Зарисовки. Майтимо в плену у Моргота.

В это утро дежурный распорядитель Изарук был немножечко не в форме... Если честно, то он был совершенно не в форме. А, уж положа лапу на сердце, у Изарука поганые звезды из глаз сыпались! Дело в том, что вчера случился маленький и совсем не круглый юбилейчик возвращения Повелителя. Настоящего празднества по этому поводу не устраивали, но свои ребята из подземелий собрались... Теперь у Изарука голова трещала так, будто в ней изнутри бил молотом какой-то подлый гном. Во рту – Великая Сушь, и руки-ноги точно песком набиты. Типичная картина похмелья, вы согласны? Ах, вы не пьете... Счастливые... Ох... Изарук тоже самому себе поклялся больше никогда ТАК не надираться... В который раз поклялся, хотите вы знать? Ну... Вообще, дежурный распорядитель... Ах, вы не знаете, кто такой распорядитель? Ну-ну...Откуда ж вы свалились-то, такие темные? Ладно, начну еще разочек с самого начала. В любом большом учреждении, где работает много народу, непременно должен быть кто-то, кто организует всю деятельность. Распоряжается, дает указания, короче, следит за порядком. Вот и в подземельях Крепости, весьма и весьма большом учреждении, со множеством работников и клиентов, имеются свои распорядители. Более-менее соображающие, что к чему и почему, обычно даже грамотные уруки. И именно один из таких распорядителей, бывший нынче абсолютно не в форме, оказался дежурным. А наплыв посетителей, как назло, ожидался на диво большой. Уже сейчас в предварительном застенке толпилось довольно много эльфов. Проглядывали среди них и люди, и гномы. Даже уруки попадались: воры с дезертирами. Похмельный распорядитель тыкался всюду слепым кутенком, орал, размахивал руками, суетился. Толку сие действо не прибавляло. Наоборот, чуть не довело до беспорядков. К счастью,(несчастью?) в общий застенок ненадолго заглянул Господин Майрон. Комендант Крепости молча постоял, скрестив на груди сильные загорелые руки и жуя травинку. Поглядел на суетливое мельтешение вокруг. Недобрым веселым глазом выцепил из толпы очумелого Изарука. Усмехнулся уголком рта. Выплюнул травинку. Стряхнул клок сена, где-то приставший к замшевым штанам Коменданта. И так же молча исчез. Распорядитель заледенел. Все кругом, впрочем, тоже притихли. Даже факелы, казалось, стали светить глуше и чадить меньше. Впрочем, через мгновение Изарук спохватился, отогнал похмельную одурь, стряхнул оцепенение и начал действовать, если не быстро, то более плодотворно. Одного эльфа туда, другого сюда. По порядку. Согласно заказам. Суета понемножку улеглась. Подмастерья разводили своих «клиентов» к заплечных дел мастерам и палачам. Изарук держался более-менее внятно. Майтимо вели двое стражников-орков с довольно потрепанными мордами и забористым «выхлопом». Впрочем, сие на действиях охраны никак не отражалось. Шли орки привычным чеканным шагом и копья держали крепко-накрепко. Вот только головы косматые несли, словно полные вровень с краями чаши, боясь пролить... Едва Майтимо оказался на пороге, откуда-то слева послышался хриплый страдающий голос: - Как? Еще один? Ладно, поставьте где-нибудь в уголке. Потом разберусь. Орки молчаливо и преувеличенно четко отдали честь. Подвели нолдо к месту, где скопилось уже довольно много народу. Оставили с краю и снова преувеличенно четко развернувшись, почти парадным шагом отбыли. Майтимо стоял и старался шевельнуть связанными за спиной руками. Дело в том, что, помнившие о Забалуевой смерти, орки затянул узлы на его запястьях так сильно, что кисти совершенно онемели. И теперь эльда пытался чуть-чуть ослабить веревки, чтобы дать хоть какой-то приток крови к пальцам. Народ в предварительном застенке подобрался весьма разнообразный. Кто-то стоял в угрюмом молчании, некоторые вполголоса переговаривались. Сзади тихонько стонали. Незнакомый голос, слишком низкий и гулкий для эльфа, беспрерывно сыпал (судя по всему) ругательствами на незнакомом гортанном, будто речка камни ворочает, языке. Майтимо быстро узнали. Начали здороваться, спрашивали, как дела. Хотя, кажется, можно ли выдумать вопрос глупее – как могут быть дела тут, в Ангамандо? Кто-то жаловался на тянущую боль в правом боку: опасался, не отбили ли орки печенку. Кто-то, наоборот, хвастал, как быстро восстанавливаются сорванные заплечных дел мастером ногти. Кто-то страдал от голода. Майтимо отвечал, сам спрашивал, кивал головой, улыбался в ответ мрачноватым шуткам. Кого-то подбадривал, кому-то сочувствовал. Даже сам пожаловался на тугие узлы. Чьи-то пальцы тут же легли на веревки. Майтимо запротестовал, зная, что за развязанного без позволения пленника отвечать придется всем подряд. Даже стоявшим далеко. -Да ладно тебе, успокойся, - шепнули на ухо, - они похмельные сегодня. Не разберут. - Наоборот, - не согласился стоящий рядом лесной эльф по имени Арлор. Майтимо знал его уже довольно давно и почти доверял. – С похмелья-то они только злее будут. Арлор, чьи руки были скованы впереди довольно длинной цепью, предложил. - Спиной повернись, я тебе кисти разомну. На это нолдо согласиться мог и получил короткое, временное, не сильное , но все же облегчение. Тут привели еще одного благообразного, но удивительно грязного даже для этих, не блещущих чистотой мест, эльфа в лохмотьях. Руки эльфа были скручены впереди простой веревкой. Волосы всклокочены. Под носом – длинная полоса грязи. Под каждым глазом – по аккуратному фингалу. Эльф стал, повел плечами, покрутил головой, покачался с пятки на мысок, будто проверяя, прочные ли камни под ногами. Остальные хлынули прочь, устрашенные мерзким запахом, исходившим от новоприбывшего эльфа. Последний снова повертел головой из стороны в сторону. Выпучил глаза. Скривился, будто вместе с ягодой малины раскусил лесного клопа, потряс кулаками и презрительно выкрикнул: - Продажные шкуры! За лоханку грязной воды и кусок вражьего хлеба все вы готовы продать свою честь и свободу! У Майтимо глаза на лоб полезли от таких огульных обвинений. А грязнуля откашлялся, попробовал горло, словно Кано перед тем, как начать песню. Вскинул руки над головой и оглушительно заорал пронзительным, визгливым, ввинчивающимся в уши голосом. - О, нечистый повелитель бездомных собак! О, подлейший замутнитель прозрачнейших источников правды! О, бессовестнейший извратитель истины! Приди же сюда, дабы я мог плюнуть в твое лживое и самодовольное лицо! Удивленный и оглушенный пуще прежнего Майтимо потряс головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Арлор вздохнул: - Только этого сокровища нам не хватало! Теперь это надолго. Прощай благословенная тишина... - Что за чудак такой к нам затесался? – удивился нолдо. Арлор засмеялся. - А ты не знаешь? - Нет, откуда, я же из-за моря прибыл и почти сразу сюда угодил. - Ах, ну да, я все забываю, что ты не из наших и не из морских эльфов. На лицо Майтимо набежала мгновенная тень, но эльда очень скоро стряхнул ее и заинтересованно кивнул на ревущее существо. - Все-таки, что это за неизвестный науке эльф? - Почему неизвестный? – Арлор насмешливо фыркнул. – Эта разновидность эльфов науке очень даже известна. Именуется сия разновидность обличителем. - Кто? - Майтимо не понял, но заинтересовался. – Что значит, обличитель? - Ребята такие, они уж давненько в здешних местах обосновались. - И что они делают? Арлор, рассказывай побыстрее, пожалуйста. Нас ведь сейчас разведут, и я ничего не узнаю. - Тебе каждый, кто здесь более-менее давно сидит, поведает. Откуда взялись эти эльфы, никому не известно. Просто они тут, в подземельях живут. Тоже, навроде, заключенные. Один попадется - еще ничего. Если же их несколько вместе соберется – зажимай уши и беги прочь. Раньше их били. Теперь притерпелись, они же безобидные. Шумные только очень. Беспрерывно глотку дерут, Моргота обличают, его сподвижников проклинают. Ну, и всех остальных. До кучи, как продавшихся. - И Моргот их не приказывает казнить? – Удивился Майтимо. Арлор вновь рассмеялся. - Ему пофиг. Темный же вопли ихние не слышит. И Гортхауру пофиг. Этому-то, скорее, нравится, если кто-то лишний раз пленникам нервы мотает. А здешние орки извести их побаиваются: Комендант как-то обмолвился, что обличители забавные. Вот наши холуи и опасаются в немилость у Жестокого впасть. Несмотря на то, что народ постарался оказаться как можно дальше, а кто сумел, зажали уши, эльф продолжал надрываться. - Трепещи несчастный на залитом кровью троне! Грядет обличитель, дабы разоблачить преступления твои пред ликом Эру и вывести их на белый свет! Рядом с эльфами нарисовался дежурный распорядитель. Зашуршал листочками списков. Чуть позади Изарука переминался с ноги на ногу дюжий подмастерье заплечных дел мастера. - Та-а-ак, кто у нас на очереди? Напомни, чей ты, парень? - Кнутовы мы. Кнут, хозяин мой, эльфа лесного ждет. - Кнут, Кнут, Кнут.... так-так-так. – урук снова зашелестел листочками. – Где-то у меня тут заявка была... Вот, нашел. Точно. Мастер Кнут выписал разведчика юго-восточных эльфов. Для допроса и последующего бичевания. – Изарук чуть повысил голос, - Где у нас тут разведчик из юго-восточных лесов? Отзовись, голубчик! - Ага, - буркнул себе под нос Арлор, - прям сейчас отзовусь, аж четыре раза. Сам ищи. - Так-так-так... Был же, был юго-восточный... Вот, только что перед глазами мелькал... Распорядитель резал плечом ряды неплотно стоящих пленников, словно телерийская лодка легкую волну. Подмастерье двигался за ним в кильватере тяжело груженым плотом. Увидал Арлора, расплылся в нелепой улыбке. - Глянь-ка, урук. Вот он самый. – Сильно ткнул выбранного эльфа в плечо коротким толстым пальцем. Бедняга аж скривился. - Нашел своего клиента? – Изарук зашуршал свитками, обмакнул перо в чернильницу на поясе. - Молодец. Распишись и забирай. - Че? – не понял подмастерье. Дежурный распорядитель аж сморщился от громогласного вопроса. Похмелье-то никуда не делось, хоть и заглохло после пугающего визита Командира Волков. - Распишись, говорю, дубина. - А... эээ... дык, я ж... это... грамоте не разумею. - Злоба твоя велика и ужас деяний твоих потрясает небо! – Продолжал выступление обличитель. - Который раз приходишь, а все запомнить не можешь. Как только Кнут с тобой управляется-то? - Страдальчески морщась от множества громких звуков, распорядитель сунул подмастерью свиток и показал пальцем. - Тут крестик поставь, дубина. И забирай своего юго-восточного. - А у нас с мастером... это... полное взаимо... пеленание. Вот! Подмастерье взял свиток, привычно развернул ближайшего эльфа спиной к себе, лихо подмахнул крестик и отдал распорядителю. Сжал локоть Арлора так, что рука жертвы посинела, и повел «клиента» к своему мастеру. Распорядитель же продолжал двигаться в толпе замолкших эльфов, мечтая о том миге, когда можно будет лечь под раскрытым окошком на прохладном ветерке, зачерпнуть горстью снежку, приложить к пылающей голове. Жар внутри усмирить ковшиком холодной бражки... К сожалению, до этой прекрасной минуты было дольше, чем до поганых звезд сбрендившей сестрицы Повелителя. Работы не убывало. Скорее, наоборот. Место кнутова подмастерья заняли сразу четыре урода. Изарук хотел было окрыситься и взять небольшой перерыв, дабы чуть-чуть дух перевести. Но тут натренированный взгляд выделил из толпы уродов высокую тонкую фигуру. Изарук мгновенно передумал брать перерыв. Даже по мере сил и возможностей улыбнулся зловещему посланцу бледной, похмельной улыбкой. - А, Зохай! Мое почтение! Как твой мастер поживает? Привет ему от меня... Сейчас подберем вам клиентика. Та-а-ак. Что тут у нас господин Ломаный намедни заказать изволил? – Вновь зашелестел свитками. – Не то, это тоже не то... Извини, Зохай, за задержку. Сейчас быстренько все найдем. Подмастерье Ломаного, не давая себе труда открыть рот, ждал. Распорядитель слегка покосился на молчаливую фигуру и зашелестел с удвоенной скоростью. - Нашел! Вот, господина Ломаного заявочка. Король из-за моря. Сей миг разыщем, не извольте беспокоиться. - Высокий, рыжий. – Уронил, словно два камня, неразговорчивый Зохай. Распорядитель с готовностью подхватил: - Высокий-высокий, рыжий. Рыжий-рыжий... Где-то тут я видал рыжего... Буквально, только что... Сейчас разыщем. Опять ввинтился в толпу, беспрестанно повторяя слово «рыжий»... Внезапно и оглушительно над самым ухом бедняги Изарука грянуло: - Не убоюсь я кнутов твоих! И щипцов твоих! И кольев твоих! И цепей твоих! И огня твоего! И железа твоего! И под любою, самою страшною пыткой буду обличать преступления твои, черный властелин! Распорядитель, быстро зеленея лицом, в ужасе шарахнулся. Зычный глас преследовал беднягу по пятам. - А ты, жалкое ничтожество! Злобный подонок! Трусливая крыса! Накаляй же свои щипцы! Готовь тесные оковы! Но знай, ничто не помешает честному эльфу обличать твоего гнусного повелителя! Холодный и спокойный, будто не слышал ни словечка из этого безумного рева, Зохай направился к месту, где стояли Майтимо и обличитель. Последний усилил напор, глядя на приближающегося подмастерье Ломаного. - Бери же меня в свои окровавленные лапы, гнусный подручный свирепого палача! Тащи в застенок, хохоча от радости! Пусть твой наимерзейший хозяин терзает меня самыми страшными мучениями! Аки лев серну! Но знай, что ни единый звук не вырвется из этих гордых уст! - Мы так и поняли,о безмолвная серна. – Очень серьезно отозвался Майтимо. Обличитель взревел еще пуще. - А ты, презренный прихлебатель своего гнусного тюремщика, продавшийся за кусок черствой лепешки и насмехающийся над бесстрашным собратом по несчастью! Знай же, что когда звуки твоего жалкого имени канут в пустоту, то и тогда будут с восторгом и восхищением вспоминать наше славное племя! Непроницаемый Зохай равнодушно прошел мимо беснующегося обличителя, положил руку на плечо Майтимо. - Вот. Король эльфов. Допрос. Дыба и клещи. - Все верно. – Распорядитель, икнув от усердия, деликатно прикрыл рот ладошкой. Протянул Зохаю свиток и перо, предварительно обмакнув в чернильницу на поясе. - Предполагается допросец, а также висячая дыба и раскаленные клещи. Обличитель замолк. На лице его отразилось недоумение, недоверие, обида. Зохай расписался на плече Майтимо и вернул уруку свиток. Обличитель, наконец, справился с собой и подал голос: - Эй, ребята, вы все перепутали! Это мне полагается висячая дыба и раскаленные клещи! Он обманщик, он без очереди пролез! Это мне вчерашний распорядитель дыбу обещал, если не заткнусь! Я же не заткнулся! - Ой! – Услышав новую порцию рева так близко от себя, бедняга Изарук стал похож на давно протухшего мертвеца, хотя еще и шевелящегося малость. Было видно, как бедолага, собрав все усилия, стиснул ладонями виски и жалобно застонал. - Пожалейте меня хоть кто-нибудь! Позовите ученика какого-нибудь... что-ли... пусть... этой... этому... громкому хоть плетей каких-то дадут... и кляп, что ли... только пусть замолчит... Опустилась ли завеса милосердия над концом этой сцены*, нам неведомо, поскольку наши герои покинули место действия. И все время, пока Зохай вел Майтимо к застенку Ломаного, были слышны не стихающие вопли: - Это несправедливо! Одному и целая дыба, и раскаленные клещи, а другому всего лишь плети какие-то жалкие! А уж против кляпа я вообще протестую! Как я буду с кляпом обличать! Тут кумовство! Своих на лучшие местечки проталкивают! Майтимо по дороге принял вид очень задумчивый и многозначительный: - Видишь ли, Зохай, если этот гордый эльф так стремится оказаться на моем месте, я ничего не имею против. И вполне мог бы пропустить его вперед. Потому что совершенно не тороплюсь. Серьезно, я готов обождать с дыбой пару эпох. К клещам это, кстати, тоже относится. Так что, давай повернем назад. Это же так прекрасно, исполнить чью-то заветную мечту... На миг случилось невероятное. Каменная маска помощника палача дрогнула. Из горла вырвался и сразу же затух беззвучный смешок. Рука на плече пленника на миг стала почти дружеской. * Цитата из «Приключений Тома Сойера» Марка Твена.