Ловец Снов

Уже неделю как один из магазинчиков в ряду торгового района не открывал свои двери. Вывеска была затушена, а табличка «закрыто» уже покрылась тонким слоем пыли. Наверное, не многие прохожие обращали внимание на это, а если кто и обращал – едва ли тому было до этого какое-то дело. Вокруг полно похожих лавок, и какая жукам разница, в какую им ходить за ловцами снов или какими-то другими побрякушками. Но в один день, ранним утром, жуки, спешащие на работу, увидели, что вывеска «Ловца Снов» вновь горит, сияющая светом сотни светомух, а на двери висит табличка «открыто». Более того, рядом со входом в лавку висела ещё одна вывеска, огромными буквами гласящая: «РАСПРОДАЖА». Редко можно было увидеть такое в королевстве. Как правило, у большинства владельцев магазином были большие планы на будущее их бизнеса, и очень редко чьи-то магазины разорялись. Хотя бы потому, что рукодельный продукт был очень востребованным как среди «светлых», так и среди «мрачных». Что же сталось с этой лавкой, думали проходящие мимо жуки. И многие из них заходили, либо чтобы просто посмотреть, либо купить что-то по сниженной цене. А случилось то, что Призрак долгое время не был уверен, что ему делать с лавкой. Мрак предлагал ему и дальше работать как всегда, продать весь товар, что есть, а тем временем делать ловцы из красных нитей, чтобы плавно сменить род товара. Но Призраку это не нравилось. Почему-то ему больше не хотелось работать в магазине, посвящённом Лучезарности. Ему казалось это неправильным. И тогда Мрач вынес своё предложение: просто по сниженной цене продать всё то, что осталось в лавке и сделать новый товар, как сейчас и делал мастер. Говоря о Мраче, Призрак теперь часто оставался в его башне. Он почти каждую ночь смотрел сны вместе с Мраком, где тот пытался обучить мастера так называемому «искусству сна». Призрак смеялся с этого названия, оно казалось ему абсурдным, хотя Мрак уверял, что это общепринятое название навыка владения своим сном. Так или иначе, это было довольно интересно и не так уж сложно, как до этого думал Призрак. А ещё Мрач даже выделил для него комнату на тот случай, если вдруг мастеру захочется поспать одному. Это была комната, идентичная комнате Мрака, она даже находилась вровень над его комнатой. Только до этого она, похоже, использовалась как кладовка. Слуги вынесли оттуда десятки швабр, каких-то садовых инструментов, тщательно очистили от пыли и проветрили. В комнату поставили нужную мебель – хотя Призрак уверял, что вряд ли ему здесь пригодится много мебели. Ему было неловко оставаться в доме Мрача надолго, и он возвращался к себе, в свой не обогретый домик, где у него была уже непривычно жёсткая деревянная кровать с тонким матрасом. Разве что над кроватью висел маленький, скромный ловец снов, украшенный красными бусинками и тёмными перьями. Призрак даже не знал, почему, но ему безумно нравился этот ловец. Маленький, аккуратный, в меру простой. Призрак думал даже прицепить на него пёрышко, то самое алое пёрышко, которое подарил ему Мрач, но всё же отказался от этой идеи. Он уже привык, что прекрасное пёрышко висит у него на шее, на плетёном шнурке. Удивительно, что оно до сих пор ни разу не помялось. Говоря о перьях, Призрак однажды вновь увидел Гримма во сне. Как только Призрак уснул один, Гримм сразу появился. Он был таким же, как в первый визит к Призраку: чем-то напоминал Мрака, спокойный, даже дружелюбный. Он пришёл просто, чтобы поговорить. Интересно, подумал Призрак, может быть Гримму скучно? Настолько, что он посещает Призрака третий раз в его жизни. А к Мраку во сны он никогда не приходил, если не считать сон неделю назад, и ещё тот случай, когда он без спросу влез в сны своего отца. Чем же Призрак мог так привлечь его внимание? – Ты на самом деле прав, Призрак, – сказал Гримм тогда. – Между мной и Лучезарностью нет никакой разницы. Пусть я и появился в этом королевстве немного позже, чем она. Но что такое боги, ты знаешь? Боги – самые беспомощные создания на свете. Да-да. Ни один бог не сможет существовать без тех, кто в него верит. А верят те, кто живут в твоём мире, Призрак. Мы, боги, гораздо более зависимы от вас, чем вы – от нас. Чем больше верующих, тем больше сила бога. Вот поэтому по сравнению с Лучезарностью я мал и слаб. Может, когда-нибудь, когда никого не останется в твоём мире, чтобы поддерживать меня, Лучезарность уничтожит меня. Просто раздавит – настолько слаб я буду. Но... это нормально, всему приходит конец, особенно богам. Ты даже не представляешь, сколько богов существовало, и сколько из них было забыто – а вспомнить некому. Призрак долго молчал, переваривая сказанное. – Значит ли это, что ты предложил мне сторону «мрачных» ради того, чтобы усилить себя? – спросил он. – Что? Ох, нет, Призрак, – коротко и невесело рассмеялся Гримм. – Едва ли. Кажется, я тебе уже говорил, что Мрак и Мрач родственны мне? Моей целью скорее было сохранение их. Я думаю, вернее, я знаю, что Мрак не смог бы спокойно справиться с тем, что ты остался бы с Лучезарностью, но отвергнул бы его. Да, отчасти ты прав, у меня не было цели помочь именно тебе. Если бы на месте Мрака был любой другой жук из «мрачных», я бы вряд ли вообще стал помогать тебе. Ничего личного, Призрак. Доброта – это очень хорошее качество, но, понимаешь, оно не всегда оборачивается чем-то хорошим для тебя. Боги не должны быть добрыми. Если бы я помогал всем и каждому в этом королевстве, то… не знаю, что было бы. Скорее всего Лучезарность заметила бы это. Понимаешь, по идее я не имею права подталкивать кого-то на принятие решения стать «мрачным». Я могу лишь помочь в этом, когда жук уверен в том, чего он хочет. Но таких случаев бывает очень мало, ты даже не представляешь, насколько мало. Богу не положено всем помогать. Останется кто-то недовольный, или недостаточно довольный. Помощь бога надо заслужить, Призрак. – Но разве это правильно, помогать каким-то отдельным жукам, а остальных игнорировать? – спросил мастер. – Я про Мрака и Мрача. – Ты не знаешь, сколько сделал для меня Мрач и все его предшественники, – хмыкнул Король Кошмаров. – Может быть, меня бы и не было сейчас, если бы не Мрач. К тому же, его род для меня… буквально мои дети, мои потомки. Это нормально, любить своих детей больше, чем кого-то ещё. – Но я тогда при чём? – спросил Призрак. – Вы уже в третий раз посещаете мои грёзы. Не слишком ли часто? Гримм опять усмехнулся. – Я думаю, ты знаешь ответ, – сказал он. – Мрак, столь милое, прелестное дитя. Всё ради него, Призрак. Даже ты. Ради него. Какой прекрасный вид открывается с этого утёса, не так ли? Призрак кивнул, глядя вдаль. Он уже умел создавать сны, и пока что он пытался придумывать какие-то тихие, умиротворённые грёзы. Он даже и не знал, что ещё придумать. Он просто сидел на краю утёса, весь окружённый зарослями алых перьев, и смотрел вдаль, на облака и алые огни в млгистой тьме. Наверное, так выглядят звёзды, думал Призрак. Ради Мрака, значит. Мастер вдруг подумал, как же мило выглядела такая забота со стороны Гримма. И вот Призрак сидел за прилавком, а рядом крутился Мрак. Сегодня Призрак наотрез отказался, чтобы ему на маску наносили тушь, потому что… не правильно так выделяться в лавке с товаром для «светлых». Однако тёмные накидки ему даже полюбились. Он пока что носил одну из накидок Мрака, хотя тот постоянно напоминал о том, что рано или поздно они сходят в магазин и купят более подходящую накидку. Призрак с ним не спорил, хотя всё же ему нравилась та накидка, в которой он ходил сейчас. А продажи в этот день шли просто потрясающе. Лес ловцов, которые Призрак продавал за полцены, моментально исчез, да и к остальным изделиям покупатели относились с большим интересом. К вечеру магазин очень сильно опустел. Здесь осталось буквально несколько фигурок мотыльков и Лучезарности, на которые Призрак решил ещё больше снизить цену, чтобы к концу дня точно были проданы. Сидеть в лавке и правда было как-то скучновато сегодня. Мрак, которому надоело смотреть на толпы жуков, уснул в жилой комнате, и Призрак остался один за прилавком. Его лапки не были ничем заняты, так что он просто думал о том, что происходило в последние дни. Мрак несколько раз предлагал Призраку остаться жить в башне, но Призрак всё отказывался. Тогда хвостатый жучок притащил мастера к своему отцу, чтобы тот лично сказал, что не имеет ничего против этого. Но всё же Призрак был не уверен. Неудобно ему было стеснять Мрача и Мрака своим присутствием, объедать их, жить за их счёт… но с другой стороны ведь сам Мрач это предложил. Призрак не знал, как ему стоит поступить. К тому же, у него есть лавка, которую тоже не стоит забрасывать. Ему нужно только сделать много товара, и тогда он вновь откроет свой магазин, только уже под новой вывеской. А ещё Мрач согласился обучить его и Мрака танцам. – Мрак никогда особо не любил танцы, – однажды признался Призраку Мрач. – Он всегда мечтал о боях и сражениях, даже где-то год учился у знакомого фехтованию. Но я восхищён, что ты смог поменять его мнение. Говоря о фехтовании, один раз Мрак ещё раз предпринял попытку посражаться с Призраком, но всё же, даже во сне, в котором Мрак пытался помогать жучку сражаться, неуклюжесть и абсолютное неумение Призрака владеть оружием обычно надолго те сны не продлевала. Мрак то и дело побеждал его просто потому что был куда ловчее, быстрее и явно умел держать в лапках гвоздь. И после этого случая он бросил попытки сразиться с мастером. И, впрочем, он с радостью был готов это сделать в пользу танца. Мрак сказал, что ему никогда не нравился одиночный танец, но парный почему-то сильно его заинтересовал. – Папа однажды сказал, что танец – это язык тела, когда ты разговариваешь не словами, а движениями, – пояснил тогда Мрак. – Но как я могу разговаривать сам с собой? Разговаривать с кем-то гораздо интереснее. А с собой мне не о чём говорить. – Может, одиночный танец – это разговор со зрителями? – предположил Призрак. – Не думаю, – покачал головой жучок. – Когда ты репетируешь парный танец, ты репетируешь со своим партнёром, а одиночный танец не репетируют со зрителями. К тому же… зрители всегда молчат, а я больше люблю диалоги, чем монологи. Тогда Призрак подумал о Мраче, который, по словам Мрака, всегда танцевал один. А ведь Мрач и правда больше любил монологи, подумал мастер. А Мрак в свою очередь был в них слабоват, как и Призрак. Он осторожно заглянул в комнату: Мрак всё так же дремал, свернувшись клубком на одеяле. Призрак полчаса назад укрывал его, потому что в домике было не очень тепло, но Мрак, кажется, вылез из-под него во сне. Или, может быть, он просыпался. – Ты спишь, Мрак? – тихо спросил Призрак. Мрак пошевелился и поднял сонливую мордочку. – А что случилось? – спросил он немного хрипловато. – Хотел попросить тебя сделать чая, но ты спи, если хочешь. Сонливость Мрака сразу же пропала. Он тут же вскочил и побежал кипятить воду для чая. – А какие печеньки брать можно? – спросил Мрак, выглядывая из кухни. – Любые, – фыркнул Призрак. Вскоре они пили чай, весело разговаривая о чём-то. Что ж, ещё немного, и этот день закончится, и навсегда закроется «Ловец Снов». Призрак не жалел об этом. Может быть, однажды эта лавка вновь откроется, но уже под другим названием, и, может, совсем с другим товаром. Призрак подумал, что резка по дереву и хитину ему уже не очень нравится. Его увлекало любое рукоделие, но всё же больше он любил плести ловцы снов. Да и недельный опыт работы в лавке показал, что покупателям больше нравятся плетёнки с пёрышками. Может быть, он займётся именно этим. Будет создавать какие-то необычные ловцы снов. Призрак на днях пробовал плести вместе с Мраком, и тот предложил немало интересных идей, которые в будущем обязательно надо будет реализовать. Но не сейчас. Сейчас они пьют чай.