Slow dancing in the dark

POV Астрид — Приступим? — наконец, спрашиваю, отрываясь от его губ. Парень вздыхает утрировано тяжело, теребя уже хорошо ему знакомый шёлковый пояс моего халата. — Уже? — в его голосе явно считывается нервоз. И я мягко улыбаюсь, словно боясь спугнуть — Уже. — Я хотел раздеть тебя для начала… — Справлюсь сама, — усмехаюсь, ловя подол его футболки, чтобы стянуть и откинуть её куда-то на пол. Окно плотно зашторено, в комнате темно, горит только лампа на столе у окна, отбрасывая на противоположную стену длинные тени и делая всё ещё интимнее, чем обычно. Но даже эта обстановка, видимо, не в силах расслабить его. Иккинг пока двигается ближе к изголовью, подкладывая подушку под спину для удобства, а я хватаю наручники с другого конца постели и забираюсь на него сверху. Мягко прохожусь пальцами по внутренней стороне его руки, натыкаясь на учащенный пульс. — Не думала, что будешь так волноваться… — Вдруг у тебя тёмные мысли и нож для колки льда под кроватью. Так себе комбо, знаешь ли, — отшучивается, пока я приковываю его. — Всё может быть! — бормочу, полностью сосредоточенная тем, насколько надежно зафиксированы его кисти. — Ну как? — Отстойно, — недовольно кривит губы, и я только довольно киваю, предвкушая веселье. — А теперь как? — улыбаюсь, укладывая ладони на его щеки и поглаживая, ощущая лёгкое покалывание от однодневной щетины. Мои губы мягко касаются то его лба, то скулы, то губ, стараясь расслабить и расположить. — Всё ещё никак, — он слегка улыбается, видимо думая, что находится в той позиции, чтобы дразниться. А я, не желая мириться с его капризами, лезу рукой под резинку его трусов, крепко обхватывая его у основания и окончательно приводя в тонус. — Не ной! Иначе я достану вибратор и тогда мне будет уже не до тебя, ясно?! — говорю, ощущая как буквально за мгновение он становится тверже в моих руках, а я тут же ошарашено смотрю на него — Чувствую, ты не особо и против. Его щёки предательски розовеют, а я ощутимо подмокаю, представляя, как он удовлетворяет себя, думая и мечтая об этом. Эта мысль настолько распаляет, что бедра невольно приходят в движение, кисть в его штанах двигается плавнее. — Ты фантазировал об этом? — наклоняясь ещё ближе к нему, носом утыкаясь в его горячую щеку и мурлычу, наглаживая член. — Астрид… — хрипит, прочищая горло. — Говори, — убираю руку, и он тут же глядит то вниз, то на меня, молча моля вернуть руку назад. Я пока свободной рукой тяну пояс и стягиваю скользкую материю с плеч, а парень как-то инстинктивно подаётся вперёд, но ничего не выходит, он остаётся на месте. — Боже мой, — взмаливается и опускает глаза — Сними лифчик. — Нет, — дразню, чуть приподнимаясь. Теперь его лицо оказывается буквально напротив моей груди, но когда он вновь рывком хочет придвинуться ближе я немного отодвигаюсь, не позволяя. Он хмурится, глядя на меня, а я только хихикаю. — Астрид, — он звучит уже не просто недовольно, а по-настоящему злобно. И меня отчего-то это заводит только сильнее. — Ты не ответил! — улыбаюсь, едва заметно покачивая бёдрами, потирая его стояк через одежду. Он глядит вниз, а затем прикрывает глаза, запрокидывая голову назад. — Да, я думал об этом, — дыхание сбивается, он пыхтит подо мной, а я улыбаюсь, зная, что сейчас могла бы получить абсолютно любую информацию от него. — Часто? — Часто, — вторит. — О чем ещё ты фантазируешь, Иккинг Хэддок? — обхватываю его подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. Взгляд его мутный, абсолютно застланный возбуждением. Кажется, он практически на пике, хотя мы только начали. — Я уже не могу, Астрид! — признаётся — Давай же! — Знаю, — усмехаюсь, хватаясь за резинку боксеров. Я без какого-либо зазрения полностью и всецело упиваюсь своим положением, наслаждаюсь обретенным контролем. Целую, кусаю и глажу его ровно столько, сколько хочу, затем отрываюсь, дразню, играясь с лямкой лифа, но так и не снимаю его. Наклоняюсь, касаюсь губами его виска. Его непослушные волосы щекочут лицо, и я улыбаясь, шепчу ему на ухо, заставляю сказать, как сильно он хочет меня в этот момент. И не важно, что я прекрасно слышу его глухой стон после каждого моего действия, и чувствую его эрекцию. Этого недостаточно. — Хочу! Очень! — хрипит, поворачивая лицо, чтобы прикоснуться губами ко мне, пока я так близко. — Честное слово! Умру, если сейчас не сядешь на мой член, — меня забавляет формулировка и то, как умело и естественно у него выходит подчиняться. Всё же исполняю волю прикованного, ахая, пока направляю его в себя одной рукой и цепляюсь за изголовье другой, блаженно прикрывая глаза, ощущая себя в буквальном смысле на своём месте. Мне до дрожи нравится чувствовать, как он заполняет меня, как идеально его тело вписывается в моё. Каждый раз во время нашей близости создаётся впечатление, что физически всё очень правильно. Это чувство радует и пугает одновременно. Пока я без остановки двигаю бёдрами, ощущая, как уже начинаю уставать в этой позе, Иккинг то и дело начинает неотрывно смотреть через моё плечо. Я оборачиваюсь тоже, поймав его взгляд в отражении напольного зеркала, которое я переставила к стене напротив кровати пару дней назад во время уборки. Зелёные глаза затуманено глядят через отражение в мои, а после опускаются ниже. Туда, где мы соединяемся. Туда, где я насаживаю на него то плавно, то резко, то поднимаю бедра выше, едва вбирая головку члена, то сажусь до конца, невольно хныча и прогибаясь в пояснице. Эта картина откладывается в сознании, и я уже не обращаю внимание на усталость, продолжаю двигаться, не сбавляя темп. Иккинг глядит туда как заворожённый, и хрипит когда я тянусь, целую его в шею прямо под ухом, при этом не прекращая ритмично двигать задницей на нем. Он запрокидывает голову назад, издавая глухой звук, когда я целую его то в челюсть, то в подбородок, то спускаюсь ниже, проводя языком по кадыку. Мои ладони покоятся на крепкой груди и медленно спускаются ниже, желая почувствовать как напряжены все мышцы его тела в предверии оргазма. Снова и снова шепчу ему на ухо — до чего же мне хорошо, и он хрипит. А я довольно улыбаюсь, прекрасно зная, что только говоря это я могу довести его до пика. И делаю это. Его торс трясётся под моими руками, и я блаженно прикрываю глаза, слыша, как он бормочет моё имя, и чувствуя, как горячее семя заполняет меня, неспешно вытекая, и от этого ощущения едва ли не кончаю сама. Иккинг через полуприкрытые веки снова глядит в зеркало, рассматривая нас, а затем закрывает глаза, откидываясь назад. Я пока стараясь отдышаться, приподнимаюсь с него и тянусь, чтобы скорее освободить мужские кисти. Массирую его руки, наблюдая, как вздымается его грудь из-за сбитого дыхания. — Не думала, что тебе так понравится, — улыбаюсь, убирая мокрые волосы, прилипшие к его лбу, когда он сам начинает растирать свои запястья. — Я тоже, — признаётся и как-то раздосадовано добавляет — Не думал, что будет так быстро. — Всё в порядке, — уверяю, аккуратно разминая сначала его плечи, а затем предплечья — Это даже лестно. Он просто молча рассматривает меня, пока я массирую его руки, а когда ловит своим взглядом мой, моё дыхание сбивается вновь. Этот зрительный контакт, кажется, глубже и пронзительнее всего, что было до. Он смотрит неотрывно и внимательно, и где-то там в глубине этой зелени его глаз есть что-то настолько тёплое, любовное и принимающее, что мне становится не по себе. Тут же перед глазами вдруг возникает довольное лицо Алана, то, как я вру, что у меня никого нет, и, как позволяю пригласить себя пообедать. Все тут же становится противно и неправильно. Меня бросает в жар, щеки горят от стыда, и я боюсь разомкнуть губы, чтобы не ляпнуть что-то лишнее, чтобы не выдать всё, что наболело. — Я ни с кем такого не чувствовал, честно! — пока Иккинг говорит, его руки ложатся на мои бёдра, а у меня появляется непреодолимое желание дистанцироваться. — Я первая в душ. Ты пока сними простыни, нужно будет сменить тут всё, — тараторю, убирая его ладони. Только начинаю подниматься с постели, как мужская рука ловит мой локоть — А как же ты? Я понимаю, о чем он, но только качаю головой, мягко выпутываясь. Ещё днём я сказала другому мужчине, что свободна, а теперь в постели с другим, и это сводит с ума, поэтому я скорее иду в ванную, чтобы скрыться от его искреннего непонимания. «Со своим оргазмом я легко справлюсь наедине в душе, только бы не ощущать этот взгляд и близость, которых я не заслуживаю.» — Всё в порядке? — спрашивает, прерывая тишину, и я отрываю взгляд от макарон. — Да. — Скажу прямо, мне не по себе от того, что ты не кончила. У меня ощущение, что из-за этого всё не так, как должно было быть… ну как ты запланировала… будто я не оправдал твоих ожиданий… — Все в порядке, — повторяю, перебивая. «Я даже не думала об этом, а он, наверное, всё время только это в голове и крутит.» — Не похоже на то. Ты молчишь весь ужин, — констатирует. — Я вообще люблю молчать, ты, видимо, плохо меня знаешь, — пожимаю плечами, надеясь, что он считает моё настроение, и мы поужинаем в тишине. — Это меня и расстраивает, — давит тяжёлый вздох, а я перевожу взгляд к окну, притворившись, будто обнаружила там что-то интересное — Даже когда мы вместе, когда максимально близки физически, я не понимаю, что у тебя на уме. Выгонишь ли ты меня в итоге или приласкаешь. Это выматывает. — Не знаю, что и сказать, — отвечаю честно. Что-то непривычно серьёзное сквозит в его облике. А мне становится не по себе, я прекрасно знаю, что он скажет дальше. — Я много об этом думаю. И может нам хотя бы попробовать? — Что? — спрашиваю, словно действительно не понимаю о чем он, а сама подсознательно просто хочу оттянуть момент, когда он произнесёт это вслух. — Ну… отношения, — Иккинг глубоко вдыхает, словно только теперь, когда слова покинули его, он, наконец, смог вдохнуть полной грудью — Нам хорошо вместе, почему тогда мы должны ограничиваться постелью? — Когда мы договаривались, ты сам говорил — никаких претензий и обязательств, только секс! Я прекрасно это помню, — сама того не ожидая, вдруг поднимаюсь из-за стола, не понимая, куда себя деть. В голове треск и гул — рушится привычная картина мира. Кухня кажется ещё меньше сейчас. Меня будто загнали в угол, а я не терплю этого. Открываю холодильник, чтобы взять бутылку воды и приложить её сначала к виску, а затем к ключице, охлаждая себя. Спиной припадаю к кухонной тумбе, ощущая, что кожа так и не перестала гореть. Он смотрит на меня, и вид у него неважный, я же инстинктивно отворачиваюсь к окну, словно отгораживаясь. — Я был другим человеком тогда. За это время я стал куда взрослее, сейчас мне интересен не только секс, — говорит, устало потирая лоб — Мне нравится проводить с тобой время, болтать. Я люблю твои шутки и твой острый ум. Он ловит мой взгляд и прерывается, но только, чтобы привстать и придвинуть мой стул к себе, прежде чем протянуть руку ко мне. Его пальцы обхватывают мою кисть, мягко притягивая ближе к себе. Я вся обмякаю и через мгновение уже сижу совсем рядом с ним. — Люблю то, какая ты мудрая не по годам, и обожаю то, какой нежной и заботливой ты бываешь, когда мы наедине, — он продолжает, ласково накрывая мои ладони своими и нервно покусывая губы в конце речи. — Иногда мне трудно тебя понять, но я очень этого хочу, — его голос негромкий и успокаивающий, я кладу голову ему на плечо, притихая. Молчу, утыкаясь в душистый ворот его футболки, а сама едва дышу, решая ничего не говорить, а довериться и просто послушать. Я ощущаю себя так странно, как податливое тесто, из которого можно вылепить, что захочешь сейчас. Абсолютно поражённая всеми этими словами и трепетом, только вжимаюсь в его плечо. В голове не укладывается, что он действительно так относится ко мне, что действительно считает так. — Если подумать, ты изменила мою жизнь, — он гладит меня по спине своей большой ладонью, а я молча слушаю, присмирев под его рукой. — Скажи что-нибудь, — просит через время, а у меня ощущение, что я не могу разомкнуть губ. Открываю рот и закрываю вновь, словно рыба, пока в голове зреют слова. Что-то язвительно-скучающее, как и обычно. — Тебя, значит, привлекают заурядные и холодные женщины? — в итоге только отшучиваюсь. — Не наговаривай на себя, — его рука ложится на мою поясницу, приятно растирая её — Давай, просто попробуем, мм? Я постараюсь тебя не разочаровать. Произнося это, он, очевидно, думает, что главная проблема в нём, а на самом деле проблема во мне, моей неспособности доверять и моей неопытности в плане «нормальных» отношений. Мне боязно и неясно, как это всё будет происходить и выглядеть, как мне себя вести, и что в конце-концов скажут его родители. Я не умею любить, для меня это чувство искаженно и изуродованно ещё с самого детства, когда отец оставил нас, а я продолжала расспрашивать у мамы о нем и ждать, когда он появится в моей жизни. Он не появился. Было ясно, что любить его бессмысленно, ему то плевать. Единственные, кого я любила и люблю с тех пор — мама и Чейз. «Чтобы любить кого-то ещё нужен ресурс, для меня это непозволительная роскошь.» — У меня проблемы с доверием, — отвечаю самое очевидное, ощутив, что пауза затянулась. — У меня тоже, но сегодня я разрешил тебе приковать и трахнуть меня, — я слышу улыбку в его голосе, и теперь улыбаюсь тоже — Я не требую, чтобы ты сразу сказала «да», но хочу, чтобы ты не отталкивала меня, чтобы мы попробовали. В ответ так ничего и не говорю, просто потому что нужные слова так и не находятся, лишь прикрываю глаза, пока он несколько раз целует меня в волосы, а затем отстраняюсь и двигаю свою тарелку ближе. — Еда остынет, давай ужинать, — наконец поднимаю к нему глаза, боязно и вскользь. Иккинг улыбается мне совсем по-доброму и кивает. Дальше мы говорим только на какие-то отвлечённые темы. Он не поднимает вопрос отношений, видимо, понимает — с меня на сегодня хватит, я больше не вынесу. «Возможно, не так уж и плохо он меня знает.»