***
После тех ужасных событий прошел всего один день. Вчера с самого утра Пчёлкин страдал похмельем после примирения с братьями и бурной пьянки в больнице. Сегодня же он был трезвым как стеклышко и уже куда-то намылился уходить. Лена забрала Машу от родителей мужа прошлым вечером; ничего толком не объяснив, она сказала, что Вите пришлось отложить на время свою командировку, хотя Пчёлкины-старшие частично были в курсе дела благодаря новостям по телевизору, которые все ещё мусолили взрыв машины Белова и его друзей. Сегодня же Лена решила съездить к матери, так как та звонила ей то и дело и очень волновалась. Тем более, что сегодня ей никак не хотелось оставаться дома, было необходимо слегка развеяться. – Ты как? – поинтересовалась Лена у мужа, когда они столкнулись на кухне. Каждый из них собирался по своим делам и пока что даже не обмолвился ни словом за целое утро. – Нормально, – сухо отозвался Витя. – Кофе сварю, будешь? – Давай. С коньячком. – Куда же без него... – съязвила Лена. – Все ещё похмелье? – Привычка, – односложно ответил Пчёла. Больше ничего не говоря, девушка принялась исполнять предложенное. – Я Шмидту позвонил, он вас довезет, – сообщил Витя вдруг. Лена в ответ лишь молчаливо кивнула, дав понять, что услышала. Если бы настроение можно было измерить как температуру воздуха, то сейчас градусник заявил бы о заморозках у обоих. Они скованно общались между собой, не могли подобрать нужных слов, не могли вообще говорить о чем бы то ни было, потому что любая тема исчерпала свою важность. Все мысли только о Валерке, которого они рискуют потерять навсегда. – Доброе утро! – на кухню забежала Машенька в пижаме. Только она и заставила лица загруженных неизвестными и непонятными ей проблемами родителей просиять улыбками. – Эй, кто пришел! Привет, счастье, – Витя усадил дочь на колени, поцеловав в густые, светлые кудряшки. – Как спалось? – Хорошо. Мне солнышко снилось и лошадки, – поведала трехлетняя малышка. – Вот ведь счастливый человечек, я бы тоже не отказался от сна с лошадками, – усмехнулся Витя, обращаясь к улыбающейся Ленке. Да и она была бы не против хотя бы простого солнышка, но в последнее время её сны не отображали ничего, кроме пустоты. – Машунь, идем умоемся и сядем завтракать, а потом к бабушке поедем. – Лена тут же достала из холодильника коробку молока, собираясь сварить дочери кашу. – Пойдем, пчеленок, – Витя отправился с Машей в ванную, на ходу сажая её на плечи. К счастью, потолки и арки были высокими и позволяли катать дочь дома, чему она всегда радовалась. От сердца Лены немного отлегло. Благодаря Маше они не смели забывать о счастье, которое обрели вместе, отталкивали хотя бы на время грусть и просто забывались, за плечами оставляли все то, что долгое время висело на них непомерным грузом. Маша как будто зажигала для них персональное солнце, когда в Москве шли дожди, или выли метели. После плотного завтрака и тщательных сборов Лена и Маша уже были готовы, а Витя пока не торопился выходить. – Ты ждешь что ли кого-то? – спросила Лена, надевая на Машу её теплый заграничный пуховик. – Да, пацанов. Сам я, по крайней мере, сейчас за руль не в состоянии. Башка не варит. Кстати, Шмидт уже подъехал. А я вечером вас заберу. – Хорошо. Жди своих пацанов, – колко отозвалась Лена. – Лен, – он вдруг поймал её за руку, – я знаю, что ты все ещё дуешься. Но, поверь мне, не стоит. Это идиотское недоразумение закончилось. Забудь, ладно? Братьев не вини. Я, наверное, на их месте тоже бы на себя подумал. – Вы, похоже, всей бригадой мозгами поехали... – Ты многого не знаешь, Лен. Ты вообще ничего не знаешь, что происходило за последнее время, и ты вряд ли сможешь понять. – Конечно, куда уж мне! Ты, думаю, тоже меня не поймешь, Вить. Ведь тебе не приходилось думать, что меня уже нет в живых из-за тупых подозрений лучшей подруги. Ладно, нам пора. До вечера. – Взяв дочь за руку, девушка направилась к выходу. Конечно, Пчёле были чужды её переживания, он не представлял себе, что она чувствовала в тот день. Но как же абсурдно прозвучали её слова. Наверное, по-своему она была права. – Пока, пап! – Машенька помахала ладошкой отцу. – Пока, солнце, – нежно улыбнулся он ей в ответ и непременно решил закурить. Когда Лена и Маша вышли на улицу, к воротам огромного дома подкатили два черных Джипа. Из первого вышли Саша и Космос. Первый курил на морозе, но, увидев ребенка, быстро выкинул сигарету в снег. – Дядя Космос! – радостно крикнула Машенька, едва заприметив высоченную фигуру крестного в черном пальто, и со всех ног пустилась к нему. – Здорово, пчеленок, – тот, сперва немного опешив из-за недавних перепалок и сердитого взгляда Лены, подхватил девочку на руки. – Сколько можно тебя учить? Называй меня просто Космос. Как жизнь-то? – Во! – она выставила вперед большой пальчик, и Кос не смог сдержать смеха. Милое все-таки досталось ему крестное дитя, нарадоваться на неё не мог. Даже было жаль, что они так редко видятся. Зато Маша отлично помнила и любила дядю Космоса, так как его знала ближе всех благодаря маме. Лена ведь не для того отдала ему честь быть крестным отцом, чтобы он и думать о ней забыл. В прошлый раз, когда Ленка узнала об аварии, в которую попал Кос по своей глупости, она приехала к нему в гости вместе с дочерью, на квартиру его отца, где впервые познакомилась и с многоуважаемым Юрием Ростиславовичем. Об этой вылазке Пчёлкин ничего до сих пор не ведает, иначе бы не одобрил, учитывая их «дружеские» отношения с Холмогоровым. – Космос, а где твои часы? – встревоженно спросила Маша, вдруг обнаруживая, что его любопытных наручных часов, которые она так любила разглядывать, нет на запястье. Непонятно, чем это они ей так нравились. – Потерял, Машуль, – грустно ответил он. Ему и самому было жаль. – Надо быть осторожнее. Мама всегда так говорит. – Надо, маленький, надо. Ничего страшного, куплю ещё одни, такие же. Саша все глядел на Лену, что не имела желания ни приближаться к этим двоим, ни здороваться с ними. В итоге Белов немного нерешительно подошел сам. Она, конечно, знала, что рано или поздно они пересекутся, и даже хорошо, что это случилось так скоро, когда эмоции от пережитого ещё свежи. – Привет. Лен, слушай, ты прости нас... Мы с Косом вообще повели себя, как скоты, на самом деле... Не держи зла. – Как скоты? – усмехнулась Лена и со всего размаху хлестнула Белова по щеке. Кажется, краем глаза Маша это увидела бы точно, если бы Космос не заинтересовал её наряженной в чужом дворе ёлкой. Лене хотелось врезать Белову уже давно – как только она узнала, что оба этих мерзавца обвиняют Витю. – Да вы хуже! Ты только вдумайся на минуту, что вы чуть не убили невиновного человека, чуть не отняли у меня мужа, а у моей дочери отца, чуть не приговорили своего друга. – Лен, я все понимаю. Так получилось... Все так по-идиотски вышло... Прости, если сможешь, – сказал Саша совершенно спокойно. Эта пощечина была им заслужена и признана. Больше ему нечего было добавить ей, кроме глупых извинений. Необходимо было время, чтобы все забылось само. – Да я-то смогу, Саш... Просто, знаешь, я раньше не могла себе представить, что настанет тот момент, когда вы потеряете доверие друг к другу. – Эти слова заставили Белова задуматься о том, что он так редко возрождал в своей памяти в последние годы. Кажется, данная клятва в далеком 1989-ом году постепенно начала уходить в забытое прошлое, а этого никак нельзя было допустить. Теперь их осталось трое, и они обязаны собрать заново и сохранить то, что было утеряно, чтобы явиться к ожившему Филу крепко дружными, как и прежде, братьями. – Маша! – Лена позвала дочку, которая нехотя спрыгнула с рук Космоса и пошла к матери, напоследок сказав «Пока» любимому крестному и Саше, которого видела очень-очень редко. – Ну чего, Белый, досталось? – легонько подтолкнул Сашу Кос, когда Лена и Маша уже сели в Джип Шмидта и уехали. – Ага, – хмыкнул он, потирая подверженную жгучему женскому удару щеку. – Если бы не Машка, мне бы, наверное, тоже прилетело. Зря она, конечно, так, брат... – Да не, Кос. Права она, во всем права.Глава 21
6 августа 2020 г. в 00:20
Автомобиль Ольги притормозил у больницы. Был уже поздний вечер, и снег немного успокоился. Однако машин на дорогах меньше не стало. Но теперь Белову это совсем не касалось. Она, взяв за руку лучшую и единственную подругу, бежала на помощь человеку, которого собирались судить без вины.
В здании больницы Белову, Лену и Макса встретило скопление бритых братков, среди которых Пчёлкина узнала и Шмидта. Тихо приветствуя, они глядели в след не обратившим на них внимания девушкам и хмурому, молчаливому Максу, что шел за ними, засунув руки в карман куртки. Снова подневольный, но преданный как пес. Он, кажется, вообще ничего не решал, но чувствовал, вероятно, чего-то нехорошего.
Распахнув дверь в кабинет главврача, где уютно расположились Саша и Космос, ощущая себя здесь по всем правам хозяевами, Лена вошла первой и тут же позвала мужа. Кабинет был огромным и представлял собой несколько комнат, но не из одной Витя не откликнулся. На девушку лишь изумленными, немного окосевшими глазами уставились двое его лучших друзей.
– Где мой муж?
– Саша! – в тот же миг появилась и Ольга. – Где Витя?
Космос глазел на требующую ответа Олю так, словно видел её впервые. Саша, раскрыв рот, улыбался, будто умалишенный. В чем, собственно, и не пришлось сомневаться, если учесть, что он устроил через пару секунд.
– Чего? Какой вам ещё Витя? А ну рот закрыли ща! – завопил он на последней фразе. Лена притихла и замерла на полушаге. Одуревший Белов, кажется, её почти не замечал, сверля глазами жену.
– А ну не ори на меня! Придурок чертов! – Белова ни капли не уступила и точно так же повысила голос, что стало неожиданным для всех присутствующих. Да никто и никогда не смеет говорить с Сашей Белым в таком тоне, тем более прилюдно. Но Ольге Беловой, женщине, что взяла его фамилию, было глубоко плевать.
Саша улыбнулся ещё безумнее прежнего и медленно поднялся со стула, угрожающе он сделал шаг к супруге.
– Ты че мелешь? – произнес он, разглядывая обнаглевшую, по его мнению, жену. – А ну вон пошли! Обе, я сказал, пошли! – Вновь его крик оглушил Пчёлкину, и она, схватившись за голову, проморгала тот момент, когда последние капли терпения Ольги иссякли: занеся руку, она кулаком заехала Белову по лицу, но тот успел увернуться и помешать ей ударить его в полную силу. Перехватив руку супруги, он попытался вывернуть её, но Оле удалось вырваться благодаря охраннику.
– Саша! Послушай... – За Олю тут же вступился несчастный Макс, пытаясь остановить то ли пьяного, то ли обкуренного босса, и тем самым принимая весь его гнев на себя. Видимо, его действие сочли за нападение. Кос подлетел сзади и схватил Макса за плечи, отталкивая его к стене.
– Ты! Тварь! – разъяренный Белов немедленно взял со стола Магнум и начал яро тыкать дулом в живот охранника. – В глаза! В глаза смотри мне, тварь! Ты на кого руку поднял, падла?! – он орал на всю больницу, держа Макса за горло.
– Саша, убери ствол, я все объясню... Я не при делах... – Карельскому оставалось лишь пытаться вразумить его и не делать резких движений.
– Саша, что такое? – тут в кабинете появился Шмидт и, отодвинув недвижимую Лену за спину, когда Белый направил пистолет теперь и в её сторону, спокойно прошел к шефу и перехватил оружие. – Тихо, тихо, тихо.
– Мужики, вашу мать! – вскричала Ольга, наблюдая за этим идиотским балаганом. – Вы мужики или кто?! – Неизвестно, как скоро бы они порвали друг друга, если бы не её звонкий голос, повлиявший в первую очередь на Белова. Он обвел покрасневшими от злости глазами обеих девушек, громко дыша через рот.
Выложив фотокамеру на тумбочку, Белова крепко ухватила подругу за руку, и они вдвоем покинули кабинет.
– Сволочь... – нервно пробормотала Оля, захлопывая дверь кабинета и едва не врезаясь в какого-то громилу в коридоре; они кучковались поблизости, прислушиваясь к шуму за стеной. – Лен, ты как? – она взглянула на подругу, которая буквально без сил упала в мягкое кресло.
– Простите, вам плохо? – к ним тут же подлетела молоденькая медсестра с беспокойно бегающими глазами. Лена в ответ покачала головой.
– Принесите, пожалуйста, чего-нибудь успокоительного, – попросила Белова, усаживаясь рядом с подругой. – Ленок, ты чего?
– Оль... – в голосе Пчёлкиной зазвенели слезы. – Почему его здесь нет? Куда они его увезли? А вдруг они его уже убили?
– Дурочка совсем? Успокойся немедленно! Никто Витю не тронет и не посмеет тронуть! Они вот-вот узнают, кто на самом деле виноват, если уже не узнали. – Ольга даже в словах, что призваны служить утешением, проявила непонятно откуда взявшуюся грубость. В этот сумасшедший день она вообще не позволяла себе расслабляться, да и не было на то возможности. Всю жизнь она была беззащитной женщиной, которой требовалось крепкое мужское плечо, но оказалось, что её плечо в нужную минуту было гораздо крепче. В момент полного разрыва она – единственная, кто смог не просто сгладить, а спасти ситуацию вместе с невинной жизнью. И даже теперь, когда все постепенно начало вставать на свои места, она по-прежнему держалась стойко и мужественно, в то время как внутри все просто ныло от боли, страха и нервов.
– Тогда почему его здесь нет? – вновь послышался вопрос Лены, на которой Ольга не могла найти ответ. Вити действительно не было в кабинете. Может быть, он успел сбежать от преследователей, которых предупредил Макс. На помощь, как очень часто бывает в последнее время, пришел Шмидт, который вскоре после девушек вышел из кабинета главврача.
– Лен, ты за Витю не волнуйся, – Дмитрий приблизился к Пчёлкиной и, опустив виновато глаза, добавил: – Он жив и здоров.
– Где он? – всполошилась Лена.
– Здесь, в больнице. Фил много крови потерял, а группа у них с Витей одинаковая. В общем, он сейчас в палате на переливании.
От сердца отлег невидимый, но сильно ощутимый груз переживаний.
Слава Богу, что живой!
– Ну вот видишь! Я же говорю, что все в порядке. Извините, у вас есть где-нибудь свободный кабинет? – обратилась Ольга к вернувшейся медсестре, которая подала Лене стакан с успокоительным.
– Конечно. Идемте со мной. Только наденьте халатики.
Оля приобняла Лену. Их обеих медсестра проводила на второй этаж.
– Лен, может я тебя домой отвезу? – предложила Оля, глядя на побледневшую и еле передвигающуюся подругу, когда они поднимались по лестнице.
– Нет! Даже не уговаривай! Машка с бабушкой и дедушкой, а я здесь останусь!
Они открыли дверь указанного кабинета и увидели там заплаканную Тамару Филатову. Она сидела возле окна, прижимая к губам носовой платок и покачиваясь.
– Тома! – От возгласа вошедших подруг девушка вздрогнула и тут же бросилась к ним в объятия с потоком хлынувших слез. – Томочка, тихо, тихо... Все будет хорошо.
– Я с ума схожу... Все как во сне, понимаете? – сквозь слезы тараторила Тамара. – Я не представляю, что будет дальше...
– Томочка, садись. Садись, моя хорошая, – Лена, едва вытерев собственные слезы, усадила Филатову на стул, поглаживая по светлым волосам, небрежно заделанным заколками. – Валера обязательно выживет! Разве может быть по-другому? Том, ты же сама знаешь, какой он у тебя сильный. Не сомневайся в нем. Все будет хорошо!
Конечно, словами невозможно было ни успокоить, ни подбодрить, ни уж тем более как-то помочь. Томе сейчас предстояло самое сложное – ждать и надеяться, молиться...
Медсестра, все это время стоявшая у двери и не в силах хоть как-то облегчить страдания бедной Тамары, осторожно сказала:
– Простите, но я должна идти. Час уже прошел, переливание вот-вот будет окончено, и я должна пойти в палату.
– Я с вами, – тут же подскочила Тамара. – Я пойду к мужу.
– Ну, хорошо, идемте. Сейчас медсестры заберут донора, и я вас пропущу.
Ленка встрепенулась, услыхав о доноре, и уже собиралась последовать вслед за ними, но Белова остановила её.
– Сядь ты. Все нормально будет. На вот, выпей ещё, – она сунула ей в руки стакан с успокоительным лекарством, из которого она сделала всего пару глотков.
– Нет... Я бы сейчас чего-нибудь покрепче глотнула. Никаких нервов уже не хватает!
– Да уж, это точно... – вздохнула Оля. Ей сегодня тоже хорошо досталось: сначала известие о взрыве, потом встреча с любовницей мужа, потом выслушивание невменяемой истерики того же мужа. Да и вообще этот список, если анализировать её жизнь после знакомства с Сашей, можно продолжать вечно. Сегодняшний день уж точно войдет в историю и займет второе место после дня первого покушения на Сашу.
– Оль, ну как они могли на него подумать? – Лена нарушила липкую тишину больничного кабинета, где угнетающий белый цвет стен медленно доводил до депрессии. – У меня просто в голове не укладывается... Я поняла бы, если бы один Космос на него взъелся. Они с ним в последнее время вообще с катушек слетели: ругаются, делят что-то постоянно, в прошлый раз вообще до драки дошло... Но Саша... Я всегда считала его благоразумным человеком. Витя никогда и никого из них не подводил, не предавал! Он ради них под пулю ляжет!
– С головой-то не дружат. Откуда там благоразумие, подруга? Разве здоровый человек стал бы судить без разбора?
Пчёлкина подняла на Олю глаза, и та легонько ударила себя по губам.
– Боже, я уже как они начинаю говорить... Ну-ка, ущипни меня.
Лена со смешком ущипнула Белову за кожу на запястье.
– Оль, ты меня извини, конечно, но твой Белов...
– Знаю я, Лен, знаю! Не говори мне очевидных вещей. Собственными руками бы придушила. Он ещё голос смеет повышать, скотина такая...
– У меня такое ощущение, что они с Косом перебрали чего-то. Оба какие-то тронутые сидят...
– Может быть. Не знаю, набухались они там, или нанюхались чего – плевать. Главное, что мы Витю спасли.
– Это не мы. Это ты, Олька. Спасибо тебе за все! Если бы не ты... – Лена с очередной порцией благодарных слез обняла подругу.
– Да перестань. Я сделала то, что должна была. Все, забыли, Лен.
Внезапно в коридоре раздались мужские голоса – доносящиеся как будто за дверью, но как будто издалека.
– Космос, ствол убери! Он не знает! – единственное, что четко услышали Оля и Лена. Дальше все превратилось в какой-то неразборчивый поток слов. Кажется, это был Космос. Лена рванула к двери.
– Стой! Ленка, стой.
– Пусти, там же Витя, – Пчёлкина дергала за ручку двери, но Оля не давала ей выйти.
– Успокойся, ты только помешаешь. Пусть они сами разберутся, все будет в порядке. Пусть поговорят, пусть все уладят, Лен. Стоп, всё, сядь! – кое-как, но ей удалось-таки убедить подругу занять прежнее место. Ленка и сама понимала, что будет лишняя в этом их разговоре по душам, но переживания за мужа затмевали собою всякий здравый смысл. Ей бы только убедиться, что с Витей все хорошо.
Через некоторое время, когда мужские голоса стихли и в больничном коридоре снова наступила тишина, вернулась медсестра. Тамары с нею уже не было. Лицо девушки было печальным, в красивых глазах притаилось глубочайшее сожаление.
– Скажите, как Валерий Филатов? – навстречу ей тут же поднялась Оля.
– Мы сделали все, что было в наших силах, – ответила медсестра, потупив взгляд. Ленка и Ольга в ужасе переглянулись между собой. – Он в коме. Сейчас остается только ждать и надеяться на лучшее.
Обессиленно вздохнув и едва сумев сдержать слезы, Белова вновь спросила:
– Можно нам к нему?
– Только на минуту. У него сейчас жена, врач пока только ей разрешил посещение. – Медсестра повела их в реанимационную.
Там, в бело-голубом помещении с плиточными стенами и холодным полом, возле постели мужа сидела Томка, роняя слезы на его неподвижную руку. Голова Валеры была перебинтована, все тело облепили трубки, и только аппарат искусственного дыхания помогал ему жить. В кабинете стояла тишина, которую нарушал только писк осциллографа.
Оля и Лена зашли в палату, а Тамара даже не повернулась к ним, словно и вовсе не слышала, как открылась дверь. Она, будто статуя, замерла и не вздрогнула, будто не почувствовала, когда ладонь Лены опустилась на её плечо.
– Крепись, Тома, – прошептала она, не веря своим глазам. Такой сильный, такой крепкий и выносливый человек сейчас лежит в коме; в одночасье он стал беспомощным, почти что безжизненным. И самое ужасное, что никто не способен хоть что-то изменить, кроме Всевышнего. Только на Него и на самого Валеру сейчас была надежда.
– Идем, – тихо сказала Оля Пчёлкиной и подтолкнула её к выходу. Все-таки слез она не сдержала, да и не было больше сил копить их в себе. Она же не железная, и сердце в груди бьется и все чувствует.
Они обе покинули палату и теперь медленно шли по коридору, направляясь на первый этаж. Кажется, это скитание по больнице не закончится до самого утра.
– Бедная Тома... Господи, все действительно как во сне... – проговорила Лена вполголоса. – Кажется, вот сейчас я открою глаза – и все станет как прежде. А весь этот день просто исчезнет...
– Если бы... – отозвалась Оля так же тихо.
Они спустились на первый этаж. Время было около полуночи, но ни о каком сне не могло быть и речи. Сейчас им уже не до отдыха, хотя на сегодня все было закончено, и этот день оставлял после себя лишь страшный след на долгое время, срок которого никому не был известен.
– Как думаешь, что там наши нарешали? – поинтересовалась Пчёлкина у подруги.
– Если тишина, значит – все в порядке. – Сразу после слов Ольги из кабинета главного врача донесся мужской вопль и какая-то возня. Лена уже больше не собиралась ждать у моря погоды, а Оля на этот раз не собиралась её останавливать. Девушки одновременно бросились к кабинету, и когда Лена распахнула дверь, то увидела в стельку пьяных Сашу, Космоса и Витю, которые валялись на полу и радостно хохотали на всю больницу. На столе – початая бутылка чистого спирта, остатки легкой закуски; у окна –больничная каталка, на которой сюда привезли мужа после переливания. Этим троим было хорошо, они отлично себя чувствовали в то время, как Оля, Лена и Тома лили слезы на втором этаже, переживая о Валере и о своих раздолбаях. А эти трое счастливы, они разобрались и помирились, но сперва вымотали нервы всем.
Увидев вошедшую Лену, парни умолкли, вытаращив на неё пьяные глаза. А она же, спрятав лицо, заплакала и вышла из кабинета. Все это время она рисковала больше не увидеть своего мужа, она рвалась к нему на помощь, а они тут все уладили и отметили это дело на славу!
– Ленка? – изумился Пчёлкин, кое-как выпутываясь из простыни и вставая с пола. Супругу он ожидал увидеть здесь в последнюю очередь.
– Валера в коме, – с этими словами на пороге встала Оля, взирая на пьяных парней. Эти слова не отрезвили ребят, но всякое веселье моментально стерлось с их лиц.
– Ленка... – Витя подошел к стоящей у окна плачущей супруге и обнял её сзади. – Ты чего?
Она не отвечала, не двигалась, не поворачивалась к нему, а просто продолжала тихо ронять слезы, от которых и глаза, и голова – все болело.
– Малыш, – снова позвал Пчёла. – Прости меня. Прости, что не позвонил, – он поцеловал её в макушку и попытался развернуть к себе. Девушка уткнулась лицом в его грудь и крепко обняла за плечи. Она думала, что сегодня потеряет его навсегда и никогда больше вот так не обнимет и не прижмется к нему. Только сейчас она поняла, как на самом деле бессильна, что она просто не в состоянии ничем и никому помочь. Если бы Ольги не было рядом, она бы не сумела уберечь мужа от беды, а ребят от необратимой и страшной ошибки. Про себя благодаря Бога за все, Лена постепенно начала успокаиваться в объятиях мужа, а он все гладил её по волосам и тихо шептал:
– Все хорошо, малыш, все хорошо...
И не было лучшей награды за все сегодняшние мучения, чем слышать его голос.