первообразная

Просыпается Джисон от того, что ему кто-то настойчиво тычет в ребро. Он переворачивается на спину, ощущая резкую боль во всем теле и сухость в горле. А еще жутко трещит голова. Он чудом разлепляет глаза и смотрит в потолок, прекрасно помня, что он не дома. Хан вообще неизвестно где уже который день. Каждый раз это разная квартира, разные люди, разный алкоголь, разные концовки вечера. Джисону совсем не хочется подниматься и уходить. И это не потому, что у него есть желание оставаться. Хан поворачивает голову и смотрит на какого-то парня, который сладко спит. Наверное, Джисону стоило поблагодарить его за то, что разбудил, и хоть как-то попрощаться, но в этом нет никакого смысла. Как и в бездумном распитии алкоголя и занятием сексом со всеми, кто не против. Как и во всем, чем Хан занимается последние дни перед тем, как вернуться в школу. Мама не задает никаких вопросов, у нее своих проблем по горло, а Джисону просто слишком плохо от того, что он не может ни ей помочь, ни себе. Его вертит в колесе безрассудных поступков, которые, как он почему-то думает, спасут от этого мерзкого состояния. Пока что, Хану не стало ни на капельку лучше. Может, даже хуже, но его это не особо волнует. Сидеть дома и заниматься абсолютно ничем осточертело, а необходимость забыться в чем-то, в ком-то зашкаливает. Джисон одевается совсем не тихо, ему плевать, если кто-то из людей вокруг проснется. Время близится к часу дня. Хан заходит в ванную умыть лицо, стараясь не наступить в то, что, скорее всего, вышло из очередного пьяницы прошлой ночью, и смотрит в зеркало. Кажется, оно стало его самым злейшим врагом за последнее время. Джисон набирает в ладони холодной воды и умывает бледное лицо. Хан выглядит жалко. Потрепанный и болезненный вид, засосы на шее, которые он просил не ставить, опухшие веки. От своего отражения становится грязно и мерзко, хочется смыть с себя все, что оставило на нем свои отпечатки. Джисон хватается за раковину и смотрит, как вода медленно уходит в канализацию, будто бы унося с собой что-то важное. Например, гордость Хана, которую он, кажется, потерял в этих по ощущениям бесконечных пьянках. Хочется вырвать раковину с корнем, долбануть пару раз по зеркалу кулаком, но сквозь сжатые зубы Джисон находит силы этого не делать. Он выпрямляется, задерживая взгляд на себе на пару секунд, пока его не начинает мутить, и выходит из ванной. Воду в этом пристанище искать бесполезно, поэтому Хан решает уже уйти отсюда и купить в магазине. Дом оказывается недалеко от его собственного, что радует, но пить хочется слишком сильно, а потратить пару монеток на нее можно. Мороз освежает получше воды из-под крана. Джисон подставляет свое лицо холодному ветру, лишь бы ощутить хоть что-то. И это помогает. Хан успокаивается, возвращается в свое привычное состояние и заворачивает в знакомый переулок, чтобы зайти в магазинчик. Он маленький и невзрачный, но с таким лицом в других местах лучше не показываться. Джисон медленно проходит вдоль прилавков, хватая самую дешевую воду, и идет на кассу. Продавщица смотрит на него устало, будто бы она тоже пришла сюда с той тусовки. Хан ставит воду и готовит деньги, пока заглядывается на сигареты позади девушки. На них денег точно нет. Джисона радует только заначка дома, которую он оставил на черный день. Видимо, он наступил. Оплатив бутылку воды, Хан сразу в нее впивается и идет в сторону выхода. На двери висит яркая табличка «Требуется продавец». Теперь Джисон не удивлен, что девушка за кассой такая уставшая. Хан все же умудряется стрельнуть сигарету у прохожего прямо около своего подъезда. Его больше никто не отругает за курение. Несколько затяжек возвращают парня в серую реальность. Джисон шмыгает носом и осматривается. Снег начал таять из-за небольшого потепления, весь двор полон слякоти, а солнечный свет никак не может пробиться через плотные тучи. Хан просто наблюдает за проходящими мимо него людьми и клюющими семена воробьями, не думая абсолютно ни о чем. В последнее время Джисон везде ходит с пустой головой. Никакая мысль не цепляется за него. Ему стало все равно. На то, как он выглядит, на то, как на него смотрят, на то, как он говорит с матерью, на пропущенные от Хенджина и на экзамены. Хан до краев заполнен мерзкой грязью, от которой постоянно тошнит. Ее следы на ладонях, ее вкус остается во рту на целый день. Джисон даже не старается бороться с ней. В нем будто бы перерезали важные для функционирования проводки, сломали то, что делало его собой. Возможно, много он думает только о Минхо. Хану от этого тяжело. Ли мерещится ему на каждой тусовке, в прохожих на улицах, и даже там, где его быть не должно. Джисон кусает кончик фильтра от того, насколько сильно ему сдавливает грудь от этих мыслей. Хан знает, кого он ищет в парнях на пьянках, кого представляет, когда вжимает их в матрас и целует. Конечно, этот способ нерабочий. Джисон ни на секундочку в этом не сомневается. Только потеряться в ком-то еще кажется таким простым, тем, что у Хана всегда получалось лучше всех. Слухи, обсуждения на переменах, лишь бы не вспоминать лишний раз о том, что волнует его самого. Иногда Джисон чувствовал, что знает других лучше, чем себя, а его настоящего не знает никто. Ему кажется так и есть. Но виноват ли в этом кто-то, кроме Хана? Он сплевывает на асфальт и тушит сигарету о стенку дома, выбрасывая бычок в мусорку перед собой. Сколько же грязи будет весной. Он поднимается пешком по лестнице, надеясь только на то, что мамы нет дома. Хоть они почти и не разговаривают, Джисону всегда стыдно смотреть ей в глаза. Хан слышит шаги сверху, но не обращает на них внимание. Пока к нему навстречу не выходят трое мужчин далеко не самого приветливого вида. Они смеряют Джисона изучающими взглядами и обходят его, а один даже задевает плечом. Хан хмурится, ускоряя шаг в сторону своего этажа. Это все не к добру. Они же не могли приходить к нему домой? Рука нащупывает в кармане ключи, и парень уже на панике не может вставить его в дверь. Джисон делает глубокий вдох и вставляет ключ с первого раза, поворачивая его. В квартире тишиша, но мама дома, судя по стоящим в коридоре ботинкам. Хан старается максимально бесшумно раздеться и пойти в сторону своей комнаты, но плохое предчувствие от встреченных в подъезде людей, заставляет его свернуть на кухню. Мама стоит к нему спиной и смотрит в окно, которое как раз выходит в сторону выхода из подъезда. Джисон так и застывает в дверном проеме не в силах пошевелиться. Что он ей скажет? Что Хан вообще должен сделать? Парень выдает свое присутствие дрожащим вздохом. Женщина смотрит на него через плечо, оглядывая сына с ног до головы. Джисон молчит. Ему хочется услышать хоть что-то от матери, но она только отходит от окна и подходит к плите. Хан не сводит с нее глаз. — Ты голоден? — только и спрашивает мама. Джисону сначала кажется, что ему послышалось. Когда до него доходит, он облокачивается на дверную раму и тупит взгляд в пол. — Нет, — врет Хан. Он понимает, что давно не ел, но его стошнит, если он положит себе что-то в рот. Джисон поджимает губы и находит в себе смелость продолжить. — Я хотел спросить. Насчет папиного долга- — Тебе не нужно переживать об этом, — перебивает его женщина так резко, что Хан даже дергается. Он недоверчиво смотрит на маму, пока та перекладывает тарелки из сушилки в шкаф. — Я разберусь со всем сама. Джисону так отчаянно хочется возразить, но он знает, чем все закончится. Очередным скандалом, после которого каждому будет еще более тошно. Хан чувствует себя разбитым. Он должен помочь матери, но как? Джисон сомневается, что она примет какой-то совет от него. Они так и не говорили нормально после похорон. Иногда Хану кажется, что его мама тоже думает о том, что это он виноват в смерти отца и Минхека. Между ними никогда не было близких отношений, но сейчас все стало только хуже. Джисон не надеялся на то, что они найдут общий язык так быстро, однако к тому, что мама наоборот от него отдалится не ожидал. Он даже не может описать, что чувствует из-за этого. Хан ничего не отвечает, просто уходит в свою комнату и ложится на кровать прямо в грязной одежде. Все стало не просто сложным. Джисону кажется, что он совсем потерял надежду. Какой смысл пытаться со всем этим справиться, если ничего не меняется в лучшую сторону? Он переворачивается на бок и буравит глазами стену, надеясь просочиться в нее и затеряться где-нибудь в бетоне. Хана воротит от своего состояния, от всего, что его окружает. Лучше бы он не возвращался домой, не встречал этих мужчин в подъезде и не разговаривал с мамой. Джисон чувствует ком в горле, но сил заплакать просто нет. Ему кажется, что за последний месяц он истратил годовой запас слез. Хану никогда не было так плохо. Обычно он знал, что делать, у него были какие-то идеи, но сейчас их просто нет. В голову не приходит ничего, что могло бы все исправить. Хочется вернуться в тот момент, когда это началось. Быть более осторожным, быть более разумным и ничего не портить. Стала бы тогда его жизнь другой? Джисон уже устал искать ответы на свои вопросы. Внутри все сжимается от чувств, которые душат его, измываются над ним, уже потерявшего все, что только можно. Хан не знает, сколько он проводит в таком положении. Он приходит в себя только тогда, когда замечает, что в комнате резко потемнело. Джисон приподнимается с кровати и включает маленькую лампу, висящую на стене, оглядывая свою комнату. Полный бардак, вещи валяются на полу, на столе груда грязной посуды и разбросанных тетрадей. Хан находит в себе силы встать и начать убираться. И это немного помогает. Он переодевается, раскладывает все вещи в маленьком шкафу и натыкается на толстовку, которую подарил ему Минхо еще несколько месяцев назад. Наверное, Джисону стоило бы от нее избавиться ради своего блага, но что-то не дает ему это сделать. Он берет ее в руки, расправляет, аккуратно складывает и кладет вглубь шкафа. Может, однажды Хан совсем забудет, как у него появилась эта толстовка. Звучит очень смешно. Джисон почему-то не выдерживает и хлопает дверцей шкафа, сдерживая свое желание сломать что-то или разбить, потому что держать все в себе оказывается слишком сложно. Пока он ищет вещь, которую ему не жалко, тишину нарушает звонок телефона. Хан находит его под одеялом и смотрит на экран. Хенджин. Джисон гипнотизирует мобильник несколько секунд, но все же решает взять трубку. — Привет, ты можешь говорить? — Хван звучит странно. Почему-то парень замечает это сразу. — Могу, — отвечает Хан и облокачивается спиной на кровать, не вставая с пола. — Я звонил тебе вчера. И сегодня утром. Ты не отвечал. Все в порядке? — спрашивает Хенджин, а Джисон чувствует себя виноватым за то, что игнорировал звонки друга. Хван буквально единственный человек, который переживает за него и поддерживает. Парню не хочется потерять еще и его. — Не было сил разговаривать. Извини, — отвечает Хан, щипая себя за коленку, чтобы звучать увереннее. — А ты как? — Я виделся с Чанбином во вторник. Мы поговорили. Не знаю даже, что и рассказать тебе из этого. Все слишком сложно, — теперь Джисон понимает, что не так с голосом Хвана. Тот тяжело вздыхает. — Если кратко, то каждый из нас хотел от друг друга разных вещей, поэтому мы оба виноваты в том, что произошло. Решили закрыть эту тему и больше не общаться. — Ты в порядке? — спрашивает Хан, потому что не знает, что сам бы чувствовал в такой ситуации. Хенджин еще и в подробности вдаваться не хочет. Джисон сомневается, что все прошло так гладко, как звучит. — Да. Более чем. В принципе, я услышал от него то, что хотел, — только и говорит Хван. Парень решает, что это уже и не так плохо, если учитывать, как настойчиво Чанбин убегал от любого разговора о происходящем на рельсах. — А у тебя как дела? Как самочувствие? — Нормально. Только-, — Джисон осекается. Он не знает, нужно ли вообще рассказывать обо всем Хенджину. В таком ли он сейчас состоянии, чтобы игнорировать возможность попросить у близкого человека совет? Определенно, нет. Хан задерживает дыхание. — Мой отец задолжал много денег. Мама не хочет со мной об этом говорить, и я не знаю, что мне делать. Должен ли я вмешиваться, если она не хочет моей помощи? Что я вообще могу сделать? — А сколько конкретно денег, не знаешь? — спрашивает после несколько секунд молчания Хван. И только сейчас Джисон понимает, что даже не знает, какая там сумма. Сможет ли мама ее хоть когда-то вернуть? Они и так уже до этого отдавали отцу все деньги, но долг до сих пор не погашен. — Я не знаю, — тихо отвечает Хан, поглядывая на дверь, надеясь, что мама его не подслушивает. — Я могу поговорить с родителями, возможно, они смогут вам одолжить, — предлагает Хенджин, а Джисон сомневается, что такое вообще возможно. — Я не думаю, что мама согласится, — Хан качает головой, прикрывая глаза. После недолгого молчания он продолжает. — Как считаешь, я смогу совмещать учебу с работой? — Джисон, я-, — начинает Хенджин, но парень его перебивает, потому что ему кажется, что это слишком. Он и так достаточно своих проблем повесил на друга. Спрашивать о таком ему не стоило. — Ничего не говори. Я попробую еще раз поговорить с мамой и скажу тебе, что и как позже, — Хан массирует виски от внезапно начавшейся головной боли. Он совсем не удивлен ее появлению. — Я просто скажу, что если тебе кажется, что это единственное возможное правильное решение, то попробуй устроиться на работу, — отвечает Хенджин. Если бы только Джисон знал, что правильно, а что нет. Тогда было бы намного проще. — Но лучше, конечно, поговорить с мамой. И обязательно скажи ей про то, что моя семья может помочь вам с деньгами, хотя бы с частью. — Спасибо, — говорит Хан и поджимает губы. — Наверное, я пойду. Хотел позаниматься немного. Я приду в понедельник сто процентов. — Хорошо, жду. Если что звони. Все будет в порядке, — Джисону так хочется верить в его слова, но с каждым днем это кажется все более невозможным. Хан сбрасывает звонок и бросает телефон на кровать. Наверное, ему все же придется поговорить с матерью. Гложет мысль о том, что те мужчины могут вернуться. Джисон должен хотя бы попытаться. Пока парень не передумал, он встает с пола и выходит из комнаты, оглядывая коридор. Темно. В комнате мамы не горит свет. Хан решает не будить ее и включает свет в прихожей. На тумбочке навалена куча бумажек, в которых Джисон начинает копаться, стараясь не издавать шума. Счета, некоторые из них не оплачены, но пришли они недавно, так что это нестрашно, и реклама. Ничего, что давало бы парню подсказку. Хан лезет в тумбочку и в самом верхнем ящике сразу же находит телефон отца. Парень вздрагивает. Ему страшно прикасаться к мобильнику, ему кажется это неправильным. Джисон все же берет его, рассматривая побитый экран. Телефон выключен и, наверное, разряжен. Хан пытается включить его, и через несколько секунд на весь экран появляется значок марки мобильника. Неприятное волнение охватывает все тело. Парень косится на дверь маминой комнаты. Если она увидит его с телефоном отца, проблем не избежать. Джисон про себя молит устройство включаться быстрее. Через пару минут экран загорается ярким светом. Хан пытается разблокировать его, но там стоит пароль. Джисон, конечно, ожидал этого, но все равно расстроен. Так ему ничего не узнать. Он пробует ввести день рождения отца и мамы, а после бросает эту затею. Это бесполезно, пароль он точно не угадает. Перед тем, как Хан собирается положить устройство в тумбочку, оно издает звуки пришедшего сообщения на всю квартиру. Джисон застывает, смотря на дверь маминой комнаты. Никакого шума оттуда не издается. Хан выдыхает и убавляет громкость на телефоне до минимума и смотрит на экран. От: Неизвестный абонент Кому: Вы Если не вернете деньги до конца зимы, отправитесь вслед за ним. Джисон едва не роняет телефон и спешит его скорее выключить. Спрятав мобильник обратно в тумбочку, Хан так и застывает на одном месте. Он тяжело дышит, пытаясь осознать прочитанное, но мысли мечутся в каком-то безумстве и не дают сосредоточиться. Первым делом, Джисона тянет к двери маминой комнаты, чтобы рассказать ей обо всем, но он останавливает себя. Это же не может быть правдой? Это какой-то розыгрыш? Хан облокачивается на тумбочку, потому что все тело просто теряет возможность держать равновесие. Может ли быть такое, что его отца убили и что это совсем не несчастный случай? Джисон сжимает края тумбочки, прикрывая глаза и считая до десяти про себя. Не помогает. Он считает до двадцати, до тридцати, доходит почти до ста, пока не слышит шум, доносящийся из маминой комнаты. Наверное, ему стоит просто выключить свет и сразу скрыться в своей комнате, но Джисон не может. Он остается стоять на месте даже тогда, когда мама открывает дверь и спросонья смотрит на него. — Ты почему не спишь? — спрашивает женщина, жмурясь от яркого света. Хан медленно моргает, проглатывая ком в горле. — Я как раз шел в душ, — врет Джисон и надеется, что она не будет задавать лишних вопросов. Мама смотрит на него недоверчиво, но только кивает. — Мойся пораньше, — говорит она и скрывается в своей комнате, оставляя Хана. Через несколько минут все снова затихает. Джисону кажется, что он не должен был ничего видеть. Никакого сообщения, пришедшего отцу на телефон. Но он увидел, и теперь уже слишком поздно. Хан словно зачарованный идет в душ, как и сказал матери. Он делает все на автомате, даже не думая, потому что его мысли заняты другим. Им нужно вернуть сумму, которую он даже не знает, до конца зимы. Сейчас уже середина января. Джисон подставляет лицо холодным струйкам воды, умывая его. Даже не верится как-то, что на кону стоят их жизни. Хан, скорее всего, и не поймет, пока не станет слишком поздно. Именно поэтому он завтра же пойдет искать работу. Другого варианта нет. Уже после он скажет об этом маме и узнает, какой долг у отца. Если поговорить до, она никуда его не отпустит. В этом Джисон уверен. Перед глазами уже стоят эти трое мужчин, которых он встретил в подъезде, но уже готовые сделать то, что пообещали в этом сообщении. Заснуть Хану удается только ближе к утру, после того, как мама захлопывает за собой входную дверь. Будет сложно, но у Джисона хотя бы есть какой-то план действий. Остается надеется только на то, что он себя оправдает. Иначе ему уже ничего не поможет. На следующее утро Хан первым делом после того, как просыпается, ищет варианты работы в интернете. Он старается не думать о вчерашнем, но получается не очень. Тревога сжирает Джисона изнутри, поэтому он звонит по каждому номеру, надеясь услышать, что он может подойти. Только вот никому не нужен несовершеннолетний работник на неполный день с нулевым опытом. Хан забрасывает это занятие, выходит из комнаты, чтобы поесть, продолжая думать о возможных вариантах подработки. И тут он вспоминает магазинчик, в который он заходил вчера. Вроде бы, там искали продавца. Джисон не уверен, что ему доверят кассу, но попытаться можно. В интернете он не находит ничего, что связано с продуктовым, поэтому приходится идти прямо туда. Администратор и молодая продавщица долго на него смотрят, потом отходят в подсобку и начинают о чем-то спорить, но Хан слышит только обрывки. В конце-концов ему заявляют, что он может прийти завтра, они заключат договор и расскажут ему обо всем. Джисон благодарит их несколько раз, берет номер администратора и выходит на улицу. Возможно, ему стоило поискать вариант получше, потому что оплата не очень большая, но это лучше, чем ничего. Осталось только рассказать матери. Хан даже не представляет, как ему это сделать. Может, с первой зарплатой и сообщить ей? Джисон наблюдает за крупными хлопьями снега, которые медленно падают с неба. Он немного бродит по собственному району, стараясь обдумать все возможные реакции матери и свои аргументы, и только потом идет домой. Женщины в квартире не оказывается. Хан сидит на кухне, постоянно проверяя время, зная, что примерно в эти часы мама возвращается домой. Только ее все нет и нет. Джисон даже начинает переживать, но где-то через полчаса, когда парень уже перемещается в свою комнату, ему приходит сообщение от мамы, что она сегодня работает в ночную дополнительно. Хан сжимает телефон. Он понимает, что женщина тянет все на себе в одиночку. Джисон просто обязан хоть как-то ей помочь. Хан осознает, что рассказать о найденной работе так и не получится, поэтому решает отложить этот разговор. Сейчас ему нужно настроиться на совмещение всего этого со школой. Будет трудно, но другого выхода у него просто нет. Хан не знает, смогут ли они собрать нужную сумму к весне, однако стоит попытаться. Джисон продолжает повторять себе, что все нормализуется. Осталось только в это поверить. На первый официальный рабочий день Хан едва не опаздывает. Их задерживают на пятнадцать минут после уроков, автобус, как на зло, собирает все пробки в городе. Джисон успевает забежать до начала своей смены всего за пять минут, хотя прекрасно помнит, что нужно быть за пятнадцать минимум. Он ловит на себе неодобрительный взгляд Минджи, той самой продавщицы, и идет в подсобку, чтобы переодеться. В целом, его работа заключается в том, чтобы расставлять товары по полкам, списывать просроченные, менять ценники и подсказывать посетителям, где какой отдел и другие вещи, о которых ему еще предстоит узнать. За кассу его и правда не пустили, но показали, как все работает, на всякий случай. Оплата производится каждые две недели, что обрадовало Джисона. Хоть ему дадут всего половину, это лучше, чем ждать месяц. Хан старается делать все идеально, не отвлекаться на посторонние вещи, и у него даже получается. Работает он до закрытия, до одиннадцати вечера. Первые часы проходят быстро, но ближе к концу Джисон едва не валится с ног. Минджи работает полную смену каждый день, а Хан даже представить себе не может, как она это выдерживает. Первые две недели Джисон отрабатывает в полную силу. Правда времени на уроки почти не остается. Он занимается только теми предметами, которые сдает, и заданиями, не сделать которые просто преступление. Дополнительные по математике приходится пропускать. Хан немного этому рад. Ему не придется пересекаться с Минхо там. В школе и так полно проблем. Все это время каждый день кто-то обязательно подходил и передавал ему свои соболезнования по поводу смерти отца и брата. Джисон благодарил этих людей, но ему так бы хотелось, чтобы никто этого не знал. Скорее все бы уже про это забыли. Может, и у него тогда получится хотя бы не вспоминать об этом каждый день. Ко всему этому Хан начинает переживать за Хенджина. Друг стал вести себя странно. Джисон не может сказать, что точно не так, но, находясь рядом с Хваном, он ощущает сильную тревогу парня, хотя тот ничего не говорит и никак это не показывает. Вещи, на которые Хенджин раньше резко реагировал, сейчас не трогают его. Он почти ничего не рассказывает, только выслушивает Хана и его истории с работы. Когда Джисон выразил свои переживания, Хенджин сказал, что все в порядке и ему не стоит волноваться. Хан хочет ему верить, но не может. Это кажется странным. Только исправить это не в его силах. День зарплаты, который выпадает на пятницу, Хенджин предлагает отпраздновать. Джисон не находит причин отказаться. Конечно, тратить деньги они не будут, но зато устроят ночевку у Хвана дома. Весь рабочий день проходит спокойно. Хан даже почти не устает к концу смены, что удивительно, ведь выходных у него и нет, он решился работать еще и в субботу с воскресеньем. Наверное, осознание того, что они проведут время с Хенджином в привычной обстановке облегчает состояние парня. Минджи весь день смотрит на него с недовольным лицом, но ничего не говорит. Джисон немного ее побаивается, поэтому старается не создавать поводы для разговоров. Ему кажется, что она придерживается той же позиции. — Мне нужно отойти на пару минут. Встань за меня на кассу, — бросает ему Минджи и вертит в руках пачку сигарет. Хан обычно несколько раз за день подменяет ее, поэтому без волнения соглашается кивком. Когда девушка скрывается за дверью, Джисон встает перед кассой и рассматривает все, что накопилось на рабочем месте девушки. Резинка для волос, жвачка, свернутая в чек, какие-то бессмысленные заметки. Звенит колокольчик, оповещая о том, что кто-то зашел в магазин. Хан сомневается, что Минджи так быстро покурила, поэтому выглядывает из-за кассы, но человек уже успел затеряться где-то между прилавками. Магазинчик у них маленький, поэтому и посетителей не так много. Джисона это особо не тревожит. Чаще всего сюда приходят постоянные покупатели, с некоторыми из них он уже успел познакомиться, и заблудшие жители города, которые не смогли найти поблизости другой магазин. Хан садится на стульчик, продолжая рассматривать остальные вещи, лежащие вокруг кассы. Иногда у него складывается ощущение, что Минджи перекладывает все каждый день. Например, стакан с ручками раньше стоял справа, теперь вообще на небольшой полочке слева. Скорее всего, девушке просто скучно каждый день видеть одно и то же, поэтому она и занимается перестановкой. — Здравствуйте, — на автомате проговаривает Джисон, когда слышит, как покупатель выкладывает на ленту покупки. Точнее, покупку. Бутылку газировки. Хан поднимает глаза и застывает. — Давно не виделись, — хмыкает Феликс, кладя купюру на кассу, и осматривает Джисона, который не в состоянии пошевелиться. — Зря тебе позволяют садиться за кассу. Я-то могу подождать, но другие не станут. — Что ты здесь делаешь? — ошарашенно спрашивает Хан, едва не поднимаясь со стула. Ему не хотелось, чтобы кто-то из школы знал о том, что он работает. Тем более, если этот кто-то — Ли. — Покупаю газировку, — пожимает плечами Феликс и косится на дверь. — Я так понимаю, что вам можно выходить во время смены. Не найдется несколько минут? — Я не-, — его прерывает звон колокольчика. Джисон быстро пробивает газировку, пока Минджи не подошла к нему и не рассердилась. Он берет купюру, открывает кассу, выдает Ли сдачу и не понимает, что ему делать. Хан совсем не ожидал увидеть здесь Феликса. — Я могу отлучиться? — Зачем? — спрашивает девушка, а потом замечает Ли, который стоит рядом в ожидании, и хмурит лицо. — Я говорила не приводить сюда друзей, — Минджи цокает. — Ладно, иди. Джисону очень хочется добавить, что они не друзья и что она может его никуда не отпускать, но он сдерживается. Хан выходит из-за кассы, уступая ее девушке, и следует за Феликсом. Тот вообще чувствует себя замечательно. Всегда уверен в своей походке, в своих действиях и словах. Джисон же даже плечи расправить не может из-за волнения, охватившего его. Зачем Ли сюда пришел? О чем хочет поговорить? Не то, чтобы разговоры с Феликсом заканчивались чем-то плохим. Просто после них у парня всегда дурное предчувствие. Ли умеет ввести человека в ступор, знает, как повлиять на собеседника и посеять в нем сомнения. Они выходят на улицу и отходят от магазина, а Хан тут же ежится от холода. Он хоть и в толстовке с этим идиотским фартуком, но на улице все еще зима. Она ему кажется слишком долгой в этом году. — Будешь? — Феликс протягивает ему пачку сигарет. Джисону очень хочется закурить, иначе сойдет с ума, но он мотает головой. — Мне нельзя курить в рабочей одежде, — отвечает Хан и не врет. Об этом ему говорил администратор. Покупателям может не понравиться запах. — А той девушке можно? — усмехается Ли, на что Джисон хмурится и через несколько секунд все же тянется за сигаретой. Феликс передает ему зажигалку, ждет, когда Хан подкурит, а потом прячет пачку в карман. Джисону хочется задать вопрос о том, почему Ли сам не закурил, но решает воздержаться. — Что ты хотел? У меня мало времени, — Хан шмыгает носом и оглядывается в сторону магазина. Скоро уже конец смены. В такое время обычно выходит только Минджи. Джисон же старается делать это где-то в середине. — Знаешь, я не могу придумать причину, по которой человек в выпускном классе, когда на носу экзамены, устраивается на каждодневную работу в магазин, где платят копейки, — если бы Ли мог, он бы почесал голову для артистичности, потому что его тон так и просит сделать это. Хан старается оставаться невозмутимым. — Мне просто нужны деньги на карманные расходы, — отвечает Джисон, делая затяжку и внимательно наблюдая за реакцией Феликса. Ему поскорее хочется закончить этот разговор. — Не пытайся вешать мне лапшу на уши, Джисон, — прищуривается и наклоняет голову в его сторону Ли, заставляя Хана сделать шаг назад. — Ты очень плохо врешь, а я сразу чувствую, когда мне что-то недоговаривают. — Какая тебе вообще разница? — вспыхивает Джисон, потому что с Феликсом говорить невозможно. В этом нет никакого смысла. — Я ухожу. — Подожди, я не закончил, — Ли хватает парня за рукав толстовки, когда он пытается развернуться и уйти. Хан останавливается и смотрит в ожидании. — Если тебе срочно нужны деньги, у меня есть одно предложение. Не хочешь поработать на Чана? Джисон округляет глаза, когда слышит это. Феликс сейчас серьезно? Хану бы стоило тут же уйти в магазин, не стоять здесь, как истукан и тупить взгляд. После всего, что произошло, это даже звучит смешно. Работать на Чана. Джисон знает, что Ли ему предлагает. Пачкать свои руки в грязи, быть на побегушках у Бана, связаться с чем-то незаконным. Хан не знает, какой человек в здравом уме согласится на такое. Ребята, работающие на Чана, не знают жалости, им плевать на всех. Даже Феликс, стоящий перед ним. Как бы он не выглядел безобидно, как бы не казался адекватным, он нечист на руку. И Джисону совсем не хочется знать, какие вещи он делал, кроме торговли наркотиками. Кто вообще надоумил этого парня прийти к Хану с такими предложениями? Неужели и сам Чан в курсе того, что Джисон работает? За ним следили? Чем больше Хан думает об этом, тем быстрее он выходит из себя. — Нет, спасибо, — сухо отвечает Джисон, а Феликс не выглядит удивленным. Еще бы он пришел в шок от того, что Хан отказался связаться с Баном. — Даже не выслушаешь, что тебе предлагают? — интересуется Ли, не спрашивая, а скорее утверждая. Джисон уверенно кивает. — Хорошо, но все же запиши мой номер. Вдруг тебя это заинтересует. Акция действительна до конца учебного года. — Я не собираюсь брать твой номер, — опешивает от таких слов Хан. Ему уже начинает казаться, что Феликс пришел над ним поиздеваться. — Послушай меня, Джисон, — моментально становится серьезным Ли. — Не отказывайся от того, что тебе может быть полезно. Давай сюда телефон. Хан вытаскивает мобильник, снимает блокировку, заходит в телефонную книгу и с пренебрежением отдает его Феликсу. Тот тут же берет телефон в руки и принимается вбивать номер. Джисон с тупым выражением лица наблюдает за тем, как Ли тут же делает свою фотографию, чтобы поставить ее на аватарку. Чтобы не забыл, кто такой этот Ли Феликс, говорит ему парень. Лучше бы забыл, ей богу. После Феликс с ним прощается и уходит, словно его здесь и не было. Джисон, окончательно окоченев от мороза, возвращается в магазин. На самом входе он получает нагоняй от Минджи за то, что долго отсутствовал. Хану ничего не остается, как просто вернуться к своей работе. Странно, его мысли совсем не заняты приходом Ли. Будто бы это какая-то шутка. Джисон даже не собирается думать над его предложением. Тут и так все понятно. После конца смены, они с Минджи закрывают магазин, а Хан остается ждать Хенджина. Тот опаздывает минут на десять, но за это время Джисон наоборот успокаивает свою тревогу из-за мыслей о том, говорить ли Хвану о встрече с Феликсом. Хенджин и так сейчас немного не в себе, а сообщать еще и об этом не стоит. Тем более, для Джисона эта встреча не значит ничего. Ему больше не хочется связываться с этой историей, особенно с Баном. Хван поздравляет парня с первой зарплатой и достает из-под куртки бутылку какого-то дешевого вина. В целом, Хенджин выглядит нормально, что позволяет Джисону наконец-то расслабиться. Иногда в нем промелькивает чувство, будто Хван хочет ему что-то сказать, но не может решиться. Хан ненадолго задерживает взгляд на рассказывающем что-то Хенджине, а потом просто откладывает все мысли в сторону. Они могут подождать. Домой Хан возвращается довольно рано. Перед работой нужно сделать часть уроков на неделю, а еще поговорить с мамой. Хенджин посоветовал просто сказать прямо, что Джисон знает о долге и нет смысла скрывать, потому что это их общая проблема. Звучит так элементарно, но на деле Хан каждый раз боится завести об этом тему. Однако ждать еще больше бессмысленно. Деньги за первые две недели уже у него в руках, осталось отдать их маме и все объяснить. На удивление, она ни разу не поинтересовалась, где Джисон так долго пропадает после школы. Хан не чувствует себя расстроенным из-за этого. Все-таки, женщина постоянно в работе. Хан понимает, что сам хоть и устает, но не так, как она. Это заставляет парня еще больше хотеть уже наконец рассказать маме обо всем. Чтобы она понимала, что он готов разделить этот груз, который женщина тащит на своих плечах. Стук в дверь. Джисон мнется, ждет какого-то ответа от мамы, но его не следует. Хан все же решает войти через несколько секунд. Он находит маму, сидящую на кровати, пересчитывающую купюры. Неосознанно Джисон сжимает свою пачку денег, спрятанных в карман. Слишком многое в последнее время вертится вокруг этих бумажек. Женщина, заметив его присутствие, откладывает деньги на кровать и смотрит на сына внимательно. Она ждет, когда он что-то скажет. Хан не знает, как начать диалог, хотя он сто раз продумывал, с какой фразы начнет. Парню словно память отшибло. Поэтому, не найдя лучше решения, Джисон достает из кармана свою первую зарплату и протягивает ее маме. Она с испуганными глазами смотрит на него и мотает головой. — Джисон, откуда ты взял деньги? — спрашивает мама, хмурясь. Хану даже кажется, что она думает о том, что он их украл. — Я устроился на работу, — говорит Джисон, а женщина тут же хочет его перебить, но он успевает продолжить. — Я понимаю, что отец, скорее всего, задолжал много денег, и ты не сможешь одна все отдать. — Нет, Джисон, ты не понимаешь, — мама хватается за голову и поджимает губы. Хан смотрит на нее с непонимающим взглядом. — Твой отец задолжал не просто много денег. Эту сумму я даже не смогу отдать через полгода. Я постоянно в работе только потому, что если опущу руки, то не прощу себе этого. — Сколько денег задолжал отец? — спрашивает Джисон чуть тише, чем обычно, потому что сейчас ему становится по-настоящему страшно. Он сразу вспоминает то сообщение. Мама ничего не говорит, встает с кровати и начинает копаться в ящике. Оттуда она достает уже открытый конверт с письмом и протягивает его Хану. Дрожащими руками парень достает оттуда бумажку с выставленным счетом. Он пробегается по числу несколько раз и не может поверить своим глазам. Осознание того, что им никаким образом не вернуть эту сумму к концу зимы, прошибает его словно током. Джисон едва не роняет письмо, потому что руки начинают дрожать то ли от страха, то ли от безвыходности, то ли от всего сразу. Это несправедливо. Злость на отца, на его поступки при жизни смешивается с понимаем того, что его уже нельзя винить в этом. Мужчина поплатился за это своей жизнью. Хану стискивает легкие, потому что он не представляет, что то же самое может произойти с ним и с мамой. Джисон смотрит на женщину, а та тут же подходит ближе и заключает его в объятия, прижимая к себе. Хан вдыхает ее запах, почти не изменившийся с детства. Он всегда успокаивал парня, но сейчас этого не происходит. — Мы можем попросить отсрочку? — пытается хоть как-то вылезти из мыслей о том, что это конец, Джисон. — Дадим им хотя бы часть денег, которую соберем, вдруг это поможет. — Я не знаю, — говорит мама честно, не дает никаких надежд, которые Хану бы так хотелось услышать сейчас. — Спасибо, что устроился на работу. Я бы не смогла тебя попросить. — Есть ли в этом смысл? — спрашивает Джисон больше сам себя, чем женщину. Она выпускает его из своих рук и отходит на несколько шагов, чтобы заглянуть сыну в глаза. — Давай верить в лучшее и делать все, что в наших силах, — отвечает мама, а Хан молча протягивает ей деньги вместе с тем письмом, которые та забирает. Сидя в своей комнате, Джисон не может перестать думать. О сказанном мамой, об увиденной сумме, которую нужно вернуть, о том, что теперь у него больше не получится сохранять полное спокойствие, боясь за их с мамой жизни. До этого убийства за невозвращенные деньги казались Хану тем, что бывает только в кино. Они всегда жили бедно, но никогда Джисон не предполагал, что все может дойти до такого. Отец оставил им непосильную ношу, поплатившись за это своей жизнью, забрав с собой Минхека. Хану не кажется, что он когда-то сможет оправдать этого человека за данный поступок. Осознание этого дает оправдание тому, что он довольно быстро пришел в себя от смерти отца. Он приносит Джисону страдания и проблемы даже после своей гибели. Хан поджимает к себе колени, обнимая их, и чувствует, как несколько слезинок скатываются по его щекам. Впервые за почти месяц такого мерзкого состояния Джисону удается выдавить из себя только это. В слезах будто бы больше нет смысла. Они никак ему не помогут почувствовать себя хоть на капельку лучше. Хан переводит взгляд в окно, за которым шумит город. Хочется раствориться в каждом его звуке, слиться с грязью на асфальте и утонуть в тяжелом воздухе. Лишь бы все это закончилось. Другого Джисону и не нужно. Февраль встречает Хана мыслями о том, что ему нужно устроиться на вторую работу. Однако он понимает, что это практически невозможно из-за школы. Если парень начнет пропускать и уроки, его просто не допустят к экзаменам. Джисон, на самом деле, даже не представляет, как ему сдавать их. Он об этом не думает. У него есть другие, более серьезные проблемы. Остался всего месяц. Джисон грызет ногти, стоя над холодильником с мороженным, в мгновение забывая, где какое должно лежать. В последнее время он слишком рассеянный из-за своих постоянных размышлений. Это постоянно замечает Минджи, которую совсем не устраивает такой расклад вещей. Хану остается только извиняться и продолжать работу. Он ничего не может поделать с собой и своим состоянием. Если бы Минджи знала всю ситуацию, она бы поняла его. Джисон откидывает отросшие волосы, выпрямляет плечи и считает минуты до конца смены. До дома Хан идет быстрее обычного. Сегодняшний день его вымотал. Учителя во всю жаловались на его неподготовленность к урокам. Спасает парня только Хенджин, который дает списывать ему почти каждый предмет. Джисон безумно благодарен за это другу, но понимает, что это ему ничего не даст. Контрольные он едва вытягивает на тройки. Хан старается не думать об оценках и о будущем вообще. Парень делает музыку в наушниках погромче и решает срезать путь до дома через двор. Он чувствует, как снег под ногами хрустит, и прячет руки в карманы. Людей вокруг совсем нет, свет горит всего в нескольких окнах, а фонарь выключили, наверное, из-за экономии. Джисона одолевает странное предчувствие. И далеко не самое хорошее. Он вытаскивает наушники из ушей и слышит шарканье шагов за спиной. Парня с ног до головы прошибает, он хочет пуститься в бег, но делает это слишком поздно. Первым делом, Хану зажимают рот, а затем сжимают шею между локтем. Еще один человек скручивает его руки за спиной, пока Джисон пытается вырваться. Ему страшно, происходящее мерцает перед глазами яркими вспышками. Он чувствует удар в живот, затем другой и еще один. Сквозь приоткрытые глаза и шум в ушах Хан улавливает темные фигуры людей перед ним. Они что-то говорят прямо ему в лицо, но он ничего не слышит. Джисону выгибают руку за спиной с такой силой, что ему кажется, что у него ломается кость. Он кричит в ладонь, зажимающую его рот, ноги косятся от сильной боли, которая пронизывает все тело. Хана отпускают, и он падает на асфальт коленями. До него добрались. Джисон сразу вспоминает тех людей, которых он встретил в подъезде. У них же еще есть время. Хан тяжело дышит, боясь поднять голову и посмотреть на происходящее. Ему тут же прилетает такой сильный удар по лицу, что его едва не откидывает назад. Джисон хватается за нос, наблюдая за тем, как капельки крови падают на снег под ним. Чужая грубая рука хватает его за лицо и заставляет поднять голову. Хан смотрит испуганными глазами и забывает, как дышать. — Ты такой же жалкий, как твой отец, — процеживает фигура с грубыми чертами лица. Джисон не может ясно увидеть его. Только сейчас он понимает, что это из-за слез, которые скопились у него в глазах. — Неужели, думал мы не придем за тобой? Хану кажется, что это конец. Его прямо сейчас убьют в этом дворе. Он тяжело всхлипывает, когда мужчина сжимает его челюсть со всей силой, а затем отпускает. Кто-то другой уже пинает его в спину, заставляя Джисона замычать от боли. Хан упирается руками в асфальт. Смысла сопротивляться нет. Джисон чувствует вкус крови во рту, но это все неважно. Он просто ждет, когда это закончится. Хан вспоминает, как его избил Чан тогда в раздевалке. Тот случай теперь кажется сущим пустяком. Наверное, ему стоит умолять о пощаде, просить дать еще времени, только он не может произнести ни слова. Сердце бешено стучит, не дает Джисону сделать хотя бы один полный вдох. — Не торопись умирать, сынок, — кто-то шипит ему это прямо на ухо, заставляя Хана жалко дернуться от испуга. У него и так дрожит все тело, в глазах уже начинает темнеть, но он старается держаться. — Мы придем через месяц. Если денег не будет, то произошедшее сегодня можешь считать цветочками, — человек поднимается, Джисон ждет еще один удар, но его не следует. — Хватит с этого ребенка. Уходим. Хан приходит в себя только тогда, когда кто-то побегает к нему и помогает встать. Мимо проходящая женщина охает и прикрывает рот рукой. Она что-то говорит, но Джисон ее не слушает. Парень выпрямляет спину и медленными шагами плетется в сторону дома. У Хана звенит в ушах, он врезается в нескольких людей, идущим к нему на встречу, и игнорирует все их слова в свой адрес. Джисон вытирает курткой лицо, рукав которой окрашивается в красный. Он сплевывает на асфальт и останавливается, смотря на яркий фонарь. Хан думал, что такое может произойти, но уверял себя, что нет, они не станут. Ведь весна еще не наступила. Однако он оказался не прав. Джисона избили за месяц до срока. Сразу в голову лезут мысли о том, что это может произойти и с мамой. Нет, Хан не должен позволить этому произойти. Парень себе не простит, если что-то случится и с ней. Он переживет, примет хоть сотню ударов, лишь бы маму не тронули. Но разве Джисон в состоянии это предотвратить? Парень даже себя не может защитить самого себя. Дойдя до квартиры, Хан вваливается в нее и понимает, что мамы дома нет. Наверное, это к лучшему. Ей лучше не видеть сына в таком состоянии. Джисон смотрит на себя в зеркало. Отец сделал с ним похожее несколько месяцев назад. Теперь Хана избили другие люди только из-за ошибок мужчины. Джисон умывается дрожащими руками, обрабатывает раны на лице, а затем просто не выдерживает и ударяет кулаком по раковине со всей силой, которая в нем осталась. Так не должно быть. Хан просто не понимает, почему это происходит с ним. С его семьей. Джисон хочет чувствовать себя в безопасности и больше ничего. Только это теперь невозможно. Эти люди сегодня показали ему, чего стоит ждать. Хан уверен, что это и правда лишь доля того, что они могут с ним сделать. За Джисоном еще вернутся. От этого безумно страшно. Хан всхлипывает и оседает на пол ванной, думая только об одном. О том, что предложил ему Феликс несколько дней назад. Джисон никогда не представлял, что случится что-то, что заставит его размышлять над этим предложением. Хан достает телефон трясущимися руками. Если он позвонит Ли обратно пути не будет. Только есть ли у Джисона какое-то другое решение? До этого дня оно было, хоть и пропитанное мнимой надеждой. Сейчас же у Хана не осталось ничего. Наверное, ему стоило бы позвонить Хенджину, но что друг ему скажет? Обратиться в полицию? Это бред. Джисон знает, как Хван отнесется к работе на Чана. Возможно, они совсем перестанут общаться, но для Хана сейчас главное спасти себя, спасти маму от ада, который их ждет, если они не вернут деньги. Джисон жмет на кнопку звонка, затаив дыхание. Предложение, которое ему сделал Феликс, было принято уже в тот момент, когда Ли озвучил его. Просто Хан понял это только сейчас, оставшись ни с чем. Звук гудков прерывается на знакомый голос. Джисон даже представить не может, что его ждет.