Paraphilia

      Так прошло два месяца. Практически ежедневно мы созванивались, проводя «сессии». Я разучивал новые композиции и каждый раз старался удивить незримого слушателя. Да, он все ещё не показывает своего лица, но кого и когда это останавливало? Тем более в век высокоразвитых технологий, когда каждый день целые трудовые коллективы заменяются все более и более совершенными моделями искусственного интеллекта? Правильно, никого и никогда.       Сразу после первого звонка запрос «Hill Inn владелец» нашёл себе место в поисковике. Не сказать, что результаты порадовали. Он и правда нелюдим, всегда в наглухо тонированных тачках под ручку с телохранителем, а лучше тремя. Пару фотографий выхода из авто, да и только. Но даже на них видна его деловая выправка. Всегда в костюмах, чёрных очках, что скрывают глаза от назойливых папарацци, одет с иголочки. Все в нем гармонично, правильно, четко и по делу. Ни одного лишнего жеста или мимолетного движения, показывающего неуверенность или скромность. Их просто нет в моем мистере Х. Широкие, крепкие плечи, загорелые, мускулистые руки, которые скрываются за рубашками именитых брендов, точёные, угловатые скулы, глядя на которые так и хочется прикоснуться и обязательно порезаться об этот до ужаса острый участок холеного лица.       Незаметно для себя самого я начал все чаще и чаще думать о Хилле. То разучивая новую композицию, то пролетая километры на своём новеньком Харлее, то занимаясь домашними делами в моей голове крутилась мысль об этом загадочном бизнесмене. Зачем ему это все? Чего ради ему сдался я? Почему? Все это неустанно извивалось назойливой мухой в воспалённом мозгу. Ночами вместо того, чтобы спать, я пытался выудить ещё и ещё информации о нем. Изучал его страницы вдоль и поперёк, каждую циферку в годовых отчетах, сайты всех проектов. Но раз за разом наталкивался на неприступную стену, обогнуть которую не представлялось возможным.       Господи, сталкерю хуже бывших. Стыдно должно быть, но, черт, как же манит разгадать эту величайшую тайну под названием «Аарон Хилл».       И вот сегодня я решился. Набрался смелости хотя бы частично узнать ответы на давно интересующие меня вопросы и спросил прямо в лоб:       — Мистер Хилл, а зачем это все?       — В каком смысле? — Да, правда, Вишня, в каком это таком смысле «это все», поясняй, раз такой решительный.       — Я тут размышлял, — ага-ага, не загонялся, а размышлял, похвально, — ради чего все эти звонки?       — Что ты знаешь о сексуальных девиациях, сладкая ягодка?       — Честно сказать, не то чтобы много.       — Тогда я тебе расскажу, — может не стоит… — По-красивому это называется парафилией, по-обывательски — половыми извращениями. Кинков и фетишей в самом деле огромное множество. Ты же слышал об инцестофилии?       — Влечение к родственникам? Да, конечно слышал. Жуть какая-то, — слыша одобрительное хмыканье, мысленно глажу себя по голове за правильный ответ.       — Думаю, мазохизм, некрофилия, педофилия и садизм тоже не нуждаются в особом представлении, — Спасибо, что без подробностей, — А вот что ты знаешь о нарратофилии? — А такая вообще есть?       — Судя по этимологии, это как-то связано с повествованием. Предположу, что это удовольствие от чтения или рассказывания различных историй.       — Почти верно. Сексуальных, эротических и возбуждающих историй. Что думаешь о плюшофилии?       — Если поясните, что это, то станет в разы легче, — какие странные слова он говорит, но пусть не останавливается. Его баритон ураганом уносит меня в волшебную страну Оз, где воплощаются в реальность самые дерзкие и неосуществимые мечты.       — Сексуальное влечение к плюшевым игрушкам или людям, одетым в плюшевые костюмы, — Господи Боже! Зачем я это представил?       — Кхм, можно ли это назвать самой извращённой вещью, о которой я слышал? Да быть такого не может, что кому-то нравится эта противная разновидность бархата. С детства не люблю все вот это вот. Бррр.       Приглушённый, немного роботизированный из-за соединения смех собеседника разливается по моему телу приятным роем еле заметных мурашек. Становится гораздо теплее от такой реакции тела, и я пытаюсь незаметно расстегнуть пару верхних пуговиц на рубашке. Да, я каждый раз надевал дурацкие хлопковые орудия пыток на каждый звонок, и, честно говоря, они уже достали. В следующий раз обязательно футболку надену и точка.       — А то, что ты сейчас делаешь — коумпонофилия.       — А что я делаю?       — Подобное действие может считаться получением сексуального удовольствия от пуговиц, — ну офигеть теперь. В собственном доме даже рубашку расстегнуть — уже извращение, — Чувствую, тебя ещё многому предстоит научить, милый мой, — Что он имеет в виду? Надо его срочно отвлечь от таких мыслей каким-нибудь вопросом.       — А что, если мне нравится одна из Принцесс Дисней? Ну, например, Мулан? — всегда восхищала эта девушка, что нашла в себе смелость и отвагу сражаться за Родину, пусть и под мужским именем.       — Это тунофилия, дорогой мой.       — А откуда Вы все это знаете?       — В жизни нужно попробовать если не все, то очень многое…       — Так для этого я и нужен? Всего лишь один из Ваших экспериментов? — не знаю, почему меня так задела эта мысль. Казалось, за это время я стал для него чем-то большим, чем… Господи, почему эти отношения, начавшиеся из-за какого-то глупого спора, так затянули меня?       Молчит. Хорошо, тогда я…       Так, ладно, у меня в голове родилась отличная идея средней паршивости.       — Мистер Хилл, мне не нужны больше Ваши подачки. Мне… Я… — мямля, вот кто я.       — Хочешь разорвать партнёрство и отказаться от спонсорства? — это, что, нотка беспокойства?       — Нет, но мне нужно…       — Тогда что тебя беспокоит? — Только собственный организм, что так самозабвенно, лишаясь здравого смысла, отзывается на Ваш голос, что по крупицам въелся в подкорку, разрушая все до самого основания, — Все точно в порядке? — Да какой к черту порядок, если даже я сам запутался в собственных реакциях? — Что ты хочешь?       — Может, — Нет-нет-нет. Вишня, заткнись, умолкни, прикуси язык. Пусть поговорит умный человек с другой стороны экрана. Остановись сейчас же, — сможем встретиться лично? — о нет, я же хотел сказать совсем не это. Просто кусок идиота, просто дурачок… А вдруг он подумает, что это… Нет, даже мысли о подобном нельзя допускать!       С замиранием сердца жду, что он отвергнет эту глупую затею, унизит, оскорбит, пристыдит, накажет, но слуховой анализатор улавливает следующее:       — Жду тебя завтра в 5 вечера на Оушн стрит 9. Не опаздывай.