Зарисовки. Майтимо в плену у Моргота.

Думаю, что должна предупредить: тут юмора нет совершенно. Больше того, это немножко дарфик. Есть немножко жестокая сцена с детьми. С самого утра Майтимо было как-то не по себе. Нет, никогда он в подземельях Моргота не чувствовал себя как дома, но сегодня казалось особенно неуютно. Накануне вечером стражники сильно избили безо всякой вины эльфа из камеры напротив. Бедняга почти всю ночь ворочался и охал... Какой уж тут сон! К тому же Майтимо, когда эльфа били, не выдержал, сорвался и тоже весьма изрядно схлопотал по ребрам и пояснице тупым концом копья. Так что утром нолдо поташнивало, и противная, вонючая каша в рот не лезла. Майтимо лишь хлеба отщипнул чуток, да водицы попил. Благо свежей подвезли, не успела застояться. Повезло хоть с надзирателем. Утром сменился неплохой Дагрик, заступил тоже не вредный, но страшный зануда Агидиш. Почему-то сегодня и Агидиш вел себя странновато. Против обыкновения не нудил, не придирался, моралей не читал. Больше того, не стоял над душой требуя «быстренько очистить посуду путем поедания завтрака». Нолдо противу правил есть не стал, а потихоньку опростал миску в поганое ведро. Надзиратель сделал вид, что ничего не заметил. Так же равнодушно прошел мимо недоеденного хлеба. А это было уже серьезным упущением: «во избежание недоразумений» заключенным запрещалось «иметь запасы еды». Майтимо зарыл кусок в солому, до лучших времен. Ребра побаливали. Пленник потирал бок и надеялся, что сегодня обойдется без вызова. Зря, естественно. Последнее время допросы участились, шли каждый день. Когда явились не просто стражники, а орки самого Ломаного, Майтимо вполголоса выругался неэльфийскими словами. Кажется, ничего хорошего в ближнее время ему не светит. И хлеб останется лежать в соломе. Потом еще Зохай перехватил Майтимо прямо в коридоре. Скороговоркой бросил дежурному распорядителю: «Король эльфов. Особый допрос». И повел чуть ли не вприпрыжку, насвистывая какой-то веселенький мотивчик. В этот момент эльда совершенно пал духом. Даже бок болеть перестал. На сей раз Ломаный состроил радушного хозяина. Принимал узника, чуть ли не раскрыв объятья. Ворковал даже задушевней обычного. - Привели голубя? Очень хорошо, молодчина Зохайка! Давайте-ка, ребятушки-орки, сажайте мальчика вон туда, в креслице, в мяконькое. Да поосторожней, глядите, с нашим гостьюшкой, не заденьте чем ненароком... У нас ведь сегодня будет день примирения, не так ли, ягодка моя? При этих словах палач засиял, словно начищенный котел и дружелюбно похлопал узника по плечу. Майтимо молча отвернулся. Ломаного пренебрежение отнюдь не обескуражило. Ковылял вокруг, устраивал пленника «поудобнее». Кресло тоже оказалось без подвохов: ни шипов, торчащих из спинки, ни железного сиденья с жаровней на полу, ни острых лезвий кругом. Массивное кожаное кресло с высокими подлокотниками. Правда, в эти подлокотники оказались врезаны широкие и прочные металлические оковы. Эти оковы, естественно, надели на запястья узника. Причем, заплечных дел мастер самолично проверил, хорошо ли закрылись замки «на всякий случай». - А то вдруг гостьюшке нашему дорогому вскочить захочется ни с того, ни с сего, сотворить непотребное... Ан, нет, оковушки-то и придержат ягодку мою, глупостей учинить не дозволят... Майтимо порадовался, что не стал есть утром. Кажется, ему и в самом деле предстоит нечто серьезное. Ломаный продолжал заливаться: - Где же наши деточки? Ау! Выходите! Мы ждем! Куда они спрятались, плутишки?! Откуда-то из темного закутка Зохай привел мальчика подростка и малышку-девочку. Оба - эльфы и так походят друг на друга, что сразу угадаешь брата с сестрой. Мальчик хмурил брови, сжимал кулачки. Девочка цеплялась за руку брата, глотала слезы. Оба ребенка выглядели совершенно перепуганными. Майтимо ничего не понимал. Зачем сюда привели этих детей? Какое отношение имеют они к допросу короля эльфов? Не может же Ломаный... А почему бы и нет? Он ведь обещал сломать Майтимо любой ценой. Во рту у нолдо стало очень сухо, а на спину точно лед положили. Ну вот. – Ломаный не спеша подошел к креслу, приподнял двумя пальцами подбородок «пациента». Вгляделся в растерянные зеленые глаза. – Веришь, или нет, ягодка моя, на самом-то деле я хотел бы избавить тебя, ото всех этих мерзостей. Но уж больно ты упрямый. Идешь до конца, значит я тоже вынужден идти до конца. Майтимо вновь ощутил тошноту и головокружение. Сглотнул и опять порадовался, что желудок пустой. Ломаный широким жестом показал на детей. - Видишь, перед тобой стоят два маленьких эльфа. Ничего, что они нандор? Нолдор нужного возраста, к сожалению, раздобыть не удалось. Ладно, мне почему-то кажется, что для тебя это не имеет значения. Познакомься с ними, ягодка моя. Славные детки, правда? А погляди, как они объяты страхом! Еще бы... Только вчера они гуляли в родном зеленом лесу. Кормили белок орешками... Пели песенки... Танцевали... Радовали папочку с мамочкой... А сегодня несчастные малыши оказались в страшных темницах Ангбанда! У меня просто сердце кровью обливается... Но, ничего не поделаешь... К сожалению, нам понадобились заложники для твоего допроса, вот и пришлось бедняжек выкрасть. Да-да, банально выкрасть. Веришь, или нет, ягодка моя, но орки тоже не всегда стремятся убивать. Теперь лишь от тебя зависит, вернутся ли эти несчастные дети к своим осиротевшим родителям. И вернутся ли они домой целыми и невредимыми... Майтимо почти чувствовал облегчение: гнетущее ожидание кончилось. Что будет дальше, он и думать боялся. Тем временем, пока один орк держал рвущегося мальчишку, двое других оттащили пискнувшую девочку от брата, сорвали платьишко и прикрутили ребенка к толстой дубовой скамейке для наказаний. Мальчишка отчаянно крикнул: - Меня секите! Энэль оставьте! Она еще маленькая! - Вот именно поэтому орки и будут бить ее, пока не забьют насмерть. Если хочешь, чтобы твою любимую сестренку пощадили, проси этого эльфа. – Ломаный положил горячую ладонь на плечо Майтимо. Наклонился и зашептал ему в ухо. – Видишь? Я же обещал тебя сломать. А я всегда выполняю свои обещания. – Отодвинулся. Заговорил в полный голос. - Нолдор – воины и мужчины, к тому же они далеко. А вот здесь и сейчас, прямо перед тобой находится маленькая, испуганная девчушка. Ей будет больно, очень больно. Мои орки не знают жалости. Они из тех, кто любит битое мясо и не очень-то интересуется, говорило это мясо при жизни, или блеяло. Ну! Выбирай! Жизнь этой девочки, или твои далекие войска... Мальчишка отчаянно крикнул: - Милый незнакомый эльф, спаси мою сестренку! Майтимо автоматически рванулся из кресла. Тяжелое, привинченное к полу, оно не шелохнулось. Майтимо, сузив глаза и закусив губы, рванулся еще раз...И еще... По сбитым рукам потекла кровь, а он рвался, позабыв все на свете. - Тихо, тихо, тихо... – Ломаный не решился подходить близко, говорил со стороны. – Какой бойкий мальчик. Ишь, разбуянился... Еще повредит себе чего... Ну-ка, ребятушки, придержите паренька. Два орка прихватили Майтимо за плечи, сильно прижали к спинке кресла. Третий орк пристегнул ошейник к спинке кресла, совершенно обездвижив Руссандола. Какое-то время эльф еще рвался, но потом утих. Сделать он ничего не мог, поэтому сжал зубы, крепко зажмурился и откинул голову на спинку кресла. Глаза-то он закрыл, но уши зажать не мог. Резкий свист бича и отчаянные детские крики заставили его поднять голову и посмотреть. Девочка плакала под бичами. Худенькое тельце извивалось, стараясь избежать удара. Мальчик тоже кричал, бился в стальном захвате орка. Следующий удар... - Ааа, больно! Больно попочку! Не надо, дяденьки! - Видишь, ягодка моя? Это маленькая девочка, она ничем не виновата, но ей очень плохо... - Незнакомый эльф! Что же ты молчишь! Спаси Энэль! - Ай, как больно бедняжечке, как ей больно... - Я буду есть капусту! Я буду послушной! Я не буду убегать со двора! Аааа! - Только одно твое слово, одно маленькое словцо... и это безумие прекратится... - Будь ты проклят, незнакомый эльф! Развалился в удобном кресле и глядишь, как мою сестренку убивают.... Майтимо хотел что-то сказать, но не успел. В груди зародилась острая режущая боль, поднялась к горлу, опустилась до рук. Закружилась голова и стало трудно дышать. Звуки смешивались в невнятный пчелиный гул, постепенно отдалялись... затихали... Свет мерк... Поднялась волна, мерно закачала, убаюкивала... уносила... - Мастер! – ножом врезался в уши голос Зохая. – Что-то не то... Ломаный тут же подбежал, глянул опытным глазом. Махнул оркам, чтоб прекратили истязание. Те равнодушно принялись раскручивать веревки. Мальчика отпустили и он бросился на колени у распластанной, ревущей сестренки. На неподвижном лице Зохая отразилось изумление. - Что это, мастер? Его же и пальцем не тронули. Ломаный серьезно, уже не кривляясь, смотрел на фарфорово-бледное, покрытое холодным потом лицо с остановившимися глазами. Быстро, путаясь пальцами, расстегнул оковы на запястьях, разрезал кинжалом ворот грубой рогожной рубахи. Сбоку на горле, чуть выше узенького ошейника принялся считать пульс заключенного. - Раз... Два, три четыре... Что, говоришь, с ним? Пя-я-ять... шесть-семь... восе-е-емь... Я и сам точно не знаю. Девять-десять-одиннадцать... Неровно как бьется: то частит, то замирает. Целителей тащи сюда, да поскорее. – Усмехнулся краем губ. – Вечно, как мы с Майтимо встретимся, так одному из нас помощь требуется. С чего бы? Зохай огляделся, быстрым шагом двинулся к общему застенку. Приглашающие махнул рукой. Тут же подоспели трое эльфов, постоянно дежуривших поблизости, два темных, один пленный. Оглядели Майтимо. Тоже пощупали пульс. Один из целителей приподнял веко сидящему. Все трое вгляделись в расширенный зрачок. Удивленно переглянулись, пожали плечами. Слушали сердце, по очереди прикладываясь ухом к груди больного. Пленный целитель что-то показал на пальцах, видимо сопровождая осанвэ. Темные целители согласно кивнули. - Ну, что случилось на этот раз? – Ломаный говорил быстро, отрывисто и четко. Казалось, он не на шутку обеспокоен. – Стервец ухитрился отпустить фэа? - Нет, фэа у него надежно привязано. – Пленный целитель мельком глянул на плачущих, крепко обнявшихся брата с сестрой, которых уводил куда-то урук-распорядитель. – Просто сердце надорвалось, не выдержало ваших методов. На какое-то время вам придется оставить этого эльфа в покое, пусть восстановится. Ломаный дернул плечом и, повернувшись к Зохаю, начал со своим помощником тихий разговор о чем-то очень специфическом. Приступили к лечению. Пленный целитель тихонько напевал. Остальные делали какие-то пассы. Водили руками. Помахали больному перед лицом пучком дымящейся травы. Влили в рот пару ложек душистого отвара из фляжки на поясе одного из темных целителей. В результате всех этих действий лицо Майтимо стало приобретать нормальный цвет. Очень скоро узник вздохнул, поднял голову со спинки кресла. - Девочка... - Да что этой паршивке сделается? – Ломаный раздвинул целителей, хромая сильнее обычного, подошел к креслу Майтимо. – Там визгу больше было, чем ударов. - Где... - Отпустили. Нам эта парочка теперь без надобности... Пускай домой бегут лешачки. Ломаный коротко хохотнул. Майтимо не поверил, но думать было очень трудно, и он решил пока оставить все как есть. Палач тем временем продолжал. - Ты вот, ягодка моя, отличился... Сердце надорвал. Вывернулся-таки! Надо же, я и в уме не держал! Всех вокруг пальца обвел. Отдыхай теперь, голубчик. Кушай хорошо, отсыпайся, поправляйся. Мы еще встретимся. Майтимо попытался встать, но ноги не держали, и эльф тяжело упал обратно в кресло. Ломаный кивнул здоровенному орку, молча отошел. Орк неожиданно аккуратно поднял пленника на руки, понес к темницам. Майтимо перевел дыхание, немного расслабился. Тяжелый день, наконец, закончен.