Дни нашей жизни

23 июля 2017 г. В спальне было темно, Гарри не любил, когда его будит солнечный свет, особенно летом, когда солнце вставало рано и начинало палить уже с утра. Он повернул голову и увидел, что Снейп все еще в постели рядом с ним. Значит, еще нет шести часов. Он скинул с себя простыню, в комнате было жарко. Северус спал к нему спиной, и его черные волосы разметались по подушке. Гарри приблизился к нему и стал целовать его плечи и шею. Снейп пошевелился. Гарри обнял его сзади, закинул на него ногу и стал тереться членом о его ягодицы. Тот порывисто вздохнул и попытался повернуться, но Гарри придавил его сверху и практически лег на него. Он зарылся лицом в его волосы, жадно целовал шею, прикусывал мочку уха. Достаточно возбудившись, Гарри дотянулся до флакона со смазкой и просунул сразу два пальца между ягодиц Снейпа. Тот заерзал, но позволил ему это сделать. Потом Гарри вошел в него, все так же придавливая его к кровати, не давая никакой свободы движений. Он начал медленно двигаться внутри его тела. Никто из них не сказал ни слова, и этот секс тоже был почти бесшумным. Гарри не торопился, его движения были плавными и медленными, он знал, что именно так можно довести Снейпа до оргазма без дополнительной стимуляции. И когда тот стал хрипло постанывать, Поттер чуть увеличил темп. Вскоре Снейп кончил. Гарри дал ему возможность пережить эйфорию, и потом быстро кончил сам. Они оба вспотели, в комнате было душно. Гарри освободил Снейпа от тяжести своего тела, лег на подушку, дотянулся до лежащей на тумбочке волшебной палочки и открыл штору и окно невербальным заклинанием. В комнату проник солнечный свет и утренняя прохлада. Снейп отвернулся от окна, спасая глаза от резкой смены освещенности, а потом посмотрел на Гарри сквозь пальцы. — Мне показалось, или ты сейчас занимался сексом не только со мной? Поттер прочистил горло, но не ответил. — Этьен? Так ведь его зовут? — Перестань копаться у меня в мозгах, — недовольно отозвался Гарри, глядя в потолок. — Там и не надо копаться. Все лежит на поверхности, — хрипло сказал Снейп и закрыл глаза, чтобы не видеть, как тот ему врет. — Ты о нем постоянно думаешь. — Ну, раз ты так легко меня читаешь, то знаешь, что ничего не было, — без выражения сказал Гарри. — Но ты им увлечен. Только не пытайся мне врать. — Я и не пытаюсь. — Сколько ему лет? — Восемнадцать. — Боже… — выдохнул Снейп и закрыл лицо руками. Гарри поднялся и обнял его. И тот, против ожиданий, не пытался отстраниться. Они лежали так какое-то время, комнату все больше наполнял солнечный свет, из окна доносились пение птиц и протяжный гудок проплывающей близко к берегу рыболовецкой баржи. — Это ничего не значит, Сев. Тебе не о чем беспокоиться. В ближайшее время я не буду появляться в Париже. У меня отпуск до конца лета. — Это мне наказание за то, что я сделал с тобой, — тихо сказал Снейп. — Тебе сейчас почти столько же лет, как было мне… — Северус, перестань, — оборвал его Гарри и поцеловал в щеку. — Ты сделал меня счастливым. Тут не за что наказывать. Просто этот мальчик влюблен в меня. И меня это… волнует… вот и все. — Да, ты падок на тех, кто в тебя влюблен, — горько сказал Снейп. — Странно, что этих людей было в твоей жизни не так уж много. — Сев, я люблю тебя, и ты это знаешь. Наша семья для меня важнее всего. — Почаще напоминай себе это, когда бываешь в Париже, — Снейп отстранился и встал с постели. На его бедре были видны следы засыхающей спермы. — Я не хочу причинять тебе боль, Сев, если ты хочешь, я вообще не вернусь… В это время в дверь их спальни постучали. Снейп быстро накинул на себя домашнюю мантию и впустил сына в комнату. Джуниор стоял уже одетый, его длинные черные волосы были рассыпаны по плечам. — Вы обещали мне пойти на пляж с самого утра, — сообщил он, внимательно глядя на родителей. — Дай нам десять минут, сынок, — попросил Гарри, сидя на кровати и закрывая пах одеялом. — Я уже поставил варить яйца. Сегодня будем завтракать по-английски, — сказал Джуниор и вышел из комнаты. Снейп закрыл за ним дверь и направился в душ. — Как ты думаешь, он догадывается, что мы трахаемся друг с другом? — спросил Гарри, глядя в зеркало над ванной в процессе бритья. Снейп стоял рядом с полотенцем в руках и вытирал голову. — Он не идиот, Гарри. Техническая сторона дела его сейчас не очень волнует, но обо всем остальном он знает, — отозвался Снейп, не глядя на него. — Он знает, что живет с двумя геями. Остальные детали ему наверняка кто-нибудь в ближайшее время расскажет в школе. — Тебе не кажется, что лучше это сделаем мы? — Я не знаю, Гарри, — как-то обреченно ответил Снейп. — Может, ты вскоре будешь трахаться уже не со мной. И тогда его придется просвещать по более широкому кругу вопросов. — Сев, перестань! — крикнул Гарри и порезал щеку бритвой. — Твою мать! — Официально он твой сын, и ты можешь увезти его от меня куда захочешь. Я был таким идиотом, когда решил не ставить свое имя в его документах, — горько сказал Снейп и вышел за дверь. — Блядь! — заорал Гарри и снова увидел кровавый потек на другой стороне лица. Он бросил бритву в раковину и пошел за Снейпом. — Северус, посмотри на меня! — заорал он. — Он твой сын так же как и мой. Мы его произвели на свет вместе. Если ты боишься, я могу завтра же поднять его документы и вписать туда твое имя. И перестань уже хоронить наш брак! Мы вместе, дементор тебя дери. Я здесь, с тобой, я люблю тебя и трахаюсь с тобой, а не с Этьеном. Если тебе нужен непреложный обет, я его тебе дам. Только, пожалуйста, перестань изматывать меня своей ревностью! — В этот раз она не беспочвенна. — Перестань. Ты сам три раза в неделю едва ли не ночуешь в церкви с Пьером. Я же не извожу тебя подозрениями! Хотя очевидно, что он души в тебе не чает. — Он католик гораздо в большей степени, чем гей, — холодно ответил Снейп. — Так значит, мне не показалось! — Это ничего не значит, — отмахнулся Северус и начал одеваться. — Именно это я и пытаюсь тебе доказать! На этот раз Джуниор вошел без стука. Его бы и никто не услышал в пылу ссоры. — Перестаньте орать друг на друга! Десять минут давно прошли! Я уйду сейчас на пляж один! — мальчик стоял на пороге, перекрестив руки на груди, и так напоминал Снейпа на уроке у первокурсников, что Гарри-старший рассмеялся. Снейп лишь криво усмехнулся и вышел вместе с сыном из комнаты. Он всегда собирался быстрее Поттера. 31 июля 2017 г. — Мне показалось, что Северус сегодня какой-то мрачный. Мрачнее, чем обычно, — тихо сказала Гермиона. Они с Гарри вдвоем сидели под старыми яблонями в саду. — Тебе не показалось, — ответил тот. — Ты же не думаешь, что он отказался обедать и ушел в свою лабораторию только из-за присутствия Рона? Был его тридцать седьмой день рождения. Гарри не планировал его отмечать, но у него была договоренность, что Уизли, которые путешествовали в это время по Франции всей семьей, навестят их дом в этот день. Гарри подал на стол устриц и прочие бретонские угощения, Снейп почти не общался с гостями и ушел к своим котлам. Гарри болтал с Роном, Гермионой и подросшим Хьюго об их поездке, а Роуз и Джуниор играли в саду. Потом Хьюго, который стал игроком в школьной команде по квиддичу, предложил поиграть. Дети и Рон с радостью поддержали эту идею, а Гарри был не в том настроении. И он остался с подругой в саду вдвоем, пока остальные носились на ближайшем пустыре от бладжеров. — Так что произошло? — спросила Гермиона и посмотрела другу в глаза. Тот смутился и рассказал о молодом стажере, который влюбился в него в первый же день практики. О том, как сам он стал испытывать к нему влечение, видя, как тот краснеет в его присутствии, как старается задержать его руку при приветствии, как стремится быть всегда на виду. — Ничего не было. Но ты же знаешь, какой Снейп мнительный. — Дело сейчас не в его мнительности, — сказала Гермиона и тяжело вздохнула. — Так часто бывает, когда люди давно живут вместе. — У вас тоже так было? — Гарри внимательно на нее посмотрел. — И не раз. Гарри хотел спросить об этом, но понял, что не стоит. Он не хотел знать о грешках Рона, который всегда был падок на девиц. Они совсем недавно стали нормально разговаривать, и ему не хотелось вновь чувствовать к нему отторжение. И тем более он не хотел знать о чем-то, что может испортить светлый образ его лучшей подруги. — Знаешь, надо снова учиться жить без детей, — грустно сказала Гермиона и смахнула с садового стола сухой лист, упавший с яблони. — Через несколько лет они уедут в Хогвартс, и мне придется остаться наедине с Роном, а тебе с Северусом. — Ты только Снейпу это не говори. Он с катушек слетает при одной мысли о том, что Джуниор от нас съедет. Да и я не хочу об этом думать. Они помолчали. Гарри вдруг как-то по-новому ощутил, что стал взрослым. Это совсем другое чувство, не то подростковое, которое охватывает тебя от осознания, что у тебя растет борода, или после первого секса. Даже когда он блуждал в поисках хоркруксов и победил Волдеморта, Гарри чувствовал себя все еще школьником. На первом курсе Дабмлдор устроил ему похожее приключение в погоне за философским камнем, а в 98 году все просто стало сложнее и опаснее. Он даже в день свадьбы с Джинни ощущал себя мальчишкой, нарядившимся в костюм жениха. Только прожив со Снейпом несколько лет, Гарри понемногу научился осознанно относиться к жизни, принимать взвешенные решения и нести ответственность за свои поступки. И то, он не мог себе представить, как изменится его жизнь с приходом в нее ребенка. А теперь надо как-то учиться жить с сыном, который с каждым годом умнеет, задает вопросы и имеет свое мнение. С сыном, который однажды упорхнет из гнезда. Гарри внезапно понял Снейпа в его нежелании выпускать его на работу, запереть, законсервировать то, что есть сейчас, потому что будущее очень пугает. Это была странная, неприятная мысль. Он почувствовал, что сам стал цепляться за настоящее, как Снейп, который был старше на двадцать лет, и значит, уже не раз проходил через это. Ощущение хрупкости бытия, быстротечности времени, острое желание насладиться каждым его мгновением наполнили его сознание. И в этот момент Гарри понял, что действительно для него сейчас важно — вернуть согласие в отношения с мужем и избавить сына от необходимости быть буфером между ними. — Знаешь, что, Гарри? Давай, мы заберем Джуниора с собой? Он же любит путешествовать? А вы с Северусом вместе куда-нибудь съездите? — словно услышав его мысли, спросила Гермиона. — Он не захочет отпускать сына. И если и поедет, то с ним. Снейп теперь от меня за ним прячется, — горько сказал Гарри и подлил им еще вина. — Не подпускает к себе. Хорошо хоть из спальни не выселяет. И то потому, что сына не хочет расстраивать. — Поэтому я и предлагаю Джуниору поехать с нами. — Я боюсь, он сам сейчас откажется. — Я знаю человека, который его убедит. Гарри посмотрел на Гермиону и впервые за вечер искренне улыбнулся. 2 августа 2017 г. На пляж опускались короткие южные сумерки. Черный вулканический песок тускло блестел на солнце, отражая оттенки заката. Море было спокойным, на берегу оставались только несколько задремавших туристов. Последовало два хлопка аппарации. Гарри и Снейп появились, держа в руках по бутылке вина. Это была обычная причуда Снейпа — не ходить на пляж днем, когда жарко, а появляться там ближе к закату. За время жизни на побережье Бретани Гарри уже привык к ней, и даже в этом внезапно свалившемся на них отпуске Снейп не изменял своей привычке. Он долго не хотел отпускать Джуниора с семьей Уизли, потом, вняв его мольбам, долго ходил из угла в угол по лаборатории и в итоге сдался. То, что Гарри сразу на это согласился, его не волновало. Он вообще последние две недели с ним почти не разговаривал. Но, приняв это решение, Снейп уже спокойно собрался в поездку сам. Свой предыдущий совместный отпуск в Бате они оба старались сейчас не вспоминать. Снейп почему-то сразу решил отправиться на остров Крит, словно они давно это обсуждали. Гарри не спорил, ему было все равно, куда ехать. Греция ему понравилась, она была такая же провинциальная, как Бретань, только жарче и расслабленнее. Беленые известкой дома со ставнями, обилие цветов и странная греческая музыка сразу настраивали на отдых, хотя все, за исключением музыки и постоянной жары, у них было и дома. Но перемена обстановки действительно сыграла свою роль. Во-первых, Гарри тут сразу перестал думать о мальчике-стажере, во-вторых, местное сладкое вино каким-то волшебным образом заставило Снейпа уже в первый же вечер напиться допьяна. Гарри не помнил ни одного раза, когда тот был действительно пьян. В периоды меланхолии, которые Снейп «лечил» анисовой настойкой, он лишь слегка покачивался при ходьбе, при этом его ум всегда оставался ясным. А белое вино, которое он часто пил за ужином, на него вообще никак не действовало, по крайней мере, внешне. Здесь же, выпив два бокала какого-то волшебного напитка, Снейп сразу расслабился и рассказал о том, как впервые попробовал алкоголь и занялся сексом. За все годы их жизни Гарри не мог допроситься от него хоть каких-то подробностей о его прошлом, а тут просто потекли откровения. На губах Снейпа играла пьяная улыбка, и Гарри вдруг увидел, каким он был в юности, еще без всей той брони, что наросла потом. Он понял, что тот был ранимым подростком, страдающим от одиночества и своей непохожести на других, и в этом был очень схож с ним самим. Эта непосредственная улыбка заставляла лицо Северуса казаться в южных сумерках очень молодым. И Гарри потянулся и поцеловал его в губы. Снейп ответил на поцелуй, а потом позвал его на пляж. Они сидели на трансфигурированном из камня пледе, плечом к плечу и смотрели на опускающееся в море солнце. — Мне тут змейки нашептали, что рядом с нашим временным пристанищем есть волшебный источник, — сказал Гарри и посмотрел на Снейпа, который уже слегка протрезвел и глядел на закат. — Змейки нашептали? — переспросил тот и уставился на него. — Ты разве еще понимаешь их язык? — Да, понимаю, это единственное полезное наследие, которое мне оставил Волдеморт. Говорить, правда, почти разучился, — признался Гарри. — Так вот, мне тут нашептали, что, если выпить этой воды вдвоем из одного сосуда, это скрепляет союз навсегда. — Н-да? — Но я думаю, ты знал об этом и без меня. Ты же всегда все лучше меня знаешь. И я полагаю, мы приехали сюда именно за этим. Снейп ничего не ответил, а лишь отпил еще сладкого тягучего вина из бокала, снова глядя на потухающий пожар заката. — Но ты хотел, чтобы я это тебе предложил, так, Сев? — Гарри чуть толкнул его плечом и прижался к нему щекой. — Может, и хотел. А сейчас не хочу. Ты всегда был со мной по своей воле. Пусть так и будет. Мне не нужны от тебя непреложные клятвы и что-то еще столь же бессмысленное, — Снейп сказал это как-то очень просто и без горечи. — Я люблю тебя и сделаю все, чтобы тебе было спокойнее, Сев. — Я знаю, мой мальчик, — Снейп сжал руку Гарри в своей. — Но я не хочу задабривать своих внутренних демонов твоими усилиями. Это не имеет смысла. Я и так совершил в жизни много ужасных поступков, идя у них на поводу. Я хотел получить любовь твоей матери, и обрек ее на смерть. Пытался защитить тебя от своей любви и отравлял твою жизнь с самого детства. Я был против детей, потому что боялся, что их ты будешь любить больше, чем меня. Я ревновал тебя к каждому столбу, и мне сложно понять, как ты все это терпишь. Я не дал тебе выйти на полноценную работу, и теперь расплачиваюсь за это тем, что от скуки ты увлекся каким-то юнцом. И я знаю, что ты получил несколько писем от Кингсли и даже не говоришь мне о них, зная, как я могу отреагировать на твое желание вернуться на свое законное место в английском аврорате. Сейчас я могу привязать тебя к себе чувством вины, а потом то же самое сделать с Джуниором, оставив его дома и не давая уехать в Хогвартс. Гарри потрясенно молчал и смотрел на Снейпа во все глаза, боясь спугнуть такое редкое у него желание говорить откровенно. — Я не смогу вечно удерживать рядом с собой тех, кого люблю. Я знаю, что ты хочешь принять приглашаение Кингсли. И что наш сын не может не поехать в школу, которую его родители защищали ценой своей жизни. Хотя мне все, что связано с Англией, сейчас противно. И твой аврорат, и этот треклятый Хогвартс. Снейп опрокинул в себя остатки вина из бокала и запустил его в море. В полёте он рассыпался на мелкую гальку, из которой был изначально создан. — Я не знаю, хочу ли я работать в обновленном министерстве Кингсли, — возразил Гарри. — И дело даже не в твоем нежелании меня отпускать. Я не уверен, что вообще хочу возвращаться назад. — Понимаю. Но ты можешь быть уверен, я не стану тебя отговаривать. — Спасибо, Сев, но я пока не хочу ничего решать, я в отпуске с любимым человеком, — улыбнулся Гарри и поцеловал Снейпа в губы. Тот ответил на поцелуй и притянул его к себе. Они упали на плед и стали страстно целоваться, словно не делали этого вечность. Им было все равно, что их могут увидеть. Снейп запустил руку в штаны Гарри, а тот навалился на него сверху. Очки у него съехали на бок, он заглянул в черные глаза Снейпа и увидел там что-то новое, чего раньше не замечал. Готовность открыться ему до конца. Словно прочитав его мысли, Снейп приподнялся и сказал: — Но на пляже я трахаться еще не готов. — С этим я могу смириться, — усмехнулся Гарри и аппарировал их обоих в съемный дом. Там они оказались сразу на большой кровати, убранной хрустящими белыми простынями. — Сто очков Гриффиндору за меткость аппарации, — сказал Снейп и снова улыбнулся той новой для Гарри улыбкой. Тот накрыл его губы своими, они быстро разделись. После долгих глубоких поцелуев Гарри лег на спину, расставил ноги, словно приглашая Снейпа войти. Он всегда отдавал ему ведущую роль после любой размолвки, словно признавая право старшего и более опытного партнера. Тем более, что Снейп по-другому вообще не умел мириться. Тот взял в рот член Гарри, прошелся языком по всей его длине, пососал головку, а потом поднялся обратно к шее, оставляя влажную дорожку на его коже. — Хочу тебя в себе, — тихо сказал Снейп ему на ухо и лег рядом. Гарри снова поцеловал его, тот повернулся на живот. Гарри стал покрывать поцелуями его спину, ягодицы, а потом тронул языком его анус. Снейп тихо застонал, и он продолжил ласкать его там языком. Эта ласка, которую они раньше никогда не практиковали, вдруг заставила Северуса пережить какие-то совершенно новые ощущения в своем теле. Словно он позволил Гарри прикоснуться не просто к интимной части своего тела, но проникнуть глубоко внутрь его существа, туда, куда он никого никогда не пускал. Это было сладко, стыдно и непристойно, но он не хотел это останавливать. Язык Гарри проникал все глубже, лизал не только сфинктер, но и промежность и яйца, и Снейп стонал от переполняющих его ощущений. Он не мог вымолвить ни слова, цепляясь пальцами за подушку и расставляя ноги еще шире. Вскоре Гарри чуть отстранился, добавил немного смазки и вошел в его тело. Тот пережил это проникновение по-новому, словно его нервные клетки стали чувствовать все гораздо острее. Гарри медленно набирал темп, а он стонал под ним громче, чем когда-либо раньше. Вскоре Снейп почувствовал, что его накрывает волна оргазма, и в это же мгновение, ощутил внутри себя растекающуюся сперму Гарри. Тот упал на него сверху и долго не хотел выходить из его тела. — Сегодня было что-то особенное, — сказал Гарри после того, как они долго лежали, приводя в порядок дыхание. Он таращился в потолок и не мог подобрать слова для пережитого им ощущения. Они занимались сексом друг с другом уже много лет, но сейчас он впервые пережил что-то близкое к состоянию невесомости. В голове шумела кровь, он положил руку на сердце, которое продолжало учащенно биться. Снейп повернул к нему голову и ничего не сказал. Он не мог выразить словами то, что внутри него сейчас окончательно развязался какой-то очень старый узел. И в уголок души, отгороженный от внешнего мира километрами колючей проволоки, наконец, проник свет. Когда Гарри предложил выпить еще вина, Снейп, держа в руке прохладный бокал, как-то спокойно и буднично рассказал о том, как в детстве его избивал отец, как соседские мальчишки несколько раз макали его головой в мусорные баки, полные ядовитых отходов ткацкой фабрики, как в Слизерине над ним издевались, не признавая право полукровки на учебу там. Он рассказал о том, как познакомился с Лили, как они вместе лазали по деревьям в заброшенном саду старой усадьбы, из которой сделали дом для умалишенных, как вместе учились колдовать без палочек, пили воду из родника и прятали свои детские сокровища под пучками сорной травы. А потом Снейп также спокойно рассказал о том, как его изнасиловали трое пьяных семикурсников, зажав в туалете Плаксы Миртл, и что в тот день он поклялся себе, что никогда больше не позволит другому мужчине проникнуть в свое тело. — На самом деле я всегда находил больше удовольствия в пассивной роли. Это, к счастью, не был мой первый секс. Но те трое отбили у меня желание на долгие годы, — сказал он, глядя на светлеющее небо. Они проговорили всю ночь, сидя на веранде и глядя на то, как переливается теплое южное море. — Сев, это ужасно… — Не стоит, — отмахнулся Снейп. — Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты меня пожалел. Просто пришла пора это все отпустить. Ну и чтобы ты понял, почему я так переживаю за Джуниора в Хогвартсе. — Ты тоже думаешь, что он угодит в Слизерин? — улыбнулся Гарри. — Он стопроцентный слизеринец по характеру. Но это не важно, куда бы его не занесло, туалет Плаксы Миртл все еще манит к себе малолетних придурков с дурными намерениями. — Мы не сможем защитить его от всего на свете, Сев. — Я знаю. И сегодня я окончательно с этим смирился. — А что было… с теми тремя? — спросил Гарри, сжимая кулаки. — Я стер им память. К сожалению, себе стереть память невозможно, — горько усмехнулся Снейп и посмотрел на Гарри. Его глаза на потрясенном лице казались в темноте огромными. — Их всех давно нет в живых, — ответил Снейп на незаданный вопрос. — Они погибли еще в первой войне. Я не имею отношения к их смерти. — Они были Пожирателями Смерти? — Один был сторонником Темного Лорда, другой стал аврором, а третий просто попался под руку Беллатрикс при очередной облаве. Так что я отомщен тем, что пережил их на тридцать с лишним лет, и у меня есть ты и Джуниор. Слаще месть мне сложно себе представить, — сказал Снейп и весело улыбнулся. Его влажные черные глаза сейчас как-то по-новому блестели в лучах восходящего солнца.