Волчонок

Как человек очень совестливый, Франц переживал по поводу того, что ему нечем платить за уроки. Подобные глупости совсем не смущали Оскара. «Моя мама учительница. Вот она тебя и учит», — беспечно говорил он. Но Франц уже давно утратил детскую беспечность. Возможно, по-настоящему беспечным он никогда и не был. Он понимал, что время и знания должны оплачиваться. Это было бы справедливо. Но чем он может заплатить фрау Лауэр? Больше всего в оккупированном городе ценились продукты. Поэтому практически всю рыбу, которую ему удавалось поймать, он честно делил пополам. Половину запекал в золе для себя, а вторую относил учительнице. Не стоит думать, что рыбная ловля была для маленького бродяги очень лёгким занятием. Да, рыбы в реке было довольно много. Но поначалу ловить её Франц не умел. Он даже не знал, для чего нужен поплавок и что нужно насаживать на крючок. Первое время он только наблюдал за рыбаками. У него не было ни крючка, ни удочки. Однажды Францу несказанно повезло. Он, по обыкновению, слонялся вдоль набережной и случайно увидел двух мальчишек, немного постарше себя самого, которые, по всей видимости, ссорились. Как Франц догадался, поначалу ссора была пустяковая — один мальчик занял привычное место другого. Мальчишки слегка толкали друг друга, не отводя глаз от поплавков. Потом толчки стали сильнее, и бывшие неразлучные друзья сцепились и покатились по земле, побросав удочки и яростно молотя друг друга кулаками. И если одна удочка упала на землю рядом с местом драки, то вторую подхватила река и потащила в сторону разобранного моста. Франц бросился вдогонку со всех ног. До того момента, как удочка поравнялась с мостом, он уже лежал животом вниз на остатках моста, свесив руки в воду. Беглянка была поймана и стала первым рыболовным трофеем Франца. Но рыба на эту чудесную удочку клевать не торопилась. Франц, чтобы не натолкнуться на бывшего владельца удочки, уходил на рыбалку подальше, за мост. Ему начало приходить в голову, что секрет его неудач кроется в месте ловли, которое он выбрал. За всё время попалась только малюсенькая серебристая рыбка, которой не могла бы наесться даже кошка. Франц и этой рыбке очень обрадовался, так как думал, что после неё пойдут другие, большие рыбы. И только спустя несколько дней он понял, что ловить надо не на пустой крючок. С тех пор его рыбалка всегда была успешной. У него хватало на это терпения и азарта. Ведь от того, сколько он поймает рыбы, зависело, будет ли он сегодня обедать или нет. Фрау Лауэр неоднократно приглашала его после занятий остаться на обед, но Франц неизменно отказывался, несмотря на громкие протесты Оскара и ласковые уговоры его матери. Он и сам не мог объяснить, почему так. Ведь раньше он спокойно и радостно всегда оставался поесть в доме у Давида. И с благодарностью принимал пирожки и яблоки от его жены Сусанны. Может быть, дело было в том, что Давид в прошлом был тоже приютским мальчишкой и считал Франца своим человеком? Может быть, да, но скорей всего, в больших тёмных глазах Давида не было и частицы той внимательной настороженности, которую он встречал в светлых глазах Ингрид Лауэр. Давид и его жена помогали ему просто, по доброте душевной, а фрау Лауэр будто бы постоянно ждала от него какого-то объяснения. Причем она заранее как будто знала, что объяснение это вряд ли будет для неё приятным. На рынке до Франца долетали обрывки разговоров взрослых о каком-то Сен-Жерменском мирном договоре, который якобы кардинально изменит жизнь горожан. Но пока что Франц не видел никаких перемен. Заканчивался октябрь, который в этом году выдался очень холодный. По утрам дорога покрывалась коркой льда. В доме у торговки пирожками было тепло от огромной печи, огонь в которой никогда не гас, но вот на улице… У Франца совсем не было тёплой одежды, что доставляло ему немало неприятностей. Хозяйка от щедрот своих выделила ему огромный старый платок, который в лучшие свои годы считался пуховым. Сейчас весь пух облез, и платок напоминал дерюгу. Заворачивался в него Франц только в самые холодные дни, так как ходить по улицам замотанным в старушечий платок считал унизительным. Жизнь продолжалась по-прежнему — в меру голодная, в меру трудная и безмерно скучная. Засыпая каждый вечер у раскалённой пузатой печки, Франц поздравлял себя с тем, что нашёл такое замечательное место на зиму. Но сознание того, что в четыре часа утра надо встать, чтобы не упустить тесто, а потом таскать дрова, выносить золу, идти на рынок и так по кругу, приводило его в тоску и уныние. Среди своих будничных забот он почти не замечал того, что происходило в городе. А между тем итальянские патрули, с хозяйским видом прогуливающиеся по набережной, исчезли, здание мужской гимназии освободили от солдат, и теперь оно стояло закрытое, угрюмое и как будто ожидающее чего-то. В солнечный ноябрьский день Франц по обыкновению тащился с корзиной на рынок, но вдруг почувствовал, что земля резко упала вниз, а он сам вместе с тяжёлой корзиной летит в синее небо. — Франц! Это ты?! А итальянцы ушли, ты слышал?! — Каспер? Это был действительно Каспер. В его облике по-прежнему не было и следа былого военного щегольства и уверенности, но сейчас он, по крайней мере, был трезв. Сегодня Каспер Франца узнал, и кажется, ему обрадовался. — Где ты, с кем? Удалось ли найти родственников? — тормошил Каспер маленького приятеля. — Да так… То здесь, то там… — отвечал Франц неопределённо. Напор Каспера и его неподдельная радость мальчика даже немного напугали. По малолетству он пока не знал, что означает для города уход итальянских войск. — Всё понятно, — усмехнулся Каспер, — бродяжничаешь потихоньку. — Нет! — тут же возмущённо воскликнул Франц, — совсем не бродяжничаю. Я служу у одной женщины, она печёт пирожки и продаёт их на рынке, а я ей помогаю. Всё делаю, печь топлю, за продуктами хожу… она доверяет мне. — Ну что ж, — посерьёзнел Каспер, — для начала — неплохо. А что же родственники? Не нашёл? — Не нашёл, — грустно вздохнул мальчик. — Ну, ничего, теперь найдём! — оптимистично пообещал Каспер, — теперь мы всё, что надо найдём! Я, понимаешь, тут был… слегка не в форме. А отец мой, так тот вообще за неповиновение в каталажку попал! Представляешь? Вчера только выпустили! Франц помнил, что Каспер говорил о своём отце, и никак не мог понять, как мог попасть в «каталажку» «лучший сыщик во всём Тироле». Он хотел как раз об этом спросить, но тут Каспера кто-то окликнул и, махнув рукой Францу на прощание, он поспешил к своим знакомым. Выбирая покупки на рынке, который в этот день был совсем немноголюдным, Франц настолько задумался о своём, что не заметил Тиля. А вот Тиль его заметил. Вчера, вместе со всеми заключёнными, арестованными при итальянской оккупационной администрации, он был, к своему счастью, выпущен из городской тюрьмы. Конечно, среди освобождённых было немало тех, кто просто не угодили итальянцам своим слишком независимым поведением и опасными высказываниями. Были и такие, что открыто пытались противостоять мародёрству и грабежам, которые практиковали итальянцы, особенно в первые недели своего пребывания в Инсбруке. Но всё-таки больше всего на свободу вышло мелких воришек и мошенников. Среди них был и Тиль. Он уже успел вчера неплохо поживиться в толпе, охваченной эйфорией по случаю ухода итальянских войск. Так что на рынок воришка пришёл скорее по привычке, чем в поисках заработка. И вот какая удача — Итальянец. По крайней мере, можно поразвлечься. Во время пребывания в клубе, у Тиля с Францем сразу возникла неприязнь, которую мог держать в рамках только Бруно. Сейчас, после того, как по его наущению был отравлен Медведь, Тиль не ожидал от Франца ничего хорошего, поэтому решил напасть первым. — Эй, Итальянец! — крикнул он издалека насмешливо. Франц уже и забыл, что в первые дни пребывания в «клубе», его называли итальянцем, намекая на то, что он родом из Триеста. Многие прохожие, услышав это прозвище, стали враждебно оглядываться, пытаясь сообразить, к кому адресован окрик. Франц спокойно шёл своей дорогой изо всех сил, стараясь не бежать и не показывать, что окрик адресован именно ему. Быть Итальянцем в эти дни было небезопасно даже в том случае, если ты ребёнок. Тиль между тем приближался развязной походкой. На ходу он выдернул прутик из какого-то плетёного забора и пощёлкивал им по ноге, дурашливо улыбаясь. Франц, наконец, дрогнул. При нём была огромная корзина, которую хозяйка дала ему под продукты. А на дне этой корзины, завёрнутые в чистую тряпицу, лежали деньги. На них следовало купить три кило говяжьего ливера, четыре кочана капусты, кило гороха для начинки и большую бутыль постного масла. Сумма, как назло, в этот раз была внушительная. Хозяйка и правда доверяла Францу, безошибочным женским чутьём поняв, что он не станет воровать. Франц не соврал в разговоре с Каспером. Но теперь его безупречная репутация у торговки могла серьёзно пострадать. Отступив за забор рынка, так и не купив продукты, Франц рванулся бежать, надеясь оторваться от своего преследователя где-то в узких улочках старого города, а затем вернуться на рынок и всё-таки купить то, за чем его послали. Но не тут-то было! Отдохнувший в тюремной камере, где заключённые не забывали делиться с «бедным сиротой» продуктами, которые приносили им родственники, Тиль бежал намного быстрее Франца. Он настиг его у ворот городского парка, которые сейчас были закрыты, и резко толкнул к узорной кованой решётке. Корзина выпала у Франца из рук и боком покатилась на мостовую. Тряпка с деньгами выпала из неё в лужу и тут же была подобрана Тилем. — Ну, ничего себе! — присвистнул вор, приятно удивлённый количеством денег. — Отдай! Это не моё! — Франц повис у него на руке, стараясь отобрать деньги, но Тиль был явно сильнее. — Конечно, не твоё, — весело проговорил он, — конечно, ты их украл. А что там Бруно говорил? Не помнишь? Я и сам не помню. Чепухи много он говорил, но одно верно — делиться надо. А так как ты это не усвоил, то я заберу себе всё. Он, как щенка, стряхнул Франца с руки и швырнул в него корзиной. Корзина попала Францу в живот, он на мгновение согнулся от боли, но тут же выпрямился и снова бросился на обидчика, вцепившись в его руку зубами. Тиль взвыл, но деньги не выпустил. Второй рукой он изо всех сил ударил Франца по голове. Свет перед Францем помутился. Он медленно опустился на мостовую. Перед глазами плыли цветные круги. Когда в глазах прояснилось, Тиля уже и след простыл. Это была катастрофа. Франц понятия не имел, где нашёл себе приют Тиль. Если бы он это знал, то несомненно отправился бы в это место и пытался бы забрать назад хозяйкины деньги, пока был жив. Но куда идти, он не имел ни малейшего понятия. Побродив некоторое время по улицам, Франц всё-таки поплёлся домой, к торговке. В общем-то, она была добрая, хоть и глупая. Может быть, она даже посочувствует ему, и не слишком сильно будет ругаться за то, что он не уберёг её добро. Потеря денег на продукты влекла за собой потерю двух-трёхдневной выручки. Это было неприятно, но не смертельно. Ведь, в конце концов, Франц старательно служил торговке уже несколько месяцев. Может быть, она поймёт, что он ничего не мог поделать против грабителя, который старше его и сильнее. Только вот что делать с Тилем? Если его выпустили из тюрьмы, покоя Францу он не даст. За такими невесёлыми мыслями мальчик доплёлся до дома, толкнул дверь в помещение, наполненное паром и хлебным запахом и, опустив пустую корзину на пол, проговорил: — Меня ограбили. — Что? — женщина оторвалась от раскатывания теста. Рукава на её толстых, белых руках были закатаны выше локтей, в правой руке была скалка. Франц вдруг очень ясно понял, что сейчас она этой самой скалкой ударит его по голове, и поэтому на всякий случай попятился обратно к двери. Но хозяйка ещё не поняла, что произошло. — А продукты-то где? — тупо спросила она, глядя на пустую корзину. — Ограбили меня, — устало повторил Франц, — отобрали деньги. И я не смог купить продукты. — Ах ты, гадёныш! — неожиданно громко взвизгнула тётка и внезапно сильно схватила Франца за руку, — вот говорили мне соседи, что б я не впускала бродягу в дом, пожалела я тебя на свою голову! Так ты у меня же ещё воруешь?! — Я ворую?! — за весь путь домой Франц ни разу не подумал, что в пропаже денег можно обвинить его самого. — Конечно, ты! А кто ж ещё? Вот сейчас пойдём в полицию, там тебя на чистую воду выведут! Тётка железной от постоянной работы с тестом рукой сжала запястье мальчика и потащила его на улицу.

Конец первой части