Волчонок

К счастью Берты, в это утро она проснулась в более-менее пристойном состоянии, если говорить о телесном самочувствии. На душе у неё по-прежнему скребли кошки, она не знала, куда себя деть. Вчерашний инцидент не выходил у неё из головы. Да, тётя Клара была права — не стоило идти на работу в таком состоянии. Кто же знал, что именно Руди полезет к ней обниматься! Если бы не он… Хотя чего уж тут на мальца вину скидывать? Саму себя надо за глупость ругать. На кухне уже хлопотала тётя Клара. — О-о, глядите-ка! — с иронией воскликнула женщина. — Проспалась! Тебе что, вчерашнего было мало? Берта почувствовала себя так, словно её кто-то прилюдно отхлестал по щекам. Она медленно подошла к столу, и, сев на стул, буквально уронила свою голову на крышку, стараясь сдержать слёзы. — Ну-ну, милая, не стоит так убиваться! — тётя быстро сменила гнев на милость. — Ты найдёшь себе ещё работу. Такие, как ты, нужны всегда. — Зачем я вообще туда пошла? — сдавленно спросила Берта, приподняв голову над скатертью, на которой уже образовались два жирных бурых пятна. — Ну, будет тебе, — успокаивала её тётя. — Иногда это случается, увы… Кстати, где Каспер? Только сейчас Берта заметила отсутствие брата. Обшарив в недоумении квартиру, Берта вернулась на кухню, куда уже пришёл дядя. Марк сам толком ничего не знал, и, пожалуй, пролить свет на эту тайну мог бы только сам Каспер.

***

В тот роковой день Каспер сам проснулся довольно рано. Он понимал, что оставаться здесь, в городе, где умерла его возлюбленная, он больше не может. Кроме того, в голове постоянно вертелась мысль, что скоро Австрия потеряет Тироль. А может, и Инсбрук… А там ведь родители! Потянувшись, было, к фляжке, юноша тут же отмахнулся — алкоголь хотя и перебивал боль утраты, но полностью заглушить её никакой крепкий напиток не способен. Даже в пьяном сне ему виделась стремительно угасающая от страшной болезни Сандра. Именно к её дому Каспер и направил свой маршрут. Сегодня её отец был более гостеприимен. Видимо, он сам был не прочь с кем-то скоротать время и разделить боль утраты. Он не стал отговаривать Каспера от посещения дома. Кроме того, юноша сам сказал, что никакой заразы не боится — глупо это. А помрёт — так ему ж лучше — хоть на том свете с невестой увидится. Так Касперу живо представилось ужасное зрелище: умирающая Сандра. Она лежала на кровати растрёпанная, бледная, трясущаяся в лихорадке. — Где он? Я хочу его видеть! Пустите меня к нему! — кричала девушка, когда в очередной раз у неё поднималась температура. Она угасала стремительно — на третий день уже была бледна, как призрак, и не вставала с постели. Ночью у неё началось кровохаркание. Это была агония. Сандра уже едва слышала, как часы в гостиной пробили полночь. Она дышала уже так слабо, что со стороны казалось, будто она мертва. Из последних сил она цеплялась за жизнь, сама не осознавая того, что обречена. Что-то прохрипев, она с трудом приоткрыла глаза в надежде увидеть своего жениха. Но ничего, кроме ночной тьмы, она не увидела. Снова она что-то прохрипела, и приступ кашля сотряс её тело, после чего девушка обмякла. Она уже не чувствовала ни боли, ни жара — она была мертва. Всё это от начала и до конца рассказывал Касперу резко постаревший герр Ангемайер — его несостоявшийся тесть. За время этого монолога Каспер не проронил ни слова. Он просто сидел, подперев голову руками, и думал только об одном: надо сходить к ней на могилу, непременно сейчас! — Будете? — наконец выдавил Каспер, протянув фляжку. Ангемайер молча подставил стакан, и Каспер щедро налил туда самогонки. — Земля тебе пухом, дочка! — с горечью произнёс Ангемайер, залпом выпив всё содержимое. — Я вас оставлю. Касперу невыносимо было находиться здесь теперь, когда он в одночасье потерял всё: невесту, смысл жизни, веру в себя. Он безошиочно ориентировался в городе, и просто шёл, не обращая ни на кого внимание. Его путь лежал на кладбище. Уже у самого входа он увидел несколько свежих могил. — И вас забрала эта дрянь, — пробормотал юноша и стал методично прочёсывать лабиринт каменных плит. Он и ждал, и боялся одновременно увидеть надпись: «Сандра Ангемайер», но уйти у него не было ни сил, ни желания. Битый час он мотался по кладбищу, пока не наткнулся на огромную плиту. Ну конечно! Их похоронили в общей могиле! И даже не обозначили имён… — Ну вот… — вздохнул Каспер, сев на подмёрзшую землю. Дрожащими пальцами он открыл фляжку и присосался прямо к горлышку, решив утопить в самогоне своё горе. Словами не передать, что испытывал Каспер в тот момент. Скорбь, обида, горечь и ненависть парализовали его. Пошарив у себя за пазухой, юноша достал пистолет, и когда ощутил лбом приятную прохладу дула, даже повеселел: одно движение отделяет его от того, чтобы встретиться с любимой! Всего один выстрел, и он окажется в лучшем мире, где нет ни скорби, ни боли, ни злобы! Последняя тень сомнений отпала, и Каспер уверенно нажал на курок.