Жемчужина из пепла

Хичоль медленно приподнял тяжелые веки. Голова утопала в огромной мягкой подушке, но все, что было ниже нее, Хи не чувствовал. Ни рук, ни ног, ни всего остального тела. Тошнило. Собрав в кулак остатки сил, Хи приподнялся, опираясь на локти. На животе лежала чья-то светлая макушка. «Чонсу?!» - Хи провел пальцами по мягким волосам. Начальник в брюках и рубашке лежал рядом с ним, устроив голову прямо на животе Хичоля, и крепко спал, как-то сбивчиво дыша. Тошнота подступила еще ближе к горлу, Хи осторожно спихнул голову Итука с себя и побежал искать ванную. В любой другой ситуации Хичоль ни за что не решился бы блевать в такой дорогой и чистый унитаз, и вообще, если говорить честно, это было больше похоже на музей, чем на ванную комнату, но Хичоля это как-то быстро перестало волновать, когда новая волна тошноты скрутила чуть ли не весь пищеварительный тракт. Как следует прополоскав рот, Хи, наконец, решился взглянуть на себя в зеркало. Он был не особо удивлен, так как в голове потихоньку всплывали отрывки прошедшего дня. Разбитый нос, огромный фингал под глазом, кровоподтек на щеке. А все почему? Потому что какой-то жирный идиот, снявший его прямо под окнами компании, придумал отыметь его бутылкой из под шампанского. А потом сам же ею по башке и получил. Хи не мог даже подумать, что на него тут же накинуться сразу трое амбалов в черном, запихают его в машину и отвезут туда же, где его подобрал «клиент». Подобное с ним бывало и раньше, только гораздо менее жестоко. Это же было просто невообразимо: его привезли в какой-то полупустой клуб, насильно напоили какой-то гадостью, а потом долго и мучительно извращались над его драгоценным телом, пока дело не дошло до бутылки. Тут Хичоль уже просто не выдержал. Хи запер дверь изнутри и лег в пустую ванную. Он включил прохладную воду и, намочив волосы, принялся взбивать на них пену от шампуня. Ммм... Только сам Хичоль знал, как правильно делать ему массаж головы, чтобы снять напряжение и боль. Приятный яблочный аромат шампуня распространился по всей ванной, Хи опустил руки в воду и откинул голову на мягкий подголовник. Чистая вода в ванне потемнела от грязи и крови. Хичоль встал под плотные струи душа и натер тело ароматным гелем. В ящичке около зеркала нашлась бритва. Через полчаса Хи сидел на небольшом диванчике тут же в ванной и смазывал свои гладкие ножки охлаждающим лосьоном. Абсолютно голый Хи проскользнул обратно в спальню. Чонсу все еще крепко спал, завернувшись в одеяло. Рядом с кроватью лежала распотрошенная аптечка, на прикроватном столике валялся использованный шприц, ампула и грязное полотенце. Хичоль медленно подошел к постели и присел на край, отгибая одеяло от лица Итука. - Спасибо, - тихо проговорил Хи, проводя рукой по усталому лицу Чонсу. Будильник на прикроватном столике показывал ровно десять утра. Хичоль принялся разыскивать свои вещи, но найдя, понял, что носить это уже невозможно. Недолго думая, Хи распахнул шкаф Чонсу в поисках чего-нибудь, что Итуку будет не жалко. Но энтузиазм Хи быстро угас: на вешалках сплошь висели дорогие костюмы и идеально отглаженные рубашки, галстуки и брюки, прямо как в тех магазинах, в которые Хи обычно даже стеснялся войти, чтобы его не сочли за сумасшедшего. Свалив половину костюмов и рубашек с вешалок, Хи, наконец, напялил на себя более менее зауженные черные брюки из мягкой классической ткани и белую рубашку, быстро причесал волосы неудобной плоской расческой, убирая их в растрепанный пучок, и уже собрался уходить, не будя Чонсу, но в прихожей его неожиданно привлекло собственное отражение в большом зеркале. Огромном зеркале от пода до потолка в резной деревянной раме. Вообще-то у Чонсу дома все было такое... «как в музее» - думал Хи. Пол гладкий и чистый, что в него тоже можно смотреться, красивые светлые обои с замысловатым рисунком, деревянная мебель, сразу видно, что невообразимо дорогая, но больше всего Хи понравились все эти антикварные штучки типа старинного телефонного аппарата или больших «дедушкиных» часов в спальне, в гостиной в огромном старинном шкафу со стеклянными дверцами было расставлено множество интересных статуэток, рассматривать которые можно было часами... А между тем на Хичоля смотрел молодой парень с малость помятым лицом, но прекрасной стройной фигурой и шикарной улыбкой краешками губ. Хи зам не заметил, как начал улыбаться. И ни грамма косметики, хотя немного блеска, может, и не помешало бы. Хичоль посмотрел в собственные глаза, обнаруживая, что в них ничего не изменилось. Это глаза обычной дешевой проститутки со стажем, насквозь проетой грязью ночных улиц. Хи осторожно прикоснулся пальцами к зеркалу, словно пытаясь дотронуться до того, второго себя, как сзади послушалось тихое шевеление и в зеркале отразилась еще одна фигура. Хи резко отдернул пальцы от холодного зеркала и обернулся. Чонсу в измятых брюках и жеваной рубашке стоял, оперевшись на дверной косяк, и смотрел, казалось, куда-то мимо Хичоля, на его отражение в зеркале. И что он там увидел? Почему тот Хичоль интересует его больше чем настоящий? Это возмутило Хи, и в шоколадных глазах промелькнула крошечная искорка ревности. Чонсу еще несколько минут молча любовался зазеркальным Хичолем, пристально разглядывая его лицо, волосы, плечи, руки и длинные ноги в свободных брюках. - Тебе больше нравится тот Хичоль или этот? – не выдержал Хи, обиженно надувая губки. - Какой? – вздрогнул Чонсу, словно его вырвали из каких-то важных глубоких размышлений. - Там, в зеркале, - Хи махнул головой в сторону своего двойника. - Там ничего нет, - пожал плечами Чонсу, глядя Хи прямо в глаза. – Ты только здесь, один единственный, - произнес он, отводя глаза в сторону. – Доброе утро, кстати, - «заметил» Чонсу. – Что будешь на завтрак? - Ничего, - недоуменно ответил Хичоль. Его впервые в жизни спрашивали, что он хочет на завтрак. Даже мама всегда придерживалась правила: что дают, то и ешь, никогда не спрашивая его. И впервые в жизни Ким Хичоль не знал что ответить. Есть и не очень-то хотелось после недавнего приступа тошноты, но все равно это было как-то... приятно что ли. Когда спрашивают твоего мнения. Вот если бы клиенты всегда спрашивали: «Хочешь мне отсосать?»... Но нет, ему говорили и он делал, потому что за неповиновение почти всегда следовало наказание. Да хоть вчера вечером... У Хи никогда не спрашивали, чем он хочет заняться, что хочет поесть или куда сходить. И он... растерялся. Звезда растерялась? Сам Хи ни за что этого не признает. – Я... домой поеду, - пробормотал Хичоль, пятясь к двери. - Я подвезу, - тут же предложил Чонсу. - Нет! – огрызнулся Хичоль и пулей вылетел за дверь, грохнув ею так, что задребезжало зеркало. От такого резкого ответа на душе Чонсу стало как-то... паршиво. Он всю ночь за ним ухаживал, да подвезти до дома – ничто, по сравнению со всем этим! К тому же, Хичолю может опять стать плохо да и мало ли что еще может случиться... - Хичоль-а, подожди! – Чонсу ринулся вниз по лестнице, но ни на площадке, ни на улице Хичоля уже не было. «Куда он мог уехать, он ведь, наверняка, не знает этого района!» - взволнованно подумал Чонсу. С другой стороны, это же Хичоль. А Хичоль мог выкинуть что-нибудь эдакое. Еще раз осмотревшись по сторонам, Итук вернулся в пустую квартиру. Остановившись около двери, Чонсу снова заглянул в зеркало, будто на какое-то время оно успело сохранить в себе образ Хичоля, и Чонсу может его видеть. Но это было всего лишь стекло. Холодное непроницаемое стекло. Обманка. А может, вся эта жизнь и есть настоящий обман? Итук обманывает себя, пытаясь жить так, как ему надиктовали. Вначале родители, потом само общество. Может, поэтому в его жизни ничего и не происходит? Все до ужаса предсказуемо и стабильно. Но тут появляется Хичоль, и Стабильность делает Чонсу ручкой. Жизнь приходит в движение, но Чонсу не понимает, хорошо ли это. Происходят одни беды – сначала Хичоль был одной сплошной неприятностью, потом с ним случается эта передряга. «Чего я не знаю? Чего не понимаю? А он как всегда убегает, не сказав ни слова. И куда? Чего я не знаю о тебе, что ты не хочешь мне рассказать? - Чонсу опустился на мягкий пуфик, запутываясь пальцами в своих волосах. – Или не можешь?..» От элитного спального района до центра Хичоль быстро нашел дорогу, расспросив нескольких прохожих, а свернув в один из узких переулков между домами, снова оказался в привычной для себя обстановке – грязный разбитый асфальт, вонючие лужи, опрокинутые мусорные баки, вшивые бродячие собаки и кошки, пьяные отморозки в темных закоулках. Все это было только «оборотной стороной», так как главный вход клуба выходил на довольно приличную оживленную улицу. Хичоль взобрался по пожарной лестнице до второго этажа и вошел в маленький темный коридорчик. В комнатах стояла гробовая тишина – явление для утра вполне обычное. Хи тихонько приоткрыл нужную дверь и... остолбенел. Комната пустовала, хотя обычно в это время девочки крепко спят, а вокруг царил жуткий беспорядок: все вещи из шкафов были выворочены на пол вместе с ящиками, косметика и туфли разбросаны по полу, зеркало у туалетного столика разбито, повсюду валяются осколки, подушки вытащены из дивана и тоже раскиданы по всей комнате. Но самое главное – не было малыша. Хи почувствовал, как затряслись руки, дрожь пробила уже все тело. Страх. Страх и осознание того, что могло здесь произойти. Кто-то из девочек проболтался о ребенке, что было дальше, Хи долго не решался представить, но хорошо понимал. Не обращая внимания на разбросанные вещи, Хичоль прошел к дивану и подобрал маленький старый плед. Хи долго всматривался в незамысловатый рисунок на пледике, а к глазам подступали слезы. Не в силах больше сдерживаться, Хи уткнулся лицом в мягкую ткань и тихонько заскулил. На пледе появились влажные пятна от слез. Хи принюхался к едва уловимому приятному запаху и зарыдал еще сильнее. Все это изначально было обречено. Может, малыш был бы жив, если бы Хи не подобрал его тогда. И сейчас Хичоль готов был рвать на себе волосы, и кто его только дернул на эти глупые страдания! А может, и нет, крошка бы просто сгнил в коробке с вещдоками... А здесь он был накормлен и согрет. Лучше, чем ничего? Подумав этом, Хи пробрало на истерический смех. Вот идиотизм. И почему он такой нежный, добрый и слабохарактерный?! Он подумал о чьей-то чужой жизни, когда нужно было думать о своей. Его вполне могли бы загрести копы. Зачем он полез в эту машину? Малыш бы все равно умер... Бедный маленький ЧонХи... Да, Хичоль даже уже придумал ему имя... Еще бы хоть сколько-нибудь подождать и все... Но как всегда, эта поганая Жизнь ждать нихера не собирается! Хи вытащил из-под кресла потертую спортивную сумку и принялся с остервенением кидать в нее свои вещи, которые находил среди разбросанных. Блестящие топы, короткие юбки всех форм и размеров, туфли на немыслимых каблуках, парики, чулки, кружевные трусики, лосины... Последним Хичоль сунул в сумку плед и, окинув взглядом ставшую за тринадцать лет родной комнату, вышел, оглушительно хлопнув дверью. Но уйти дальше коридора ему не дали. В темноте послышались быстрые шаги и шуршание, а еще через секунду быстрый щелчок. В висок Хи уперлось ледяное железное дуло. - Куда это ты собрался? – противный гнусавый голос директора клуба заставлял от страха сердце биться в сотни раз быстрее. Хи знал, что этот человек только внешне выглядит слабым и тщедушным, но на самом деле от него можно ожидать чего угодно. Еще бы – несколько лет, проведенные за толстыми решетками психбольницы, оставили свой неизгладимый след. - Ухожу, - спокойно проговорил Хичоль, теребя ручку сумки. Пистолет еще сильнее прижался к виску, а на талию обвила холодная костлявая рука. - Ты еще должен мне, Хичоль, - прошептал мужчина прямо в ухо Хи, едва касаясь его губами. Хичоль поморщился от отвращения. Фу. Этот противный старый педик всегда желал тела Хи, но тот, как назло, ему не давал. – Но мы можем договориться, - пальцы медленно полезли под пояс штанов. Хи схватил его за запястье, но щелчок спускового крючка заставил Хичоля отступить. - М... – морщась, Хи закусил губу. - Ну так что? – прошептал лукавый голос в самое ухо. – Уже решил?.. - Нет... – сдавленно ответил Хи, чувствуя, как расстегиваются его штаны. - Нет? – удивленно переспросил мужчина. – Тогда, может, тебе помочь? – Хичоль не успел даже понять, что происходит, как ледяное дуло прижалось к его дырочке. Рука мужнины больно сдавила горло. Хичоль тихо застонал. – Значит так, малыш... Я сегодня добрый, так что предоставляю тебе выбор: либо сегодня в девять ты идешь работать на трассу, зарабатываешь ровно столько, сколько нужно, чтобы оплатить твои долги или ты идешь работать ко мне, - здесь мужчина неприятно усмехнулся. - Ни за что, - прошипел Хичоль. - Тогда приведи себя в порядок и работай... мерзкая шлюха! – выплюнул директор клуба, отшвыривая Хи в сторону. Хичоль со всего размаху впечатался в стену, больно ударяясь головой. На мгновение Хичолю показалось, что где-то в конце коридора он слышит детский плач, но крики совсем скоро стихли, сменяясь глубокой режущей слух тишиной. «Слишком часто я стал терять сознание... Тряпка!» - огрызнулся на себя Хичоль, чувствуя, как закатываются глаза. - Канин-а, почему я узнаю от этом только сегодня?! – взвился Чонсу, когда ему внезапно позвонил Канин, сообщая, что сегодня вечером у него намечается мальчишник. - Потому что только сегодня можно будет попасть в этот клуб, - объяснил Енун, попутно что-то жуя. - Это что, какой-то супер-пупер вип-клуб?! – не унимался Итук, понимая, что ему совершенно не хочется сегодня идти развлекаться. Но он не мог отказать своему лучшему другу, в конце-концов у него скоро свадьба... Бедный, бедный Енун, теперь даже Чонсу уже был на стороне Кюхена, придерживающегося мнения, что свадьба – это просто попытка привязать мужика к себе. А на днях Кю вообще поделился с ним слухом, будто невеста Енуна уже на третьем месяце. - Нет, обычный городской клуб... Хочу отдохнуть по-простому... – лениво произнес Канин. - По-простому... – пробурчал Чонсу. - Можно будет снять классных телочек! – послышался визгливый голос Кюхена где-то на заднем плане. - Тьфу, Кю, свали, - отпихнулся от него Канин, возвращаясь к телефонному разговору. - Что-что он сказал? – не верил своим ушам Чонсу. - Ничего, Тукки-а, все пучком, - как-то неуверенно хмыкнул Канин, что-то тихо и злобно шепча Кюхену. - Какие телочки?! – наконец дошло до Чонсу. – И не называй меня «Тукки-а», я не твоя девушка, - свредничал Итук. - Хорошо, значит, сегодня в восемь я за тобой заеду, - сказал Канин и положил трубку. - Черт, - выругался Чонсу, швыряя телефон на кровать. – «Сам поеду, нечего за мной заезжать». Телочки... Чонсу густо покраснел. Значит, Енун и Кюхен будут в свое удовольствие развлекаться с проститутками, а ему остается что, в сторонке стоять? И вроде и не ехать тоже как-то неудобно... Чонсу долго маялся в поисках одежды. Ну не надевать же костюм. В его гардеробе были одни единственные джинсы и те - в облипку. Ему их сестра подарила пару лет назад, но Итук так и не решался их надеть. «Надеюсь, я не сильно разжирел за два года», - вздохнул Чонсу, вертя в руках темно-синие джинсы. Напялить их оказалось целой историей, но, слава Богу, сошлись. Итук попытался повилять попой, как это делал Хичоль, но у него вышло нечто такое, что самого пробило на смех. Черная шелковая рубашка, подаренная сестрой на прошлый день рождения тоже оказалась кстати. Черные классические туфли и пиджак. Чонсу посмотрелся в зеркало. Хичоль бы сейчас оценил... Чего-то в образе явно не хватало. Оглядывая комнату в поисках подсказки, Чонсу наткнулся взглядом на что-то ярко-красное, валяющееся на полу около кровати. Сумочка Хичоля?! Чонсу приподнял предмет с пола и не бел улыбки оглядел. Красный клатч с огромным красным бантом. Зачем ему такая? Итук уже было хотел открыть, но внезапно проснувшаяся совесть тихонько прошептала, что лазить по чужим сумкам не хорошо. «Да что у него там может быть? – задал себе вопрос Чонсу. – Пачка героина и марихуана? Хотя все может быть, это же Хичоль...» - Итук не без опаски приоткрыл сумочку. Набор «вещей первой необходимости» Хичоля его не мало удивил: подводка для глаз, ярко-красная губная помада, блеск для губ, две упаковки презервативов, маленькое розовое зеркальце, перочинный ножик с розовой ручкой и... набор всевозможных заколочек и шпилек. «И зачем ему шпильки, если он не убирает волосы?» - подумал Чонсу. Итук уже несколько минут вертел в руке подводку для глаз, пытаясь решиться ею накраситься. Конечно, Хи не будет против, только вот вопрос в том, что Чонсу совершенно не представляет, как ею пользоваться. Стоя у зеркала в ванной, Итук так и эдак вертел маленькую кисточку, с опаской пристраивая ее к глазу. А вдруг ткнет в глаз? и Что тогда?! Дрожащей рукой Чонсу провел тоненькую линию вдоль ресниц, немного выйдя за края глаза и изображая там стрелку. Хм... «Вроде не плохо, - похвалил себя Чонсу. – Не профессионально, но все равно вполне...» Подведя второй глаз, Чонсу внимательно посмотрел на свое лицо. Глаза как будто стали в несколько раз больше и гораздо выразительнее. Чонсу довольно улыбнулся самому себе. Красиво... Капнув немного блеска на палец, Итук нежно размазал его по губам, придавая им едва заметный естественный блеск. - Скоро уже восемь, - проговорил Чонсу, выйдя из ванной. До восьми Чонсу стоял в ванной и разглядывал в зеркало свое лицо, подмечая все прыщики, неровности кожи и первые морщинки вокруг глаз. «И почему я раньше не ухаживал за собой? – подумал он, дотрагиваясь пальцами до щеки. – Или это опять Хичоль на меня так влияет?». Хичоль... Может, все это и не казалось Чонсу таким серым и скучным, если бы рядом был Хичоль. Интересно, он добрался до дома?.. Отказавшись ехать вместе с Канином и Кю, Чонсу сел в свою машину. Они проехали куда-то в город, где Чонсу не особо часто бывал. Обычные улицы. Обычные люди. Никакой роскоши, глазу даже не за что зацепиться. Подъехав к клубу и выйдя из машины Чонсу просто выпал в осадок. - Канин-а? – позвал Чонсу. – Это было самое затхлое место, которое только можно представить или были еще? – Итук поежился, когда мимо него проскочила ощипанная грязная кошка. - Не бойся, Тукки-а, здесь никто не кусается и выпивка отличная, - Канин хлопнул Итука по плечу. - Выпивка? - не понял Чонсу. - А телочки... просто сказка! – разошелся Кюхен, в предвкушении порхая к главному входу. - Пффф... – вздохнул Чонсу, глядя на веселого Кюхена. – Мне бы его проблемы... - Дети есть дети, - напомнил Канин, таща за собой Чонсу. Внутри оказалось довольно сносно. Но опять же – блекло и серо, никакой изюминки в интерьере. Невысокие столики, удобные кожаные диванчики, танцпол с разноцветными огнями и барная стойка. Но народу... Чонсу словно перекрыли дыхание, в нос ворвался неприятный запах курева, чем-то это напомнило ему прошлую ночь. После секундной паузы на все помещение загремела музыка, пьяные посетители пустились в пляс, а трое друзей стали пробираться к своему столику. К ним подбежала молоденькая официантка в неприлично коротком черном платьице, соблазнительно обтягивающем все ее выпуклости, Чонсу даже засомневался, совершеннолетняя ли она вообще. - Добрый вечер, мальчики, - улыбнулась она, обнажая ряд белоснежных зубок и присела рядом с Кюхеном, закинув ножку на ножку. – Хотите что-нибудь заказать? – сладенько пропела она. Чонсу поежился. Это было так... неестественно и глупо со стороны. Но вот Кюхену, похоже, она пришлась по вкусу. Молодой парень осторожно приобнял официантку за бедро и слегка сжал. - Хотим, - прошептал Кюхен, его глаза так и сверкали, словно у ребенка, которому покупают новую игрушку. - Три мохито, пожалуйста, - сказал Канин, искоса поглядывая на рыжеволосую бестию, извивающуюся на шесте. И только его воспитание не позволяло сказать вслух: «Я бы вдул», но Чонсу уже давно все прочитал по его голодным глазам. Может, ну ее вообще эту свадьбу? Зачем себя насиловать? Или он из-за ребенка? Если он вообще существует... - Конечно, - улыбнулась девушка и скрылась в толпе. Кюхен вальяжно развалился на диванчике, стараясь не пропустить ни одной юбки и по возможности полапать какую-нибудь заплутавшую попку. После мохито Енун стал уже в открытую облизываться на горячую танцовщицу, Кюхен вообще находился в своем мире, где был только он и особи женского пола. Чонсу даже не успевал засекать, когда с его коленок сползала одна полупьяная девушка и присаживала другая. Официантка, уже облюбовавшая радушные колени Кюхена, принесла поднос с виски. После второй рюмки горький и жгучий напиток показался Чонсу даже приятным, а после третьей – сладким и бархатистым. Взор медленно заволакивало странной сероватой дымкой, диваны показались такими удивительно мягкими, а незнакомая девушка на коленях – самой красивой, какую только мог видеть Чонсу. Длинноногая блондинка вовсю ерзала на его коленях, бормоча что-то про «нехилый инструмент» и «уединиться». Чонсу поглаживал ее хрупкую спину и ласково улыбался, потягивая какой-то разноцветный коктейль, только что принесенной официанткой. Дымка перед глазами начала рассеиваться. Странно, но музыка уже не такая громкая, людей не так много и дышать можно вполне спокойно. Сладко... Чонсу сделал еще один глоток коктейля и, скинув пиджак, отправился на танцпол. Подстроившись к какой-то симпатичной брюнетке с длинными лоснящимися волосами, Итук отдался музыке без остатка. Где-то рядом были Кюхен и Енун, кажется, им тоже весело... Через какое-то время дыхание начало сбиваться, потребность в свежем воздухе и большем свободном пространстве давала о себе знать. Протиснувшись сквозь толпу к выходу, Чонсу вывалился на улицу. Стояла кромешная тьма, неужели уже глубокая ночь? Итук глянул на часы. Ровно полночь. Хм, значит, еще не так поздно... Чонсу решил прогуляться до парковки. Постояв немного среди машин, парень спустил свой автомобиль с сигнализации и сел за руль. «Проедусь по ночной трассе», - с улыбкой решил Чонсу, поворачивая ключ зажигания. «Брр!» - Итук мотнул головой, которая начала предательски кружиться, как только он выехал со стоянки. Улицы стали понемногу редеть. Отгоняя сонливость, Чонсу поднажал на газ. Стрелка спидометра с семидесяти резко подскочила до ста. Открыв окна в машине, Чонсу откинулся на сидение и снова надавил на педаль газа. На выезде из города Итук заметил, что какая-то темная фигура протягивает руку, прося его остановиться. Пожав плечами, Чонсу нехотя притормозил. В окно просунулась хрупкая наманикюренная ручка, а еще через секунду голова с красивыми темно-каштановыми волосами. - Не хочешь развлечься, малыш? – пропел знакомый голос. Нежные пальчики подняли голову Чонсу за подбородок и привлекли к себе. – Сто баксов и я весь твой, - в темноте ночи промелькнула белоснежная улыбка. – А, малыш? – их взгляды столкнулись. Черные зрачки Хи резко расширились. – Чонсу?! – Хичоль слегка отпрянул, а потом похлопал полусонного Итука по щеке. - Хи... Хичоль? – казалось, Итук даже немного протрезвел. Огромное боа из белых перьев лезло прямо в рот. – Тьфу, - отплюнулся Чонсу. - Да ты в стельку пьян! – воскликнул Хичоль, снова хлопая парня по щеке. - Я, между прочим, - заявил Чонсу. – Еще в самом здравом уме и трезвой памяти... – Чонсу начал рыться в карманах пиджака, доставая три стодолларовые купюры. – Вот, этого хватит? – спросил Чонсу, слегка улыбаясь. - Ты... снимаешь меня? – Хичоль посмотрел куда-то мимо Чонсу, в салон машины. Не может быть... Только не Чонсу. Только не сейчас. Не может быть. Хичоль – уличная шлюха. Это объясняет его странное развязное поведение, но... Только не Хичоль. Такой яркий, добрый, милый и оригинальный. Это все пьяный сон. Сейчас проснусь и все закончится... Хи не мог отказать ему, но очень хотел. Это его шанс избавиться от долга и заработать кое-что для себя. Но... почему это он?.. Почему сейчас, когда тебе особенно плохо, судьба то и дело норовит сделать еще хуже? - Вылезай, - скомандовал Хичоль, резко открывая водительскую дверь. - Это еще куда? – возмутился Чонсу. - Я сам поведу, - Хи выволок его на улицу, а потом впихнул на заднее сидение. - Можно подумать, ты умеешь?! – хмыкнул Чонсу, разваливаясь на сидении. - Нет, я делал это всего пару раз в жизни, у меня, конечно, нет прав, зато я много раз видел, как это делается! - сказал, Хичоль, прыгая за руль. – Куда тут тыкать-то? – Хи с удивлением разглядывал панель машину Чонсу. – У тебя тут столько кнопок... – Хи повозил ярко-красным ногтем по воздуху, словно выбирая, что нажать. – Прям как в ракете! – Хи повернулся назад. Чонсу сидел, просунув голову между передними сидениями и глядя на освещенную сотней фонарей трассу. - А ты бывал в ракете? – хмыкнул Итук. - Нет, но много раз видел... по телевизору, - добавил Хи, закрывая дверь. - А это... не опасно? – тихо спросил Чонсу. - Пффф... – усмехнулся Хи. – Это было бы в миллион раз опаснее, если б ты сидел за рулем... - Хичоль? - Да? – ответил Хи, аккуратно разворачиваясь. - Вот, держи, - Чонсу протянул ему триста долларов. Хи горькой усмехнулся: - Ты впервые снимаешь кого-то на ночь? - Да... – засмущался Чонсу. - Оплата после, - сказал Хи, нажимая на газ. - После я заплачу тебе еще столько же. - Я не нуждаюсь в твоих подачках, Пак Чонсу, - сухо ответил Хичоль, отстраняя его руку. – У тебя есть сигареты? Мне надо отвлечься... – ни с того ни с сего спросил Хичоль. - Да, Кюхен в бардачке оставлял, - Чонсу кивнул головой. - Твой Кюхен курит вишневый «Гламур»? – рассмеялся Хи, доставая розовую коробочку из бардачка и красивую зажигалку Zippo с эмблемой журнала «Плейбой». – Смотри, - Хи показал Итуку зажигалку. – Подарок клиента, - похвастал он, и щелкнул. Салон автомобиля наполнился дымом, улетающим в открытое окно. До самого дома Чонсу молчаливо следил за бледной рукой с ярко-красным маникюром, чуть подрагивающей на руле. Пухлые губы Хи нежно обнимали розовую сигарету, из носа клубами выходил дым, иногда Хичоль ради забавы выпускал изо рта маленькие колечки и едва заметно улыбался. Дым белой шалью струился в открытое окно машины, Хи включил какую-то тягучую печальную музыку, блюз, кажется... машина плавно остановилась у знакомого подъезда, Хичоль закрыл окно и повернулся к Чонсу, все еще заворожено глядящего на него. Зажав очередную сигарету между длинными тонкими пальцами, Хи, выпустив в сторону облако дыма, прижался к губам Чонсу, вдыхая запах выпитых Итуком коктейлей и ощущая их вкус на его мягком горячем языке. Заунывная музыка только распаляла. Хичоль всем телом развернулся к заднему сидению и, сделав еще одну затяжку, затушил сигарету прямо об кожаное сидение. Дрожащие ладони Чонсу легли на Хи на бедра и потянули за собой назад. Хичоль что-то невнятно пискнул и уютно улегся сверху на Итука, перебирая пальцами его растрепавшиеся волосы. На губах невольно загорелась легкая улыбка. - Ты никогда не хотел проколоть уши? – вдруг спросил Хи, - поглаживая кончиком пальца нежную мочку Чонсу. - М? – переспросил Итук, беря в ладони его лицо. - Нет, ничего, - прошептал Хи, приникая к сладким манящим губам. Чонсу ощутил горький привкус никотина и вишни, когда язычок Хи проник внутрь. В воздухе промелькнула красная туфля, белое боа полетело на переднее сидение, вслед за ним – еще одна туфля и черные кружевные трусики...