ВСЁ ПЛОХО.
Кто вообще мог додуматься рассказать что-то о своих чувствах такому человеку, как Лань Ванцзи? Ладно, возможно, некоторые девицы и пытались ему признаться, предлагали стать его спутницами на тропе самосовершенствования… Однако тут дело было в другом: они с Вэй-сюном поведали ему о его, Не Хуайсана, чувствах к другому человеку — более того, к брату Ванцзи. Оказывается, у Второго нефрита Гусу Лань язык совершенно не имел костей.
Как Не Хуайсан понял это? Очень даже легко. Со слов других адептов ордена Гусу.
Да.
Так просто.
Оказывается, во время того, как Лань Ванцзи пересказывал всё своему старшему брату о том, что сам услышал, несколько несносных молодых учеников подслушали — и уже совсем скоро все Облачные Глубины трещали от слухов: Будда помилуй, у будущего главы Ордена появился тайный воздыхатель!
Видимо, всем им не хватало строгого нрава Лань Циженя, который, к сожалению, всё ещё был в отъезде.
— Выметайся, Вэй Ин! — рассерженной змеёй шипел Не Хуайсан.
На душе у него было гадко.
Сичень узнал о его словах… И как он отреагировал? Будет ли теперь ненавидеть?
А ведь бедная Се Сюли хотела любви. Ну и что, что рукава у неё оказались обрезаны? Страшного в этом ничего не было — для жительницы Китая двадцать первого века так точно.
«Хотя цензура не пропустила бы такой сериал в эфир», — подумал Хуайсан, запуская в Усяня подушкой.
— А как же «Вэй-сюн»? Хуайсан, — захныкал Вэй Ин, когда следом за пиалой по лицу прилетела подушка. — Я не думал, что Лань Чжань всё разболтает Сиченю-дагэ! А те адепты из Цзинь, которые пустили слухи… Откуда я мог знать?
— Мог и додуматься, что Ханьгуань-цзюнь не станет лгать. Это ведь запрещено правилами его Ордена, — резонно заметил Цзян Чэн, словно пытаясь подсыпать огненной пыли в костёр, и это сработало: Не Хуайсан побелел и кинул в Вэй Ина пустым кувшином из-под вина.
Злился он, скорее, сам на себя… Но под руку попался Вэй-сюн, который и прокололся перед Лань Ванцзи, Не Хуайсану нужно было выпустить на ком-нибудь пар.
И единственным убежищем Вэй Усяня стала библиотека, в которой засел Лань Ванцзи после того, как слухи распространились по Облачным Глубинам — видимо, он наказал сам себя таким способом.
— Лань Чжа-ань, ну как ты мог, — ныл Вэй Ин, когда Не Хуасайн всё же выгнал его из цзинши, чтобы пожаловаться на поведения шисюна Цзян Чэну. — Теперь Хуайсан не пускает меня ночевать…
Лань Ванцзи нехотя отвлёкся от каллиграфии — до этого он кистью выводил ровные иероглифы на пергаменте, кажется, в очередной раз переписывая какие-то старые свитки — и поднял взгляд на юношу, который добивался его внимания уже долгое время.
Второй Нефрит сухо спросил:
— Мне что-то сделать с этим?
— Надо сделать что-то с собой, Лань Чжань, — вздохнул Вэй Ин. — Ты такой глупый, когда речь заходит о любовных чувствах, хотя в классе ты один из лучших учеников… Неужели ты не понимаешь?
Вэй Ин думал, что Лань Ванцзи проигнорирует его, однако послышалось холодное:
— А что я должен понимать? — и он с удивлением заметил, что Второй Нефрит ордена Гусу Лань отложил кисть в сторону, сосредоточив внимание на его словах.
— А… Понимать?
— Мгм.
— Ну, во-первых, в чувствах нужно признаваться сразу! Пока не стало поздно, — Вэй Усянь широко улыбнулся — роль «знатока» любовных дел ему была приятна, хотя таковым он не являлся… Всем это знать, конечно же, было необязательно. — Потому что та, в кого ты влюблён, может найти себе другого мужчину.
Лань Ванцзи едва заметно смежил тёмные узкие брови.
— Другого мужчину?
— Ну да! Свет клином на тебе не сошёлся, она же не будет знать о том, что твоё сердце уже принадлежит ей, поэтому будет заглядываться на других! Когда ты точно поймёшь, что влюблён, хватай её за руку и говори: «Ты моя!». Понял?
— Это будет слишком.
— Нисколько! Понимаешь, им нравится упорство! Чтобы твоя спутница обратила на тебя своё внимание, ты должен сразу дать ей понять, что у тебя есть планы на эту красотку, — Вэй Усянь вдруг вскинулся и заулыбался ещё шире, оголяя ряд белоснежных зубов с клычками. — А что, ты в кого-то уже влюблён, да-а? Это кто-то из тех, кто обучаются в Гусу сейчас? А, может, эта красотка служанка какой-нибудь несносной молодой госпожи…
Лань Ванцзи проигнорировал его и резко поднялся на ноги, отряхивая подолы своего белоснежного ханьфу. Испугавшись тому, что терпение Второго Нефрита истекло, Вэй Ин тоже подскочил — неужели Лань Чжань будет бить его прямо в библиотеке?!
«Я даже не взял с собой Суйбянь», — подумал он, а после хихикнул, потому что мысль о том, как он будет прыгать по комнате, избегая ударов мечом, его позабавила.
Только Лань Ванцзи не потянулся ни к своему гуциню, ни к Биченю. Он пару секунд стоял, словно застывшее навеки каменное изваяние, после чего сделал большой шаг в сторону Вэй Усяня — и схватил его за запястье, сжимая его до красных пятен.
— Вэй Ин.
— А?
— Ты… мой.
— Нэ-э?!
***
— Хуайсан, могу ли я с тобой поговорить?
Не Хуайсан вздрогнул и быстро поклонился, пряча трясущиеся пальцы в вежливом жесте. Лань Сичень повторил его жест красиво, не так резко и даже изящно, и юноше оставалось лишь завидовать — видимо, для того, чтобы красиво выполнять приветствие, ему нужны будут годы тренировок.
— Да, конечно, — он согласно кивнул, однако сам начал, не давая Первому Нефриту времени на размышление: — Сичень-дагэ… Нет, Цзэу-цзюнь, я…
— Лань Хуань.
— Сичень-сюн, — продолжил Не Хуайсан, и Лань Сичень с улыбкой покачал головой, однако юноша не заметил этот жест или попросту проигнорировал. — То, что ты слышал… Немного смущающее. Видишь ли, мы с Вэй-сюном шутили, и получилось так, что Ванцзи-сюн нас услышал… Не найдя ничего лучше, мы решили сказать о моих чувствах к тебе, но их, вроде как, нет…
Сичень моргнул.
— Нет?
— Нет… Или есть. Я не знаю, честно, — Не Хуайсан смущённо кашлянул и нахмурился, словно что-то вспомнить: — Что? Перед тем, как я обратился к тебе, ты…
— Я сказал, что ты можешь звать меня по имени.
— Как я могу?..
Видя, как юноша заметался, Лань Сичень мягко улыбнулся.
— Я слышал, что ты сказал Ванцзи, потому что был рядом, — он с улыбкой кивнул, и Не Хуайсан мысленно взвыл: «Облачные Глубины — деревня, чёрт возьми!». Почему слухи в таком именитом клане распространяются так быстро, а места так мало, что, хочешь-не хочешь, а чужой разговор случайно подслушаешь? Интересно, сколько адептов так же слышали всё собственными ушами? — Ванцзи лишь дополнил то, что мне не удалось разобрать. Что я хотел сказать… Ты позволишь? — он протянул руку к лицу Не Хуайсана и, лишь дождавшись кивка, прикоснулся пальцами к подбородку, осторожно притягивая его к себе.
Не Хуайсан замер на своём месте.
Он же не?..
«О, да, собирается».
Чужие мягкие губы накрыли его собственные, и Не Хуайсан почувствовал, как сердце в груди совершило парочку кульбитов.
Интересно, а сердце в чужой груди точно так же ненормально стучало о частокол рёбер?
Не Хуайсан не стал отстраняться или отталкивать от себя молодого мужчину, лишь едва заметно сжал чужую руку пальцами и мягко ответил на поцелуй, однако спустя пару секунд едва подавил желание вскрикнуть — его укусили за нижнюю губу!
«Ясно, кто здесь семе», — грустно подумал он и тут же себя одёрнул: это Древний Китай, определения понятия «пассивов» и «активов» здесь нет.
Сичень отстранился и мягко, тихо расхохотался.
— Дядя будет в ярости, — с улыбкой прошептал он на ухо Хуайсану, и тот захлопал глазами, а после с запозданием кивнул. — Станешь моим спутником на тропе самосовершенствования?
Се Сюли, которая сидела внутри него, запищала так, что сердце Не Хуайсана чуть не лопнуло, однако внешне он остался вполне спокойным и просто кивнул, позволяя чужим рукам подхватить себя под бёдра.
Чужая налобная лента непонятным образом оказалась повязана на его запястье.
***
— И это будущий глава Ордена Не? — звонко перешёптывались адепты других кланов, совершенно не заботясь о том, что обсуждаемый юноша сидел всего в паре чжанов от них и прекрасно слышал чужие слова. — Жалкое зрелище… Выглядит словно испуганный кролик, пойманный за задние лапы!
Он тонко улыбнулся, почувствовав, как рука Сиченя прошлась по его бедру, и раскрыл свой острый веер, наспех обмахиваясь и скрывая нижнюю часть лица. Возможно, раньше он мог расплакаться и пожаловаться кому-нибудь из дагэ… Но теперь он был немного другим. Или дело было в том, что горячая ладонь мешала плохим мыслям прокрасться в голову?
Словно заметив их небольшую игру, кто-то из Ланьлина недовольно крикнул:
— А что вы можете сказать насчёт слухов о вашей связи с Цзэу-цзюнем?
— Я ничего не знаю, — практически честно ответил молодой мужчина, кидая взгляд на сидящего рядом Лань Сиченя. Тот растянул губы в своей обезоруживающей улыбке, и адепт, который только что попытался вывести Не Хуайсана из себя, смущённо вернулся на своё место, получая по голове от другого адепта, который стоял рядом. Не Хуайсан прикусил губу, благодаря всех богов и Будду в частности, потому что додумался прикрыть нижнюю часть лица веером и никто не увидел этого. — Совершенно, — чужие длинные пальцы скользнули под ханьфу, — ничего, — и сжали молочную кожу, оставляя красные следы от коротких ухоженных ногтей, — не знаю…
Адепты фыркнули беззлобное «Незнайка», а Сичень, единственный, кто знал его на все сто процентов, лишь улыбнулся и убрал руку с его бедра, потому что Цзян Ваньинь, который сидел в меньше, чем одном чжане от них, внезапно закатил глаза и что-то буркнул себе под нос.
Верно. Он был Незнайкой. И, знаете, быть им очень и очень приятно.
