Дневник или проблемы из прошлого

«Если этот парень влюблен в меня, мне стоит прекратить обучение в этой школе. Дневник, я ведь поступлю верно? Если да, то почему сердце отзывается пронзительной болью, кричащей о том, что оно против?» – Далеко ли увело тебя это решение? В комнате звучит вопрос, не требующий ответа. Тонкая кисть скользит по шероховатой поверхности листа, взгляд бегает по вклееным фотографиям с закоулок Японии. Тэён второй день не покидает комнату – выходные дни, может себе позволить. А ещё не хочет видеть Юту, тот в свою очередь хочет обратного, но не достаёт старшего с вопросами. Они как два зверя, запертых в клетку и поставленных рядом – то ли разорвать хочется, то ли ластиться. Тэёну пока первое. Ему неизвестно, как проводит время японец в его доме, неизвестно, куда тот уходит, когда Ли слышит хлопок двери и решает покинуть комнату, чтобы украсть с кухни закуски и что-нибудь выпить. Да, Тэен явно никогда не думал, что будет лишён свободного передвижения по собственному дому. Тревожное окончание второго дня, наступление третьего дня тэёновой упёртости. Он лежит на кровати, сжимая смартфон в тонких пальцах и увлеченно читая твиттер, когда должен заниматься подготовкой к предстоящим урокам. Составить план урока, повторить для себя тему и всякое подобное. У двери стоит Накамото, и Тэен видит это по тени, что падает сквозь небольшую дверную щель внизу. Юта тянет кулак, решаясь постучаться. Кто-то делает это первым, но в входную дверь. Юта не хозяин дома, но идет открывать, потому что любопытный, а ещё Тэён не выходит. – Ли Тэён дома? – Юте приходится поднять взгляд выше, так как человек перед ним довольно высокий. – Дома. Что-нибудь надо? – Передать вещи, – парень крутит пакет в руке и тяжко вздыхает. Юте требуется несколько секунд, чтоб догнать, с кем кутил Тэён в тот день. Он сводит брови к переносице, скрещивает руки на груди и нервно отбивает пальцами по своему предплечью. – Джонни? – Да? – изумленно смотрит на напряженного японца, а после тихо прыскает. – Ах, так это ты Юта. Их тяжелые взгляды устремляются друг на друга. Даже в вечернем сумраке на крыльце тэёнового дома можно увидеть, какая телепатическая битва происходит между ними. К счастью, что телепатическая. Джонни уложил бы Юту с правого хука – так думает сам Джонни. Юте удается прочесть высокомерие во взгляде, и его это выбешивает – срывается, хватает Со за шиворот рубашки и тянет на себя грубо, скаля зубы и раздувая ноздри. – И пальцем не смей его трогать, – выдает в лицо, чуть не плюется (очень хочется харкнуть в американское личико). – Стой в стороне и наблюдай, малыш, – язвит старший, пихает Юту в сторону и переступает порог. Добирается до тэёновой комнаты раньше, чем Накамото перегородит путь, и заходит внутрь, захлопывая дверь прямо перед его носом. Юту совесть грызет врываться в покои Ли, он остается ждать за дверью, сжимать руки до побеления костяшек и беззвучно ругаться. – Ёнхо? – Ли шугается от неожиданности, присаживается на край кровати и тянет футболку на истерзанную ютиными губами шею. – Прости, что так выходит, – немного кланяется, оставляет пакет с вещами на столе и держит дистанцию. – Он у тебя бешеный какой-то, – указательным пальцем тычет в сторону двери. – Знаю, – нервно тянет. – Глупый ещё. – Это ты так его оправдать за свое состояние пытаешься? – Тебя бы кто оправдал, – грубее прежнего отвечает, напоминая про недавнюю настойчивость со стороны коллеги. – Я как раз за тем, чтоб объясниться. Со облизывает пересохшие губы, стискивает их в тонкую бледную полосу и подходит к парню, присаживаясь перед ним на колени. Тэён ошарашен, но не успевает что-либо сказать. – Я правда очень каюсь, – накрывает чужие колени ладонями и смотрит исподлобья. – Во мне играл алкоголь, моя легкая симпатия к тебе и провокационные слова. Не скажу, что это был худший мой секс, но мне стоило думать трезвой частью своего мозга. Я влюблен в другого человека, от которого вряд ли получу взаимность. Я виноват перед тобой, – надломившийся голос чуть дрожит, Тэён ощущает искренность в извинениях и тихо говорит о том, что прощает. Не сказать, что он особо жалеет о случившемся. Не хочется разрыва их хороших, устоявшихся и дружеских отношений. Тэёну впервые за последние дни чуть легче и свободнее. – Что скажешь о Юте? – Ли тянет уголки губ вверх, взглядом следя за поднимающимся с колен Джонни. – Вспыльчивый. – Не очевидные вещи, пожалуйста. – Кажется, он действительно тебя любит, – сопровождает утешительным хлопком по плечу и приободряющей улыбкой. – И по твоим глазам вижу, что ты неравнодушен к нему. Отчего же усложняешь? – Сомневаюсь, нужно ли это мне. Я смогу пережить, однажды уже пережил. – Пережил или сбежал? Сейчас у вас сложнее. Знай, что с его появлением ты изменился, и я сейчас не про внешний вид, – зажимает кончик чужого носа между двумя пальцами и нежно ведёт. – И все эти перемены тебе к лицу, – комната заливается тихим смехом Джонни, а Ли морщит нос и теряется в своем подсознании. Джонни говорит все верно, и Тэёна это пугает. С одной стороны, старого себя он уже похоронил под крепким ютиным телом. С другой, на осознание таких сильных чувств, как любовь, нужно время. – Выходи из комнаты аккуратнее, пожалуйста, – перебивает тишину в комнате и поднимается, приобнимая друга на прощание. – Спасибо. – Не благодари, ещё не за что. Вот после одного удара в нос Юты... – мечтает парень и ерошит тэёновы волосы, изучая багровые синяки на шее. – Заслужено. Это звучит, как согласие. Ёнхо настраивается серьезно; выходит из комнаты, ловит японца за локоть и прописывает кулаком по носу без лишних слов, как и обещал. Нос не ломает, но заставляет дико болеть и прикладывать вату для остановки крови. Понедельник такой, каким его и считают – дьявольское отродье. Свою уютную комнату Тэён покидает в приталенной чёрной водолазке с высоким воротником, узких штанах, красиво обтягивающих его худые бедра, и привычных лакированных туфлях, которые спустя два года всё ещё выглядят, как новые. В руке зажимает деловой кожаный портфель, хранящий в себе конспекты, и двумя пальцами поправляет очки с тонкой темной оправой на переносице. От освещения у него поблёскивают зализанные лаком назад волосы, и Тэён в курсе, что выглядит так, будто собрался на блядки. Именно по этому пропускает момент, когда Юта выливает чай у себя изо рта, появляясь на пороге кухни. – Доброе утро. Извини, а ты на работу в школу, – Юта ярко выделяет последнее. – Или на какую-то, какую мы не знаем? Тэён усмехается, оголяя белоснежные клыки, и подходит к гарнитуру, с безмятежным видом заваривая себе кофе. Если эти перемены ему к лицу – он будет использовать их по-максимому. Юта в недоумении от игнорирования и обтягивающей задницы, что так аппетитно и беззащитно выглядит. Он может переступить черту снова и делать это раз за разом, если Тэён не прекратит быть таким невыносимым. – Прости, – отрезает себя от мыслей и обхватывает кружку двумя руками. – То, что я сделал, может быть непростительно. Я нашёл себе квартиру, – косит взглядом в сторону Тэёна. – К вечеру съеду и не буду притеснять тебя больше. Тэёну стало ясно, куда уходил японец по сей момент. Разворачиваясь корпусом с кружкой в руках, он строит невообразимо грустный взгляд, будто бы это не он проклинал Накамото пару минут назад за то, что приходится носить водолазку. Он молчит подозрительно долго, безостановочно мешая свой кофе. – Ты рад? – звучит над самым ухом, и, – когда он успел подойти так близко? – Юта укладывает торчащую прядь волос. На мгновение у Ли внутри всё замирает, как и кофейная ложка в кружке. Ему безразлично? Он холодно смотрит ниже лица Юты, прямо в широкую грудь. У Тэёна флешбеки того, как он к ней прижимался во время секса и слышал отчетливое беспорядочное биение сердца – виной тому было не только возбуждение, и Тэён прекрасно понимает. Следующие секунды внутренности заставляют его чувствовать себя так, будто его вывернет наизнанку. Проходит ещё пару – тело обретает некую легкость, безмятежность, в крови бушует адреналин, сердце пускает по телу приятные волны вибрации. Ли почти выпускает кружку из рук, но его руки накрывают ютины и предотвращают это. – Тэён? Только тот не отвечает, беспомощно тыкается лбом в грудь и мелко дрожит. На языке вертится уйма не сказанных слов, чувств, эмоций, и это никак не связать в предложения, никак не сопоставить с реальностью, никак не озвучить, ведь попробуй что-нибудь сказать – задохнёшься. Ютины ладони гладят плечи, разминают предплечья и путаются в волосах на затылке. Тэён тонет в этих ощущениях. – Я останусь, если ты этого хочешь, – как демон-искуситель шепчет над ухом, изящно ведёт пальцами по острой скуле и невесомо касается губами раковины уха, накрывая чужую щеку ладонью. – Можешь прогнать меня в любой момент, – целомудренно целует в висок, приподнимает тэёнову голову за подбородок и встречается с ним взглядом. Кореец ставит кружку на ламинированную поверхность, смотрит в глаза напротив и робко прижимается к его губам своими, накрывая ладонями чужие скулы и закрывая глаза, при этом по-детски жмурясь, будто целуется в первый раз. Они не торопятся; долго прижимаются губами, затем Юта делает первый шаг медленно, обхватывая тэёнову верхнюю губу и ловя резкий выдох, получает отдачу – Тэён зажимает его нижнюю между своими, спуская руки на шею и приподнимаясь на мыски. Шея у Юты напряженная, как и все тело, ведь Тэён такой хрупкий, как хрусталь, и соблазнительный, как последняя конфета в вазе, которую не разрешили брать. Юту ломает пополам, когда Тэён проводит языком по губам и опирается на кухонную тумбу сзади, опрокидываясь немного назад и стараясь сесть на нее, лишь бы сбалансировать их рост. Тэён ведёт себя неаккуратно в этих попытках, соприкасается пахами и кусает ютины губы, из-за чего японец недовольно рычит, берёт его за бедра и усаживает на поверхность, вместе с этим заставляя Тэёна задохнуться от такого грубого проникновения языка в его рот. Кофе стынет, а портфель одиноко стоит на полу, пока Ли обхватывает ютины бедра ногами, скрещивая сзади и скидывая с них туфли. Вслед за туфлями идут очки, водолазка. Юта широко ведет языком по беспорядку на шее к плечу, прикусывая ключицу и гуляя ладонями по всему стройному телу. Тэёну много не надо – парочка поцелуев в шею, и он становится стремительно мокрым снизу. Это сильно дурманит разум, выбивает из колеи и кружит голову, видя, как Юта вылизывает розовые соски и надавливая трёт член через ткань штанов. Штаны с боксерами так же отправляются к одежде на полу. Тэён перехватывает ютино лицо и тянет к себе, мокро сминая его губы и сдавленно мыча в них, ощутив пару пальцев внутри. Сейчас он готов сделать это, растилаясь под Накамото на чертовски неудобном месте. – Я люблю тебя, – полушепчет запыханный Юта в шею, толкаясь бедрами в поддатливое тело и слыша легкий удар тэёнова затылка о верхний шкафчик и медовый стон с его губ.

***

– Ух ты, выглядишь потрепанным, – задорно отмечает Кун, раскатывая на стуле по учительской. – Потрепанным? Мало сказано, – комментирует вслед зашедший Доён, и Джонни как-то подозрительно выпрямляется и смотрит на того. – Ты в курсе, что у тебя засос у линии челюсти? – подлетает Донхёк и тыкает прямо в привлеченную всеобщее внимание проблему. По ощущениям у Ли должны вот-вот лопнуть вены от того, как сильно те напрягаются из-за шумихи вокруг него. Он накрывает засос ладонью и фырчит сквозь зубы: – Всего лишь синяк. Упал дома. И ударился. Об край стола челюстью. Было жутко больно, а вы смеётесь, – Тэён поразительно быстро меняет выражение лица на более жалкое и милое. – Прихрамываешь и трешь поясницу ты тоже по этой причине? – скептически отвечает Доён, выглядывая из-за горы файлов. – Объясните мне, пожалуйста, почему тут так воняет. Вынесите мусор, – сверлит взглядом Кима и закатывает рукава водолазки, но его тормозит Кун, обхвативший талию спереди и прижавший его к себе. – Без драк. Давно ты такой вспыльчивый? – Кун непозволительно близко к Тэёну, но держит слишком крепко, чтоб оттраханному пассиву было легко выбраться. Есть в кого. – А я говорил, что это его милая и улыбчивая мордашка скоро сойдет, – продолжает Доён, будучи увлеченным проверкой тетрадей всех своих бунтарей в классе, что не соизволили сделать её вовремя. – Игнорируйте друг друга, пожалуйста, – обреченно вздыхает Кун, отпуская коллегу. – Это же весело. Они оба такие милые, – наконец подает голос Джонни, единственный, кто знает, что это за «край стола» об который так повезло удариться Тэёну. – А я ведь так любил эту работу, – драматично произносит Ли, закидывая вещи с своего стола в портфель. За окном как-то слишком быстро темнеет. Тэён смотрит на настенные часы и тихо отбивает беспорядочный ритм ручкой по столу. В учительской он не один, так что ему приходится уклонятся от летевших в него парочкой тетрадей под «да прекрати ты уже!». – Я нервничаю, – признается и опускает голову на стол, ощущая невидимый тяжкий груз на плечах. – Кун, ты влюблялся? Коллегу от такого вопроса передергивает. – Я женат, – светит золотым кольцом на пальце и выгибает бровь. – И у меня маленький сын, – Цзянь лишний раз берет фотографию своего ребенка со стола и разворачивает к Тэёну. – Спасибо, что заметил. – Неловко получилось... – нервно растирает шею под воротником водолазки. У Тэёна тоже может быть семья; жена, готовая нарожать ему детишек. Вопреки этому дома его ждёт бестактный и неконтролируемый парень, в которого Ли не посчастливилось влюбиться. И да, сейчас он это признает. Но не для Юты. – Я провожу тебя? – в макушку упирается острый подбородок и причиняет массу дискомфорта. – С какой целью? – Побесить твоего япошку и поцеловать тебя в щечку на его глазах, конечно же. – Ёнхо... – Ли закрывает лицо руками, и коллега отмечает, что его плечи начинают подрагивать. – Что случилось? Тебе плохо? – Кун подрывается с места, но Со говорит, что сам позаботится. Поднимает Тэёна с места, подхватывает его портфель и ведёт за локоть из учительской, попутно прощаясь с Куном. Джонни прижимает парня к себе как только они покидают пределы школы. – Узнаю старого тебя, – хмыкает и мягко гладит уложенные волосы. – Довел тебя этот япошка? Ли отрицательно качает головой и утыкается лицом в дружеское плечо. Его слёзные железы производят слишком много жидкости за всего пару минут, что они стоят вот так. До тех пор, пока Тэён не сможет вдохнуть полной грудью и добровольно отстраниться от парня, Ёнхо утешительно гладит спину и касается носом выкрашенных волос. – Я не могу рядом с ним, я не могу противостоять ему. Он всегда побеждает и берет вверх. Он так сильно влияет на меня, – тщетно вытирая замоченные стекла очков, кореец потеряно смотрит в асфальт. – Утром. Утром он сказал, что может съехать, не повляться в моей жизни больше и... – Тэён стискивает зубы, не в силах признаться себе. – И ты не захотел этого? – кладет тяжелую руку на тэёново плечо и чуть сжимает его, заглядывая в глаза. – Все нормально. Ты любишь его. – Я снова отдался ему. Совсем из ума выжил... – Не хочу тебя расстраивать, но заполучить тебя под собой хочет каждый ебанный гей в нашем городе. И у них получилось бы, сблизившись ты с ними хоть немного, – Тэен поднимает возмущенный и в то же время вопросительный взгляд. – Ты мягкий, Тэён... Ты боишься задеть чужие чувства, хранишь старые дневники и заводишь новые, покупаешь милые вещи и радуешься как ребенок обыкновенному клубничному коктейлю. В клубе ведешь себя отстраненно, сдержано, словно коллекционная кукла, которой больше нет в продаже. Стоит выпить, и ты все та же кукла, но которую заполучить в разы проще. А сейчас ты косишь под своего бешеного бойфренда, огрызаешься и ведешь себя так, будто тебе на все безразлично, даже в сарказм пробуешься, только пойми, что от проблем ты так не защитишься. Перемены тебе к лицу, потому что каждый голубой сейчас не просто в желаниях хочет тебя, а уже действительно планируют поймать тебя в подворотне и отыметь твой прекрасный зад, который так хорошо подчеркивают твои блядские штаны. Смена имиджа это круто, конечно, но покрась вазу в черный – и она останется такой же хрупкой. Ты можешь продолжать вести себя, как угодно, но будь уверен, что ты не творишь полную хуйню. Тэён не уверен, что может сказать хоть слово. Он настолько потрясен монологом Джонни, что по его окончанию по прежнему стоит с приоткрытым ртом. Когда отвисает, то сжимает ручку портфеля в слегка потной от нервов ладони и вытирает слёзы рукавом водолазки. Со Ёнхо лучший друг, которого Тэён мог бы себе заслужить. – Ты проводишь меня? Кажется, моя задница в опасности, – широко улыбается Тэён и идёт вперед. – Да, черт возьми, она ещё в какой опасности, – не упускает шанс шлепнуть тэёнов зад и самодовольно усмехнуться. С порога Тэён стаскивает туфли и вешает портфель, оттягивая поднадоевший за весь день воротник. Ему удается проскользнуть в комнату незамеченным, пока Накамото, видимо, в душе. Тэён ещё раз думает над словами Джонни, сменяя рабочую одежду на объемную футболку с принтом ребер на спине и бежевые шорты по колено, что на худых бедрах тоже смотрятся объемными. Выходя из комнаты, он останавливается перед зеркалом, смотрит на фиолетовую шею и проводит пальцами по ней, вспоминая каждое прикосновение ютиных губ, от чего по телу стадом бегут мурашки, и щеки заливаются наливным розовым. Внутри тягучее чувство, разъедающее все органы. И тогда, когда он входит в гостиную и видит слишком домашнего Юту на диване за просмотром какого-то боевика, это чувство становится более ярким и ядовитым. Нерешительно подойдя ближе, садится в нескольких метрах от него и подбирает ноги под себя, откидываясь на спинку дивана. Ощущается всё максимально неловко с тем учетом, что утром они вообще-то развели бардак на кухне в порыве устрашающей страсти. Тэёну фильм никак не воспринимается – волнующе постукивает по подлокотнику дивана тонкими пальцами и облизывает пересохшие губы. – Тебе нравятся боевики? – не сводит взгляд с экрана и начинает сжимать руки в кулаки. – Да, – Юта бросает на него короткий взгляд и возвращает на телевизор. – Хочешь поговорить? – Не особо, – хрипло выдает Тэён и прокашливается, прибавляя громкость. – Да, надо поговорить. Японец выключает телевизор и разворачивается к собеседнику, укладывая голову на спинку дивана и внимательно смотря на парня. Тэён попадается в ловушку и смотрит в бездонные черные глаза дольше, чем нужно. – Что между нами? – начинает японец, и Тэёну кажется, что его пронзила пуля. – Чуть больше чем просто ничего и чем просто дружба... – скользит между ответами и забивается в угол дивана. – Можно большей ясности? – Нет. – Хорошо, тогда... – он двигается ближе, пока между их коленями не пропадет расстояние. – Ты боишься меня? – Не совсем. – Не совсем? – Юта напрягается, и выдают его выпирающие вены на шее и руках. – Я не боюсь, но мне тревожно... Моя задница постоянно в беде из-за тебя, а ещё я ношу водолазку, когда на улице отнюдь не зима. С твоим приходом всё так перевернулось, я даже переспал с Джонни, когда раньше у меня были силы отказать ему и послать с его шутками, – Тэён следит за японцем и замечает, как сильно тот играет желваками от упоминания коллеги. – Хотя спасибо тебе, теперь я знаю, что у Джонни реально огромный, как и он сам, – прыскает и отворачивает голову в сторону, а у самого внутри паника. – Тэён, – басом отвечает и накрывает чужое колено рукой, пальцами забираясь под штанину шорт. – Не издевайся так надо мной. Ты знаешь, что я люблю тебя. – Я принадлежу тебе, – резко выпаливает Ли и не совсем понимает, что на него так повлияло; собственные чувства или теплая ладонь, намеривающая снять с него шорты и лишить возможности ходить на ближайшее время. Это нормально, что они оба молчат. Один жутко краснеет, заливая багровым цветом даже уши, а другой считает это безумно милым, но сидит как вкопанный. – Ты что? – Ты про что? – решает скосить под дурачка, только жаль, что он и есть. – Тэён, – парень залезает рукой под шорты выше, задирая штанину и накрывая ладонью тэёново бедро, вместе с этим придвигаясь к нему так, чтоб слегка нависать. – Тебе так нравится секс со мной? – смотрит слишком настойчиво, что Ли приходится смотреть в ответ и позориться с судорожными вдохами от горячего ощущения руки на бедре таким образом. – Мне... – он не может выговорить, а Юта пользуется этим, ловко проскальзывая языком между губ и пленяя чужой в мокрый, лишенный воздуха поцелуй. Их десна бьются друг о друга, Юта вытаскивает руку и накрывает тэёнову талию, стаскивая его вниз под себя, коленом раздвигая дрожащие ноги. За пару минут они ни разу не прервались, вдыхая воздухом носом из последних сил, опустошая свои легкие и набивая рот тянучей слюной, что скатывается с уголка тэёновых губ по подбородку к шее. Ли устраивает беспорядок на голове японца, сжимая волосы у самых корней и вжимаясь губами к его, лаская ютин язык не хуже, чем это делает Юта с ним. Тэён уже задыхается и дает понять это легкими царапками ногтей по загривку – Накамото отстраняется с мокрым звуком и набирает воздуха, из-под полуопущенных ресниц любуясь тонкими прозрачными нитями слюны на Тэёне. Юта думает, что делает учителя слишком грязным и слишком нуждающимся. – Мне нравится, – завершает начатую фразу с перерывами на глубокие вдохи. – Мне называть тебя папочкой или что-то в этом духе? – и Тэёну совсем не до смеха, он пачкает бельё выделяющейся смазкой из-за одного гребанного поцелуя. – Так ты хочешь трахаться со мной? – Займи свой рот чем-то полезным, – Ли внутри трясёт (хоть думает, что поступает правильно), но обхватывает руками крепкие плечи и тянет к себе, лишая всякой дистанции. Парень просит поцелуй, выдыхая тому в губы и смотря прямо в глаза, готовый вот-вот заплакать от того, каким видит себя от отражении. Он был таким жалким или его сделали таким? Накамото отказывает в поцелуе и вызывает этим у Тэёна шок и накатывающую истерику. – Я ожидал подобного, поэтому уже собрал все свои вещи. Может, когда ты определишься, будет уже поздно, – японец встает и берет рюкзак рядом с диваном, закидывая на плечо. Он уходит решительно быстро, чтоб не появилось мысли передумать. А у Тэёна слёзы градом по щекам, приступ истерики и осознание того, какой же он мудак.