удивленно смотрел на сестру. Та всё ещё сжимала торшер. — Драгоций. — Огнев.       Между ними промелькнули искры. Торшер пришлось отпустить. — Думала; ты в ЗолМехе. — Я был там. Все три дня. Хотя это тебе следовало занять место отца… — Норт, — Василиса поморщилась. — Я не… — Знаю. Я не за этим. Может, дадите пройти?       Фэш с Василисой переглянулись и посторонились.       Из гостиной было видно море. Окна выходили на дикий пляж, усеянный мелким ракушечником, корягами и низкими кустарниками. Василиса любила гулять по нему, держа шлёпки в одной руке, а второй прибирая волосы. Ноги кололи осколки ракушек, и песчинки заползали между пальцами, пока стопы не начинали тонуть в мягком, сыром грунте. Пройдёт пара лет, этот пляж покроется сотней следов, истопчется, потеряв всю дикость. Станет обычным. — Что творится в ЗолМехе? — вопрос костью встал в горле.       Норт покосился на Фэша. Тот протянул руку за плечи Василисы, давая понять, что останется. — Тебе какой ответ? Тот, который пощадит расстроенные нервы, или реальный? — Норт. — Все напуганы, сбиты с толку и на грани. Змиулан давит на нас… Почему ты позволила Дейле уехать? С Ляхтичем у нас оставался хоть какой-то шанс.       В глазах брата промелькнули знакомые золотистые искры. Знакомые настолько, что в горле ком встал. И когда он начал так походить на отца? — Не обманывайся. Не Василисина вина, что ваша сестра убежала подальше. За неё взялся дядя. — Тебя здесь вообще не должно быть, Драгоций. — Фэш. Его зовут Фэш. — Он Драгоций… — Послушал бы сестру.       Василиса резко выдохнула. У них столько врагов, а вместо того, чтобы расправиться с ними, они грызут друг друга. Фэш и Норт — последние её близкие, и вот, когда они рядом, то ей совсем неспокойно. — Ты уверена в нём? — Норт посмотрел прямо в глаза сестры. — Уверена, — Василиса выдохнула. — В тебе и в Фэше. — Хорошо… тогда был не прав… Фэш. — Тебя сложно винить. Забудем, я тоже во многом был не прав касательно тебя. — Какой у вас план, — Норт положил голову на сцепленные пальцы, — как мы расплатимся с этими ублюдками?       Фэш усмехнулся. — Дядя думает, что ЗолМех уже проиграл. Не станем его разубеждать. — О чём ты? — Надо, чтобы он окончательно уверился в своей победе, а потом… — Нет, — Василис резко мотнула головой, — нет. Больше никаких уловок. Мы отомстим по-другому: кровь за кровь.       Девушка сама удивилась твердости её голоса. — У Драгоция есть сын. Единственный. — Василиса, — Фэш не понимал её или делал вид. — Что бы ты не задумала, я отправлюсь с тобой. — Нет. Ты отправишься к Хронимаре Столетт и убедишь её помочь нам. — А я? — Норт блеснул огнём в глазах. — Свяжешься с Резниковой, передашь мои слова.       И Эфларус нам благодетель, чтобы справиться, подумала Огнева. Иначе благодетель лишь один… тот, что забрал отца.