***
Лена качала на руках накормленного Алешу; мальчик капризничал все утро и только ближе к полудню успокоился и, наконец, уснул. Лена не могла на него насмотреться, мягко прижимала к своей груди и тихо напевала колыбельную, какую всегда пела Маше. – Спи, сыночек, спи, – приговаривая, она осторожно уложила его в кроватку, а сама прошла к окну. А за ним стоял февраль: постепенно начинало теплеть, хотя до марта оставалось ещё две недели, в городе даже ещё не везде убрали новогодние елки, вон у больницы до сих пор светится и мигает каждую ночь. Небо заволокли серые тучи, но Ленка даже и не думала поддаваться февральской хандре и пасмурной погоде, ведь уже завтра Витя заберет их с сыном домой, они, наконец-то, вернутся в родные стены, в родную постель. Лена даже не могла выразить словами, как сильно она соскучилась по дому за эти полторы недели в роддоме. Её тянуло туда со страшной силой, она даже немного волновалась, только вот причины этого волнения объяснить не могла. Может, подступает послеродовая депрессия... Переплетая косу, Пчёлкина все посматривала в окно и вдруг увидела, как к роддому подъезжает «Мерседес», из которого выходит молодой человек с охапкой цветов, а на встречу ему из здания роддома спускается девушка в сопровождении врачей. Мужчине передают укутанного в теплое одеяло ребенка, а он же в свою очередь вручает им цветы и благодарит за их тяжелый труд. Обнимая и целуя свою жену, он усаживает её в машину, осторожно передает ей малыша, а сам вскоре устраивается за рулем и отъезжает от здания. Лена с улыбкой наблюдала за этой картиной, провожая их взглядом. Ей не верилось, что завтра её ждет то же самое. Только, помимо мужа, приедет еще целая орава друзей. Встреча обещала быть грандиозной, они поднимут на уши весь роддом. Вскоре Пчёлкину, бывшую роженицу, навестили мама и Маша, только что вернувшиеся с избирательного участка. Дочка рассказывала, как она лично ставила крестик в нужной клеточке, тем самым голосуя за Сашу. Тем не менее, в глазах девочки Лена невольно рассмотрела грусть, которая таилась где-то в нежно-голубой глубине. Оказалось, что она очень сильно хотела поехать с папой, но тот не смог сегодня осуществить её желание. «Вот и сказывается это редкое общение с ребенком, Витя», – про себя подумала Лена. Ну ничего, он клятвенно обещал все исправить. Пожалуй, она ему поверит ещё один раз, но самый последний. Почти сразу после ухода мамы и Маши проснулся Леша, и Лена снова занялась сыном, отвлекаясь от каких-то странных тревог и волнений, которые не покидали её сегодня весь день. Она наконец дождалась звонка от Вити. Он, как и обещал, набрал Кате, а та поспешила передать трубку Ленке. – Как вы там? – послышался его ласковый голос на том конце провода. – Все хорошо, Витюш. Только что покушали, скоро будем укладываться спать. Ты помнишь, что с тебя сегодня ещё один звонок? – Я уж думал, ты забыла. Это будет поздно, малыш, вернее – рано. Может, все-таки не надо? – Так, ты обещал! Я не усну, пока ты не позвонишь! Имей в виду. – Да позвоню, куда же я денусь... – сдался Пчёлкин. В трубке были слышны многочисленные голоса, среди которых выделился Сашин: – Пчёл! – Ленка, мне пора. Позвоню, как только будут итоги. Целую вас. – И мы тебя, – успела сказать она перед тем, как муж повесил трубку.***
Ровно в восемь вечера закрылись все избирательные участки. Для избирательной комиссии настал самый важный и ответственный момент долгого и кропотливого подсчета голосов. Все данные по участкам поступали в центральный компьютер, и кандидаты могли лично наблюдать, как и в чью пользу возрастают голоса. Наступившие часы можно было с легкостью именовать битвой. В «Фонде Реставрации» каждый присутствующий был взволнован: двое имиджмейкеров, чей вклад в кандидатуру Саши был наиважнейшим, сидели и неотрывно пялились в экран; каждый раз, когда шкала голосов в пользу Белова повышалась, один из них что-то записывал в свою папку, другой кому-то звонил, оба облегченно выдыхали, однако уже через секунду снова нервно глазели в монитор; секретари и персонал вслушивались в слова диктора, который комментировал буквально каждый шаг и поворот данной «битвы»; Космос развалился на стуле и принялся настраивать свои часы, хотя, если честно, сейчас ему было глубоко на них плевать, его мрачный взгляд пытался сосредоточиться на стрелках, но то и дело переключался на монитор, где шкалы все росли и росли; Пчёла внешне оставался спокойным, хотя внутри сердце билось с неистовой силой, к счастью, в руке всегда присутствует бутылка виски, из которой Витя то и дело отпивал по глотку; Саша Белов сидел прямо напротив монитора и серьезным, внимательным взглядом наблюдал за происходящим, диктора он старался не слушать, насколько это вообще было возможно при его несмолкаемом бормотании. В кабинете стояла суета, в воздухе витало напряжение, исходящее от лиц всех собравшихся, а телефоны трещали едва ли не одновременно. Секретарши только успевали подбегать к трубкам, но один, видимо, пропустили. – Телефон долго будет звенеть, а? – не выдержал наконец Пчёлкин, и одна из девушек тут же подошла к аппарату. – Александр Николаевич, – Люда склонилась к Белову, протягивая чашку кофе, чтобы хоть немного заставить его расслабиться, но тот отрицательно покачал головой. Сейчас даже кусок в горло не лез, да и кофе погоды особо-то не сделает. Спать он совсем не хотел. Люда разочаровано вздохнула и присела на стул рядом с Космосом. – Александр Николаевич, вас, – позвала одна из секретарш, передавая телефонную трубку. – Алло? – ответил Саша. Это была Оля, взволнованная не меньше мужа. – Да я отключил его... Не, пока ещё не ясно. Хорошо, родная моя. – Разговор был коротким. Белов сейчас ни о чем не мог думать. И Ольгу нечем было пока что ни порадовать, ни огорчить. Саша повесил трубку и вновь устремил свое внимание в монитор. Диктор же вещал следующее: – На десятом избирательном участке за Каверина пятьсот сорок восемь голосов, за Белова – двести пятьдесят голосов. На третьем избирательно участке триста пятьдесят голосов за Каверина, и триста голосов за Белова. Картина голосования практически без изменений. По всем показателям Каверин уверенно набирает голоса. Итак, драматическая дуэль подходит к завершению, по всей вероятности, победил Владимир Каверин. Пчёла, сделав очередной глоток, присел на стол, повернувшись спиной к имиджмейкерам. Его мысли плавно перетекали из одного русла в другое: как бы ни закончился сегодняшний день, завтра он будет счастлив, как никогда; Ленка ждет от него звонка, упрямая девочка ни за что не ляжет спать. Улыбнувшись своим мыслям о ней, он вдруг краем уха уловил трель мобильника одного из колобков. – Да? – ответил тот. – Вижу... – он тяжело вздохнул, потер лоб и хотел было что-то шепнуть своему напарнику. – Чего? – вовремя вмешался Витя, не дав ему произнести ни слова. – Ничего... – растеряно покачал головой тот и отвернулся к монитору. Была уже глубокая ночь, около трех с половиной часов, а дела шли невесело – и это было видно всем. Наверное, каждый, кто сидел сейчас в кабинете и был в курсе событий, потихоньку начал смиряться с тем, что Сашу Белого все-таки настигло поражение. Даже он сам, скорее всего, начал привыкать к этой мысли. Космос, стоявший у окна, все ещё возился со своими часами, которые ему уже до ужаса надоели, да ещё и новости из монитора – хуже не придумаешь. Он прямо как чувствовал, что их ожидает полный провал. Не выдержав больше ни секунды, Кос выбросил свои часы в открытое окно и прошел к креслу, усевшись рядом с Людой. Все в полной тишине слушали диктора, смотрели в монитор и ждали финала. Внезапно все в той же относительной тишине зазвонил телефон. В очередной раз за сегодня. На него почти никто не обратил внимания. – Да? – тут же отреагировала одна из секретарш. – Да. Так.. – Ну что, друзья? – Белов развернулся на крутящемся кресле к своей «группе поддержки». – Александр Николаевич, – с улыбкой позвала девушка, положив трубку, –шестнадцатый за вас. Саша резко повернулся к монитору. – Вопреки прогнозам, – заговорил диктор, – окончательный подсчет выявил, что Белов все же получил большинство голосов избирателей. Шкалы поднялись на предел высоты, возле них высветились подсчитанные проценты: тридцать четыре – у Каверина, тридцать пять – у Белова. – Таким образом, – завершал диктор, – депутатом Государственной Думы стал Александр Николаевич Белов. – Есть! – Саша согнул руку в локте и показал кулак. В это просто невозможно было поверить. В момент, когда никто уже не надеялся, удача вдруг резко улыбнулась. Почти в тот же миг в кабинете раздались радостные вопли и буря аплодисментов. Белов прибывал в некотором шоке пару секунд, пока крепкие объятия братьев не обрушились на него. Не успел он опомниться, как уже летал едва ли не до потолка, подкидываемый пацанами. Космос и Пчёла смяли его в своих объятиях, а потом бережно подтолкнули в руки к Людочке, приникшей к его раскрасневшейся щеке. Не все ещё до конца верили в положительный исход дела, в настоящую победу, пока кто-то не дал команду немедленно наливать. – Спасибо, спасибо! На стол накрывайте, я за женой поехал. Через час буду, все, – бывший криминальный авторитет Саша Белый, а теперь уже депутат Государственной Думы Александр Николаевич Белов в ту же минуту умчался, обрамленный великим и вкусным счастьем пьянящей победы. Через каких-то пять минут стол уже ломился от всяких вкусностей и выпивки, в офисе гремела музыка, особо подвыпивших вытаскивая на танцы, хоть для них и было тесновато среди заваленных бумагами столов. Но многие предпочитали просто мирно и культурно пить. Однако что-то подсказывало Пчёле, что скоро культуре придет конец, ведь праздник ещё толком и не начался. И пока депутат не подъехал, необходимо было выполнить свое обещание. Тем более, что позвонить жене ему самому очень сильно хотелось, и было ведь что рассказать. Она обязана знать об их общем достижении, о победе, которая словно луч солнца прорвалась сквозь пасмурное небо. Катя оставила с вечера мобильник, и Лена вот уже несколько часов ждала от Вити звонка. Она то засыпала на мгновение, то пробуждалась вновь. Наконец, ровно в пять утра ожидание оправдалось. – Алло? – зашептала она и осторожно выскользнула из кровати. – Витя, ты? – Я, малыш. Мы победили, – сказал он и едва ли не закричал от радости. – Серьезно? Витька! Господи, как я рада! А я не на секунду не сомневалась! Витя, как хорошо, что ты позвонил. Поздравь от меня нашего депутата, – восторгалась она уже в коридоре, стараясь говорить, как можно тише. – Поздравлю, как только приедет. Он за Ольгой укатил. Тебя и Валерки с Томкой сейчас не хватает с нами, – разочарованно добавил он. – Ну ничего, завтра. Все завтра. – Уже сегодня, Витюш. Ты не забывай, что нас с Лешей сегодня выписывают. Ты же приедешь за нами? – Ленка, ну конечно же приеду, не факт, что я буду за рулем, но я приеду, – засмеялся он. – Ты же понимаешь... – Да все я понимаю, Вить. Ты только приезжай, – сказала она с трепетной улыбкой. – Приеду, – Витя куда-то вышел, и музыка, что все это время доносилась вдалеке, теперь зазвучала совсем громко и резала слух. – Ой, слышу, вы там уже отмечаете, – поморщилась Лена от налетевшего грохота, заглушившего почти все остальные звуки. – Да тут уже все в хлам. Не отключайся, малыш, – попросил Пчёлкин, проходя через толпу танцующих, пытаясь пробраться к Космосу, который уединился с Людой у окна и вел её в медляке за разговором. – Кос, пошли, там встречать людей надо на улице. Лена услышала невнятный ответ Холмогорова. – Поздравляю, – усмехнулся Витя, снова прикладывая трубку к уху. – Ты с чем его там поздравляешь? – рассмеялась Лена. – Да они с Людой жениться собрались. Ты ж этого Косматого знаешь. У него семь пятниц на неделе. – Им давно уже пора. И пусть рожают скорее маленьких космонавтов. – Ага, точно-точно... Братан, давай угощайся, отдыхай, – разговаривая с женой, Пчёлкин попутно успевал перекинуться парой фраз с гостями и отдыхающим персоналом. Лена понимала, что ему сейчас совсем не до неё, а он понимал, что ей давно уже пора ложиться на боковую, ибо дома с маленьким Лехой опять будет не до сна. Тем не менее ни тот, ни другой не хотели класть трубки, не хотели расставаться. Счастье было таким великим, что непременно требовало присутствия самых родных и любимых хотя бы на проводе. – Антон! Антон, хрень эту выключи, нормальное поставь что-нибудь... Пропеллер подойдет... – Витя чуть пригубил виски по ходу дела. – Ой, разбойники, – засмеялась Лена. – Вить, ты со мной? – С тобой, малыш, с тобой, хотя мне уже пора. Нам нужно людей встретить. Сейчас, подожди секунду... Ребят, смотрите у меня. Я на тебя надеюсь. Ленка, мне пора идти, – с сожалением сообщил он, когда они с Косом спускались вниз, к выходу. – Ладно, до встречи тогда... – вздохнула Лена расстроенно. – Я целую тебя и Лешку. Сладких снов, родная, – он поцеловал прямо в трубку, и Лена умиленно улыбнулась. – Хорошенько там, Вить. До встречи, люблю тебя, – ответила она тем же. – И я тебя. Пока, пока. – И любимый голос перебили гудки.***
Пчёлкина распахнула глаза, когда какой-то странный и непонятный сон в очередной раз проскользнул в сознании. Уже несколько часов она возится в постели и засыпает всего на мгновение; глаза вроде бы слипаются, а сон предательски и даже насмешливо покидает её. Который сейчас час? Лена не знает. Рядом нет часов, но за окном уже начинает расцветать. Все тело бьет какая-то мелкая дрожь. Укутавшись в одеяло, Пчёлкина ощущает, как ей тесно и жарко под ним; скинув его со своего тела, она в ту же секунду мерзнет. Похоже на температуру, хотя откуда же ей взяться, если она полторы недели даже на улице не была, а порцию свежего воздуха получала только сквозь открытое окно? Неужели через него продуло? Это не хорошо... и это странно. Она вовсе не чувствует себя простуженной. Пролежав ещё немного в постели, Лена уселась возле кроватки сына, который спокойно и безмятежно спал. Ночью он вообще не капризничает. Скорее бы домой. Дом... Лена с волнением вспомнила о скором возвращении. Уже сегодня приедет Витя. Интересно, как они там? Гуляют, наверное, веселятся, все пьяные, даже ещё и не разошлись, и не разъехались. Тревожно стало у неё на душе, и эта тревога начинала порядком изнурять. Сердце так отчетливо стучит в груди, кажется, будто его биение слышит даже Леша и вот-вот проснется от этого громкого стука. Лена, убедившись, что сынок крепко спит, надвигает тапочки и накидывает теплый халат, а потом тихонько выходит из палаты. В коридоре пусто, хотя на первых этажах уже слышна возня врачей. Все, что Ленке сейчас хотелось сделать, это позвонить Вите. Просто услышать его голос, убедиться, что с ним все в порядке, пусть голос тот будет пьяным и буквы в словах будут заплетаться и спотыкаться друг об друга, главное – просто услышать. А мобильник, который оставила Катя, как назло, сел. – Лена, у вас что-то случилось? – в коридоре вдруг появилась дежурная акушерка. – Нет, нет, все хорошо, – покачала головой она, – просто не спится... Скажите, а сколько сейчас времени? – Почти восемь утра, – сообщила акушерка, взглянув на наручные часики. – Ваш малыш ещё спит? – Да, с ним все в порядке, – ответила Лена с вымученной улыбкой. – Мы сегодня выписываемся. – Екатерина Николаевна мне говорила. В два часа, у меня все записано в журнале, – уверила девушка. – Вам бы ещё поспать, с ребеночком ведь каждая секундочка свободная дорога для отдыха. – Это правда... Я сейчас лягу, только можно я сначала позвоню? – Ну, хорошо, пойдемте. Не рано ли для звонков? – осторожно поинтересовалась врач. – Да нет, я мужу хочу позвонить. Они сегодня отмечают победу Александра Белова на выборах, наверняка ещё гуляют. – Ваш муж с ним знаком? – глаза собеседницы мгновенно загорелись. – Не просто знаком – они друзья с первого класса, – горделиво сообщила Лена. – Ничего себе! Я за него тоже голосовала, сразу видно надежного человека. Уж он-то наведет порядок в нашей стране, надеюсь. Прошу, садитесь, – она уступила место Пчёлкиной, и та сразу же схватила телефон и начала набирать номер Вити. В ответ слышались только долгие гудки, трубку никто не снимал. После нескольких минут ожидания женский голос оповестил, что абонент не отвечает или временно не доступен. – Ну, что? – подала голос акушерка. – Трубку не берет, – с усилившимся волнением проговорила Лена. – Вы не переживайте. Вы же сами сказали, что они гуляют. Может быть, не слышит или уже спит давно. Вы же знаете мужчин. – Ну да... Да, да, вы правы, – Лена постаралась улыбнуться и успокоить себя. Ведь действительно, Пчёлкина-то она знает. Восемь утра... Даже если они ещё гуляют, он и не ждет от неё звонка, думает, что она спит. Надо просто дождаться дня, когда он сам приедет за ними. – Вы идите, ложитесь. Вот увидите, все будет хорошо, ведь вам сегодня домой, муж вас и заберет, – приговаривала врач. – Не волнуйтесь, а то ведь и мальчику передаться может. – Да, да... Я пойду, спасибо. – Лена пыталась согнать тяжесть со своего сердца, которая образовалась в связи со странными тревогами, что в итоге так и не дали ей больше заснуть.