.no love.

Миранда намеревалась войти в комнату Джерарда без стука, но когда она подошла к ней, во избежание неприятных неловких моментов всё же решила постучать. Не дождавшись ответа девушка распахнула дверь и Джерард, не оборачиваясь, спросил: — Фрэнк? — Нет, это я. Парень взволнованно обернулся, прижимая к груди свои рисунки. — Миранда… извини меня, я не хотел тебя обидеть, правда. Перегнул палку. Это не моё дело… — Джерард, меня пугает твоя ненормальная привязанность к Фрэнку, — решив не ходить вокруг да около, заявила Миранда, — да, он заменил тебе отца, которого ты очень рано лишился, ты всё детство ходил за Фрэнком по пятам, но пора понять, что ты уже не ребёнок, и должен строить свою жизнь. В первую очередь Фрэнк мой муж, и твоя ревность мне непонятна. Конечно, я сама виновата, что уделяла тебе мало внимания, но я работала и думала о том, чтобы прокормить тебя и дать хорошее образование. Я себя не оправдываю, но ведь уже ничего нельзя исправить… Сестра продолжала что-то говорить, но Джи уже не вслушивался, его охватила паника, просто какой-то немыслимый животный страх того, что ему всё-таки придётся переехать. Он начал ощущать себя никому не нужным брошенным ребёнком, и даже Фрэнк вряд ли встанет на его защиту. Он, скорее, выберет жену и будущего ребёнка, чем её младшего брата, которого трахает для разнообразия… — Ты хочешь, чтобы я уехал? — наконец, произнёс Джерард, — чтобы не мешал вам с Фрэнком? — Джи, не говори так! Ты не мешаешь, но, я думаю, действительно будет лучше, если хотя бы какое-то время поживёшь отдельно. — Но я…я не смогу без Фрэнка. — Джерард, пора самому встать на ноги, а не держаться за Фрэнка. Пойми, у нас будет ребёнок, всё внимание сейчас уйдёт ему, а ты ведёшь себя, как эгоист! Это действительно, мягко говоря, странно… твоё отношение к моему мужу. — Я люблю его! Ты не понимаешь! — вдруг закричал Джерард, всплеснув руками и забыв, что держит картины, которые тут же разлетелись по полу. Они с Мирандой одновременно кинулись их поднимать, девушка молниеносно среагировала и успела схватить несколько листов, которые брат не смог у неё отобрать. — Отдай! — Джерард, успокойся! Я уже видела, что все твои рисунки сосредоточены только на одной теме. Точнее, на одном человеке, и именно поэтому сейчас я начала разговор! Джи едва мог совладать с эмоциями. Миранда рылась в его комнате и нашла портреты? Сейчас это волновало его меньше всего. Неважно, каким образом она нашла их. Важно то, что она обо всём догадывается и теперь явно не успокоится, пока не узнает правду. Джерард не оставлял попыток отобрать картины, но Миранда отошла от него подальше и уже собиралась положить их на стол, как вдруг… — Боже, Джерард… — обескровленными губами произнесла девушка, не веря тому, что видит. Она проморгалась, чтобы убедиться, что ей не кажется, резко бросила рисунки, которые вновь разлетелись по всей комнате, и подняла глаза на брата. Джерард, с отчаянно стучащим сердцем и пунцовыми от стыда щеками кинулся подбирать свои картины, но Миранда схватила его за плечо, и, стараясь не выходить из себя, спросила: — Что это такое?! Джи, как это понимать? — Мне…мне просто нравится рисовать Фрэнка. — Не прикидывайся дурачком! Я спрашиваю конкретно про эту картину, где мой муж изображён полностью голым! — Я люблю его…я люблю Фрэнка. Я всегда любил его, как мужчину. С самого детства… —решив, что отступать больше некуда и спорить бессмысленно, признался Джерард. — Господи… Миранда почувствовала резкое головокружение и опустилась на кровать Джи, чтобы не упасть. — Джерард, что ты такое говоришь? Я не верю, что это всё происходит наяву. Ты в своём уме? Может пил? Или употреблял что-то ещё? — прижав ладони к вискам, обессиленно спрашивала девушка. У неё просто в голове не укладывалось то, что говорил её младший брат. — Я в своём уме и я трезвый! Почему вы вечно делаете из меня какого-то маргинала… — Вы? Фрэнк знает? — Я признался в его день рождения… С каждым словом Джерарда Миранда чувствовала себя всё хуже и хуже, ей до боли в груди хотелось кричать, хотелось ущипнуть себя и проснуться. Но это не сон. — Что же я наделала…что же я упустила, боже…я сама виновата, что практически не занималась тобой, потому что думала лишь о том, как прокормить и выучить. А Фрэнк был рядом…но ты же понимаешь, что это не настоящая любовь? Это какая-то извращённая больная привязанность… Джерард, тебе нужно к специалисту. Почему Фрэнк знал об этом и молчал? Он должен был сразу же всё рассказать мне! — Ага, чтобы ты упекла меня в психушку?! Ты никогда меня не понимала. Джерард почувствовал, как по щеке текут слёзы. Ему было так тяжело носить бремя вины всё это время, сейчас, казалось бы, должно стать легче, ведь он во всём признался, но нет… «Извращённая больная привязанность»? Да как она смеет так говорить о его любви к Фрэнку?! Миранда смотрела на всхлипывающего Джерарда и начинала понимать, что её жизнь рушится. До этого она ещё закрывала глаза на всё, что, оказывается, творилось у неё под носом, и её семья, по большому счёту, казалась нормальной, а сейчас эти слова брата заставили посмотреть на свою жизнь под другим углом. Если бы сегодня она не нашла эти проклятые рисунки, то, возможно, так и продолжала бы находиться в этой иллюзии. — Скажи, ты…ты видел Фрэнка без одежды? — решилась спросить Миранда, поражаясь, с какой точностью Джерард передал все татуировки её мужа ниже пояса, все его вены, родинки и другие, так скажем, отличительные особенности. Ей было страшно слышать ответ на этот вопрос, она бы предпочла не знать ничего вовсе, но пути назад не было. Джи задумался. Он даже не знал, что сказать. Всю правду? Уже пришло время? Но Фрэнк ведь строго-настрого запретил ему рассказывать… Миранда не переживёт такое потрясение, тем более находясь в положении. Но с другой стороны, отпираться бессмысленно. Она буквально прижала его к стенке, как иначе Джерард сможет объяснить такое точное попадание в детали на этом портрете? Хотя… Парень вдруг вспомнил, как однажды, лет в четырнадцать, будучи уже глубоко и беззаветно влюблённым во Фрэнка, случайно вошёл в комнату, когда он переодевался после душа. Джерард увидел на его обнажённом теле лишь полотенце на бёдрах и уже хотел уйти, сгорая от смущения, но любопытство пересилило стыд и неловкость. Мальчик, затаив дыхание, с замиранием сердца наблюдал за тем, как бирюзовое полотенце падает на пол, открывая взору красивое тело мужчины… Потом он сотню раз по памяти рисовал крепкую спину Фрэнка, покрытую множеством татуировок, продолжая испытывать гнетущее чувство вины вкупе с липким стыдом, но гормоны брали своё, и Джерард просто не мог отказаться от того, чтобы сублимировать нерастраченную энергию в творчество. — Джерард, ты меня слышишь?! — поторопила Миранда, видя, что брат рассеянно вытирает слёзы с лица и не собирается отвечать. — Однажды…ещё в детстве, я…я хотел зайти к вам в спальню, и увидел, как Фрэнк переодевается после душа. — Врёшь неубедительно. Ты так детально передал все татуировки, а ведь некоторые из них совсем новые, даже несколько месяцев не прошло… Скажи мне правду. Джи начал нервничать ещё сильнее, он просто не понимал, почему Миранда с таким упорством жаждет услышать эту «правду», которая принесёт ей много боли. Гораздо больше, чем она может себе представить. — Я сплю с Фрэнком, — на одном дыхании выпалил Джерард, зачем-то зажмурившись. Будто бы это как-то его спасёт… — Что? Я не поняла… — в какой-то прострации произнесла девушка, поднимаясь с кровати, — что ты сказал? — Я сплю с твоим мужем, — повторил Джи, изо всех сил впиваясь ногтями в ладони. — В каком… смысле? — еле слышно спросила Миранда, отказываясь верить в то, что самые близкие и родные люди так подло с ней поступили, — что ты такое говоришь… опять твои дурацкие фантазии! — Фрэнк трахает меня, — уже сквозь пелену слёз, которые и не думали прекращаться, шепчет Джерард, — это правда. — Замолчи! Я не могу слушать эту мерзость! У тебя точно с головой проблемы…как я раньше не обратила внимания…и Фрэнк не зря подозревал, что ты употребляешь наркотики…как вообще язык поворачивается такое выдумывать… Миранда продолжала что-то возмущённо говорить, нервно взмахивая руками и стараясь не слушать Джи, который пытался донести до неё ту самую правду, которую она уже и не рада была слышать… Девушка боялась даже на секунду допустить мысль, что он не врёт. — Какие наркотики, Миранда, послушай! —  воскликнул Джерард, перекрикивая сестру с появившимся в голосе раздражением. Слёзы только успевали высохнуть на лице, как новые не заставляли себя долго ждать. Он ненавидел Миранду, ненавидел себя и Фрэнка. Он вообще не хотел находиться сейчас в этой ситуации, и с отвращением почувствовал желание сделать девушке побольнее, которое не мог контролировать.  — Очнись! Хотела, блять, правду? А теперь бежишь от неё? Фрэнк изменяет тебе со мной, даже сегодня мы трахались в отеле перед тем, как приехать…вчера я отсасывал ему в ванной, пока ты спала…я люблю его, и он говорит, что тоже меня любит! Ему не нужен твой ребёнок! — захлебываясь, скороговоркой произнёс Джи, боясь, что передумает. Фрэнк его убьёт. Теперь точно всё кончено. Но ему ведь нечего терять, верно? Как бы он не убеждал себя, как бы не старался думать, что он не виноват, — в этой лжи жить было невыносимо. Миранда, не говоря ни слова, влепила Джерарду пощёчину с такой силой, что он едва устоял на ногах. Её лицо практически не выражало никаких эмоций, но на глаза тоже навернулись слёзы, которые она с завидным упорством старалась сдержать. Дверь тут же распахнулась и взволнованный Фрэнк подбежал к бледной, как полотно, Миранде, которая, скривившись, держалась за живот. Всё это время мужчина решил терпеливо ждать за дверью (и, видимо, не прогадал), а потом, услышав крики, поспешил «на помощь». — Что здесь происходит?! — Отпусти меня, Фрэнк, — тихо попросила Миранда, отойдя в сторону. Она пыталась успокоиться, делая глубокие вдохи и опираясь рукой о стену. — Она ударила меня… — пробормотал Джерард, дрожащей ладонью дотрагиваясь до невыносимо пылающей щеки. Увидев, что Фрэнк даже не посмотрел в его сторону, он быстро выбежал из комнаты, громко хлопая дверью и втайне надеясь, что мужчина его остановит. Но Айеро, казалось, даже не заметил этого, он подошёл к жене и хотел повторить свой вопрос, но она сама заговорила: — Если всё то…всё то, что сказал Джерард…если это правда, то убирайтесь из моего дома. Оба. Я не буду устраивать скандал, но моего будущего ребёнка ты никогда не увидишь. Ему не нужен такой отец. — Милая, успокойся, пожалуйста, тебе нельзя нервничать… — растерянно пробормотал Фрэнк, уже понимая, что это конец. Джерард его не послушал и признался во всём. Глупый самонадеянный мальчишка. — Успокоиться?! Ты хочешь, чтобы я была спокойна, узнав, что мой муж изменяет мне с моим же младшим братом?! Ты считаешь, что всё в порядке?! Да как ты вообще смеешь сейчас строить из себя заботливого мужа? После того, как буквально несколько часов назад трахался с Джерардом в отеле, пока я ждала вас дома…беременная твоим ребёнком! Как ты вообще каждый день смотрел мне в глаза, как ты…как ты ложился со мной в постель? Мне просто мерзко…я хочу вычеркнуть из памяти тот день, когда вышла замуж за человека, у которого, оказывается, нет ничего святого. Тебе нормально было заниматься сексом буквально с ребёнком, которого сам же воспитывал с восьми лет? Внутри ничего не болело? Ты не понимаешь, что Джерард ничего не соображает? Он сошёл с ума на почве этой маниакальной привязанности, а ты пользуешься… Фрэнк, я считала тебя взрослым и адекватным человеком, но, выходит, ошибалась. — Миранда… — Не говори ничего, мне противно слушать. Забирай Джерарда и проваливайте из моего дома. Хоть мне жаль его, он всё-таки мой родной брат, которого я растила с раннего детства, он ещё глупый ребёнок и я не стану ненавидеть его, как тебя, но простить такое не смогу. Если Джерард плевал на мои чувства, я не буду протягивать ему руку помощи. Отныне это твоя ответственность. — Миранда, да постой же ты! Даже не выслушаешь меня? — А что я должна слушать, Фрэнк? Очередную ложь? Ты уже погряз в ней с головой и потянул за собой Джерарда, вместо того, чтобы сразу рассказать мне обо всём. Когда он только признался тебе в своих чувствах, мы должны были вместе решать, что делать…как помочь ему. А не ломать психику ещё больше, как это сделал ты! Убирайся. Видеть тебя не могу. Вон. Из. Моего. Дома. Последние слова Миранда выговорила очень чётко, абсолютно безжалостно и холодно, будто это не она несколько минут назад вытирала выступившие слёзы и была на грани истерики, словно ударяя мужа в самое сердце, (ну, или в то место, где оно должно находиться). Фрэнка просто восхищало её самообладание и великодушие, которое она сохранила даже в такой ситуации, ведь в первую очередь переживала о Джерарде, а не о предательстве её единственных родных людей. — Миранда, — не сдавался Фрэнк, — не руби с плеча, давай утром поговорим. Я не хочу, чтобы наш ребёнок жил без отца. А Джерард… — Это мой ребёнок, Айеро. Мой, а не наш. Джерарда я, конечно, не стала бы выгонять, но он всё равно здесь без тебя не останется. Можешь собрать его вещи, я выйду и мешать не буду. Потом и свои заберёшь. — Боже, милая…я… я так виноват перед тобой, я знаю, что мои слова ничего не исправят, но позволь остаться. Я не хочу оставлять тебя одну. — Надо же, забеспокоился? Где ты был, когда я нервничала, и бог знает, сколько часов одна ждала тебя с работы? Тогда было не до меня и моего состояния, да? Потрахаться с Джерардом было важнее? Меня просто тошнит от твоего лицемерия. Это конец, Фрэнк. Всё. С этими словами Миранда выскочила из комнаты, крепко сжимая руки в кулаки, едва не сшибая Джерарда, который стоял прямо за дверью. — Иди, Фрэнк поможет тебе собрать вещи, — практически не глядя на брата, отстранённо бросила девушка, проходя мимо и даже не слушая, что он пытается ей сказать.

***

Фрэнк стоял напротив открытого окна и курил прямо в комнате, нервно оглянувшись, когда услышал шаги. — Ты теперь меня ненавидишь? — тихо спросил Джерард, подойдя к мужчине поближе, — ведь я разрушил твою «идеальную» жизнь, состоящую изо лжи… — Не говори глупости, Джи, — произнёс Фрэнк, делая очередную затяжку, — Миранда абсолютно права, вся ответственность лежит только на мне. Не за что тебя ненавидеть. Я сам виноват в том, что мы погрязли в этом болоте. Я не должен был заставлять тебя нести это бремя лжи. Рано или поздно всё должно было так закончиться. — И что теперь делать? — Собирай вещи. Я помогу. Сейчас поедем в отель, потом что-нибудь придумаем. — Я тебя люблю, — шёпотом произнёс Джерард, с всепоглощающим доверием глядя в глаза мужчины так, что ему стало не по себе. Он действительно будто бы одержим. Что же Фрэнк наделал... Надо было думать раньше. — Иди сюда, — произнёс Фрэнк, быстро потушив сигарету и бросая окурок на подоконник. Джи подошёл ещё ближе, и Айеро аккуратно обхватил ладонями его заплаканное лицо с уже высохшими слезами. — Всё будет хорошо. Верь мне. — Думаешь, Миранда отойдёт, и сможет простить нас? Фрэнк не ответил, обнимая Джерарда и чувствуя, как его бьёт мелкая дрожь. «Меня она точно никогда не простит».