***
– Нафига тебе париться там за просто так? Я не понимаю, чего ты вообще там делаешь? – возмущался Пчёлкин, когда они в коем-то веке собрались за ужином вдвоем. – Я – преподаватель музыки! Это моя работа, и я её люблю, ясно тебе? – Возмущению не было предела. По его мнению, она должна вообще игнорировать свою работоспособность, стать неким подобием инвалида. Имея руки, ноги и голову, не двигать ни тем, ни другим, ни третьим. Смешной. – Работа... Давай тебе рояль купим, будешь дома играть, – предложил Витя, и Лена укоризненно цокнула языком. – К твоему сведению, я играю на фортепиано, как ты можешь не видеть разницы? – Ну и в чем разница? Что там клавиши черно-белые, что здесь. Вот ты иди мои финансовые отчеты глянь, тогда у тебя точно мозг задымится. – Ага, а ты иди глянь нотные тетради, и тогда посмотрим, у кого он задымится быстрее, – улыбалась Лена, невзирая на серьезный взгляд мужа. После недолгого молчания Пчёлкин отложил на время столовые приборы и отодвинул от себя тарелку с картофелем и отбивными. – Короче, Ленк, тема такая: я должен буду уехать в командировку на следующей неделе, – он, видимо, хотел донести это до жены как-то осторожно, но получилось прямо в лоб. Даже момента нужного не подгадал. – Так, понятно, – Лена со звоном положила вилку, случайно задев её о тарелку. – А я-то думаю, чего это он о работе завел. Издалека решил зайти... – Ну ладно тебе, малыш, – мягко улыбнувшись, Витя положил ладонь на плечо девушки. – Да ну тебя! – Она отодвинулась, скинув его руку. Все настроение пропало разом. – В какую ещё командировку? Куда? – В Амстердам, Ленк, прикинь, – воодушевленно заявил он. Кажется, ему очень даже хотелось попасть в страну, где мафиози и преступность различных сортов процветает гораздо активнее, чем в России. – Прикинула. Черт знает, как далеко! – буркнула она. – И ты ещё просишь меня уволиться. Хочешь, чтобы я совсем тут зачахла в четырех стенах? – Не зачахнешь, родная, не переживай. – Надолго ты уезжаешь? – Не знаю пока, но думаю, не больше недели. Лена подперла голову рукой и уставилась перед собой. – Ну и чего ты раскисла? Как будто я навсегда уезжаю. – Что, там, кроме тебя, некого больше послать? Пусть Космос слетает, или Валера, или Саша, в конце концов. – Лен, ты пойми: у каждого из нас свои обязанности и каждый делает свое дело. Там надо с зарубежными банками дела вести, контракты с зарубежными коллегами заключать. Кого туда слать, как не опытного финансиста? – ни чуть ни скромничая, заявил он о своем профессиональном умении «разводить банки на бабки». Очередная фразочка Космоса. – Да уж, без тебя не разберутся… – Прижавшись к мужу, Лена представила себе на минуту, что целую неделю она не увидит его – на душе стало тоскливо. Она не завидовала Оле, когда та провожала Сашу за границу, и с трудом понимала, как подруге тяжело оставаться одной, а вот теперь пришло время испытать это на себе. Казалось бы, всего неделя. Она терпела и дольше, потому что каждый день ждет его с работы допоздна. Тем не менее больше двух ночей в их пустой квартире она не выдержала и поэтому через два дня после отъезда Вити она собрала вещи и переехала к матери на время командировки. Правда, почти сразу же об этом пожалела: прятавшись от одиночества и постоянных неутихающих тревог, она в итоге лицом к лицу столкнулась с материнским нравоучением и придирками по поводу того, что её муж-бандит вскоре насовсем переберется за границу, поближе к огромным деньгам, или, того хуже, найдет себе там любовницу, которая запросто поведется на обаятельного молодого человека с толстым кошельком. Лене казалось, что мама уже давно смирилась с выбором дочери и приняла Витю. Ведь даже с его замечательными родителями она стала поддерживать теплые и дружеские отношения сразу после знакомства. Они быстро нашли общий язык, и мама только удивлялась, говоря Лене: «Как такие добрые и простые люди воспитали бандита?» Порой мама все больше напоминала Лене Елизавету Андреевну – ворчащую старушку, которая вечно чем-то недовольна. Слушать гадости о супруге Лена не собиралась, поэтому быстро ставила Лидию Васильевну на место. После свадьбы она поутихла с претензиями, и вот по приезде Лены вновь взялась за старое. Работа снова стала единственным спасением. Лена старалась как можно раньше уйти утром и как можно позже вернуться домой и, ссылаясь на усталость, сразу шла в свою комнату. В свободное время она уделяла время только самой себе: встречалась с подругой, ходила в кафе и однажды даже забрела в салон красоты, чтобы слегка освежить свой стиль. Витя звонил каждый вечер, почти всегда в около одинадцати; в Голландии время отставало всего на час. По его словам, свободен он был только ночью. Лена, науськанная мамой, невольно прислушивалась к посторонним звукам в трубке и пыталась разобрать что-нибудь подозрительное: например, женский смех или тихую музыку, или звон бокалов и гул большой компании. Однако всегда было тихо, слышен был только голос Пчёлкина. «Вот глупая! Как я могу его подозревать?» Переживать ей, конечно, стоило, а может, и не стоило – это уж каждый для себя решит сам. Дело в том, что посиделки в ресторанах, барах, саунах в компании деловых партнеров и пышногрудых девок были неотъемлемой частью работы. Все начиналось именно так, а заканчивалось... а заканчивалось маленьким, незначительным флиртом с полуголой красавицей, которую Пчёла при своей прежней холостяцкой жизни подмял бы под себя не задумываясь. Но теперь же дальше откровенного блуждающего взгляда, невзрачных поцелуев дело не заходило, да и Пчёле совсем не хотелось этого. Он ловил себя на мысли, что не может и не желает изменять Ленке. Категорически не желает! Как бы ни соблазняли его эти иностранки, с сексуальным акцентом называя его по имени, он был почти равнодушен, но приходилось строить из себя героя-любовника. Он и сам не понимал, когда успел стать верным мужем. И чего это Ленка с ним сделала? Приворожила, что ли? Утром же он в основном торчал в банках, а когда выдавалось свободное время, то лучше прогулок по окрестностям со своим личным местным русским гидом нельзя было придумать ничего. Вернулся Пчёла домой, как и обещал, ровно через неделю. Заранее позвонил Лене и предупредил, что заказал билет до Москвы. Она, радостная и счастливая, тут же принялась собирать вещи – хотела встретить уставшего мужа дома, будто никуда и не уходила.***
Ближе к осени жизнь Лены потерпела некоторые изменения: из школы ей пришлось уйти. Уволилась она по своему собственному желанию после того, как Татьяна Алексеевна вышла на пенсию, и тогда музыкальную школу возглавил другой директор. Лена ещё долго размышляла: действительно ли она хочет уйти, а если уйдет, то чем будет заниматься? Но работа на прежнем месте все больше начала казаться ей какой-то обыденной, безынтересной, хотя она и безумно любила своих учеников, страстно любила и продолжает любить музыку, но душа к работе будто криво легла – и все резко изменилось. Она сама не понимала, что с ней происходит. Может быть, просто захотелось сменить род деятельности, заняться чем-то абсолютно новым. Уволившись-таки с работы, она с энтузиазмом начала искать для себя другие увлечения, даже собиралась устроиться в офис к Вите и его друзьям, но профессия для неё там вряд ли бы нашлась. Место секретарши уже занято, а кроме этой должности, больше бригадирам предложить было нечего. Пчёлкин был рад тому, что жена «соскочила» с этой своей бесполезной по сути работы, но старался понять и предусмотреть её интересы, поэтому и обеспечил её любимым делом – купил фортепиано, которое отлично вписалось в гостиную. Сказать, что Лена была счастлива такому подарку, – ничего не сказать. Порой на неё даже нападало вдохновение, она писала музыку, хотя и не была уверена, что у неё получается это делать. В общем, ударилась в искусство по полной программе. Жизнь настала беззаботная до неприличия, и Лена старалась с ней свыкнуться, что давалось не легко. А вот Лидии Васильевне все это совсем не нравилось: во-первых, она привыкла к тому, что её дочь занимается делом и зарабатывает на жизнь сама; во-вторых, она не видела смысла в её увольнении, так как у них с Витей пока не было детей, и, следовательно, её безделье было никому не нужно, отсюда тянулось и требование внуков, чего пока Лена не могла обещать, – время не самое простое, жизнь может повернуться по-разному, да и Пчёлкин пока не горел желанием обзаводиться наследниками. Причем последнее Лидию Васильевну особенно сильно задевало и служило поводом в очередной раз упрекнуть зятя, на что Лена уже давно прекратила обращать внимание. Однако то, отчего иногда хочется убежать и скрыться, в итоге рано или поздно вылезает наружу. Лена никогда не забывала, за кого вышла замуж, кого полюбила больше жизни. Наверное, иногда она пыталась закрыть глаза, забыться и представить, что Витя далек от криминала, от опасной и рисковой работы, страшной для жизни, но обеспечивающей эту жизнь. И все же прятаться от правды бесполезно. Никакие иллюзии не отменят её. ...Уборка, как обычно, строго три раза в неделю, и в эту субботу она оказалась весьма разнообразной. Лена протирала пыль на полках широкой стенки в гостиной. Все нижние были обработаны, средние – тоже, а вот до двух самых верхних она не доставала, а ведь вездесущая пыль скапливается и там. Недолго думая, Лена поставила под ноги стул и с легкостью вспрыгнула на него, теперь свободно дотягиваясь до высоких полок. Там стояла целая, даже не открытая бутылка коньяка и пара бокалов. – И почему он не уберет это в бар? – возмутилась Лена, рассматривая бутылку спиртного и протирая бокалы от пыли. Только чуточку позже она нашла ответ на свой вопрос. Протерев бутылку, она решила дотянуться до самый углов и вдруг случайно задела рукой что-то тяжелое. Девушка недоуменно нахмурилась и несмело пыталась нащупать снова эту странную штуковину, которая хранилась там. И когда нечто тяжелое оказалось в её руке, Лена едва ли не свалилась со стула от неожиданности. Она держала боевой пистолет. Осторожно спустившись вниз со стула, Лена присела на кожаный диван, внимательно разглядывая пистолет Стечкина, который весил не меньше килограмма. Она понятия не имела, заряженное ли сейчас оружие она держит, готовое ли к работе; она понятия не имела, стреляло ли когда-нибудь это оружие в руках мужа и предназначались ли кому-нибудь его пули. Но страшные догадки и предположения безнадежно и безжалостно сжирали её, как насекомые-падальщики сжирают останки некогда живого существа. Неприятное сравнение, впрочем, как и вся эта ситуация. Теперь ясно, зачем коньяк стоит на полке. Отвлекающий маневр, чтобы скрыть то, что на самом деле стоит скрыть. Лене было даже невдомек, что это запасной ствол, принадлежащий её мужу, а свой верный ТТ он всегда носит с собой. Наверное, стоило положить его на место и забыть навсегда, но руки Лены тряслись от страха, а сама она просто растерялась и замешкалась. Убрать пистолет на его законное место она не успела – почти через минуту послышался звук открывающейся входной двери и голос Вити. – Малыш, я дома! Лена молчала в ответ. – Ты где? – Пчёлкин заглянул в просторную гостиную и увидел жену с пистолетом в руках. – Твою мать! Ты че, свихнулась? – он кинулся к ней и выхватил из рук оружие, а она и не сопротивлялась – слабая женская рука все равно еле держала его. Лена подняла на Витю испуганный, немигающий взгляд и ждала его объяснений, хоть каких-нибудь... Ну, а что он мог ей сказать? Что? – Чего ты на меня пялишься? – Вопреки её ожиданиям, Пчёлкин, кажется, был готов скорее оборонятся от её укоризненного взгляда, нежели предотвратить его. – Че ты хочешь от меня услышать? Ты хоть на минуту вдумайся. Он же заряжен! А если бы ты случайно нажала на курок! Ты что, ненормальная совсем?! – орал он на ничего непонимающую девушку. – Прекрати кричать! – она закрыла уши руками и опустила голову, принимая позу провинившейся школьницы. – У меня бы сил не хватило нажать на курок... Тут Витя понял, что слегка погорячился. Поставил на предохранитель, а затем быстро убрал оружие обратно на полку. Сев рядом с Леной, он обнял её за плечи. – Ленка, блин… Ты мне скажи, чего тебя вообще понесло на ту полку? – Я пыль вытирала. Откуда же я могла знать, что ты такие игрушки дома хранишь? Он вздохнул. Дорого же ему эта чистота в доме обходится. – Ленка, ты неисправима, – усмехнулся Витя в ответ. – Ты тоже... Но самое страшное, что я даже не пытаюсь тебя исправить, – бесполезно… Он ничего не ответил больше, а только погладил её по голове, словно маленькую девочку. Она все прекрасно понимает, знает и поэтому не задает вопросов. Старается не задавать. А просто принимает все, что происходит в её жизни со дня их встречи. Эта ситуация может показаться мелочью, но Лене стало не по себе. – Не бойся ничего, малыш. Я рядом. Не бойся, – шептал Витя, стараясь вытеснить из её памяти эту нелепую сцену, этот злосчастный пистолет. Незачем ей все это знать, незачем вникать и думать об этом. С того дня Пчёлкин позаботился о том, чтобы в доме не было ни намека на его деятельность.***
Осень 1993 года. Настойчивый звонок мобильника ворвался сквозь сладкий сон и заставил его исчезнуть. Лена открыла сонные глаза и взглянула на часы – было восемь утра. А телефон все продолжал звенеть. – Витя... Вить, телефон, – она толкнула крепко спящего рядом Пчёлкина, рука которого по-хозяйски обнимала её за талию. Он проснулся и взял трезвонящий мобильник из рук Лены. – Ну кому там ещё не спится, а? – раздраженно протянул он и наконец взял трубку. – Да! Кос, твою мать, ты че, озверел? На часы посмотри... – Витя приподнялся на подушке и сонными глазами пытался рассмотреть, какая погода за окном, однако сквозь темные шторы невозможно было ничего разобрать. – Да ты че? Ни хера себе... А Белый-то прилетел уже? Ага, понял... Вы сейчас в аэропорту? Ну понял, понял, да, я встречу. Давай... – Отключив телефон и бросив его на кресло, Витя потянулся к Ленке, которая, видимо, снова заснула, но стоило ему только мягко коснуться её волос и поцеловать, как она тут же заулыбалась и повернулась к нему. – Чего Космос звонил? – пролепетала она, устраиваясь в его объятиях. – Да там человечка одного встретить надо в аэропорту. Не вникай, – отмахнулся Пчёла. – Слушай, а где у нас пульт, а? – Он рыскал взглядом по тумбочке, а Лена в этот момент быстро схватила потерянный прибор с пола и передала мужу. – А что случилось-то? – Да вот я как раз хочу понять. – Витя включил телевизор. По каждому каналу показывали свежие новости, хотя в каждом выпуске было одно и то же – обстрел Белого дома. За происходящим неотрывно следили и оповещали беспокойный народ. Лена успела разобрать на экране дымящееся здание, услышать пару слов диктора о том, что в скором времени бунт не утихнет. – Понеслась, – протянул Витя, наблюдая за происходящим в прямом эфире. – Этого следовало ожидать, в принципе. – Ужас какой... – сокрушалась Лена. А они даже выстрелов не слышали. Слишком крепко спали. – Вить, может, не поедешь никуда? Смотри, что творится. Что, этот твой человек не сможет сам как-нибудь добраться из аэропорта? – Да ладно тебе, Ленка, – беспечно отозвался Пчёлкин, – нормально все будет. К тому же мне все равно сегодня уехать придется. – Ну вот хоть раз в жизни ты можешь остаться дома, когда я тебя прошу? – Она упала на подушку и обиженно завернулась в одеяло. – Если ты сейчас уедешь, я же с ума сойду от волнения. – Забей на них. Ну стреляют они там себе и стреляют, нам-то какое дело? – Они сейчас по Белому дому стреляют, а потом по людям начнут... Кто ж их знает? – Глупенькая ты моя. На этот случай у нас тоже есть, чем отстреляться, – подшутил он с невозмутимым выражением лица. – Очень смешно! Просто обхохочешься... – Малыш, ну хорош дуться, поменьше думай и волнуйся, – попросил Витя, обнимая жену. – Да все. Я обиделась на тебя, и я ухожу, – демонстративно Ленка откинула одеяло и почти поднялась с кровати, как вдруг крепкие руки обхватили её за талию и вернули на место. – Куда? Не дождешься, – он развернул её к себе и приник к её губам, попутно щекоча. – Витя! А-а-а! – завизжала она, заливаясь смехом. – Хватит, я щекотки боюсь! – Я запомню, – шутливо предупредил он, продолжая её целовать. – Ну, держись! – девушка внезапно оттолкнула его и забралась верхом, увлекаясь поцелуем. Они ласкались в постели, не имея ни малейшего желания покидать её. Но время не стояло на месте, и их игривые ласки пришлось оставить на ночь. – Солнце, не скучай. Поспи ещё немного, ладно? – Пчёла нагнулся к девушке, которая все то время, пока он одевался, лежала в постели. В её нос сразу же ворвался любимый запах его одеколона. Витя поцеловал её сладкие губы и нежно улыбнулся. – До вечера. Поспи, ещё слишком рано. – Какое «поспи»? – буркнула Лена, тяжело вздохнув. – Поспишь тут... Когда за Пчёлой закрылась входная дверь, она, конечно, попыталась уснуть, выключив этот дурацкий телевизор, который не мог сейчас ни чем порадовать, но сон так и не соизволил больше прийти. Так начался новый сумасшедший день.***
Три часа дня наступило незаметно. Лена не следила за временем, полностью увлеченная приготовлением ужина и уборкой. Над ухом постоянно говорило радио – в городе творилось черти что, слушать было страшно, однако лучше знать правду, чем бояться и додумывать вещи пострашнее. Лена слушала внимательно, не отвлекаясь от своих домашних дел. На наведение порядка в такой большой квартире, в которую она переехала после свадьбы, тратилось гораздо больше времени, чем на бывшее двухкомнатное жилье, где она жила с мамой. Лене вдруг подумалось о том, что было бы с этим идеальным порядком в доме, если бы у них были дети. Хотя им она была готова пожертвовать ради малышей, о которых задумывалась все чаще. Однако Витя пока молчал об этом, даже не заикался, а она же как-то и не торопила его с детьми, несмотря на то что Ольга Белова уже вынашивала своего первенца. Она всегда оборачивалась на подругу и говорила сама себе: «Беловы только через полтора года надумали, а нам куда спешить?» – и, наверное, этих слов не очень-то убедительного утешения было достаточно, чтобы пока не заводить тему о пополнении. Отчасти можно было предположить, что Витя пока не готов стать отцом, не готов нести на себе такую ответственность. Может быть, через полгодика они и решаться на этот серьезный шаг, хотя Ленке совершенно не хотелось ждать и затягивать с этим. Напевая под нос популярную песню, словно стараясь скрыться немного от ужаса, творившегося в Москве, Лена перемешивала тушеное мясо и за его шипением не сразу услышала телефонный звонок. Когда посторонний и упрямый звук до неё долетел, она накрыла кастрюлю с мясом крышкой и поспешила снять трубку. – Алло? На другом конце провода послышался беспокойный голос Пчёлкиной Валентины Степановны: – Леночка, здравствуй, это мама Витеньки. – Ой, добрый день! Как поживаете? – с веселым добродушием поинтересовалась Лена. Родители мужа стали для неё такими же родными, как и мама. Их отношения с первой встречи и знакомства сложились самые теплые, а после переросли в совершенно родственные. – Да все хорошо, спасибо, Леночка, – все с тем же волнением отозвалась Валентина Степановна, словно отмахиваясь от простого и дежурного вопроса. – Скажи, а Витя дома сейчас? – Нет, он ещё утром уехал. Сказал, ему кого-то в аэропорту встретить нужно. А что случилось? – Нет, деточка, ничего. Просто мы ему дозвониться никак не можем. Он трубку не берет, а на улицах беда такая делается... – запричитала беспокойная мать. Лена задумчиво посмотрела в сторону окна, будто пыталась убедиться в словах Валентины Степановны. Только сейчас она вспомнила, что набирала Вите несколько часов назад, и трубку тоже никто не снял, но такое бывает частенько, поэтому Лена старается не паниковать и просто ждать, когда муж позвонит сам. Только вот об этом она говорить женщине не стала. – Ну, вы не переживайте, Валентина Степановна, я сейчас попробую ему позвонить. Может быть, он просто не слышит телефон, или батарейка села, или связь барахлит, – предполагала Ленка, хватая с полки свой мобильник и набирая номер мужа. Его матушка терпеливо ждала на телефоне результатов звонка, однако долгие гудки прерывались лишь строгим виртуальным голосом: «Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее». А после этого противный писк. – Ну что там? – подала голос Валентина Степановна. – Телефон выключен... Вы только не волнуйтесь, хорошо? Я, как только что-то узнаю, вам сразу же позвоню, – пообещала Лена, то и дело набирая номер Пчёлкина, то и дело слыша один и тот же раздражающий голос и пытаясь держать себя в руках. После пяти-шести попыток дозвониться до Вити Лена решительно набрала по очереди: сначала Белову, потом Космосу, потом Валере – никто трубку не брал, везде было глухо. – Да они что там, все провалились, что ли? – непонимающе спросила она и снова нервно начала бегать по кнопкам мобильника, но дозвониться хоть до кого-то так и не получалось. Возможно, что были неполадки со связью из-за происходящего в столице, но Лена эту мысль отсеяла сразу же, потому что у некоторых шли гудки, а вот ответа не было. Эта ситуация порядком начала наводить на неё жуткие мысли, и она ненароком вспомнила об утренней шутке Вити про стрельбу. Тогда-то её охватил ужас – а вдруг они действительно?.. Лена вернулась к телевизионным новостям – там на спокойную жизнь не было даже намека. Но, вроде, ничего такого не передавали, никаких мясорубок или конкретных войн с трупами. Хотя, кто же скажет правду? Что же делать? Кому бы ещё позвонить? Ольге? Нет... Подруга лежит в роддоме – было подозрение на преждевременные роды, что, конечно же, пугало и только подперчило всю эту канитель, добавляя новые тревоги. – Так, что же делать? Кому звонить? – бормотала Лена, расхаживая по комнате с телефоном в руках. И тут до неё дошла великолепная и единственная правильная мысль на этот момент. Только там она может выяснить причины внезапного исчезновения мужа и его друзей. Лена спешно набрала номер офиса бригады. Ответа пришлось ждать долго, но на этот раз, по крайней мере, не напрасно. – Приемная. Слушаю, – раздался звонкий голос секретарши Людочки. Лена отлично знала эту деловую и довольно милую особу, но общались и виделись они крайне редко. – Люда, привет! Это Лена Пчёлкина беспокоит. Слушай, ты не знаешь, куда все подевались? Набираю Вите – тишина. Набираю остальным – то же самое, – Лена пыталась скрыть тревогу, хотя очень сильно сейчас боялась услышать что-то страшное. Она молилась Богу про себя, чтобы секретарша не сообщила ей какую-нибудь ужасную новость. – Ой, да тут такое было, Лен, ты не представляешь! Я только сейчас более-менее отходить начинаю, – пожаловалась Людочка, и голос её задрожал. – Не пугай меня... Что случилось? – К горлу девушки подступил ком. – В офис ОМОН вломился, ребят скрутили, устроили тут кавардак. Мы до сих пор порядок навести не можем. Все раскидано, разбросано... – Подожди, подожди! Как – скрутили? А где они сейчас? – Увезли их, я не знаю, куда. Дозвониться мы им не можем. – Стоп! Ничего не понимаю... За что их? – Не знаю я, Лен. Они в офисе сидели. Все спокойно было, вдруг ни с того ни с сего появляются в масках, кабинеты обыскивают, ребят под руки – и увозят, – тараторила Люда, ещё находясь под впечатлением от неожиданного визита омоновцев. – А Витя с ними был? – Да, его ещё на улице повязали с каким-то таджиком, когда они к офису подъехали. В общем, ужас... – подытожила секретарша. Ленка облегченно выдохнула. По крайней мере, теперь хоть что-то известно… – Тут вот ребята рядом со мной говорят, что их скорее всего в какую-нибудь Бутырку отвезли. Сейчас, сама знаешь, что творится в городе, всех подряд забирают. – Ясно... Спасибо, Люд, что просветила, а то я с ног уже сбилась. Ладно, давай, на связи, если что, – Лена вдруг заметила за собой, что невольно начинала общаться с людьми, как Пчёлкин. Что ж, легче особо не стало. Одно радует: все живы. Тем не менее сообщить Витиной маме о том, что их сын в тюрьме, было трудновато. Через минуту снова затрещал телефон. Должно быть, это Валентина Степановна. Лена на ходу прокручивала собственные слова, которые бы смогли утешить его уже немолодых родителей. Но, к счастью, неприятные новости о непутевом Вите пришлось отложить. – Алло? А, Катя, это ты... Привет. Что?! – Ленка едва ли не подпрыгнула на месте. – Родила?! Ваньку?! Слава Богу! А как сама? – Радость на лице сменилась легкой печалью, когда тетка Саши заговорила о племяннике, которому не может дозвониться, чтобы порадовать рождением сына. – Кать, я сейчас приеду в роддом, договорились? – Лена не хотела сообщать обо всем по телефону ни Кате, ни Пчёлкиным-старшим. Она решила, что после роддома поедет к его родителям, а там уже будет видно.