Задуматься, касаясь твоей ленты

Юноша оцепенел. Руки не повиновались мозгу и он, к своему удивлению, жестом пригласил Юаня войти. Тот аккуратно переступил порог. В белоснежных одеждах ордена он выглядел как ангел — такой изящный и возвышенный. Молодой заклинатель пересёк комнату и опустился на кровать, рядом с Жуланем. Всё было бы прекрасно, Сычжуй точно смог бы успокоить его, если бы в комнату не ворвался Цзинъ И. — Молодая госпожа опять капризничает? — он любил подразнить шатена, ведь благодаря защите Юаня ему сходило это с рук. Цзинь Лин вскочил. Фея, до сего момента спокойно лежавшая рядом с хозяином тоже поднялась и зарычала. Брюнет тут же укрылся за спиной друга. Кареглазый уже схватился за ножны намереваясь обнажить меч. Сычжуй вздохнул. — Господин Цзинь. — Что?! — юноша был в ярости, но спокойный голос Юаня почему-то снимал напряжение как будто повисшее в воздухе. — Насилие ни к чему не приведёт, к тому же я уверен, что Цзинъ И вовсе не хотел вас обидеть. — Вот вот — нахально соврал парень высовываясь из-за спины брюнета. — Тц… Без разницы. — буркнул кареглазый. — Как невежливо, разве принцес… — начал было Цзинъ И, но серьёзный взгляд брошенный на него Сычжуем не предвещал ничего хорошего, так что он замолчал на полуслове. Чаша терпения Цзинь Лина треснула. Он бросился к Цзинъ И, попутно вынимая меч. Казалось, сейчас, ничто не сможет остановить парня. Его карие глаза горели недобрым огоньком, но чужая рука перехватила его собственную. Одно нажатие и парень был обездвижен. Его аккуратно подхватили и уложили на кровать. — Простите, молодой господин. — сказал Юань нежно смахивая прядь с лица шатена. Фея уже успела спокойно улечься, положив морду на колени к Сычжую. Цзинъ И решил воспользоваться ситуацией и смыться, но стоило ему шевельнуться как собака вновь зарычала. Юань понимал, что присутствие Цзинь И выводит из себя кареглазого, поэтому под предлогом подготовки к ночной охоте выпроводил его. На этот раз Фея не издала ни звука, спокойно наблюдая за тем, как за брюнетом захлопнулась дверь. Сычжуй аккуратно взял в свои руку юноши и вновь надавил на точку. — Да что ты себе позволяешь?! И это вы ещё себя благовоспитанным орденом зовёте?!.. — Цзинь Лин рвал и метал, но стоило ему взглянуть на Юаня, который сидел с грустью опустив голову, всё негодование испарилось. Сычжуй выглядел как провинившийся мальчишка готовый принять наказание, только вот шатен вовсе не хотел его наказывать. В голове промелькнула мысль, такой красивый, даже поцеловать хочется. Парень тряхнул головой отгоняя странные для него мысли. Не зная как разорвать тишину он спросил первое что пришло на ум. — Тебе ведь показали комнату? Сероглазый такого вопроса не ожидал. Честно сказать, он вообще не ожидал, что останется жив. Парень отрицательно помотал головой. Цзинь Лин, для которого резкие перепады настроения не были редкостью, улыбнулся и сказал: — Можешь переночевать у меня. В комнате действительно было две кровати. Сычжуй даже если бы захотел, просто из вежливости, не смог бы отказать, но он и не хотел. За окном уже давно стемнело. Жулань удалился к источнику. Гость же тем временем рассматривал комнату. Всё в золотых тонах. Похоже эту комнату украшали специально для Цзинь Лина, подумал он, ведь в пристани Лотоса всё было отделано в фиолетовом. Несколько шкафов, изящный стол, кровати… Тут даже было что-то вроде дома для Феи. Собака же предпочитала этой роскошной будке мягкий коврик возле кровати, на котором собственно и развалилась посапывая и переодически переворачиваясь. За изучением интерьера время летело быстро и дверь вновь отворилась. На пороге стоял шатен. Оголённый торс, перекинутое через плечо ханьфу, кристально чистые капли срывающиеся с кончиков распущенных волос, всё это завораживало и заставляло смотреть на себя вечно. — Сычжуй! — А? — парень перевёл взгляд на лицо Жуланя, он выглядел рассержено. — Я тебя зову зову, а ты не реагируешь. — надулся Цзинь Лин. — Простите, господин Цзинь, — рассеянно улыбнувшись произнёс Юань, — я просто задумался… Кареглазый толи фыркнул, толи хмыкнул, ну в общем высказал своё раздражение как можно вежливее. — И о чём ты можешь думать когда здесь я? — сказал он скинув ханьфу на кровать, — и чего ты заладил, господин, господин. Мы же вроде как… Друзья? Думаю ты можешь звать меня по имени. — А-Лин? — произнёс сероглазый. Почему-то именно из уст брюнета это обращение звучало так сладко. Юноша кивнул и утерев лишнюю влагу с волос в полотенце поспешил залезть в кровать и отвернуться, чтобы не дать гостю заметить румянец на своих щеках. Он не видел себя в зеркале, но точно чувствовал беглый огонёк на лице и пытался понять что же вызвало в нём это новое чувство. Шатен долго не мог заснуть и просто лежал отвернувшись к стене, пока не почувствовал чьё-то ровное дыхание совсем близко. Сердце забилось чуть чаще, но Жулань старался не обращать внимания. Он знал что в этой комнате только он и Сычжуй, поэтому пихнул гостя локтем, как бы говоря «ты чего творишь? Давай уходи», на что тот обвил талию своей «принцессы». — Какого чёрта ты творишь?! — прошипел Цзинь Лин, чувствуя как его щёки вновь обдаёт жаром. — А-Лин… — пробормотал Юань, уткнулся в плечо юноши и мгновенно заснул, о чём свидетельствовало милое, как у маленького котёнка, посапывание. — Чего? — произнёс кареглазый с красным лицом, — просто уснул? Ну конечно, а ты что себе придумал? Рассуждаешь как этот «обрезанный рукав» Вэй Ин или как дядя Цзян. То что А-Юань рос в этой радужной семейке вовсе не значит, что он такой же странный как и его отцы. Господи… Да что ты за бесстыдник такой, подумал шатен и уткнувшись лицом в одело вскоре заснул под приятную колыбельную посапываний сероглазого. *** Вэй Ин бежал, поэтому уже через пару минут нагнал своего шиди. Глава Юнь Мэна поняв, что этот репейник Усянь следует за ним постарался свернуть, чтобы побыстрее добраться до своих покоев, но мужчина оказался шустрее и ловко преградил Цзян Чену дорогу. Тот остановился и отвёл взгляд. — Ну А-Чен! Посмотри на меня! — сказал сероглазый озарив всё своей широкой улыбкой. — Дай пройти. — Как невежливо… — произнёс он наигранно надувшись, — разве так нужно разговаривать с любимым братом? Усянь решил подшутить над шиди и и резко дёрнув распустил пучок главы Юнь Мэна. Косички тут же расплелись, а недлинные, до лопаток, волосы равномерно рассыпались по спине заклинателя. — Вэй Ин — Цзыдянь появился в руке Ваньиня. — А? — мужчина покрылся холодным потом, — Ну зачем же сразу насилие, господин Цзян, — он протянул Цзян Чену сорванную ленту, — Вот, ты можешь собрать их вновь. — Какой же ты… — он оборвался. Вэй Ин действительно был его братом, хоть и названным, но это не имело значения, Ваньинь понимал, что сейчас не до глупых ссор, сейчас ему самому нужна была тёплая, семейная компания и откровенный разговор по душам. Брюнет вздохнул. — Ты не исправим. — сказал он и предложил Усяню выпить с ним. Прошло несколько часов. Цзян Чен пьяный в стельку плакался на плече брата обо всём — начиная с того как он устаёт от кучи обязанностей главы клана, заканчивая тем, что племянник отказывается принимать их с Сиченем отношения. Брюнет выслушал весь его хмельной бред и приобняв похлопал по плечу со словами: — Не думаю, что всё так уж плохо, у тебя есть Лань Хуань и Цзинь Лин всё ещё жив. Можно сказать, что все проблемы ты придумываешь себе сам. Тот что-то буркнул в ответ и отрубился. Вэй Усянь перенёс своего шиди на кровать и отправился в свои покои, которые он делил со своим мужем. *** Сичень вовсе не спешил догнать брата, ведь тот не собирался от него убегать. Ванцзи мягкими, но быстрыми шагами спустился по лестнице. Миновал несколько коридоров и завернув за угол вышел в медитационный сад пристани Лотоса. Он расправил полы одежд чтобы ненароком не помять и опустился на скамейку. Деревья дающие приятные тень и прохладу, прекрасные трели здешних птиц, небольшой прудик с лотосами. Всё это заставляло расслабиться. Цзэу-цзюн тихо подошёл и аккуратно опустился рядом с братом. Тот вздрогнул и опустил голову. — Брат, — вновь позвал его Сичень, — тебя что-то тревожит? Ты можешь довериться мне, я постараюсь помочь. Лань Чжань двигал губами в желании что-то сказать, но не издавал ни звука. — Вэй Ин… — наконец выдавил из себя заклинатель. Старший брат обеспокоенно спросил: — Что случилось? Господин Вэй чем-то обидел тебя? Ты боишься что он разлюбил тебя? — Нет, — ответил Ванцзи, — он ничего не сделал и я знаю, что он очень сильно меня любит, но… Весь вечер до самой полуночи Лань Чжань рассказывал брату о всех своих проблемах с Вэй Ином. И конечно же о том, как ему иногда хочется сгореть от стыда от прилюдных домогательств своего мужа. После долгого разговора Сичень с понимаем посмотрел в глаза брату и это было лучше всяких слов. Хангуан-цзюн обнял мужчину и удалился в свои покои. Лань Хуань же направился проведать своего любимого. Он тихо приоткрыл дверь в спальню главы Юнь Мэна. На полу валялись пустые кувшины «Улыбки Императора», похоже их разговор тоже завершился успешно, подумал Сичень. Он подошёл к мирно спящему на кровати Цзян Чену и нежно накрыл чужие губы своими, после чего собрав глиняную посуду удалился. *** Ванцзи отворил дверь покоев. Лампада горела, но на кровати с ровно вздымающейся грудью лежал спящий Усянь. Лань Чжань снял верхнее ханьфу, затушил лампаду и залез в кровать притягивая к себе спящего мужа, который послушно развернулся лицом к брюнету и оказался в крепких объятиях. Вэй Ин, похоже проснувшись, зевнул и приоткрыл глаза. Ванцзи утянул сонного любимого в нежный долгий поцелуй, после которого он прикусил чувствительные губы сероглазого, на что тот, зная все привычки мужа, лёг ему на грудь и оба провалились в сон. *** Цзинъ И буквально выперли из комнаты этой «капризной госпожи». Он отлично понимал, что никакой ночной охоты не будет и хоть он и сам хотел сбежать от гнева Жуланя, но сейчас, стоя за дверью чувствовал какую-то горечь. Он давно осознавал, что его привязанность к Сычжую нечто большее, чем дружба. И сейчас эту горечь он мог назвать ревностью, но даже так, он был слишком гордым. — Тц… Ну и пусть, — ворчал юноша, — они просто недостойны моей компании. Он действительно злился и хотел уйти как можно дальше от этого места. Опустив голову он быстро зашагал в сторону леса. Прошло десять минут? Пол часа? Час? Юноша не знал… Он просто бродил по лесу, толстые ветви деревьев и густая листва закрывали любой свет и сумрак исходящий из-за каждого ствола был так прекрасен. Гораздо прекраснее это «барышни» и чего это только Сычжуй с ним возится, подумал заклинатель. Он бродил бы так вечность, но природа брала своё, Цзинъ И стало клонить в сон. Он решил вернуться, но это было не самой лёгкой задачей, каждое дерево похоже на другое, что как говорят: «трудно вспомнить когда забыл, да ещё и не знал.» Оставался один вариант. Юноша во всё горло стал звать на помощь, хотя шанс, что откликнется кто-то кроме нечести был очень невелик. Разодранное криками горло зудело и безумно хотелось спать. Парень не смог устоять на ногах и уже готов был к неизбежному больному столкновению, но чьи-то сильные руки подхватили его. В темноте было тяжело разглядеть своего спасителя, но не узнать первого нефрита Лань, он не мог. — Цзэу-цзюн… — прохрипел он. — Не стоит тебе сейчас напрягать свой голос, — мягко сказал Сичень, — на восстановление может уйти много времени. Молодой заклинатель замолчал и прильнув к груди Лань Хуаня погрузился в объятия Морфея. Тот принёс юношу в свои покои и уложил на свободную кровать заранее оставив какую-то настойку для горла на тумбочке. Сам он тоже лёг, правда в отличии от Цзинъ И спал он очень беспокойно.