Обычная история с плохим концом

Зима 1998 года.       Чайный столик был накрыт на троих: двуярусная ваза с кексами, печеньями и самыми разными конфетами, изящные белоснежные чашки из сервиза, который есть в каждом доме только лишь потому, что его однажды подарили родственники. Успокоительный чай с лимоном грел и приподнимал настроение, однако Тамаре Филатовой не мог помочь даже он. Она его почти не пила, сделала пару глотков и на этом остановилась.             Просторная гостиная в доме Беловых залита золотом дневного света; неслышно, сменяя одно изображение на другое, работает телевизор, до которого никому нет дела; в камине извилисто танцует огонь, поблескивая за стеклянной дверцей. В комнате царила натянутая и почти звенящая тишина, пока с верхнего этажа с пронзительным детским криком не сбежали пятилетний Ваня Белов и четырехлетняя Маша Пчёлкина, затеявшие излюбленную игру в догонялки. Звонкий смех мгновенно наполнил собой едва ли не весь дом, за пару секунд эти маленькие бандиты успели мимолетно оббежать весь второй этаж.             – Ваня, прекрати беситься! – Ольга, шедшая из кухни с маленьким чайничком в руках, чуть ли не столкнулась с ними и немедленно пожурила озорного сына.             – Маша! – окликнула Лена дочку. – А ну-ка, подойди ко мне быстро.             Виновато опустив голову, Маша послушно поплелась к матери.              – Во-первых, перестань визжать на весь дом. Оглохнуть можно! Во-вторых – волосы поправь, – Лена развернула девочку к себе спиной и принялась переделывать её хвост.             – Вань, идите наверх и включите мультики, – попросила Оля. Пусть займутся чем угодно, лишь бы не шумели и не гонялись по дому, образуя при помощи двух пар ног целый табун.             – Ага, – ответил мальчишка, подбирая с пола упавший игрушечный автомат.             – Так, отдай сюда! – Белова в ту же секунду отобрала «оружие» и сунула между диванными подушками. – Все, марш смотреть мультики.             – Мам, а печенье можно? – спросила Маша, с аппетитом поглядывая на вазу.             – Можно конечно. Бери. Все, бегите наверх.             Вкусностями снабдили и Ивана, и только после этого дети дружно рванули на третий этаж. Все это время за происходящим наблюдала Тамара, что сидела на диванчике рядом с Леной. То и дело вытирая назойливые слезы с щек, она старалась при детях держать себя в руках. Непередаваемая боль и мука засела внутри сердца, когда она осознавала, что в её жизни может никогда не быть такого счастья.             – Том, у тебя чай остыл. Давай подолью, – сказала Оля, подсаживаясь к подругам. Но Тамара безразлично отмолчалась – ей вовсе было не до чая. Ей вдруг вспомнилось, как они с Валерой пили чай зимой в одном уличном кафе. Они часто захаживали туда, подолгу сидели, болтая о том о сем. Им никогда не было скучно вдвоем. Порой, не видя друг друга целыми днями, они при встрече словно заново знакомились, удивляясь нечто новому, чего раньше не замечали. Каждый день – день новых впечатлений. Потягивая горячий чай, они смеялись в лицо легкому морозу. Но если случалось так, что у Томки замерзали ладони, Валера согревал их своим дыханием, делая короткие паузы в своих бесконечных историях со съемочной площадки. Работа у него и впрямь интересная, и Тамара очень жалела, если пропускала его съемочные дни, хотя старалась делать это как можно реже.             Прошел уже год. Сейчас за окном белым снегом снова кружился декабрь, приближая очередные новогодние праздники. Валера все ещё лежал в коме; не изменилось абсолютно ничего. Врачи не могли ничего гарантировать, не могли дать точных прогнозов, и их вера в благополучное выздоровление Валерия Филатова, которая изначально была не очень крепкой, слабела с каждым днем.             И тут Тома снова заплакала – уже в который раз за сегодня.             – Томочка, тише, тише, – утешающе проговорила Лена.             – Ой, девочки, я просто без сил... Я каждый день жду, жду... Сижу рядом с ним, на него смотрю, смотрю... Час смотрю, два смотрю – не шелохнется, – вполголоса причитала Тома, захлебываясь в слезах, которые неустанно текли по её щекам. – У него уже щетина поседела... Я Бога молю, чтобы он очнулся. Я бы ему ребеночка родила... Ой, никаких надежд не остается. Всё!.. – она вновь уткнулась в платок.             Девочки, сидя рядом с Филатовой, и сами едва сдерживались. Лена молчала, ожидая, когда подступивший к горлу ком, исчезнет и позволит ей нормально говорить. Ничем помочь бедной Тамаре они не могли, но любая поддержка была не в милость. Должно быть, Тома думала, что подруги не понимают её, потому что никогда с подобным не сталкивались.             – Ну, подожди, Том, сейчас Саня приедет, – мягко отозвалась Оля. Только в муже и его друзьях она видела некое спасение: они-то уж точно не оставят друга и не утратят веру. И в этой твердой мужской уверенности она находила для себя надежду и знала, что именно этой твердости в слове не хватает Томе.             – Я не верю... Не верю... – голос Томы задрожал, когда она наконец призналась. Она, сталкиваясь с немыми и бессильными взглядами пессимистично настроенных докторов каждый день, естественно, пополняла их ряды. Все мы привыкли слушать людей в белых халатах, но ведь и они иногда ошибаются, и объяснить этого Томе было некому. Теперь все зависело уже далеко не от врачей, а от самого Валеры.             Внизу, на первом этаже, вдруг хлопнула дверь, и раздался голос Саши. Перешагивая через ступени лестницы, он говорил с кем-то по телефону:             – Да, добрался. Там снега намело. Да, я пока дома буду, ну все, давай. Ну пока, – он сбросил вызов и вошел в гостиную. – Здравствуйте, девочки.             – Здравствуй, – почти одновременно откликнулись Тома и Лена.             – Привет, родная, – Белов поцеловал жену в охотно подставленную щеку.             – Привет.             Тома постаралась немного успокоиться, ощущая рядом плечо Лены.             – Ну чего, какие дела? – Саша снял черное пальто и бросил его на диван, попутно осматривая двор через окно.             – Тома, – шепнула Пчёлкина, подталкивая её высказать все, что она рассказала сегодня им.             – Саш, я уже не знаю! Понимаешь, я... я ничего не понимаю, – сквозь слезы начала она. – Врачи говорят, что ждать бесполезно, чудес не бывает...             – Хм... Ну и чего они предлагают? – поинтересовался Белов, пытаясь сохранить спокойствие.             – Они предлагают сделать эвтаназию... – голосок Томы снова дрогнул.             – Это че такое?             – Отключат жизнеобеспечение, – её пояснение немедленно переросло в рыдание.             – Ну все, все, все, – Лена обняла уткнувшуюся в её плечо девушку.             Саша глубоко сделал глубокий вздох и обвел взглядом громадную гостиную. Что-то мешало ему дышать полной грудью – то ли услышанное, то ли этот дурацкий тугой галстук. И зачем он вообще их носит? Нервно развязав, Белов точно так же бросил обязательную деталь своего стиля на диван.             – Тома, если хочешь знать мое мнение: я против, – все с тем же несломленным спокойствием сказал Белов. – Мне тоже больно, что мой друг как растение. Но, если есть один шанс, хотя бы один из тысячи, из миллионов, из миллиардов, то его нужно использовать. Все будет нормально, – он неспеша направился к камину и закинул туда парочку поленьев. – Переведем его в Бурденко. Пчёла подтянет спецов по нейрохирургии – немецких, американских. Все будет нормально. С завтрашнего дня у него будет сиделка, так что тебе будет полегче.             Саша плеснул в бокал немного виски, а после, взглянув на убивающуюся Тому, наполнил его почти до краев.             – На, выпей, – он подал стакан ей. Но та покачала головой, отнекиваясь от крепкого напитка, который был сейчас не так уж и бесполезен.             – Выпей немножечко, один глоточек, – принялась уговаривать Оля.             – Давай, давай. Залпом давай, Томочка, и успокойся, – настаивал Саша. Филатова глотнула всего раз, и жгучая жидкость, попавшая в горло, заставила её закашлять. – Все будет нормально, Томка, все будет нормально. Тебе нужно просто выспаться, отдохнуть. Переночуешь у нас, потом люди займутся – и отправим тебя в теплые страны. Отдохнешь. Будем молить Господа Бога, чтобы Валерка выкарабкался. А он выкарабкается. Я в него верю, он – боец. Все будет нормально, верь мне, – Саша подбадривал с такой убедительностью, что на душе невольно оседало долгожданное утешение. Глядя в его блестящие глаза, доверяя его расслабленной улыбке, не приходилось сомневаться в легкости его слов. – Ты веришь мне?             Филатова долго смотрела на него и в конце концов закивала с безмолвной благодарностью.             – Вот и славно, – подмигнул Белов. – Это был только первый раунд.             На лицах Лены и Оли расцвели счастливые улыбки, и даже не успевшие высохнуть слезы как будто стали неотъемлемой частью этого счастья, вернее, его иллюзии, очертания, силуэта. Все они нуждались в такой поддержке. И теперь, когда Саша вернулся домой, испарилась угнетающая грусть, скорбь по человеку, который обязан выжить. Ещё рано оплакивать его! И хочется верить, что этот день никогда не наступит.             – Так, ну а мелочь где тусуется? Лен, ты с Машей? – Саша перешел на более благоприятные темы, чтобы отвлечь всех от грустных мыслей.             – Да. Наверху мультики глядят.             – А ты как себя чувствуешь? Какой у тебя месяц-то? – поинтересовался он, взглянув на её внушительный круглый живот.             – Седьмой уже пошел. Все хорошо. Мальчика ждем.             – Во молодцы! Значит, Пчёла-младший на подходе. Витек вечно все молчком, как партизан прям, – усмехнулся Белов. – Ладно, пойду детвору проведаю. Не грустите, девчонки. Все будет хорошо.             Лена и Маша просидели у Беловых до вечера. Уже давно стемнело, и с неба посыпал крупный снег.             – Дочка, иди сюда, – позвала Пчёлкина девочку. Маша подбежала, чтобы надеть теплые штанишки. Сразу же после этого она снова рванула за Ваней. Эти двое играли в свои сумасшедшие догонялки и прятки весь оставшийся день, а когда приехал Саша, так там и вовсе началась настоящая войнушка, в которую втянули и мирную Машу. А она была и не против, ей ведь главное, чтобы было громко и весело. Они вдвоем с Ваней загоняли бедного Белова, который после работы не успел даже поесть. Как говорится, никуда не денешься с подводной лодки. Тишина наступила внезапно, и Оля сходила проверить, чем они там занимаются. Оказалось, что безбашенная команда собирала конструктор. Но, видимо, сборы, им вскоре надоели, и начался бой подушками, стрельба мягкими мячиками и гонки на игрушечных машинах.             – Маш! Я за тобой гоняться не буду! Я сейчас домой уйду одна! – прикрикнула Ленка. Но девочка не повела даже ухом, а лишь продолжала бегать по всем комнатам вместе с Ваней. Теперь её, такую развеселую, угомонить сложно. Одно радовало – сегодня уснет без задних ног.             – Ноль внимания, – смеялся Саша, решив-таки заполнить свой желудок хотя бы чаем. – Вот точно вся в отца.             – Да уж, ничего не говори, как об стенку горох, – вынуждено согласилась Лена. Ох уж этот упрямый характер Пчёлкина!             – Ленок, посидите ещё, – сказала Оля. – Куда вам торопиться? Вам же дойти недалеко.             – Да нет, Оль, нам пора уже. Темно на улице, да и Витя скоро, наверняка, приедет, – Лена глянула на наручные часики – время было около шести вечера. – Ничего, я знаю, как на неё повлиять. Маша, ты разве по папе не соскучилась?             Через секунду девочка появилась в гостиной.             – Соскучилась, – ответила она. – Он приехал?             – Не знаю. Ты же не хочешь домой собираться.              Машенька тут же забыла про все догонялки.             – Вань, я пойду, – сказала она и направилась к матери. Но Белов-младший ничуть не расстроился. Благо, его папа тоже был здесь, и мальчишка тут же запрыгнул к нему на колени.             – Пап, а скажи маме, чтобы она мне мой автомат вернула, – жалобно попросил пацаненок.             – Мам, ты чего? Верни-ка воину автомат.             – И не подумаю.              – Он под подушкой лежит, – захихикала Машенька. Белов поднялся с кресла, пошарил под диванными подушками.             – Саш, ну не надо! – одернула его Оля. Но тот с довольным лицом отдал найденную игрушку сыну.             – Пусть играется. Чего тебе, жалко?             – Нашел забаву...             – Не злись, – Саша наклонился к жене и поцеловал её в макушку.             Томка наконец отвлеклась от своей неистовой печали, любуясь двумя самыми милыми созданиями на планете. Лена теперь могла спокойно надеть дочке пуховую шапочку с помпоном, повязать мягкий шарф, нацепить варежки, а после уже и одеть её в белую зимнюю курточку с пушистым воротником.             – Милашка такая, – не удержалась Тамара, наблюдая за посерьезневшей девочкой, пытающейся хоть немного высвободить личико из слоев одежды. Торчали одни щеки.             – Не туго, Маш?             – Нет.             – Ленок, а то остались бы, поужинали с нами, – продолжала уговаривать Оля.             Сегодняшняя их встреча хоть и случилось по печальному поводу, но с приходом Саши все изменилось в лучшую сторону, и теперь расставаться совсем не хотелось.             – Нет, Олька, спасибо, мы пойдем. В следующий раз как-нибудь.             – Ну, пойдемте, я вас провожу.             – Пока, Тома.             – Пока! – громко сказала Маша, помахав ручкой Тамаре.             Саша и Ваня спустились вниз, вслед за девушками.             – Лен, я вас провожу до дома, – сказал Саша, уже накидывая зимнее пальто.             – Да не нужно, мы доберемся, – Лена терпеть не могла эту повышенную заботу, тем более от тех людей, в чьи обязанности эта забота о ней не входила. Становилось неловко.             – Так, не обсуждается! – отрезал Белов. – Ты че думаешь, я беременную девушку с маленьким ребенком отпущу ночью одну? Да и потом Пчёла мне башку оторвет.             – Правильно, правильно. Лен, даже не отказывайся. Пусть он вас проводит, мне так спокойнее, – тут же поддержала Ольга.             – Ну чего вы придумали? Ещё ведь даже не поздно, – слабо отнекивалась Лена, обувая дочку. Но Беловы её даже не слушали.             – Давай, давай, не разговаривай. Я ведь все равно провожу, – настойчиво сказал Саша. Спорить с ним не осмеливались порой даже друзья, чего уж говорить о женщинах.             – Ой, ладно, ладно... – сдалась Лена, быстро надевая шубу. – Все, Оль, мы пойдем. До встречи.             – До свидания! – прокричал Ваня, и Машенька, вдруг вернувшись, заключила мальчика в свои объятия. Взрослые тихонечко рассмеялись.             – Давайте, родные, хорошенько. – Ольга чмокнула Лену на прощание. – Машунь, пока.             – Пока-пока.      

***

      Под ногами скрипел снег. На уютных белых улицах горели фонари. Кое-где во дворах уже были украшены к Новому году громадные пушистые ели. В окнах богатых особняков виднелся теплый свет. С непроглядных темных небес все ещё летел снег и, плавно кружась в воздухе, приземлялся на землю, покрывая старые сугробы новым слоем лохматого зимнего ковра, облеплял пальто Белова и его зачесанные назад гладкие волосы, осыпал Ленину шубу и случайно попал на ресничку. Заметив это, Саша вдруг остановился и аккуратно сдул снежинку с лица девушки.             Они неторопливо двинулись дальше после её скромной благодарности. Накатанная тропинка пролегала через несколько домов. Маша же, вопреки всем нормам, шагала по сугробам, наблюдая за тем, насколько глубоко в снегу утопают её ножки.             – Красота на улице, – выдохнул Саша, выпуская пар изо рта и поднимая глаза к ночному небу.             – Вообще прелесть! – Лена, избавив правую ладонь от перчатки, протянула её, принимаясь ловить мокрые снежинки. Попадая на кожу, те через несколько мгновений таяли. – Помню, мы с Витей в такую погоду всегда гуляли. Однажды, представляешь, пошли с горки кататься. Извалялись в снегу, потом завалились в какую-то кафешку. Нас там горячим шоколадом отпоили. Устали, а нам все мало. Помчали на каток. Там проездили до ночи, пока нас оттуда уже выгонять не начали. В общем, арендовали каток до часа.             – Да для Пчёлкина никаких преград не существует. А сейчас так же фестивалите?             – Нет... Ну, это было давно, наверное, после свадьбы. Нас тогда ещё тянуло к таким приключениям. А потом как-то все изменилось, мы как будто перестали замечать все, что нас окружает. Постарели, наверное.             – Да, точно, – хохотнул Белов, – старики че творят, второго уже рожают!             – Ну, ведь стареть можно ещё и душой.             – Да брось ты, Ленка. Просто сейчас период очень сложный, не только у вас – у всех нас. Мы все как одна семья, и поэтому печали, грусти, радости и счастье у нас общие. И потери общие, и приобретения – тоже. Ты знаешь, после твоих слов тогда у дома, после той пощечины... Я потом весь день думал об этом. Я привык на все закрывать глаза, на все, что мне неприятно или сложно. Не хотелось заморачиваться, не хотелось слишком много думать. Долгое время мы с пацанами просто плыли по течению. Вернее, я плыл, а они за мной. Пчёла в какой-то момент сказал, что надоело, и повернул в обратку. Я не имел права его тормозить, но и взять его сторону тоже не мог – не захотел. Плыви, говорю, только своим умом живи. Мы рассыпаться стали... Ты прости, что я тут метафорами. А потом... как будто земля вспять вращаться начала. Сейчас кажется, что только эта трагедия и могла нас вновь всех соединить, вот только Фила с нами не хватает.             Лена остановилась, повернувшись к Саше.             – Он обязательно поправится. Я верю в это, очень верю. Нужно, чтобы и Томка верила. Врачи эти могут все что угодно говорить, но мы-то знаем Валеру.             – Мама, смотри, я – водолаз! – раздался радостный голос Маши, которая почти по грудь провалилась в снег и грабастала ручками, представляя, что плывет.             – Маша, вылезай немедленно! Ты погляди, вся в снегу! Папа ругаться будет.              На помощь девочке поспешил Саша.             – Так, а ну-ка, иди сюда, водолаз, – он взял её на руки и вынул из снега. Девочка весело рассмеялась. – Вся извалялась, – комментировал Саша, отряхивая снег с воротника и шапки девочки. – Это у неё наследственное. Её папаня в юности водолазом мечтал стать.             – Ах да, точно! – залилась смехом Лена. – Он мне говорил. Спасибо, что напомнил. Теперь я знаю, что ему на день рождения подарить.             Вскоре они втроем дошли до дома Пчёлкиных. Ворота были открыты, во дворе стоял Джип Вити, а в окнах первого этажа горел свет.             – Опа, зайка, папа дома уже, – сообщила Лена дочке, которая спрыгнула с рук Саши и пустилась к воротам. – Ну подожди, куда ты рванула? Сейчас вместе пойдем.             – По папке соскучилась, – сказал Белов, смотря вслед убегающей девочке.             – Саш, спасибо большое, что проводил, – она улыбнулась ему, положив ладони на округлый живот.             – Да ну, перестань! У вас там не скользко? Дойдешь?             – Дойду, не волнуйся. Ну всё.             – Да, давай, доброй ночи, – Саша поцеловал девушку в щеку. – Пчёле привет. – Сразу после этого он бойким шагом направился в сторону своего дома.             Все то время, пока они прощались у ворот, мрачный Витя наблюдал за ними в окно. Смяв окурок в пепельнице, он выпустил изо рта вязкую струю дыма, загнав его в приоткрытое окно. Пчёлкин приехал за десять минут до их возвращения и не ожидал, что никого не застанет дома. Он, конечно, догадывался, где Лена и Маша могут быть, раз жена не взяла телефон с собой. Но от этой догадки не становилось легче. Наверное, он вряд ли упрекнул бы её за забывчивость, если бы не увидел жену рядом с Беловым.             Вернувшись за стол и уставив взгляд в экран ноутбука, он услышал, как открылась дверь и в гостиную тут же забежала Маша.             – Папа! – она кинулась к нему на руки, а он закружил её в объятиях.             – Привет, принцесса. Ты чего вся в снегу? Давай скорее раздеваться, сушиться.             Лена вошла, помахав мужу рукой.             – Привет. У Беловых были? – сухо спросил он, помогая жене снять шубу и сию же минуту возвратился к дочери, принимаясь развязывать её шарф и шапку.             – Ага. Целый день там просидели. Томку из больницы забрали, и к ним, – поведала Лена. – А ты давно приехал?             – Нет, минут десять-пятнадцать назад. Чего телефон с собой не берешь? Я, блин, как дурак звоню, а трубка лежит себе спокойно на полке.             – Да я что-то не подумала. Мы же рядом тут были. Если бы мы в город уехали, ты бы знал.             – Телефон же не тяжелый, могла бы и взять. Ты, твою мать, на седьмом месяце уже, думаешь, я не волнуюсь? – Витя редко был способен сдержать какое-нибудь грубое слово, и в этот раз его не остановило то, что рядом ребенок.             – Пчёлкин, за словами следи, ты не у себя в офисе, – она заняла свое место рядом с Машей и разула её. – Ты чего такой взбешенный? Машуль, беги, мой ручки. Сейчас будем кушать. – Она выпроводила дочку, ставя к камину её обувь. – Вить, что случилось?             – Ни хера! Прихожу домой – никого нет. Жена на седьмом месяце умотала куда-то, нормально?             – Вить, да не куда-то, а практически через дорогу. То, что ты сам на весь день смываешься – это ничего страшного, а я ушла к Ольге, которая живет через пару домов, так это трагедия. Ты выпил, что ли?             – Нет, – раздраженно отмахнулся он. – Могла бы позвонить все равно, я бы вас забрал. Или тебе с Белым пройтись хотелось?             И тут Лена поняла, в чем причина этого глупого и странного наезда. Пчёла вообще не меняется. Даже она не так ревнива, как он. Хотя в отличии от него повода Лена никогда не давала.             – Все с вами ясно, молодой человек. Это ты из-за Саши тут распетушился? – заулыбалась Лена. Приятно все-таки, что он её ревнует, хоть это смешно и нелепо. А ревновать к лучшему другу – вообще идиотизм!             – Да, представь себе. Не слышу, кстати, оправданий.             – Да иди ты, Вить. Какие тебе ещё оправдания? Да, он нас проводил, и что тут такого? А ты бы Ольгу не проводил, что ли? Если хочешь знать, я отказывалась, а он сказал: «Мне Пчёла голову оторвет, если с вами что-то случится». Так что пока Пчёла где-то летает, другим приходится за нами следить. Делай выводы.             – Круто разложила, – усмехнулся Витя. – Я ещё и виноват остался.             – А разве нет? Ты же сам мне обещал, что дома будешь как можно больше времени проводить, чтобы как в прошлый раз не получилось.             – А я не отказываюсь. Вот завтра только на встречу одну сгоняю, и сразу домой.             – Ну-ну. Я запомню. Ладно, пошли ужинать, Отелло, – она поцеловала его в губы, пытаясь растопить лед в его глазах – уж очень холодно он на неё смотрел. И все же у неё получилось. Витя в тот же миг завладел её губами.      

***

      На следующий день Витя уехал рано утром. Лена сквозь сон слышала, как кто-то позвонил ему и, по-видимому, напомнил о той самой встрече, о которой вчера он говорил. Так же сквозь сон она ощутила его нежный поцелуй, после чего он вышел из спальни и прикрыл за собой дверь. В воздухе так и остался витать аромат его дорого одеколона.             Проснулась Лена только в десять утра. Сладко потянувшись, она выглянула в окно и встретилась с сияющим солнцем. От этого улыбка заиграла на её губах. Девушка накинула шелковый халатик и отправилась вначале в комнату к Маше. Та уже не спала, а сидела на полу и что-то, как обычно, рисовала. Увидев маму, она бросила цветные карандаши и сразу же побежала к ней, желая доброго утра.             – Ты чего это уже не спишь, да?             – Да. Я проснулась, когда папа уходил. Я его на работу провожала. Он сказал, чтобы я тебя не будила, потому что тебе и братику надо побольше отдыхать. – Неповторимая забота маленького ребенка. В таком раннем возрасте она уже способна её проявлять, насколько возможно. – А ещё он меня сегодня рассмешил.             – Чем это, интересно?             Машенька захихикала.             – Он сегодня надел разные носки. Один белый, а другой черный. А когда я ему сказала, то он начал искать ещё один черный, а найти не мог. А ещё он сегодня случайно чашку разбил и просил меня тебе не говорить.             – Папа на пожар собирался, или на работу? – смеясь, спрашивала Лена.             – А ещё он так смешно крикнул, когда об чайник обжегся. Ёкарный тузик! Вот так.             – Машунь, ты за папой всякие дурные словечки не повторяй. – Они спустились на кухню, и Лена увидела открытую банку кофе. – Наверное, папа наш очень спешил. А носок-то нашел?             – Ага.             Даже жаль, что Лена проспала это чудное зрелище. Хотя она и раньше видела не раз, как Витя опаздывает.             – Рассеянный с улицы Бассейной.      

***

      В одном из кабинетов офиса «Фонд Реставрации» Саша перелистывал принесенную Людочкой газету, которую та получила с утренней почтой. Белов очень ждал именно эту газету и теперь, сидя за столом, уже в двадцатый раз перечитывал некролог. Фото слащавого продюсера по имени Андрей Кордон вызывало самые противные ощущения, и наслаждение доставляло лишь то, что напечатали о нем именно в некрологе. Он был задушен в собственной машине прошедшей ночью, почти сразу после премьеры своего фильма, где снимался и Валера Филатов.             – Привет передали ему? – спросил Саша, переводя взгляд на Пчёлу, сидящего напротив.             – Я не в курсе пока, – ответил тот, смоля очередную сигарету. Он достал из кармана часы. – Кос, во сколько?             – В час, – отозвался Холмогоров, развалившийся на кожаном диване в верхней одежде. Он точно так же приехал рано утром и сразу же завалился на отлежку.             – Сейчас поедем и узнаем, – кивнул Пчёла.             Саша снова посмотрел на фото ненавистного продюсера, подстроившего взрыв в их машине год тому назад.             – Передайте Шмидту, что парень – молодчик, сделал чисто, хорошо.             – Сань, ну чего ты такой грустный? – поинтересовался Кос. Казалось, вроде бы все прошло как по маслу: эта сука наказана, а Фила отомщен. Ведь ждали целый год, чтобы осуществить задуманное, выманивая своим спокойствием сбежавшего за границу Кордона.             – Я не грустный. Я веселый, – ответил Белов без тени улыбки и уж тем более радости. Не о чем грустить, но и радоваться – тоже. Если бы эта месть была способна вернуть Фила к нормальной жизни...             Пчёла, как и Космос, тоже отлично это понимали, но остальное не в их силах. Витя уронил свою ладонь на руку Белова и некрепко пожал её.             – Поехали, Кос.      

***

      Было примерно около четырех часов, когда раздался звонок в дверь. Лена, не имея возможности передвигаться быстро на седьмом месяце, неторопливо направилась открывать.             Она обомлела, когда увидела на пороге Шмидта, который без особого труда поддерживал едва стоящего на ногах Пчёлкина. Прежде чем Лена успела понять, в чем дело, они завалились в дом.             – Боже мой, Витя! Что произошло? – она кинулась к мужчинам.             – Лен, не беспокойся, все в норме. Он просто пьяный. Скажи, куда его отвести? – спросил преспокойный охранник.             – В гостиную давай. Что случилось? – Все, что удалось разглядеть Ленке, так это разорванное пальто мужа и лицо со следами незначительных побоев, которые уже были обработаны.             Шмидт протащил Пчёлкина на себе до гостиной и наконец уложил его на диван. Снять разорванную верхнюю одежду не представлялось возможным, так как с этим абсолютно ослабшим телом просто не под силу справиться беременной девушке. Однако Шмидт не собирался сдаваться. Он ловко управился с пьяным Витей, и вскоре пальто, у которого недоставало правого рукава, было передано Ленке.             – Мам, это папа пришел? – из кухни выглянули Машенька. – А что с ним?             – Дочка, иди пока к себе. С папой все нормально, он просто устал. Иди к себе, – Лена отослала девочку, и та вернулась на кухню. – Ты мне можешь объяснить, что произошло? Его избили?             – Нет, нет, – замотал головой Дмитрий. – То есть почти нет.             – Нет? А что это тогда за вид? Откуда побои на лице? С одеждой что приключилось? – закидывала она вопросами, абсолютно ничего не соображая.             – Лен, я ща все расскажу. Тут легкая путаница произошла. Менты нас закатали, короче, по ошибке, понимаешь? Они там организовали план «Перехват», поймать хотели кого-то, но лажанули конкретно. Приперли нас случайно – Витю, Коса и меня. Ну помутузили немного, но потом разобрались, извинились. У них такое бывает, – доходчиво объяснял мужчина, и Лена только сейчас заметила, что черное пальто охранника тоже было грязным, да и сам он как будто с синяком у глаза.             – Фигня какая-то... Как можно перепутать? – беспомощно возмущалась Лена, разводя руки в стороны. Она держала никчемное теперь пальто Вити в руках и могла только догадываться, как умеют мутузить менты.             – Ну, в общем, пацаны решили немного стресс снять и, вот, перебрали, как видишь. Да ты не волнуйся, врач нас ещё в офисе осмотрел. Ничего серьезного.             – Да уж, ничего серьезного... Ладно, спасибо большое, что привез его. Сам как?             – Да ерунда, до свадьбы заживет. Я ведь служил, для меня это пустяки...             – Понятно... А Кос?             – Тоже в поряде. Их с Людой Макс повез домой. Ладно, я поехал. Ты дай ему проспаться хорошенько, думаю, к вечеру в себя придет. Если что, звони, Лен.             – Да, спасибо ещё раз.             – Ну все, не провожай. – Шмидт махнул рукой, и вскоре за ним захлопнулась входная дверь.             Наступил вечер. Лена суетилась на кухне, накрывая на стол. Маша сидела за своим детским столиком и что-то увлеченно рисовала, попутно ведя беседу со своим плюшевым любимым медвежонком, которого назвала в честь крестного папы – Космосом.             – Машунь, побудь с мишуткой здесь, а я пойду папу проведаю, – сказала Лена с улыбкой и вышла в гостиную. Пчёлкин все ещё спал в грязном костюме и разорванной голубой рубашке. Девушка присела возле него и осторожно поправила плед. От мягкого прикосновения Витя пробудился.             – Ленка... Я дома? – Витя окинул взглядом все окружающее, включая супругу, не поднимая головы.             – Дома, – с улыбкой отозвалась она. – Я хотела укрыть тебя получше, прости, что разбудила. Как ты?             – Порядок. Ты не представляешь, как я рад, что ты меня разбудила. Кто меня привез?             – А ты ничего не помнишь?             – Смутно... – Витя протер глаза. – Неужели сам доехал?             – Ага, на танке, – усмехнулась Лена. – Дмитрий тебя привез.             – Кто? А, Шмидт... Ну да... Он что-нибудь рассказывал? – настороженно поинтересовался Пчёлкин. Больше всего он боялся, что Ленка разволнуется, узнав о его сегодняшних приключениях.             – Рассказал что-то о ментовском наезде. Вроде как вас с кем-то перепутали.             У Вити отлегло от сердца. Спасибо Шмидту, что не разболтал всей правды и умолчал о страшных подробностях сегодняшних событий, которые ребятам пришлось перенести. Они трое уже успели сегодня попрощаться с жизнью.             – Так все и было? – с подозрением скосилась на него девушка.             – Ну да, так и было. СОБР маху дал. Взяли, да не тех. Вот же отморозки... – Витя постарался придать голосу расслабленность. Он сел на диване и осмотрел свой кошмарный внешний вид: грязный костюм, рубашка вся в клочья.             – Кстати, я тут посмотрела твое пальто. Хочу тебя огорчить, восстановлению оно не подлежит. Хотя можно было что-то придумать, если бы ты рукав не посеял, – Лена показала мужу не самое приятное зрелище в виде испорченного заграничного пальто.             – М-да... Теперь на свалку такую вещь. Ничего, Кос мне обещал десять штук таких подогнать, так что не все потеряно, – едва ли не скомкав дорогое, но уже бесполезное пальто, Витя отложил его в сторону. – Ладно, хрен с ним. К счастью, не бедствуем, на смену есть че одеть. Машуня где? Она меня, надеюсь, не видела?             – Ну так, одним глазком. На кухне она сидит, а я пойду все подогрею пока.             – Не торопись. Я в душ схожу.             – Уверен? Нормально себя чувствуешь?             – Да все в норме, Леночка. – Пчёла приблизился к ней и обнял за плечи. – Я весь грязный, – сказал он, когда она прильнула к нему всем телом.             – Главное, что ты жив.             Витя спустился в гостиную после того, как уложил дочку спать. На ночь он «прочел» ей сказку «Золушка». Он даже и не знал, что это её любимая сказка, которую мама всегда рассказывает ей перед сном безо всякой книжки. А он вот и понятия не имел, в чем там суть.             – Ну как? – Лена сидела на диване и переключала каналы на огромном телевизоре в поисках чего-то интересного.             – В первый раз на ночь рассказали сказку мне, а не наоборот. Я вашу «Золушку» ни разу даже в глаза не видел, пришлось выдумывать из головы, а Маша меня то и дело поправляла.             Лена рассмеялась в ответ. Да уж, куда папе до таких сказок!             Лена прислонилась к мужу, как только он вернулся из кухни с бутылкой пива, сел рядом и отобрал у неё пульт.             – Эй, куда?             – Там футбол начался. Я этого матча всю неделю ждал. Это же Финал Лиги Чемпионов!             – Ну и чего, мы футбол будем смотреть? – возмущенно спросила Лена. Витя повернулся к ней, приблизился к её лицу, обнимая за шею и с придыханием прошептал:             – Да.             – Да Пчёлкин! – Ленка игриво оттолкнула его от себя. – Хорошо. Тогда подай мне пряжу.             – Лови.             Лена устроилась поудобнее, прижалась к Вите спиной, задрав ноги на диван, и принялась довязывать синие пинетки для будущего сына. Он же обнял её и нежно водил ладонью по аккуратному круглому животу. И все же у жены назрел один очень важный вопрос, который она не могла оставить без внимания:             – Вот скажи мне: какой смысл смотреть футбол, если наши не играют?             – Ниче ты не понимаешь, Ленка. Ведь это и есть настоящий кайф, когда нет наших. Можно хоть без нервов посмотреть и насладиться.             – Я так понимаю, это сейчас был шедевр мужской логики?             – До вашей нам далековато. Ты лучше погляди со мной. Втянешься.             Давно они, конечно, вот так не проводили тихий вечер. Хотя тихим он был до того момента, пока футбольный матч не разошелся. Лена не очень следила за игрой, но ей казалось, что первый тайм ещё даже не кончился. Пчёлкин сразу же забыл про свои слова о нервах и наслаждении.             – Давай-давай! Какой-то Баслер вам забил, а вы не можете! Во бараны! – громко и несдержанно возмущался Витя. – Твою мать, вы че, бегать что ли не умеете?             – Слышь, комментатор, потише. Разбудишь ребенка, – одергивала Лена.             – Нельзя быть такими тормозами, Лен. Нельзя!             – Они тебя все равно отсюда не слышат.             – Ну! Погнали! Давай, давай! Ну!.. Го-о-ол!             – Витя, ти... – крепкий поцелуй обрезал крылья летящему возмущению, – ше... Боже ты мой!..             Вдруг на полке завибрировал телефон. Чуть приглушив звук – как раз начался перерыв – Витя взял трубку. На том конце провода послышался голос Белого:             – Пчёла, здорово. Протрезвел?             – Привет. Да, все окей. Как стеклышко.             – Че делаешь?             – Да вон, болею.             – А, кто ведет? – усмехнулся Саша.             – Вначале немцы, но Манчестеры догнали.             – Понятно... Слушай, это... Ленка рядом? – голос друга звучал несколько странно.             – Рядом. Куда же она от меня денется? – улыбнулся Витя, но Саше, кажется, было совсем не до шуток.             – Дай-ка мне её, спросить кое-что надо, – сказал он серьезным тоном, надеясь, что не вызовет лишних подозрений у Вити. Ведь вопрос действительно был важным, но задать его он мог только Ленке, уверенный в том, что если уж не услышит правды, то поймет все по голосу.             – Ну, держи, – Пчёла передал ей трубку, и Лена удивленно вскинула брови.             – Меня? Алло!             – Привет, Лен. Это Саша. Слушай, давай только по чесноку: Оля с Ваней у вас?             – Оля с Ваней? Нет, у нас их нет. А что-то случилось?             Белов тихо чертыхнулся.             – Не, ничего... А где они могут быть, не знаешь? Она тебе звонила сегодня? Наверняка ведь в курсах, Ленк.             – Саш, клянусь, что вообще ничего не знаю. Мы с ней сегодня не созванивались. Я только Томе звонила, она сказала, что вернулась домой. Может быть, они у бабушки? Позвони Елизавете Андреевне.             – Точно. Ладно, прости за беспокойство. Давай, доброй ночи.             – Пока. – Лена сбросила вызов и снова начала по памяти набирать Олин номер.             – Чего там стряслось? – спросил Пчёлкин.             – Да Оля Ваню забрала и смоталась куда-то. Ничего не понимаю... Вчера же все было в порядке. Когда они опять поругаться-то успели? Или, может, что похуже случилось...             – А звонишь ты куда?             – Ольге.             – Так, – Витя отнял у неё трубку и убрал подальше.             – Отдай. Вдруг что случилось. Я должна знать, – запротестовала Лена.             – Я тебе сколько раз говорил: не суй нос в их дела. Если бы что-то случилось, ты бы знала. А если тебе Ольга ничего не сообщила – значит, не хотела засорять тебе мозг, и правильно. У тебя сейчас другие заботы должны быть. Пусть они с Белым сами разберутся.             – Она – моя подруга, Вить!             – Я понимаю, у вас своя философия там в женской дружбе. Но лезть в их семейные отношения не надо.             – Я и не собираюсь лезть. Дай я хотя бы ей позвоню.             – Завтра позвонишь. Сейчас уже поздно. Все, ты, кажется, вязала. Вот и вяжи, – Витя развернул девушку снова к себе спиной и обнял. Ей ничего не оставалось делать, кроме как удрученно вздохнуть и уткнуться в свое творение.             – Вот же вредина, – пробурчала она.             – Сама вредина, – бросил Витя.             – Я на тебя обиделась.             – А я на тебя... – За ответом последовало молчание, нарушаемое только ревом трибун и словами комментатора из телевизора.             – И что, даже не поцелуешь больше? – Лена, состроив жалобное лицо, повернулась к мужу. Тот улыбнулся и притянул её к себе, впиваясь в её губы.