***
Решить-то он решается, но вот никак не может найти подходящий момент. То Джисон выглядит слишком уставшим, то сам Минхо не в настроении выяснять отношения, то рядом мемберы вертятся, мешая всему, то ещё что-нибудь. В конце концов, проходит неделя, и Минхо наконец вылавливает хороший день. Большинство участников тренируются или заседают в студии, другие же давно разбрелись по своим комнатам, засыпая. Джисон в комнате один, потому что Чонин что-то отрабатывает в танцах вместе с Феликсом и Хёнджином. Минхо стучится. — Да, входите, — кидает Джисон по привычке. Минхо заходит, прикрывая за собой дверь, и замечает развалившегося на кровати младшего, который удивляется приходу хёна, выпрямляясь. — Хён? Ты что-то хотел? — Да, — у Минхо вылетает из головы вся заготовленная речь, выученная практически наизусть. — Эм, что делаешь? — Да ничего, как видишь. — Понятно. Эм, Хани, — Минхо садится к младшему на кровать, берёт его руку в свою, играется с пальчиками. Хан кажется удивлённым, но ничего не говорит, — ответь мне, пожалуйста. Я же тебе нравлюсь, да? У Ли глаза расширяются. Твою мать, он явно не так хотел начать разговор. Пиздец, ну и долбоёб. — Ну да, — отвечает Джисон, прищуриваясь. — Я думал, ты и так это понял. — Я-то понял, — улыбается Минхо, переплетая пальцы с Джисоном, — просто ты мне как бы тоже. Сказал. Слава богу, сказал. — Что? Шутишь? — Нет, Хани, — заглядывает в преданные глаза. — Ты мне и правда нравишься. Я бы хотел, ну, если ты не против, начать встречаться? Я могу дать тебе время подумать, если что. Джисон молчит пару секунд. — Хён, если вы с Феликсом придумали этот розыгрыш, клянусь, я- Минхо не дослушивает, подаваясь вперёд к манящим губам. Они невероятно красивые, маленькие, наверняка, идеально подходят Минхо. Он целует осторожно, едва касается, глаза не закрывает даже, наблюдая, как у Хана на лице эмоции сменяются одна за другой. Тот первые пару секунд сидит неподвижно, но потом обмякает весь (Минхо приходится подхватить его за талию, правда просто приходится) и отвечает на поцелуй, немного неуверенно, неумело, и у Минхо снова щемит сердце от нежности. Ли осторожно прихватывает одну губу Хана, и тот отзеркаливает это, прикрывая глаза. Ещё с минуту они осторожно целуются, но потом отстраниться всё же приходится. — Но, хён, а как же мемберы… — А кто сказал, что мы обязаны им сказать? — Минхо мягко улыбается, тянется руками к волосам Хана, легонько их перебирает. Джисон на это очень счастливо улыбается. — Прости, всё время хотел так сделать. Джисон снова улыбается. — Тогда я согласен, да. Остальным расскажем тогда, когда посчитаем нужным, правильно? — Да, малыш. — Малыш? Мне нравится. Минхо не отвечает, лишь снова целует, на этот раз более уверенно. «Это правда было так просто?»***
Встречаются парни абсолютно так же, как и все нормальные люди. Целуются, обнимаются, на свидания (в ближайшее кафе, потому что расписание — сука ещё та, никого не щадит) ходят, один раз заснули вместе. На диване в гостиной за просмотром очередного фильма, правда, но всё равно. Джисону достаточно просто видеть Хо, любоваться им, иметь возможность прикоснуться или шепнуть что-то на ушко. Ему и правда этого сполна хватает. Они не особо пытались скрывать свои отношения, но и не рассказывали никому об этом. Судя по лицам мемберов, они догадывались. Ну, как тут не догадаться, когда Минхо с Джисоном надолго друг на друга залипают, срывая парням тихий мирный ужин. Они замечают, да, но, спасибо великодушное, никак не собираются это комментировать. И замечают, кажется, все. Кроме Сынмина, он (наверное) слишком невинен и чист для этого вот всего. Хотя не совсем понятно, как можно вообще не заметить. Опять же, парни не особо скрываются: Минхо очень любит в любой момент подходить к Джисону со спины или сбоку, упираясь губами в шею, любит мимолётно целовать в подбородок или за ушком, проходя мимо, любит задержать ладони на талии на несколько большее время, чем позволено обычным друзьям. Целуется Минхо просто крышесносно. Джисон никогда не стыдился того, что был девственником (потому что, а чего тут, простите, стыдиться?), но иногда ему становится неловко от того, что хён такой опытный, умеющий прекрасно доставить удовольствие, а Хан только и делает, что кусается или лажает. Минхо обычно смеётся, приговаривая, что его малыш ужасно милый, но неприятный осадок всё равно остаётся. И, вроде как, они много раз целовались, и у Джисона явно начало получаться намного лучше, но в полной мере заставить Минхо наслаждаться он всё же не мог. Хотя сам от поцелуев своего парня иногда терял голову, начинал дрожать коленями и даже неплохо возбуждаться. Хотя, почему даже? У Джисона стоит на Минхо 24/7. И вот это тоже не самая приятная тема. Джисон секса хотел, сильно хотел, очень, но почему-то боялся. Хотя Минхо он доверяет на все сто восемьдесят процентов, и прекрасно знает, что хён остановится, прекратит, если Джисон скажет, что его что-то не устраивает. Так и должно быть, вообще-то, и Хан понимает, что его парень самый лучший в мире, но не может успокоиться. Минхо относится с пониманием, не торопит, ограничивается взаимной дрочкой в душе (боже, Джисон всё ещё помнит эти охуевшие глаза одногруппников), но Хан же не слепой. Он видит, как Минхо засматривается на него голодными взглядами, как очень недвусмысленно смотрит на его задницу, как закусывает губу, прикрывая глаза и стараясь успокоиться, когда Джисон наклоняется за упавшей ложкой от йогурта. Джисон замечает. Не то чтобы ему самому легче было. Потому что Минхо хочется до звёздочек перед глазами, до охрипшего голоса, до ноющей ещё пару дней после задницы, до синяков на бёдрах. Но… Джисон понимает, что этого всего достичь в первый раз точно не получится. Джисон вообще сомневается, что будет так же кайфовать, как те милые мальчики из порно видео, которые Хан смотрел исключительно для ознакомления с процессом, определённо не лаская себя. Кстати об этом. Да, Джисон (немного краснея, всё же) изучал информацию в интернете, литературу, там, специальную почитал, видеоруководства даже смотрел. Короче, вычитал он, что это должно быть действительно приятно, если сделать всё верно. И, если честно, Джисона пугала перспектива пользования клизмой, но по-другому никак. По крайней мере, так сказано в статье, а рисковать Джисон не хотел. То, что он будет принимающей стороной, даже не обсуждалось: это было и так очевидно. Хан мальчик решительный, поэтому он принял решение попробовать себя растянуть, ведь это, по идее, самая неприятная часть. Сделать это нужно было, если Джисон хотел переспать с Минхо, а Джисон действительно хотел. Только вот Хан как-то не подумал, есть ли у них клизма. Да, Джисон тупой. «Да какой тупой, я самый настоящий долбоёб». Ну, бля, мальчик-то ни смазки, ни клизмы сам не нашёл, купить было и неловко, и страшно (а вдруг какой фанат увидит). Но Джисон твёрдо говорит себе: «Чё как тряпка, ссыкло», — и идёт спрашивать у Чана. Лидер же классный у них, он не расскажет. Ну, наверное. — Хён? — робко стучится, кродёться, как та мышь из мема, проскальзывая в комнату. Чан устало поднимает на него взгляд, тут же опуская его обратно к ноутбуку на коленях. Ясно, опять работает. — Чего тебе? — Хён, я быстро, правда. Я просто спросить хотел… — немного мнётся, но говорит себе: «Стрессовать будешь, когда клизму будешь себе в жопу совать, а сейчас соберись, блять!» — и продолжает: — У нас клизма есть? Чан хмуро и непонимающе смотрит пару секунд, но потом прикрывает глаза. — В ванной была, около аптечки. Вроде. А зачем тебе? — спохватывается Крис, вглядываясь в лицо младшего. Тот мнётся, не зная, что ответить. Ну, блять, не скажет же он, что ебаться собирается, правильно? А какую, сука, правдоподобную отмазку можно придумать к клизме? — А, — осеняет Чана, — вы с Минхо окончательно разобрались и собираетесь заняться сексом, да? — Джисон расширяет глаза и давится воздухом, смешно раскрывая и закрывая рот. — Вы только предупредите, когда собираетесь, я остальных погулять выведу, что ли. А то мне хватило вашего ночного душа. Джисон краснеет, но каким-то образом умудряется пообещать Чану его предупредить. Ему так неловко, что хочется уйти поскорее, но ему всё ещё нужно кое-что спросить. — Хён, а у тебя смазка есть? Теперь давится воздухом уже Крис. — Есть, — прокашливается. — Да, есть. Вот здесь лежит, — Чан заглядывает во второй ящик стола, копаясь там немного. — Держи. — Спасибо, хён, — Джисон ловит баночку. — Фу, персики, ну ты и извращенец, — смеётся. — Кстати, а зачем тебе смазка в студии? Чан пожимает плечами. — Феликс. Джисон удивлённо выпячивает на Чана глаза, но не говорит ничего, просто выходя из комнаты. Нужно будет спросить у Феликса.***
После самой ужасной части а.к.а. клизмы Хан сидит на унитазе со смазкой в руке и расставленными ногами, пытаясь решиться на то, чтобы сделать так, как везде писали. На пальцах смазка уже давно, она уже давно нагрелась, а настоятельные рекомендации проводить растяжку в коленно-локтевой Джисон игнорирует. «А может, нахуй этот секс, а?» — думает обречённо, тут же сам себя одёргивая: — «Нет, я сам хочу, и Минхо хочет. Даже если это будет не так приятно, как обещают, я не хочу расстраивать Минхо. Нет, я ему ничего не должен, но… Блять, была не была!» Джисон проводит по колечку мышц одним скользким пальцем на пробу, и сжимается от этого ещё сильнее. Он скулит от досады, пытаясь расслабиться, трогая член. А после аккуратно проскальзывает пальцем на две фаланги. Сильно сжимается вокруг них, но не сдаётся, член трогает, чтобы расслабиться и ввести палец полностью. А теперь им нужно двигать, и это пугает больше, чем просто сидеть с пальцем в заднице. «Ладно, всё же не так плохо, правда?» — утешает себя Джисон, пальцем двигая в разные стороны. Стенки поддаваться не хотят, сопротивляются, но Джисон не перестаёт попеременно ласкать член и теребить соски. Немного помогает, когда представляет перед собой лицо Минхо, то лицо, которое он мог бы увидеть, если бы закончил, — лицо удовольствия. Вводит второй палец, всхлипывая и невероятно отчаянно начиная себе надрачивать, пытаясь хоть немного притупить неприятные ощущения. Когда это, наконец, удаётся, Джисон начинает по аналогии растягивать себя уже двумя пальцами. Вскоре он добавляет и третий, и в конце концов его член опускается. Нет, это не больно, но ничего приятного в этом нет, скорее, одно неприятное. Но Джисон готов на такие небольшие жертвы ради своего любимого Минхо. Первая растяжка никаких эмоций, кроме неприятных ощущений, не даёт, как и вторая, и даже третья. Зато на четвёртой Джисон, видимо, задевает эту мистическую простату внутри и размеренно проходит по ней пальцами. В итоге, на четвёртый раз Джисон кончает. Ладно, наверное, он всё же понял, что в этом привлекает пассивов. А ещё понял, что готов.***
Утро начинается не с чашечки кофе. По крайней мере, для Джисона. Ведь для Джисона утро начинается со смазки, пальцев и растяжки. Очень по-пацански. Вчера вечером Джисон написал Чану небольшое сообщение (потому что если бы сказал лично, умер бы от неловкости) про то, что, ну, хён, а можешь мемберов куда-нибудь увести из общаги? Чан его долго материл, но в итоге сдался, утром утаскивая ребят в парк «подышать свежим воздухом». Те даже не сопротивлялись (видимо, были ещё сонные), хотя некоторые порывались остаться, на что Чан пообещал купить им еды, грозно посматривая на Джисона. Хану перспектива после оплачивать все эти расходы не очень понравилась, но что поделать, что поделать. Секс важнее денег! Правда, как только они выходят за дверь, Джисону становится немного страшно. Он не позволяет этой липкой эмоции завладеть им, легонько похлопывает себя по щекам и направляется в комнату Минхо. Джисон и правда хотел предупредить своего парня заранее, но в итоге решил поставить на неожиданность, на сюрприз. Это, конечно, было тупо, но, чёрт возьми, это же Джисон, он не умеет по-другому. Ну, он сам так считает. В очередной раз признаёт свою тупость, когда стучится в дверь в комнату Минхо с Чаном, и, не получая ответа, заглядывает внутрь. Минхо спит, свернувшись под одеялом и крепко сопя. Джисон ловит странные приступы умиления и желания затискать, хотя как бы шёл сюда явно не за этим. И смазка с презервативом в кармане джинсов напоминают об этом, вдавливаясь в бедро при неосторожном движении. Хан вздыхает тяжело и присаживается на кровать рядом со спящим Минхо, перебирая его пальчики. Тот сквозь сон пытается на это ответить, но лишь легонько шевелит пальцами. Джисону хочется Минхо тискать, трогать, обнимать, в волосы руками впутываться, целоваться, смотреть на закаты, спать рядом, быть прекрасным милым парнем. Но при этом Джисону хочется ещё и оставить на Минхо тонну засосов, стонать под ним громко и томно, всю спину ему расцарапать, чтобы потом отчаянно скрывать это от других, по итогу всё равно проебавшись. А ещё хочется почему-то, чтобы Минхо руку ему на шею положил во время процесса и надавил немного, чтобы кислорода стало ощутимо меньше. Джисона это пугает. Но сейчас Хан просто смотрит. Перебирает волосы Минхо, наклоняется и невесомо целует в щёку, борясь с приступом умиления. Минхо весь такой сонный, красивый до безумия, его вот так бы обнимать всю жизнь, целовать всё его лицо и улыбаться. И Джисон почти решает забить на свою затею хер и провести выходной, обнимаясь и целуясь с Минхо, но вдруг замечает важную деталь. Губы складываются, и изо рта вылетает тихое «Оу». У Минхо стояк. Явно утренний, такой, нормальный для молодых людей. «Либо я сейчас что-то с этим делаю, либо я ссыкло и всё ещё не готов», — говорит себе Хан, всматривается в лицо Минхо (он всё ещё спит) и приподнимает одеяло. Джисону никогда не нравилась привычка Минхо спать без одежды. А особенно она не нравится ему сейчас, потому что он начисто о ней забывает, и прямо под одеялом видит стояк Минхо. Он не был готов увидеться с его членом так быстро. Член у Минхо по-странному эстетичный, красивый такой, длинный и не слишком толстый, светло-розовый, просто прекрасный. Как и сам Минхо. Джисону нравится. Хан тупо смотрит ещё пару секунд, задержав дыхание, и решается, откидывая одеяло подальше. По коже Ли пробегают мурашки (наверное, от холодного воздуха), и Джисон напрягается, протягивая руку к члену. Парень замирает на секунду, но всё же легонько касается головки. Минхо тихо стонет что-то непонятное, и Джисон обхватывает ствол рукой. На пробу двигается вверх-вниз. Минхо дёргается, но не просыпается. Хан окончательно смелеет, начиная скользить по члену рукой так, как сам бы хотел, задерживаясь у головки. Джисон сидит в ужасной позе, нога затекает, рука, движущаяся по члену, тоже, но прерваться хоть на секунду не может, любуясь. Его парень такой красивый, с ума сойти. Просыпается Минхо медленно, открывая один глаз и оглядывая Джисона таким безгранично влюблённым взглядом, что тот не удерживается и наклоняется, целуя в нос. Минхо забавно щурится, а потом издаёт такой громкий изумлённый стон, что у Джисона в штанах стремительно твердеет. — Что ты делаешь? — выдыхает всё ещё сонным голосом, хотя окончательно просыпается от действий Джисона, расслабленно постанывая. — Помогаю тебе. — Может, мне тебе тоже помочь? — игриво спрашивает Минхо, в очередной раз ловя флешбеки на сон. Джисон цепенеет, внезапно убирая руку с члена. — Ну, я для э-этого и шёл к тебе, — произносит почему-то робко, а у Минхо расширяются глаза. — Я, в общем, подумал, и решил, что хочу тебя. В том самом смысле. — Ох, Хани… — замолкает на пару секунд. — А мемберы? — Их тут давно уже нет, я с Чан-хёном договорился, — Минхо фыркает на это. — Хорошо, солнышко, я дам тебе то, что ты хочешь, только для начала мне нужно сходить в душ. Тебе лучше тоже. — Я был уже, — опускает глаза неловко. Минхо улавливает подтекст. — Оу, ты игрался с собой? Какой предусмотрительный. Хан краснеет, наблюдая, как Минхо встаёт с кровати, собираясь идти в душ. — Хён… А как же… Ну… — Мой стояк? Разберусь, — подмигивает, дверь в ванную закрывая. Джисон не может угомониться, пока Минхо в душе. «Боже, это правда произойдёт?» — единственная мысль в голове, он так волнуется, что пятнадцать минут отсутствия парня превращаются по ощущениям Джисона в несколько часов. Когда Минхо возвращается, не утруждая себя одеждой, Джисон теряет дар речи. Его хён такой красивый с влажными волосами и очищенной от пыли кожей; игривая капелька, которую он случайно (или специально, кто его знает) не вытер, медленно бежит по груди вниз, очерчивая крепкий рельеф чужого тела. Ли подходит, как котик, мягко ступая. Оглядывает Джисона с ног до головы, удовлетворительно усмехается, когда замечает смазку и презерватив, которые Хан успел достать из кармана. Садится рядом с парнем, укладывая руку ему на колено. — Джисони, послушай внимательно. Если тебе будет больно или некомфортно, говори. Если тебе вдруг перехочется, говори. Если что-то будет идти не так, говори. Я не пойму всего, если ты будешь молчать. — Хорошо, хён, — кивает несколько раз. — Сними с себя одежду, малыш, — Джисон повинуется, скидывая футболку и узкие джинсы с боксёрами. — А теперь иди сюда. Минхо тянет парня к себе на колени и целует глубоко, возбуждающе, мокро, так, что Джисон хнычет от крепнущего возбуждения. Минхо скользит языком в рот, обводит зубы, дразняще касается нёба, и Хан задыхается на его коленях, вцепляясь в плечи своего парня. Джисон не без удовольствия чувствует упирающееся в бедро возбуждение Минхо, постанывая в поцелуй. Минхо отстраняется от поцелуя только для того, чтобы перейти на шею Джисона, а тот стонет неожиданно громко, поддаваясь бёдрами вперёд и цепляясь за волосы Ли. — Ого, Джисони, вот это реакция, — Хан краснеет, а Минхо его на кровать опрокидывает и дальше по шее двигается, прикусывая ключицы легонько, чтобы не оставить засосов. Джисон тихонько постанывает, чувствуя то, как Минхо присасывается к его соску. Соски у него менее чувствительны, чем шея, он это и сам замечал раньше, но их стимуляция всё равно приятна. Джисон чувствует себя неловко, осознавая, что ничего не делает, только лежит, поэтому резко хватает Минхо за член, и, когда тот от неожиданности останавливается и задыхается, меняет их местами. Начинает тоже с шеи, после оказывается, что у Минхо невероятно чувствительные соски, поэтому зависает там, вслушиваясь в очаровательные всхлипы сверху, намеренно игнорирует член и наконец останавливается там, где всегда хотел, — у бёдер. — Хён, я… Хотел сказать, что твои бёдра такие горячие, что я буквально хочу их укусить. — Так чего ждёшь? — как-то задушенно спрашивает Минхо. — Но засосы же останутся, нельзя. — Там никто не увидит. Больше Джисону ничего не требуется, он кусает, лижет, ставит сотни засосов, трогает, сжимает, а Минхо невероятно кайфует, возбуждаясь от этого так сильно, что начинает задумываться о том, что это его эрогенная зона. Джисона приходится тормозить практически силой. — Хани, где ты смазку оставил? — спрашивает Минхо после очередного горячего поцелуя. Джисон тянется куда-то ему за спину, доставая оттуда смазку. — Хорошо, солнце, в какой позе ты хочешь? Джисон почему-то невероятно краснеет, но отвечает: — Я хочу видеть тебя. — Хорошо, тогда ложись на спину и расставь ножки, ангел. Ангел. Ангел. Джисон умирает в душе и воскресает снова от осознания того, как его назвал Минхо. О, господи, какой же его парень великолепный. — Хён, меня не нужно растягивать, я уже- — Хани, я должен тебя подготовить в любом случае, — перебивает. — Ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? Джисон мотает головой. — Вот и чудно. Минхо греет смазку на пальцах, и Джисон отчего-то так сильно волнуется, что парень замечает. — Всё хорошо, Хани, если тебе будет больно или плохо, мы прекратим, помни. Джисон кивает пару раз и расслабляется, чувствуя у входа чужие мокрые пальцы. Минхо вводит один, по личному мнению Джисона, чересчур осторожно. Он легко проскальзывает, поэтому Ли сразу же проталкивает второй. Чужие пальцы чувствуются непривычно, но невероятно приятно, идеально, просто потому что это Минхо. У него руки меньше, пальцы, соответственно, тоже, но Джисону такие ручки нравятся даже больше. А возможно, ему просто очень нравится Минхо. Весь. — Всё хорошо, Хани? — обеспокоенно спрашивает Минхо, хотя Джисон растягивался до и пальцы проникают действительно легко. Джисон счастливо улыбается от этой заботы. Его любят. — Да, хён, всё просто замечательно, двигайся. Ли начинает разводить пальцы в стороны, двигать ими, кружить по-разному, оглаживать стенки, а Джисон стонет, потому что очень приятно. Минхо ведь даже простату не нащупал, а Джисон уже нереально кайфует, откидываясь на простыни. — Солнышко, я третий вставляю. Джисон мычит согласно, но Минхо этого не достаточно, поэтому он снова повторяет. Джисон кивает, смотря ему в глаза, и Ли аккуратно (опять же, чересчур) вводит третий. И тот сразу же задевает простату. Минхо сильно пугается, когда Джисон вдруг вздрагивает, сильно сжимается и стонет громче, чем всегда, поэтому замирает и спрашивает у Джисона, всё ли хорошо. Тот отвечает, что всё просто замечательно, и вообще, хён, сделай так ещё раз, поэтому до Минхо доходит. С третьим пальцем они разбираются достаточно быстро, и Минхо раскатывает по члену презерватив, щедро добавляет смазки, хоть Джисон и пытается доказать, что и так достаточно, и пристраивает головку у входа. Хан волнуется, на самом деле, поэтому целует Минхо нежно-нежно, еле касаясь, пытаясь успокоиться. Ли погружает головку внутрь, и, хоть она и больше, чем пальцы, Хан не чувствует боли или дискомфорта за счёт очень хорошей растяжки. Легонько кивает, давая ответ на безмолвный вопрос застывшего Минхо, и тот медленно проскальзывает полностью. Джисон чувствует себя так великолепно просто от осознания того, что это Минхо, тот самый человек, на которого он дрочил несколько месяцев, тот самый невероятный человек, которого Джисон любит всем сердцем, и он сейчас буквально внутри Джисона. Минхо замирает, зажмуриваясь и закусывая губу. В Джисоне до невозможности приятно, хочется двигаться, хочется вбиваться так, чтобы шлепки слышались, но Минхо останавливается, осторожно спрашивая: — Ты как? — Охуенно. Двигайся. Ли начинает неспеша, целуя Джисона легко и чувственно. Тот нелепо отвечает, стукается с Минхо зубами, и они оба от этого счастливо смеются. Джисон поддаётся вперёд, и Минхо улавливает намёк, ускоряясь. В одном из толчков задевает простату, и начинает двигаться в том направлении. Джисон стонет так, как никогда не стонал, потому что ему так хорошо, и Минхо трахает его так правильно, с такой идеальной силой под нужным углом. Джисон буквально кайфует от звука стукающихся бёдер, от перманентного попадания по простате, что заставляет его вздрагивать и материться от того, как правильно Минхо лижет шею, пока вбивается сильно и мощно. И этого всего так много, что Джисон цепляется за свой стояк, надрачивая в такт толчков, и ему становится так охуенно, так великолепно, что он практически плачет. Минхо в погоне за своим собственным удовольствием вбивается так сильно, так быстро, так глубоко, что сам глухо стонет, любуясь Джисоном, так мило задыхающимся под собой. И вдруг у него появляется необъяснимое желание сжать его шею, чтобы он задыхался ещё сильнее, чтобы глаза закатывались от удовольствия, но эти мысли пугают его так сильно, что он отгоняет их на самый край сознания. Джисон находится где-то на последней орбите нашей галактики, блаженно постанывая от сильных, местами даже грубых толчков, и как только думает о том, что Минхо может быть ещё сильнее, он может вбиваться ещё грубее, мощнее, может быть нахальным, соблазняющим, прямо как он умеет, нужно всего лишь попросить, кончает сильно и много, почти кричит имя Минхо, вздрагивает и сжимается так, что Ли хватает сделать ещё пару толчков, чтобы излиться в презерватив. — Блять, — первое, что произносит Джисон после. Минхо аккуратно выходит, снимает презерватив, завязав, откидывает в сторону, переводит дыхание и спрашивает: — Всё хорошо? — Да, Минхо, это было просто невероятно, — Джисон скептически оглядывает себя и тянется к салфеткам, вытирая с себя свою сперму. — Ангел, нам нужно в душ, пойдём. После душа, где они снова возбудились, будто подростки (недалеко от правды), и подрочили друг другу, вышли свежие, удовлетворённые и счастливые. — Хани, зайка, а ты знаешь, что я тебя старше? — вдруг спрашивает Минхо, смеясь. — Ну да. — Тогда почему ты обратился ко мне неформально? Ты такой плохой. А плохих мальчиков нужно наказывать. — Ох, прости, хён, — извиняется без капли искренности. — Я заинтересован. Улыбаясь, Джисон берёт свой телефон и внезапно краснеет так сильно, что Минхо в любопытстве заглядывает в экран через его плечо. Чан-хён: Надеюсь, вы уже закончили, потому что мы и так ходим час и собираемся обратно Чан-хён: НЕ ЗАКОНЧИЛИ БЛЧТЬ Чан-хён: СУКП ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИСПОРЧЕННУЮ ПСИХИКУ ЧОНИНА ЛЕЖИЬ НА ВАС Чан-хён: чтобы я еще хоть раз помогал тебе, Джисон Чан-хён: ты бы еще громче, блять, кричал Чан-хён: снимите себе в следующий раз номер, кролики Чан-хён: заебали Чан-хён: никакой благодарности в этом доме Минхо смеётся громко так, заразительно, и Джисону внезапно тоже становится невероятно смешно. После они долго-долго целуются, извиняются перед мемберами и Чаном в особенности, Минхо наказывает-таки Джисона, и всё у них замечательно… но это уже совсем другая история.