JoJo Bizzare Adventure: Miami Shadows

      Что для вас есть идеальное утро? Может, это возможность проснуться от полуденного сна на берегу тёплого Тихого океана, под разноцветным пляжным зонтиком, закопанным в белоснежных песках личного острова со всеми удобствами? Или же мирный сон в обнимку со своей второй половинкой, что сладко сопит на плече в мягкой кровати пятизвёздочного отеля, с балкона которого прекрасно было видно промокшую от проливного дождя Эйфелеву башню? А может быть, для кого-то это кружечка горячего ирландского кофе, тёплый шерстяной свитер и вязанные носки вместе с пледом, что лежит на ногах и приятно их согревает после зимней пробежки, в то время, пока ты со всей семьёй наблюдаешь за прекрасным восходом из Альп, на территории своего загородного дома?       Но, как и количество людей, мнений в этом вопросе будет великое множество. Даже такие обширные описания не могли бы вобрать в себя весь спектр представлений, как это произошло с одним из пассажиров бизнес класса.       Утро, освещённое солнечными лучами американского континента, уже стучалось в прохладное стекло иллюминатора, на которое, с видом размышляющего студента на парах, облокотился молодой парень худого, но спортивного телосложения. Среди остальных пассажиров он ничем и не выделялся, разве что необычным голубым цветом волом.       Для него, мирно дремавшего и видевшего свои счастливые сны, не было тех невероятных пейзажей прекрасного Майами, который только-только начал выходить из своей утренней дымки. Видом огромных небоскрёбов, отражающихся в утренней заре океана, длинных шумных улочек, полных транспорта, движущегося вдоль зелёных посадок мог восхититься даже самый востребованный урбанист-эстет, не говоря уже о более простых людях.       Но полёт самолёта, как и его сон, не могли длиться вечно. Серебристый Боинг, с синими линиями вдоль крыльев и корпуса, начал свою неспешную посадку в городской аэропорт, что, по сравнению с другими крупными городами, находился чуть ли не на границе с центром города. Стюардессы и стюарды, встав со своих мест в невидимой для обычных пассажиров части самолета, приступили к завершающей части рейса. Рассредоточившись по противоположным краям, они начали будить народ. К ним подключились и голосовые оповещения от самого капитана корабля, которые озвучивали для всех очень простую просьбу – подготовиться к посадке и пристегнуться.       Лёгкое прикосновение тёплой ладони сотрудницы, со светлыми, как и её улыбка, волосами, с лёгкостью вывело парня из сна. Быстро повернув голову, он, не успев открыть глаза, едва не задев затылком угол в отверстии иллюминатора, старался понять, что произошло.       — Мистер, просыпайтесь, скоро посадка. Пристегнитесь, пожалуйста, — осознавая состояние пассажира, ещё раз вежливо попросила стюардесса.       — Д-да, хорошо, секунду. Спасибо, — с явным недосыпом в голосе поблагодарил юноша.       Без замедлений он застегнул ремень безопасности вокруг узкой талии. Уже внимательнее оглядев место своего нахождения, парень на несколько секунд прикрыл ладонью глаза от солнечного света. Попытался восстановить последовательную цепочку событий со вчерашнего дня, по момент пробуждения ото сна в самолете. Через несколько секунд на его лице заиграла довольная улыбка.       Дёрнув за колечко, установленного на конце плотной занавески, что оберегала пассажиров от света, парень окинул взглядом приближающийся пейзаж города. Увидев своё несколько растрёпанное после сна лицо, пассажир, недолго думая, открыл освежающую салфетку, оставшуюся после вчерашнего ужина. Пройдясь ею от шеи до лба, он, используя импровизированное зеркало, занялся своей прической.        Для простого обывателя посадка самолета выглядела как достаточно простое, если не примитивное, действие, требующее, лишь наличие глаз, рук и штурвала. Но для самих пилотов это, часто, одна из сложнейших частей полета, ведь, если хоть какая-то малейшая деталь пойдет не так, то все пассажиры могут запросто отправиться не в земной порт, а небесный.        Этому рейсу не суждено было пополнить траурный список. Борт, будучи доставленным в целости и сохранности, в знак уважения к работе пилотов, стал рукоплескать. Уже к концу к ним присоединился и юноша, который долгое время не мог вызволить свой торс и ноги из ремня безопасности. После такой торжественной части, как знали заядлые любители воздушного туризма и экипажи самолётов, следовала более приземлённая часть – толкучка людей, за право пройти быстрее, чем кто-либо из соседей. Не став поддаваться общему движению, парень несколько минут подождал, пока большая часть людей не покинет салон. Потратил он это время на приведение в порядок одежды и подготовку документов.        Когда все приготовления были успешно выполнены, иностранец, дабы не удариться об полку, предназначенную для перевозки ручной клади, медленно встал. Сквозь узкий ряд между креслами он прошел без особых проблем, лишь один раз пригнувшись для перехода из фюзеляжа к выходу. Но, чтобы не оставить о себе впечатление бескультурного пассажира, напоследок, сделав полуоборот и несколько чарующим взглядом посмотрев на стюардесс, он, с лёгкой улыбкой белоснежных зубов, поклонился.       — Merci pour le vor, — на прощание сказал он.       После этого, оставив за спиной тихие женские переговоры, француз, подняв голову к ослепительно яркому солнцу, сделал шаг вперед, навстречу новому дню.       Спустившись с самолета, он первым делом достал из своих серых свободных брюк необычного покроя с треугольной вставкой и круглыми заклепками на бедре солнцезащитные авиаторы с тонкой металлической душкой душкой. Закрыв ими выразительные, но заспанные глаза, он спешным шагом направился к автобусу, выполняющему транзит между воздушным судном и зданием аэропорта.       *       Как для пассажиров самого элитного класса, прохождение формальностей заняло не так много времени, особенно по сравнению с другими путешественниками. Все прошло достаточно быстро, если не считать задержку юноши на прохождении металлодетектора, который, подозревая его, несколько раз не дал пройти сквозь себя. Ситуация чуть не переросла в ссору, когда французу, снявшему с себя белый текстильный ремень с массивной пряжкой, очки и крохотную сумочку, хранящую документы, все также не давали возможность пройти вперед. После продолжительной полемики проблемного пассажира пришлось отводить в сторону, что явно ему не нравилось.       — Messieurs, клянусь, у меня ничего с собой больше нет. Весь мой металл находится на одежде. Вы сами в этом убедились       Но, как бы он не пытался убедить их, проверку через ручной искатель пройти пришлось. Надо сказать, что такая тщательность хоть и вызывала у француза некоторый дополнительный стресс, но это было ничто по сравнению с пальпацией частей тела, которой удосужился другой пассажир. Наконец, когда это процедура была закончена, и юноша был отпущен, он спешно направился к разросшейся в его отсутствие очереди.       Встав в самый конец, парень, дабы чем-то себя занять, решил внимательнее рассмотреть архитектурные решения, принятые в здание Международного аэропорта Майами. Геометрические узоры на замысловатых стенах, растительность за окном, футуристичные магазинчики, лавочки вокруг-все это очень странно сочеталось, но гармонировало между собой. Параллельно, юноша смог найти большую электронную таблицу с указанием времени, которое приближались к половине восьмого.       Наконец, отстояв очередь из туристов, он подошел к небольшой белой стойке, в текстуру которой была вкраплена мелкая чёрная крошка. Положив на неё руки, парень заглянул за прозрачное стекло, за которым расположилась достаточно полная афроамериканка среднего возраста, в полицейской форме, с небольшими окулярами на глазах. На ней они выглядели несколько неуклюже и даже нелепо. Аромат дешёвой парфюмерии, который бил в нос своей цветочной резкостью и приторностью, смешиваясь с кислым запахом пота, нещадно исходившего по ту сторону стекла, от которого турист постарался как можно быстрее пройти регистрацию. Не дожидаясь просьбы о документах, сразу же подал их в раскрытом виде.       — Ваша дата рождения? — с безразличием спросила она, не выпуская документ из рук.       — 11 августа 63 года, — быстро ответил он.       Убрав паспорт в сторону, женщина, взяв в свои пухлые пальцы пластиковую грин-карту и билет, начала неспешно рассматривать их.       — Откуда Вы прилетели?       — Париж, Франция.       — Цель визита?       — Работа. Нейрохирург. Приглашение внутри заграничного паспорта, — опережая последующие вопросы, сказал он, выразив на своём лице радушную улыбку.       Раскрыв его, женщина обнаружила небольшой синеватый конверт с адресом больницы-отправителя и инициалы, к кому он должен был попасть. Достав из его надреза бланк, она, видя рукописные подписи управления этой самой больницы, даже не стала проверять его на подлинность. Спешно собрав все документы в том порядке, в котором их подал иностранец, работница аэропорта поставила необходимые печати.       — Приятного визита, мистер Люпен Джови, — изменившись в лице, любезно сказала она.       С удивлением выгнув брови, Джови, дабы не задерживать и так излишне задержавшуюся очередь, молча забрал бумаги. Отойдя к ближайшему не занятому сидению, которых в такой ранний час буднего дня было достаточно много, он присел на одно из них. Уложив сумочку с документами на другое металлическое кресло с плоской спинкой, парень с такой же аккуратностью стал их класть обратно.       — И всего лишь требовалось доказать, что я не турист — тихо съязвил он, убирая последний документ.       Закрепив сумочку на поясе, Джови, поднявшись со своего места, энергично пошел за чемоданом. Пройдя вокруг всей автоматической ленты, он, к своему негодованию, не обнаружил его. И это было неудивительно. Чемодан, что уже давно прошел проверку на различные запрещённые и контрабандные предметы, с десяток минут ожидал хозяина в компании своих оставленных собратьев. Дойдя до места получения, он, безошибочно определил свой серебристо-чёрный прямоугольник по его металлическому отблеску и большой эмблеме, надетой за несколько минут до отлета.       Взявшись за чёрную ручку, француз выдвинул серебристый фиксатор и, отойдя к ближайшей скамейке, остановился. Раскрыв небольшую змейку, что находилась на боку чёрной поверхности чемодана, он, несколько секунд искал нужный предмет. Через пару мгновений с довольным лицом он достал оттуда свой новенький «Walkman» в синем корпусе, успевший повидать на себе трудности житья с таким человеком, как Люпен. Вместе с ним лежали и сложенные наушники, обитые тёмно-синим поролоновым амбушюром.       Нацепив наушники так, чтобы они не повредили его уложенные волосы, Люпен, не задумываясь, включил его. Легонько прикоснувшись к электронной панели, он продолжил проигрывание Exile On Main Street и погрузился в рифмы единственной блюз композиции альбома. Правда в полной мере насладиться ими он не мог. После того, как он застегнул змейку обратно, иностранец, ориентируясь только по стрелкам и указателям, сделав несколько кругов внутри зала ожидания, справочных бюро и туалетов, наконец нашел выход. Задумавшись о новых насущных проблемах, Джови даже не заметил, как вместе с чемоданом прошел сквозь тонкую раму металлодетектора. Обратно в реальность его вывела массивная рука охранника, что преградила дальнейшую дорогу. Благо, юноше хватило реакции, чтобы не наткнуться на неё и выключить аппаратуру.       — Мужчина, пожалуйста, оставьте свои вещи и багаж для проверки, — неожиданно спокойно сказал охранник, жестом указывая на чемодан.       — Прошу прощения, слишком уж замечтался, — уважительно кивнув головой, извинился он, отходя обратно.       Успешно пройдя еще одну проверку, Люпен, высвободившись из стеклобетонной ловушки аэропорта, оказался на залитой светом улице. Свежий поток ветра с непривычным ароматом солёного океана опоясал его, заставив тело на несколько секунд словить дискомфорт от смены обстановки, а нос сморщиться на подобие перезрелого фрукта. «Акклиматизация», — подумал он, делая шаг в сторону, освобождая проход для семейной пары. Яркая зелень, высаженная для воссоздания живого вида этого бетонного острова, вместе с не менее яркими лучами солнца, вызывала неприятное жжение на сетчатке глаза, которое тут же было перекрыто тёмными линзами авиаторов.       Не успел он пройти и нескольких шагов по серой узорчатой плите, как его взгляд перекрыли множество легковых машин, ровными рядами ожидающих своих хозяев на стоянке. Пройдя ещё немного, он обнаружил остановку и отходящий от неё длинный белый прямоугольник с непривычно скошенным задним и передним стеклом, что именовался автобусом. Мысль об использовании этого средства передвижения француз отбросил сразу, выбрав вместо этого стоящий рядом синий Ford со специальными отличительными знаками такси. Обойдя автомобиль, он несколько раз постучал в поднятое окошко.       — Мистер, машина свободна? — спросил он после поднятия стекла.       Усатый шофёр, коротко кивнув, вышел и открыл багажник. Без особых усилий подняв чемодан, Люпен, переложив его в нишу, вытер руки припасенным в джинсах платочком. Открыв дверь переднего сидения, иностранец разместился рядом с шофёром и аккуратно прикрыл её.       — Прошу, отвезите в какую-нибудь недорогую приличную гостиницу поближе к центру.       Ответом послужило тяжелое «угу» из под козырька картуза, опустившегося под сиденье. Завелась машина далеко не с первой попытки, но вскоре она вместе со счётчиком резво тронулась с места, и, сделав почетный круг вдоль кольца аэропорта, выехала в город.        С предварительного разрешения оставив окно открытым, француз, облокотившись на прорезиненную раму, с трепетом первооткрывателя стал рассматривать все объекты, что попадались его вниманию. Одинаково удивительно было видеть и белые стеклянные небоскребы, заменявшие своим светом маяки, и высокие зеленеющие декоративные пальмы, которые стали визитной карточкой города, и без которых его облик был бы совершенно другим, ну и, конечно же, самих людей, их одежды, дома и машины, что достаточно сильно отличались от того, что он привык видеть в Европе.       «Да, тут уж точно не как дома. Небоскребы чуть ли не через каждый километр, улицы широкие, да и людей просто море. И все какие-то необычные. Но эти автомобили, mon Dies… как я вообще привыкну к этому шуму? Даже в Париже их не так много. Как в нём вообще люди живут? Автомобили же ездят туда-сюда, причём и днём, и ночью, особенно в центральных районах. Прощай спокойный сон. Держу пари, жители тут очень нервные».       *       Эта поездка, хоть и казалась невероятно насыщенной и интересной, заняла не больше трёх треков, по прошествии которых машина, свернув c Golden Gate, оказалась возле двухэтажного уютного здания, отличающегося от многих построек вокруг красным цветом своей облицовки. С грохотом подвеска ударилась о низкий бетонированный вал, защищающий вход от любителей полихачить. Через несколько секунд машина уже стояла во внутреннем дворе, рядом с еще одним раритетом, но явно лучшего качества.       — Двадцать восемь долларов, — хрипло проговорил усатый мужчина, показывая рукой на счетчик.       Поискав сумму в кошельке, парень передал три десятидолларовые купюры, после чего самостоятельно вышел за багажом. Не без помощи водителя вытащив чемодан, Люпен, не став дожидаться, пока тот уедет, направился к ресепшену или, что было более вероятно, его бюджетной версии. Пройдя мимо таблички с названием пару метров влево, он оказался на небольшой тропинке, по сторонам которой росли декоративные кустики и несколько жёлтых цветов. Дойдя до её конца, иностранец постучался в белую металлическую дверь. Проверив, открыто ли здание, он перешагнул порог гостиницы. Быстро окинув её взглядом, Люпен, обойдя три стоящих вплотную друг к другу кресла подошел к стойке регистрации, предусмотрительно не забыв взять с собой багаж. Осмотрев её, он не заметил специального колокольчика, и поэтому несколько раз несильно ударил по ламинированной деревянной поверхности. Через пару минут из двери за стойкой вышла темнокожая женщина лет тридцати, с растрёпанными волосами и сонным видом, который, надо сказать, было достаточно сложно скрыть в залитом солнцем помещении.       — Bonjour. Я бы хотел у вас снять одноместный номер на пару дней.       Бегло посмотрев на какой-то лист бумаги, в котором, как мог рассмотреть иностранец, небрежным почерком был сделан список гостей, женщина неспешно открыла ящик. Ещё раз сверившись, она сонно зевнула, не удосужившись прикрыть рот каким-либо предметом.       — Есть номер на первом и втором этаже. Какой будете брать? — без лишнего энтузиазма поинтересовалась она, кладя на столешницу два ключа.       Убрав руку, которой он прикрывал лицо перед зевающим человеком, дабы не видеть его, иностранец посмотрел на совершенно одинаковые бирки, которые отличались лишь номерами комнат. Задумался.       — Пожалуй, второй, — спустя непродолжительное время ответил он.       — 25 долларов за сутки. За первый день деньги вперед, остальные – по отъезду, — на автомате произнесла она таким тоном, после которого общаться не хотелось совершенно.       Открыв кошелек, француз обнаружил, что купюры с изображением Вашингтона, Франклина, Гамильтона и Джексона больше не украшали его, чему он был достаточно рад. Достав пятидесяти долларовую купюру, он элегантно прокатил её на край стола.       — Если Вы не против, я оплачу сразу за два дня.        Забрав деньги, женщина, записав нового посетителя, сразу же убрала уже ненужный левый ключ. Поблагодарив работницу, француз вместе с ключом от номера и вещами спешно удалился из административного помещения. Под звук очередного зевка и напряжённый скрип внутренней двери он выбрался наружу, где незамедлительно пошел к белоснежной бетонной лестнице, ведущей на второй этаж. Такую конструкцию он заметил на подъезде к месту, отчего дополнительно спрашивать о проходе не было смысла. Взяв на руки багаж, он без лишних усилий поднялся по ступеням.       Немного побродив по этажу, Джови, наконец, нашёл свою комнату, на зелёной входной двери которой красовались две белые цифры: два и восемь. Отпер вход ключом, спокойно выдохнул и перешагнул порог. Номер был примерно таким, как и ожидал турист: внутри при входе его встречал узкий гардероб на несколько вешалок и крючков для верхней одежды, слева же, после небольшой проверки, находилась дверь в душ с совмещенным туалетом. Развязав свои белые кроссовки, он оставил их на специальном чёрном половике. Пройдя в главную и единственную комнату в этом номере, он первым делом оценил стены, окрашенные в приятный глазу, нежно-голубой, почти как его волосы, оттенок. Почти вплотную к несущей стене стояла достаточно просторная одноместная кровать с высокой задней стенкой и разноцветным спальным бельём. Слева от неё находилась прикроватная тумбочка того же цвета с двумя отделениями. На ней же, дабы не занимать много места, стояли электрическая лампа в белом тканевом плафоне и потрепанный стационарный телефон. Справа от кровати был установлен маленький холодильник, в который могло поместиться лишь пару полуторалитровых бутылок. Подняв голову, почти над самым потолком Джови увидел на стене круглые настенные часы, время на которых мешал разглядеть солнечный свет из противоположного окна.       — В целом неплохо, — дал свою оценку иностранец, садясь на немного твердый матрац, — За такую цену неплохо. И чисто.       Открыв чемодан, парень, освободив кровать, начал раскладывать все свои вещи, которых, надо сказать, было не особо-то и много: несколько разноцветных рубашек, один не совсем обычный костюм тройка с галстуком, пару футболок, джинс, туфли с заостренным носом и бельё. Окинув всё это взглядом, он мысленно пересчитал все предметы, которые успел прихватить с собой до поездки.       — Надеюсь, на первое время хватит, — ободряюще сказал он.       Желание закончить все дела побыстрее, не уступало такому же желанию бросить все и пойти осмотреть хотя бы часть района. Иностранец решил выбрать золотую середину.       Развесив вещи на все имеющиеся вешалки, иностранец оставил лишь те, в которых собирался выйти на улицу. После этого, он отправился в ранее найденную ванную. Позаботиться о гигиенических принадлежностях француз заранее не успел, да и не смог, из-за чего приходилось уповать на то, что администрация позаботились об этом вопросе, или, что было менее желательно, кто-то из предыдущих жильцов оставил гель для душа. Но удача улыбнулась юноше, поэтому молиться на отсутствие каких-либо посторонних примесей в использованном геле ему не пришлось. На угловых пластиковых полочках, привинченных не самым должным образом, находились маленькие упаковки с жидким мылом, шампунем и гелем для душа. Их качество оставляло желать лучшего, но в такой ситуации приходилось использовать и это. Когда же водные процедуры француза были полностью закончены, его внимание переключилось на поиск полотенец.       Приоткрыв шаткую дверцу тумбы под умывальником, он, из-за слипшихся волос не имея возможности разглядеть ни длину, ни объем полотенец, на ощупь взял сразу все. Оказалось недостаточно. В комплект не входило банное полотенце, а лишь только три лицевых, и те были пошиты достаточно грубо. Распределив их на три зоны тела, иностранец, обмотанный ими, словно мумия, выбрался из душа.       Сегодняшний день был полностью пуст и служил небольшой передышкой между бурными событиями прошедших дней и новыми заботами, начинающимися с завтрашним восходом. Сил после перелета было достаточно, дела в гостинице оставались совершенно незначительные, а значит, в этом месте его больше ничего не держало. Скинув полотенца, он спешно облачился в любимую розово-чёрную рубашку с ажурными вставками вместо рукавов, сшитую на заказ. Все остальное осталось таким же, только чистым, и только вытащенным из гардероба.       Прикрыв дверь, парень спустился на первый этаж и направился в то же помещение, где и разговаривал с администраторшей. Зашел тихо, едва приоткрыв дверь, чтобы сразу не привлекать к себе внимания. Огляделся, прошёл влево, где его встретил Т-образный перекресток.       «Если это административное помещение, то где-то рядом должна быть прачечная».        Интуиция подсказывала, что необходимо повернуть налево. Выйдя на прямой коридор, француз спешно прошёл в самый его конец. Но ни звуков работающих машин, ни шуршания стопок одежды слышно не было. Ко всему прочему по бокам каких-либо входов также не было. Дойдя до двери, он потянул её на себя и от резкого запаха стирального порошка сразу попятился назад.       — Тебя стучаться не учили?! — резко спросила женщина старшего возраста, спешно убирая стеклянный круглый предмет, из которого тонкой струйкой вился дым окурков.       Приоткрыв дверь, что вновь успела закрыться, иностранец вступил за порог и по голосу определил, где сидит эта женщина. Надо сказать, что в таком маленьком и светлом помещении, где могло расположиться лишь несколько стиральных машин, старый гладильный стол, да несколько мешков со стиральным порошком. Где-то в углу цветной шерстью.       — Прошу прощения за бестактность, — быстро сказал Джови, стараясь дышать как можно меньше, — Я знаю, что это не ваша прямая работа, но вы не сможете несколько вещей простирать отдельно?       — А с чего это я должна с ними возиться? У меня и своих дел полно, — недовольно сказала сотрудница, подняв руки в стороны.       Смекнув, иностранец, убрав кошелёк за спину, как можно незаметнее вынул самую нижнюю купюру. С деловым, но в то же время располагающим к себе видом, он подошел к ней. С сияющей улыбкой он оставил купюру под её морщинистой ладонью.       — Моя оплошность, извиняюсь. Смогу ли я, когда вы будете менее нагружены, оставить их? Буду очень благодарен.       Украдкой глянув на неё, женщина молча убрала деньги в карман и лишь кивнула. В ответ кивнул и он, точно такими же движениями выйдя из помещения. Зайдя за угол, француз достал кошелек и заглянул в него. Пересчитал. Не хватало 50 долларов.       Обратно Люпен пришел со стопкой сложенной одежды. Без слов положив её за машинку, что её не было видно с входа, он ещё раз поблагодарил женщину и на этот раз окончательно удалился в город.       Первым местом, которое он собирался посетить, по понятным причинам было кафе. Плотный ужин из карамелизированного лука и овощей, рататуя и десерта в виде маффина с шоколадом, несколько видов сыров вместе с вином, поданным на аперитив и после основных блюд, успело переработаться и освободить место для новых продуктов. И хоть желание поесть было не так велико, организм требовал заряд кофе.       Чтобы лучше узнать местность, иностранец, доверяя лишь своему чутью, отправился в путешествие по району. Только выйдя за пределы отеля, его сразу же встретила многополосная трасса, о существовании которой он позабыл. Большую часть времени, когда Люпен был рядом с дорогой, по ней лишь иногда проезжали машины, занимая две-три полосы.       Дойдя до ближайшего перекрёстка, он осмотрелся. И слева, и справа простирались кущи леса, по бокам которых расположились домики, в таком антураже казавшиеся не более, чем декорациями. Но всё же, с правой стороны все выглядело более цивилизованно. Повернулся, пошел туда.       Для того, чтобы вновь выйти к цивилизации, француз потратил больше времени, чем все остальная прогулка вместе взятая. Все дома, магазинчики и любые строения в целом, сначала постепенно, а затем и вовсе резко исчезли, заставив его в одиночестве следовать по единственному мощёному асфальтом пути. Единственными его спутниками, помимо бесконечных рядов лиственных деревьев, служили птицы, облюбовавшие это место. Зверьков было в разы меньше. В основном это были загулявшие кошечки и собачки, пару раз он замечал пушистых белочек. Людей же не было совсем. Даже намеков в виде оставленных бытовых предметов или мусора.       *       Вышел он к востоку от громадного пустого поля, которое окружали домики и несколько одинаковых белых коттеджей, построенных не столь изыскано, как те, что стояли на родине парня. Сначала он несколько удивился своему расположению, думая, что по незнанию выбрался за город. Он уже хотел было пойти назад, но, оценивая время на путь обратно, одумался. Проскочив пустой перекрёсток, он повернул налево, прошел мимо многоэтажного дома и оказался на огромной парковке с десятками и десятками машин. Но людей по-прежнему не было. Был лишь только стаканчик из неизвестной ему сети ресторанов, который он нечаянно задел ногой.       — Что-то мне подсказывает, что я все-таки ещё в городе, — выкидывая его в урну, произнес Джови.       Спустя несколько минут, когда турист почти подошёл к главным дверям, из них в деловом, но не лишённом вкуса красно-коричневом костюме с узором клеточкой вышел мужчина средних лет, который что-то обсуждал по телефону. Направившись к нему, иностранец на долю секунды почувствовал заинтересованный, но в то же время непонимающий взгляд.       — Прошу прощения, мистер. Вы случайно не знаете, что это за место?       — …И там все тоже очень гладко, стой, подожди несколько секунд.       Убрав длинную трубку с антенной, которую он держал длинными холёными пальцами с золотой печаткой на одном из них, мужчина тактично переспросил.       — Извините, я не расслышал Ваш вопрос.       Его насыщенный и глухой голос, явно противоречащий такому молодому виду, на несколько секунд ввёл мозг француза в замешательство, из которого он вышел лишь благодаря ветру, гуляющему по открытой местности.       — Ничего страшно. Вы можете сказать, где я сейчас нахожусь? А то немного заплутал.       — Вы сейчас на входе в гольф клуб Bad Omen, что на юго-западе от центра Coral Gables.       — А, х-хорошо, понял, спасибо. Вы случаем не знаете, как мне попасть обратно в гостиницу неподалеку?       — Гостиницы говорите, — нахмурил он свои брови с резким изломом, — а можете немного поподробнее описать её? Я немного знаю этот район, но не так часто здесь бываю.       — Эмм, как бы Вам так объяснить. Двухэтажное здание красного цвета. Стоит рядом с дорогой. Неподалеку ещё университет находится       Мужчина задумчиво прижал руку к гладко выбритому подбородку, потёр его, задумался. Он смотрел то на окружающую его местность, то на иностранца, то на свои темные туфли.       — Двухэтажное здание, — начал он негромко перечислять, — красная облицовка, находится возле дороги. Хммм… Знаете, мистер, я кажется знаю это здание, — сказал он уже свойственным ему голосом, — Вам нужно пройти вниз до перекрёстка, а оттуда держитесь правой стороны и дойдете до неё. Если хотите, я могу подвести Вас. Мне тоже надо в ту сторону.       Что-то странное почувствовал француз в этом вопросе. Хоть тон, которым мужчина говорил, несколько не поменялся, но взгляд ало-карих глаз, пробирающий до самой души, был не особо приятен       — Merci beaucoup, но я откажусь, — стараясь выглядеть как можно вежливее, ответил иностранец, — я должен хотя бы осмотреться в новом районе.       — Как знаете, настаивать не буду.       — Я сам. Спасибо за помощь. До свидания, — нечётко проговорил он, удаляясь в указанную сторону.       — И не сомневайтесь, — тихо произнёс мужчина, перед тем как продолжить разговор по телефону.       Дело шло к обеду, а со вчерашнего вечера у Люпена не было не крошки во рту. До перекрёстка никаких заведений ему не попадалось. Долгое время после поворота тоже. Лишь то многочисленные забегаловки с латиноамериканской и кубинской кухней мелькали в переулках, но на них иностранец даже не заострял внимание. Чувствуя солнце, что начало припекать голову, иностранец замедлил шаг, дабы полностью не покрыться потом, капли которого падали с волос и окропляли спину.       Наконец, удача улыбнулась ему. Взгляд француза устремился на небольшое, но приличное здание, стоявшее чуть в стороне очередного перекрёстка. Неоновая вывеска, что по понятным причинам сейчас не светила, указывала на то, что это кафе. Не будь иностранец голоден, он бы подверг свое решение пойти в то место критике и постарался бы найти еще какое-либо похожее заведение, но, боясь заплутать на столь же долгое время, незамедлительно пошёл к нему.       Табличка на тщательно вымытом стекле указывала на то, что кафе открыто. Уже только этот факт отодвинул часть его опасений. В помещении оказалось малолюдно. С первого взгляда он насчитал не больше пяти людей. Это тоже было несомненным плюсом. Заняв место в центре заведения, иностранец взял в руки простенький ламинированный лист, вверху которого красовалась красно-белая, как и основные цвета в этом заведении, надпись «Menu».       По сравнению с ресторанами, которые он по большей своей части посещал на родине, это меню вызывало лишь разочарование. От неизвестного заведения такого уровня не стоило ждать чего-то удивительно, и в некоторой степени иностранец понимал это. Но когда глаза в очередной раз видели наименование бургера или стейка, мозг предлагал сменить заведение. Подошедший официант заставил вновь отодвинуть эти мысли в сторону в пользу овощного салата, среднепрожаренного стейка и стаканчика холодного сока.        Ожидать пришлось недолго. Через десять минут он уже с аппетитом поедал заказанные блюда, оказавшиеся не такими плохими, как он изначально ожидал, хоть они и не дотягивали до привычного уровня. Вместе с этим иностранец строил планы на дальнейший день. С момента его выхода из номера прошло не более пяти часов, и времени до того, как луна воссияет на небе, было полно.       «Я прошёлся только по одной стороне района, значит, есть и другая. Но в ней также могут быть одни лишь посадки. Хотя с той стороны я чувствовал запах воды. А если там находится какое-то озерцо или река, то и рядом должно что-то быть. Но всё же сначала надо найти, как выбраться к номеру, а то совсем заплутаю. Или всё же выйти к центру города?»       Такой, казалось бы, простой выбор, давался ему с трудом. Находясь Джови в родном городе, или, хотя бы, в знакомых ему местах, проблем бы не возникло. Но, благо, в углу заведения сидела пожилая пара, что изредка прерывала свои разговоры маленькими глотками чая. Найдя их лучшими кандидатами для общения, нежели другие посетители, француз, подобрав удобный момент, когда официант менял чайники. Элегантно, но в то же время не вычурно подойдя к ним и представившись, иностранец завёл отдельный диалог о погоде в этой местности.       Как оказалось, эта пара на протяжении тридцати лет жили в непосредственной близости от этого района, всю жизнь в самом округе Майами. Они не понаслышке знали о всех самых интересных местах, и, что тоже немаловажно, о магазинах, транспорте и самом отеле. И этой информацией они радостно поделились за чаепитием, в котором, неожиданно, принял участие и он сам. Отблагодарив их, иностранец, попросив завернуть недоеденную часть своего заказа с собой, приготовился к следующему этапу покорения улиц. Когда молодая девушка, обслуживающая его, принесла счёт, он, не глядя, положил в него стодолларовую купюру. Отдавая ей бланк, он, как будто поправляя низ рубашки, невзначай наклонился.       — Прошу вычесть из этой суммы и заказы той пожилой пары, — на ухо шепнул он.       Забрав с собой блюда, обёрнутые в бумагу, парень вместе с ними двинулся дальше. По настоянию местных жителей он решил всё-таки дойти до своего отеля, и уже от него ходить квадратами, от одного района к другому. И хоть эта идея казалась достаточно глупой, свою эффективность она все же оправдала. К вечеру Люпен успел погулять по рукаву канала Coral Gables, посмотреть местный центр города, который оставил лишь воспоминания бетонной пустыни, с кружечкой фраппе посидеть под пальмами в сквере, и, конечно же, узнать об остановках, магазинах, ателье и других немаловажных зданиях, которые могли пригодиться ему.       *       Изрядно подуставший от ходьбы иностранец решил провести свой вечер в баре. Но, к его удивлению, ни одного достойного заведения в радиусе мили не наблюдалось. Это подтверждали и местные, и его собственные наблюдения. Но во время одного из таких разговоров на открытой террасе отеля до него дошла информация о необычном заведении, в которое он вместе со своим новокупленными инструментами незамедлительно направился, чтобы самому лицезреть его. Весь путь до этого места занял не менее трети часа легким прогулочным шагом, но Люпен преодолел эту дистанцию за треть. И хоть он и мог пройти этот путь быстрее, усталость давала свои плоды. Осмотрев всё пространство от главного входа, он нигде не нашел открытого прохода. Только сторожевой пост охранника давал возможность пройти на территорию.       «А это действительно гениальная идея – сделать паб при университете. Надеюсь, зачётку предъявить меня не попросят», — мысленно подметил иностранец, обходя здание.       Чтобы найти место со свободным проходом, иностранцу пришлось потратить ещё около семи минут. Периметр заведения не был обнесён забором или постами проверки, но меньшей трудности в его проход это не вызывало. Территория заведения была огромна и по размерам явно не уступала не только его заведению, где он учился, но и целому микрорайону. Наконец, отойдя подальше от посторонних глаз, Люпен сквозь небольшую посадку прошёл к самому университету, о чём он понял по белым зданиям кампуса. Ещё с двадцать минут он потратил на поиски этого самого паба, что из-за незнания местности и надвигающейся темноты было особенно затруднительно. Ко всему прочему, людей поблизости также не оказалось, из-за чего пришлось довериться интуиции. Она его не подвела.       Паб сразу бросался в глаза. Хоть он и был выполнен в таком же строгом стиле, как и остальные здания университетского комплекса, но стулья, столы и зонтики над ними сразу выдавали истинное предназначение этого малоэтажного здания. Перед тем, как зайти внутрь, он решил осмотреться. Заглянув в длинное панорамное окно, которое почти полностью покрывало одну из стен, он, к своему удивлению, не заметил людей. Точнее, несколько человек разного возраста были, но не настолько много, как он предполагал. На парковке, что была позади него, стояли только пару обычных автомобилей.       — Надеюсь, это машины персонала.       Приоткрыв двери заведения, он первым делом посмотрел по сторонам в поисках человека, похожего на какого-то преподавателя. На его счастье такого не было. Уже более спокойный и уверенный, иностранец прошел в здание.        Место было обустроено достаточно комфортно, но в тоже время очень компактно. Стены, обклеенные университетскими флагами, плакатами и другой атрибутикой поверх черных обоев, смотрелись достаточно интересно. Что сложно было сказать про другие элементы интерьера. Слева от входа находилась длинная деревянная барная стойка, за которой стоял невысокий бармен средних лет в свободной, но строгой одежде, занятый протиранием бокалов. За ним – пул лёгких напитков без особой экзотики. Но, впрочем, Люпену она была и не нужна.       — Добрый вечер, бокал кира, пожалуйста, — негромко сказал иностранец, готовя купюру.       Бармен остановился, исподлобья пристально посмотрел на него, но по истечению минуты начал готовить коктейль, так ничего и не сказав. Француз молча отдал купюру и поправил свои волосы, которые, судя по взгляду человека напротив, и вызвали больше всего неназванных вопросов.       Вместе с бокалом слабоалкогольного напитка Люпен аккуратно дошёл до места у окна, запримеченного им с первого взгляда. Поставив папку на незанятую часть диванчика, он присел на него, оставил бокал на тёмно-коричневом деревянном столе и упёрся спиной о мягкую спинку. Лёгкий ветерок из кондиционера освежал его снаружи, а глоток холодного алкоголя – изнутри. После спешной и душной прогулки это было лучшей наградой его организму.       Но после отдыха, как и было положено любому достойному человеку, следовал период работы, к которой Люпен всегда был готов. Из его небольшого чемоданчика вмиг показались самый простой циркуль, линейка и целая гора плотных листов для черчения. Единственного не было у Люпена. Единственного и самого важного – карандаша. Такая оплошность заставила его дать себе мысленный нагоняй и поднять тело к барной стойке.       — Искренне прошу прощения, но я могу у Вас на время позаимствовать острый карандаш? А то с этими чертежами уже нет сил.       Мужчина, до этой минуты протиравший полку с напитками, неспешно повернулся. Вновь посмотрел на него, но уже не с таким неприятным выражением, а даже, как ему показалось, с сочувствием. На несколько секунд он пропал под стойкой, после чего, покрывшийся испаринами на лбу, ответил:       — Ни острого, ни тупого у меня нет. Лучше вот у Хоккинга спроси, — движением головы бармен указал в сторону.       Взор иностранца упал на ранее незамеченного мужчину крупного, но отнюдь не толстого телосложения. Всё, что он мог разглядеть, так это длинные волосы, покрывающие лицо и часть стола, на котором оно находилось, да несколько выпитых бокалов с остатками пива, стоявших несколько в стороне от него. И хоть его не особо прельщала перспектива будить спящего человека, за неимением других альтернатив пришлось сделать именно так.       — Добрый вечер, monsieur, могу ли я у Вас позаимствовать карандаш? — спросил он у явно потревоженного и сонного лица, как только оно оторвалось от поверхности стола.