***
Между парнями начинает нешуточно искрить. Хоть группа и продолжает собираться за ужином в полном составе, а всегда при таких условиях они шумят и громко веселятся, сейчас же остаётся только их же песню «Awkward silence» включить на фоне. Чанбин даже три раза каркает. Потому что неловко пиздец. И неловко не только Минхо с Джисоном, неловко всем. Потому что эти двое друг друга не то что глазами пожирают, они ебутся взглядами прямо на этом столе в присутствии всех остальных мемберов. И те стараются побыстрее доесть, чтобы убежать подальше оттуда. Куда-нибудь в студию или зал для практики. Джисон это понимает, но ничего сделать не может. Потому что Минхо такой невероятный, идеальный, великолепный, просто замечательный, охуенный парень… был бы, если бы ему дал. Но он, блять, ломается хуй пойми от чего. К Хану даже Чан подходит с соболезнованиями, потому что не в курсе этой ситуации только слепой и глухой. Никто ни о чём не говорит, но все всё понимают. Но, сука, Минхо-то что? Это Джисону готовиться нужно, иногда терпеть боль, проходить эти все неприятные процедуры с клизмой, а ему-то что? Минхо только подойти, член засунуть, подвигаться и уйти. Сложно? Пиздец как, видимо. Чан сравнивает Минхо с девочкой из прилежной семьи, девственницей, которая «до свадьбы никакого секса». Джисон никогда таких не осуждал и не будет, потому что, ну, дело каждого, но очень осуждающе соглашается со сравнением. И что Джисон только не пробует сделать, всё бесполезно! Конечно, он, как совершенно не тупой человек, решает Ли провоцировать, наклоняться почаще, ходить без футболки, в зале начинает зависать ещё больше (хотя тут он не столько Минхо провоцирует, сколько сексуальную энергию в другое русло направляет) и всё такое. Тот вздрагивает, конечно, начинает его трахать глазами во всех позах и так жёстко, что даже проходящему мимо Феликсу плохеет, и вообще ощутимо напрягается каждый такой раз, но не срывается. А Джисон выть готов от того, как ему хочется ебаться. Он будто кошка в течку, ему так хочется, чтобы пришёл кот и хорошенько так ему засадил, что начать умолять Минхо («На коленях», — так и проносится следом в голове, и Джисон почти скулит, когда фантазия летит уже к отсосу) не кажется такой уж плохой идеей. Джисон пытается вызвать у Минхо ревность, прекрасно зная, что тот собственник до жути, дурачится с Чанбином, лезет к Чану, с Хёнджином чуть не целуется, обнимается с ним, стоит до непозволительного близко, но Минхо… но Минхо всё ещё похуй, да. Ладно, нет, сказать, что ему похуй, — соврать, но всё же. Да, он ходит и агрессивно стреляет глазками, да, он долго пялится, пытаясь скрыть эмоции, да, он ещё больше бесится, но это не то, чего хотел Джисон. Джисон всего лишь хочет член Минхо в своей заднице, руки Минхо на бёдрах, губы Минхо на своих и глаза Минхо, смотрящие ему прямо в душу. Он что, просит так много? Джисоново отчаяние доходит до такой степени, что тот, смущаясь и закрыв всё лицо, заходит в секс-шоп и покупает там несколько вибраторов, пробку и бутылёк смазки. Потому что его закончилась от ежедневной, блять, дрочки, потому что Минхо — сука. Использовать эти предметы неловко, но только это Хану и помогает, потому что от своих небольших пальцев никакого удовлетворения не появляется. Появляется только раздражение, потому что Джисон будто сам себя дразнит. Хан мало того, что становится чересчур озабоченным на сексе, так ещё и раздражается без повода, не может писать нормальные тексты, к Минхо ближе, чем на метр, не подходит, потому что боится насадиться на него прямо там, на глазах у фанатов. И Минхо, кажется, это замечает, даже, вроде, немного смягчается и почти даёт Джисону такой нужный ему секс. Почти. Потому что Минхо — сука. Нет, Джисон определённо не понимает, что ему сделать, чтобы получить свой долгожданный качественный трах. А ещё Джисон абсолютно не понимает, почему Минхо всё ещё держится за свою идею не спать во время промо, потому что Хан видит, что Ли тоже еле держится, становится раздражительным, дёргается по поводу и без. А ещё они продолжают трахаться глазами, и в этих самых глазах Джисон видит не только привычные любовь, восхищение и похоть (а.к.а. желание выебать), но ещё и такую невероятную тоску, что у Хана что-то ухает в груди и начинает сосать под ложечкой. Лучше бы это Джисон пососал кое-что другое. Блять.***
Минхо всё ещё сука, у Джисона всё ещё стояк, ничего нового. Вообще, у парней концерт, и Джисону, уже более-менее научившемуся сдерживаться на публике, по-хорошему нужно было бы отдаваться музыке, фанатам и прочему, но отдаться хочется только Минхо. Потому что Ли выглядит так, что шутка «я бы прямо сейчас взяла его за руку и пошла от него рожать» уже даже не шутка. И, нет, Джисон определённо не пялится на Минхо и его бёдра, в частности, весь концерт, точно нет. Ли ещё подходит, руку на плечо кладёт, и Джисону хочется выпилиться, потому что ну какого хуя. У Минхо ладошка такая классная, такая тёплая, небольшая, отлично чувствуется на плече, но ещё лучше чувствовалась бы у Джисона на чл- Сука. В отель едут в полной тишине, уставшие после концерта. Джисон всё ещё ловит отголоски возбуждения, а мило спящий недалеко Ли только подливает масла в огонь. Вот почему во сне он такой булочка-солнышко-пирожок, а потом просыпается и снова становится сукой? Так нечестно, вообще-то. На этот раз они живут раздельно, у каждого своя комната, как-то по-богатому. И Джисон думает, что это сплошной рай, потому что уже предвкушает, как достанет купленные игрушки и хорошенько подрочит. Хан аж глаза жмурит от предвкушения будущего удовольствия. Член поднимается, хотя весь последний час и во время концерта Джисон тратил все силы, чтобы он не вставал. Дрочить хочется ещё больше. Но, на самом деле, больше всего хочется Минхо. В себе. На себе. Возле себя. Минхо просто хочется. Всего. Джисон почти шипит и вцепляется рукой в бедро, пытаясь успокоиться и борясь с соблазном потрогать себя, пока остальные полусонные. Но вообще-то Хан не настолько потерял стыд. Хотя… если бы Минхо предложил ему трахаться прямо здесь, в машине, по дороге в отель, парень бы согласился. Хотя бы потому, что Минхо невероятный, идеальный, просто великолепный, и потому, что секса у них не было уже почти три недели. И это, девочки, пиздец полный. В номер Джисон влетает в таком невероятном предвкушении, что аж очко поджимается. Хан не тратит время на душ, хотя надо бы, быстро достаёт смазку (которая теперь, сука, находится в зоне быстрой доступности) белого цвета, потому что представить на её месте сперму Минхо получается чересчур просто, и Джисон от этого чувствует себя невероятно грязным. И чувствовать себя так грязно невероятно приятно, и от этого Хан возбуждается ещё сильнее. Из всех купленных игрушек Джисон ничего серьёзного ещё не пробовал. Ну, как, максимум — походил с пробкой в заднице пару часов. Это было прикольно, но она постоянно давила на стенки или простату, от чего и так неудовлетворённому Джисону пришлось ходить со стояком. Минхо, прекрасно распознающий любые изменения в настроении своего парня, а в особенности возбуждение, настороженно ходил и посматривал на Джисона интересующимися взглядами, но тому было похуй. Больше, вроде, никто не заметил. Джисон остановился на резиновом члене на присоске, потому что у кровати была идеально ровная поверхность спинки, и туда прикрепить этот член было бы проще простого. Хан шипит, вталкивая игрушку в себя до основания. Ему даже растягиваться не нужно, настолько часто и много он дрочит, запихивая пальцы в задницу. Искусственный член меньше члена Минхо, менее толстый и в этой позе практически не прижимается к простате. Джисон почти пищит, когда понимает, что у Минхо ощутимо больше, и хочется скулить и стонать, потому что секса с Ли и его прекрасного члена Хан сейчас не получит. Приходится довольствоваться этим. Джисон ёрзает в разные стороны, устраиваясь поудобнее, и резко стонет, когда резина прижимается к простате. — Блять, — матерится себе под нос, делая глубокий вдох и скидывая с себя футболку, потому что жарко пиздец. Хан прикрывает глаза и опускает голову, двигаясь по искусственному члену вперёд-назад и тихо постанывая родное «Мин- Минхо-хён». Головка проезжается по простате как-то очень неожиданно, и Джисон практически вскрикивает, представляя, что это Минхо сейчас входит в него, что это Минхо сейчас слушает его стоны, что Минхо сейчас притянет его ближе к себе, насадит на свой член до самого основания, задержав так и вылизав всю шею парня, зная, как ему это нравится, и ощущения настолько яркие, что Джисон скулит, как собачка, стонет имя своего парня громко, почти задыхается, понимая, что кончит с минуты на минуту, цепляется за член и- И распахивает глаза, когда слышит щелчок двери. Единственное, что он успевает сделать, это подумать: «Пиздец, я что, дверь не закрыл?» — как дверь открывается и из коридора выруливает Минхо. — Слушай, Хани, я до тебя дозвониться и дописаться никак не могу, чем ты тут за- — прерывается на полуслове, замечая Джисона, безумно красиво выглядящего с испуганными донельзя глазами, резиновым членом глубоко внутри и возбуждённым членом в руке между ног. А Джисон с ужасом понимает, что сейчас на самой грани, кончит буквально через секунду, смотрит Минхо прямо в глаза и дёргается, кончает сильно и долго, выгибаясь на искусственном члене. «Пиздец нахуй блять», — только и может он подумать, опуская голову как можно ниже, пытаясь скрыть розовые щёки и виноватый взгляд. Как говорится, шутка смешная, ситуация страшная, но тут не шутка нихуя, потому что Джисон действительно кончает на глазах своего парня от резинового члена, постанывая имя этого самого парня так чётко, что нет никаких сомнений, что тот услышал. Стыдно? Да. Неловко? Очень. Жалеет ли Джисон? Ни капли. Хан к своему полнейшему ужасу понимает, что его изголодавшемуся по нормальному сексу организму одного оргазма не хватает, и член снова поднимается. Возможно, этому причиной является Минхо, всё ещё стоящий в проходе. Потому что он смотрит на Джисона такими глазами, что парень почти кончается, как человек. Изо рта непроизвольно вылетает тихий стон, когда игрушка внутри легонько трётся о простату, а у Ли в голове, кажется, что-то щёлкает. Поэтому Хан снова слышит щелчок двери. Закрывающейся на замок двери. Он успевает только удивлённо пискнуть, как Минхо уже снимает его с резины, грубо впечатывает в кровать и нависает сверху, раздражённо смотря прямо в глаза. — И что это ты тут делаешь? — аж сочится ехидством из-за сжатых зубов, и Джисон только заикается, чтобы ответить хоть что-нибудь, как Минхо сразу же пихает ему в рот два пальца. — Молчи. Джисон пиздец как хуеет, выпячивает глаза, но молчит, послушно обсасывая пальцы. Минхо шипит. — Вы только посмотрите на него. Так сильно нуждается в моём члене в своём ротике, что готов сосать буквально всё, что я ему дам, — хмыкает, зажимая сосок парня под собой между пальцев другой руки. Тот слегка дёргается, прикрывает глаза и сосёт ещё усерднее, краснея щеками. Минхо прав, Джисон очень бы хотел член парня в глотку. Джисон от фантазии возбуждается ещё сильнее, чего Минхо, конечно же, не заметить не может. — Так наш Хани любит грубость, да? — кусает с силой в шею, и Джисон пытается промычать, что у них тур, никаких засосов нельзя ставить, но Минхо на эту попытку пропихивает пальцы ещё глубже в горло. — Знаешь, ты провинился, мой малыш. Ты не вытерпел срок, дрочил каждый день (или думал, я не знаю?), а сейчас вставил в себя другой член, пусть и искусственный. Ты думаешь, тебе это сойдёт с рук? Хан мычит, всё ещё пытаясь понять, что ему вообще делать. На самом деле, он вряд ли сам себе признается, но член дёргается исключительно от того, как Минхо разговаривает с ним, и на самом деле, Джисон только пытается убедить себя, что ему не нравится. Но член сочится, и это игнорировать как-то не получается. Минхо резко поднимается и встаёт с кровати, и Джисон на секунду думает о том, чтобы сбежать, потому что по взгляду парня видно, что он нихуя не шутил. — Рыпнешься — ещё больше будешь мучаться, — рычит Минхо, и Джисон стыдливо понимает, что от этого теплеет в паху. — Где ты хранишь свои игрушки? Джисон молчит, потому что 1) он охуевает от вопроса, 2) он не хочет, чтобы Минхо увидел его небольшую «коллекцию», 3) потому что язык почти не работает. У Минхо глаза темнеют, когда ответа так и не слышится. — Тебе доставляет удовольствие быть плохим, да? — ухмыляется и по итогу находит джисонов тайник даже без ответа. Джисон закрывает лицо ладошками. — Ничего, малыш, ты ещё пожалеешь. У Хана очко сжимается то ли от страха наказания, то ли из-за того, что Минхо достаёт один из самых больших вибраторов с пультом управления. «Блять, почему он не может просто дать мне свой член? — думает Джисон обречённо. — Я же так долго ждал; да я бы сам его объездил, ему нужно было бы только лежать!» Сразу за этой мыслью прилетает другая: «Пиздец, как же хочется кончить». Как раз после этой мысли Хан зацикливается на своём члене, красном, стоящем. И Джисон почти тянется подрочить, но боится, потому что Минхо. Хан не знает, что тот собирается делать, но жопой чует, что ничего хорошего, так что лучше, действительно, лежать и не рыпаться. Ли вынимает из халата, в котором пришёл, пояс, и Хан округляет глаза. Минхо дёргает ткань пару раз, видимо, проверяя на прочность, и оборачивается к Джисону с таким выражением лица, что тот шумно сглатывает, дёргается и снова ощущает, как болит член. — Если что-то пойдёт не так, ты знаком с системой цветов, детка, — Джисон кивает, ощущая приятную нежность от того, что Минхо даже в таком состоянии заботится о его комфорте. Тем не менее, он сомневается, что вообще когда-нибудь смог бы сказать Минхо «красный». — Я бы мог, конечно, просто тебя попросить не прикасаться к себе, но увы, Хани, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы предположить, что ты стерпишь. Так что будь послушным и дай себя привязать, — снова грубо тянет Минхо, удовлетворённо замечая, как у Джисона в глазах смешиваются непонимание с возбуждением. Хан немного дёргается, в ужасе понимая, что скоро он будет практически куклой в руках Минхо, и сглатывает, потому что это безумно возбуждает. Хотя не должно, по идее. Ли, не встретив сопротивления, легко привязывает Джисона за запястья к кровати, и Хан словно язык проглатывает, когда Минхо вдруг начинает это огромное розовое нечто под названием вибратор смазывать. «Нет, блять, он же его полюбоваться достал, — ругается Хан. — А чего ты хотел, Джисон?» Хану страшно, потому что Минхо вряд ли планирует засовывать это в себя, но больше страшно потому, что Джисон абсолютно не представляет, что может быть в голове у Минхо. И от этого член только больше наливается кровью, хотя куда уже, непонятно. — Что, — начинает Джисон робко, тут же жалея о своём решении, потому что Ли смотрит недовольно горящими глазами, — ч-что ты собираешься делать? — Я, Хани, — ухмыляется, — собираюсь тебя наказать. Сейчас этот симпатичный резиновый член окажется в твоей заднице, и только мне решать, сколько он будет там находиться, как и через сколько ты сможешь кончить. Спойлер: не скоро. Джисон тяжело сглатывает, чувствуя то, что член от этого легонько дёргается, хотя своей единственной адекватной клеткой мозга Хан и понимает, что не круто будет нихуя. Потому что Минхо будет ебать его игрушкой, мучая, доводя до предела, не будет к нему прикасаться, и Джисон должен будет держать себя в руках, чтобы не кончить до того, как Минхо этого не позволит. Возбуждает. В конце концов, Хан хотел увидеть властную сторону старшего. Получите, распишитесь, блять. Хан скулит, когда Ли без особых усилий ввинчивает в него вибратор. Он большой, немного больше члена Минхо, прижимается к простате буквально при каждом движении, и Джисон уже жалеет, что вообще купил его. — Но… Хён, я хочу тебя, а не эти игрушки, — мямлит, откидываясь на подушки. — Хм, — задумывается Минхо, и Хан на секунду начинает надеяться, что тот сжалится. Зря, — а кто сказал, что ты заслужил это, похотливый засранец? Хан стонет от этого прозвища, впиваясь в ладони ногтями. Минхо поднимается с кровати и присаживается на стул у противоположной стены. Улыбается ехидно-ехидно, вглядываясь Джисону в глаза. — Нет, нет, нет, хён, хён, ты что, будешь там сидеть? — обречённо говорит Хан, пытаясь особо не двигаться с этой штукой в заднице. — Да, Хани, именно, — произносит Ли в ответ, ухмыляясь. — А ещё, — изящным движением достаёт пульт из кармана, — я буду наслаждаться видом, — и нажимает, судя по всему, на первый режим. Хан стонет тихо-тихо. Стенки вибрируют легонько, и это приятно, но не настолько, чтобы можно было наслаждаться. Больше похоже на то, что тебя дразнят. Хотя, по сути, это так и есть. — Ну что, Хани, — подаёт голос Минхо, стараясь делать из себя крутого папочку, но Джисон видит, что тот и сам еле держится, — тебе нравится, да? — Приятно, — шепчет Хан, — но этого так мало, а я так хочу кончить, пожалуйста, пожалуйста, хён. — Ну раз ты так нуждаешься… — смеётся Ли в ответ, переключая вибрацию с первого режима сразу на третий. Джисон распахивает глаза и дёргается сильно. — Только знаешь, малыш, кончать я тебе не разрешаю. Джисон матерится, ногтями проходится по спинке кровати, выгибается и стонет, стонет, стонет, так громко и так отчаянно, что Минхо непроизвольно засовывает руку в бельё. — Хён, хён, Мин-, о господи, Минхо-хён, блять, — вырывается изо рта сплошным потоком, и Хану становится жутко стыдно, но контролировать это не получается. Ему невероятно сильно хочется прикоснуться к себе и кончить, наконец-то, но ещё больше хочется Минхо в себе, чтобы он вошёл в него, такого растраханного этой игрушкой, и выебал хорошенько, так, чтобы до сорванного голоса, хотя и нельзя. Джисон случайно думает о том, что было бы, если бы Минхо вошёл в него вместе с игрушкой, и практически кончает, удерживая себя на самой последней секунде и выгибаясь до такой степени, что в спине слышится щелчок. Внезапно его бедёр касаются чужие руки и разводят их очень широко. Джисон давится слюной. — И вот это, Хани, лучше, чем я, да? Да, вот, посмотри только, как ты кайфуешь, — шипит Ли, глядя Джисону прямо в глаза и начиная трахать Хана и так вибрирующей игрушкой. Тот забывает все слова разом. — Вот, значит, что тебе нужно, малыш. Скажи правду, не стесняйся! Я тебе и не нужен, оказывается. Ты мог бы пойти к любому другому мемберу. — Нет, нет, нет, — бормочет Джисон, как в бреду, — нет, хён, ты мне нужен, хён, пожалуйста, пожалуйста, хён, трахни меня, умоляю, хён, Минхо-хён, — вскрикивает, потому что Ли сильно кусает его за ключицу. След точно останется, и это явно будет след от зубов, который не скрыть, но сейчас это мало кого волнует. — Минхо-хён, ты самый лучший, самый замечательный, я тебя невероятно люблю, хён, пожалуйста, пожалуйста, — Джисон начинает плакать, ведь Минхо ни на секунду не перестаёт двигать рукой, а терпеть становится так сложно, что Хан почти взрывается. — Цвет? — на секунду мешкается Минхо, но, получив в ответ «Господи, зелёный», усмехается. — Ладно, Джисони, — всё так же ехидно проговаривает, медленно вынимает игрушку из дрожащего тела, и Хан почти рвёт ткань, связывающую руки. — Ого, посмотри только, какой ты растянутый. Выглядит так, будто тебя ебали все мемберы по очереди, — тянет Ли, и Джисон плачет ещё больше. — Хён, нет, хён, ты же знаешь, я только твой, я твой, я твой, хён, я твой, — повторяет сотни раз, ощущая невыносимую боль в члене, в затекших руках и пустоту в заднице. Минхо внезапно отстраняется и достаёт самый тонкий и маленький резиновый член, который находит. Джисон почти кричит. — Нет, хён, мне нужен ты, пожалуйста, пожалуйста, хён, прошу. — Тише, малыш, всё хорошо, — нежно приговаривает Минхо, наклоняясь и легонько целуя в лоб, — я дам тебе то, что ты так хочешь. Чуть позже. Ли вставляет игрушку в Джисона, и тот просто захлёбывается слезами и начинает буквально умолять Минхо вставить ему, потому что член болит так сильно, так ужасно, а руки крепко связаны, и Джисон буквально марионетка в руках Минхо, потому что ему достаточно немного дёрнуть, и Хан сделает всё, что угодно. И этого всего так много, что Хан начинает дрожать, и непонятно даже, от возбуждения или слёз. Минхо замирает на пару секунд, явно не ожидавший такой реакции, но потом гладит Джисона по волосам, успокаивая. — Тише, мой маленький, всё хорошо, — стягивает штаны с трусами, смазывает член и приподнимает голову Джисона за подбородок. — Смотри на меня, ангел. Я сейчас войду, хорошо? И входит легко, не вынимая вибратор. Джисон дрожит ещё сильнее, смотрит Минхо прямо в глаза, чувствует эту великолепную заполненность сразу от двух членов в заднице, ощущает, какой член Минхо приятно тяжёлый, и этого всего так много, что он кричит, захлёбывается собственными слезами и выстреливает спермой. Хан думает, что умер, но тут по щеке прилетает пощёчина, а слишком чувствительное после оргазма тело сводит болевой судорогой. Джисон открывает глаза и думает, что лучше бы этого не делал. Потому что на него смотрит такой злой Ли, что парень сглатывает в ужасе, понимая, что только что произошло. — Джисон, — начинает Ли, и парень холодеет: Минхо так называет его только в самых редких случаях, — ты кончил без разрешения. Как думаешь, если я снова вставлю в тебя вибратор, ты поймёшь, что нужно слушаться? — Нет, хён, пожа- — Молчи, — рычит Минхо и сжимает Джисону шею до такой степени, что тот еле может дышать. Ли не останавливается, продолжает трахать Джисона, только сейчас настолько жёстко, что тот, невероятно чувствительный, плачет и хочет кричать, но рука на шее мешает. Минхо плевать хотел на то, что Джисон болезненно дёргается. Минхо гонится за собственным удовольствием, и выглядит так красиво, так великолепно, что Джисон через боль снова начинает чувствовать возбуждение. Хан стонет, когда Ли задевает простату и ускоряет темп, а тот, всё ещё раздраженный, сжимает шею так, что точно останутся синяки. Джисон задыхается, хрипит только, но от этого чувствует такой прилив возбуждения, что выгибается в спине. Минхо видит задыхающегося Джисона и паникует, притормаживая и убирая руку с шеи, и приоткрывает рот, видимо, чтобы извиниться, но… — Нет, хён, нет, — скулит Джисон, хватая воздух, — нет, верни, хён, пожалуйста. — Ладно, — удивлённо выдыхает и возвращает руку на шею младшего, а тот от удовольствия аж закатывает глаза. — Да, да, да, хён, спасибо, спасибо, я тебя так люблю, Минхо-хён, — хрипит Джисон еле разборчиво и подаётся бёдрами вперёд. Минхо ускоряет темп, сильнее сжимает руку на шее и сам хрипло постанывает, а Джисон улетает куда-то. Ему так приятно, так охуенно, его так великолепно ебут, что он начинает слегка подрагивать. — Ну что, Хани, ты всё ещё считаешь, что можешь меня заменить искусственным членом в заднице, хм? — мычит Ли Хану прямо в ухо, делая издевательски медленный темп. Джисон пытается прохрипеть, что никогда так не считал и не будет, что хён самый лучший на свете, но тот не даёт, сжимая руку настолько, что в глазах темнеет. — Посмотри на себя. Такой растянутый, маленький малыш, принимаешь в себя сразу два органа, а твой милый член дёргается от того, что не можешь дышать. Какой же ты извращееенец, Хан Джисон, — прикусывает мочку уха, спускаясь поцелуями на шею, ослабляя на ней хватку. — Хён, я скоро кончу, хён, пожалуйста, можно? Хён, хён, прошу, пожалуйста, хён, можно мне кончить? — Разве я могу отказать, когда такой милый малыш так умоляет меня? Джисон стонет громко и начинает беспорядочно благодарить Минхо, матерясь через каждые три-четыре «спасибо». Ли ускоряется до невероятного, сжимает талию Джисона, подталкивая его к себе, и Хан стонет много и громко, потому что Минхо долбится прямо в простату, закусывает губу и откидывает голову назад, практически шепча: — Хён, я сей- я сейчас- я- — Давай, — срывается с губ Минхо, и Джисон кончает в третий раз, сжимаясь так сильно, что Ли мгновенно выходит и догоняет рукой. Минхо требуется несколько секунд, чтобы перевести дух и понять, что Джисон молчит. — Хани? — зовёт Ли, быстро отвязывая ему руки. Джисон не отвечает. — О, господи, — паникует, начиная Хана трогать. «Он дышит, но, кажется, отключился, — Минхо мысленно обречённо стонет, понимая, что буквально затрахал Джисона. — Пиздец, пиздец, пиздец, что мне делать?» Минхо оглядывается по сторонам. «Так, ну, для начала, убрать этот бардак. И Джисона нужно вымыть». Хан мило морщится, когда Ли поднимает его на руки, относя в ванную, но не просыпается. Минхо жалеет буквально обо всём, что делал в этой жизни, наблюдая, как Джисон во сне пытается прижаться ближе, спрятаться носом в шее. Минхо отмывает его очень аккуратно, целуя в лоб каждый раз, когда Хан дёргается от резкого напора воды или движения мочалкой. Сам быстро обмывается и несёт парня на кровать. — Я в раю? — сонно подаёт голос Джисон, когда Минхо опускает его на матрас. Постельное белье Ли уже успел поменять. — Если я для тебя рай, я польщён, — мягко приговаривает Минхо. — Ты как? — Я? Просто охуенно. — Ты отключился, Хани. Я так испугался. Прости, пожалуйста, я не смог вовремя остановиться, — виновато мямлит. — Боже, хён, нет, это был лучший секс в моей жизни, — улыбается Джисон в ответ, целуя Минхо. — Я выебан, как и хотел. Спасибо, правда, я в этом нуждался. — Я знаю, что ты был не против, но… Я точно не сделал тебе больно? Ты задыхался, а ещё твои руки были связаны всё время. — Ну, как сказать, я вряд ли встану завтра, — очаровательно хихикает, и у Ли что-то холодеет внутри, — нам придётся как-то объяснять синяки на моей шее и запястьях, мои руки затекли так, что я их почти не чувствую, но я абсолютно ни о чём не жалею.***
— Хён, это нечестно! Почему эти два пидора могут трахаться, а мы с тобой нет? — Ликси, у нас сейчас промоушен, а я всё-таки лидер, я за вас отвечаю. — Но, хён… — Ты что, тоже без секса не выдержишь и двух недель? — Нет, но, Чанни-хён… — Вот и чудно. Дождёмся конца промо, тогда и получишь всё, что хотел. А этим двум «пидорам» я сейчас устрою.