Волчонок

Инспектор Манфред Хайнрих в который раз перебирал показания соседей потерпевшего. Все они сходились на том, что доктор, хоть и был стар и слаб, но не болел какими-то серьёзными хроническими болезнями, которые угрожали бы его жизни. Все они сходились на том, что, кроме уже знакомого всем Дитера Ланге, в тот день к доктору не приходил никто. Из этого очень легко можно было сделать вывод, что смерть доктора Фогеля была насильственной, и убил доктора именно Дитер Ланге. Косвенно эту версию подтверждала и запись на полях книги. Видимо, старик из последних сил дотянулся до карандаша и записал на странице первой попавшейся книги имя своего убийцы перед тем, как упасть замертво. Как был убит доктор Фогель? По всей видимости, его ударили в висок тяжёлым острым предметом. Хотя, если учитывать, что следы крови доктора нашли на углу письменного стола, можно предположить, что в этом случае достаточно было просто посильнее толкнуть потерпевшего. Хозяин дома качнулся вперёд, ударился об угол стола и умер. В любом случае, эта смерть насильственная. Об этом говорил и тяжёлый чугунный совок для угля, который лежал рядом с рукой доктора, хотя печь в тот день не топилась. Старик поссорился со своим гостем и взял совок для обороны. Но силы были явно неравными. Вся картина преступления была стройной и логичной, кроме одного — личности подозреваемого. Дитер Ланге вёл себя настолько странно, что инспектор Хайнрих, каждый раз думая о нём, как будто досадливо спотыкался. Во-первых, этого Ланге не так давно уже доставляли в полицию по подозрению в краже мешка муки у соседки. Кража не подтвердилась, но вот поведение подозреваемого было из ряда вон выходящим. Он сначала признался, ни много, ни мало, в убийстве! А потом, когда увидел «убитую» им женщину, вообще упал в обморок. Мнения об этом человеке очень разнились. С одной стороны — человек добрый, отдаст последнее, герой войны, из порядочной семьи, с другой стороны — сумасшедший, который абсолютно не может контролировать своё поведение, агрессивный тип, который может напасть на кого угодно, даже на маленького ребёнка. Манфред Хайнрих был добросовестным служакой. Как человек ещё не старый, он мечтал о карьерных успехах, но при этом, безусловно, хотел, чтоб они были достигнуты честным путём. Дело в том виде, в котором оно представлялось сейчас, ему явно не нравилось. Дитер Ланге идеально подходил на роль главного подозреваемого. Но не стоит забывать случай с «убитой» им женщиной. Ведь и тогда, и сейчас Ланге заявляет с какой-то тупой покорностью «я убил». Соображает ли он вообще, что говорит? А что если сейчас в городе затаился настоящий убийца доктора Фогеля? Что если, успокоившись и сделав неправильный вывод, они прекратят поиски, а преступления продолжатся? И что делал этот Дитер Ланге, после того, как убил старика? По словам соседки доктора, он долго сидел во дворе и разговаривал с собакой. Затем просто пошёл домой, а утром, как ни в чём ни бывало, вышел на работу. Несмотря на то, что субъект был явно с нестабильной психикой, он не волновался, не пытался скрыться, вёл себя спокойно. У него наблюдался даже определённый подъём духа, который все связывали с приездом гостей. И кто же были эти гости? Это было самым странным. К Дитеру Ланге приехала дочь самого знаменитого инспектора Дитриха! Слава об этом человеке уже давно докатилась до полицейских Зальцбурга, и Хайнрих никак не мог себе представить, чтобы дочь Дитриха защищала человека, если б у неё было хоть малейшее подозрение в его виновности. При Берте Дитрих был какой-то мальчишка. Манфред так и не понял, кем он ей приходится, то ли ученик, то ли приёмный сын, то ли воспитанник… А вот сам Ланге был не только знакомым Берты Дитрих, но ещё и сослуживцем её брата. Что с этим делать? И что делать с фактами, которые прямо указывают на Ланге? В доме доктора было полно его отпечатков пальцев. Это и не удивительно, по словам соседей, Ланге посещал доктора не менее трёх раз в неделю. Это, допустим, можно объяснить. Но что делать с его признанием? И почему, ради всего святого, он не желает выйти на место и провести следственный эксперимент, показав, как именно он убил доктора? Хайнрих сгрёб все бумаги со стола в ящик, запер его и вышел из кабинета. Сегодня у него была запланирована встреча с супругами Земанн, как раз по этому делу. Генерал и его жена обещали подробно рассказать о личности Дитера Ланге и доказать, что убийцей доктора быть он не может. Собираясь с Францем в Зальцбург, Берта планировала остановиться в гостинице. Она даже деньги выделила для этого. Но Дитер уговорил их остановиться у него. — Дом большой, места много, вы сможете закрываться в своих комнатах, я вас не побеспокою, — сразу предложил он. Франц предложению обрадовался. Берта поначалу ничего не сказала. Ночевать ей, незамужней женщине, в доме одинокого мужчины, было нарушением правил общественного приличия. Но так как с ней был мальчик… Да и какое кому дело! Сейчас, после войны, все эти старые правила соблюдались далеко не всегда. К тому же Берта Дитрих всегда всё делала так, как ей хотелось, а не так, как диктовала ханжеская мораль. Дом и правда был большой. Было видно, что когда-то здесь жила большая дружная семья. Но сейчас дом представлял собою довольно печальное зрелище. Он был грязен, запущен и разграблен. Насколько могла, Берта помогала Дитеру привести дом в порядок. Франц с утра убегал к брату. Вилли с первого дня привязался к Францу. Он был так не похож на его сводных брата и сестру — родных детей тётки Юлии. Как и обещала, Юлия открыла свою тайну Вилли сама, на следующий день после разговора с Бертой. То, что Юлия ему не мать, а тётя, малыш принял с видимым спокойствием. Может быть, он по малолетству просто не осознал, что ему сказали. Так как «мама» продолжала относиться к нему с такой же, а может быть, с ещё большей заботой, он не думал о произошедшем. Гораздо больше его интересовал Франц, с которым у него установились по-настоящему братские отношения. Берта даже удивлялась этому. Она допускала, что Вилли не примет Франца, будет дичиться, прятаться… Ничуть не бывало! За пару дней, к неудовольствию Юлии, братья стали не разлей вода. Юлию злило не только появление Берты и Франца в их жизни, но и то, что они остановились у этого проходимца, который спёр у неё муку. Ну и что же, что кража не подтвердилась! Она-то точно знает, что её теперешний сосед — проходимец. Как он накинулся тогда на Вилли! И за что? За то, что малыш просто зашёл на его участок. И вот теперь эта бесстыжая женщина живёт у этого человека! — Подобное тянется к подобному, — говорила Юлия и поджимала губы. А Франц был вполне счастлив. Всё утро он проводил с Вилли. Потом, когда малыша забирали обедать и спать, он возвращался в дом. Приходил с работы Дитер, Берта кормила их обедом, который ухитрялась приготовить из того минимума продуктов, который был им доступен. Дитер познакомил Франца с доктором Фогелем — удивительным стариком. Во-первых, он был доктор, что сразу возносило его в глазах Франца на огромную высоту, а во-вторых, у доктора была замечательная собака — Мориц. Когда этот пёс в первый раз поставил лапы на плечи Франца, в душе мальчика сразу проснулась тоска по своему старому другу Медведю. Как это было давно! Как будто в другой жизни. А ведь прошло совсем немного времени… Вернувшись в тот вечер вместе с Дитером от доктора, Франц начал Берте взахлёб рассказывать о Морице: — Он и лапу подавать умеет, и команды знает — «сидеть», «лежать», и доктору помогает лекарственные травы искать. У него такой нюх тонкий! Я спрятал кусок хлеба, а он сразу нашёл! Берта шутя спросила: — Может быть, ты будешь не доктором, а ветеринаром? — Что такое «ветеринар»? — недоумённо спросил Франц. Берта вздохнула. В который раз её резануло отличие приютских детей от домашних. Да, опыта у Франца побольше, чем у некоторых взрослых, но при этом он может неожиданно показать незнание самых простых слов. — Ветеринар — это доктор, который лечит животных, — объяснила она, — лошадей, коров, собак… Франц подумал и сказал: — Нет, я всё-таки хочу быть обычным врачом и лечить людей, а не коров. А если я буду уметь лечить людей, то и животных как-нибудь вылечу. — Какой ты умный парень, — рассмеялся Ланге, — военным врачом будешь, как доктор Фогель? — Зачем военным? — спросил Франц, — война уже закончилась, военные врачи не нужны. — Видишь ли… — медленно проговорила Берта, — вряд ли прошлая война последняя. — А разве нет? — потрясённо спросил Франц. Мальчику не приходило в голову, что пережив весь ужас прошедшей войны, люди когда-нибудь захотят воевать ещё раз. Взрослые помолчали. Потом Дитер проговорил: — Необязательно война. Травмы и ранения бывают и на учениях. — Но зачем учения, если не будет войны? — Затем, что надо быть всегда готовыми к нападению, понял? Франц не понял. Засыпая в этот день, он думал о том, что надо быть последним болваном, чтобы после такой жестокой войны захотеть ещё воевать. В воскресенье он тоже хотел пойти с Дитером к доктору, но их с Бертой пригласил в гости генерал Земанн. Они с генеральшей пожелали встретиться с приёмным сыном Майерхоффа. Потом Ланге сказал, что всё к лучшему, так как доктора в то воскресенье не оказалось дома. Берта взяла для этой поездки отпуск у директора на две недели. Эти две недели стремительно подходили к концу. Как ни жаль было ей разлучать Франца с братом, но надо было возвращаться в Инсбрук. В понедельник, когда Дитер ушёл на работу, а Франц, как обычно, побежал в соседний двор к Вилли, она как раз обдумывала, как сказать мальчику о том, что им уже пора возвращаться домой. Время двигалось к обеду. Внезапно раздался требовательный стук в дверь. — Кто там? — отозвалась Берта, продолжая помешивать суп на печке. — Полиция! — раздалось за дверью. В отличие от большинства обывателей, Берта любезно распахнула дверь и спросила у полицейских, которых было трое, чем она может им помочь. «Уж не Юлия ли пакостит? — промелькнуло у неё в голове, — хватило же ей наглости обвинить в краже несчастного Дитера. Может быть, и мне что-то предъявить хочет» Полицейские, не ответив на её вопрос, вошли в дом и быстро осмотрели его, а затем потребовали у неё документы. Зная все повадки полиции, Берта поняла, что произошло что-то серьёзное. Вряд ли это происки любезной тётушки Вилли. Она спокойно сняла суп с плиты, села за стол, разгладила на коленях фартук и сказала: — Я готова ответить на все ваши вопросы, господа. — Кем вам приходится хозяин этого дома Дитер Ланге, фройляйн Дитрих? — спросил один из полицейских, разглядывая её документы. — Это мой добрый знакомый, друг и сослуживец моего брата Каспера, сейчас мы с моим воспитанником Францем Нойманном являемся его гостями, — ровно ответила Берта, доброжелательно глядя на молодого служаку. — Можете ли вы сказать, где был упомянутый Дитер Ланге вчера с трёх часов дня до, примерно, девяти вечера. — К сожалению, не могу, — так же доброжелательно продолжила Берта, — дело в том, что мы с Францем вчера как раз были приглашены на обед к генералу Земанну. Но, насколько мне известно, Дитер собирался посетить своего друга — доктора Фогеля. Он, кстати, говорил вечером, что встреча не состоялась, так как доктора не было дома. Вы сами можете спросить у него. Дитер сейчас находится по месту работы в редакции городской газеты. Полицейские совет Берты проигнорировали и спросили, в каких отношениях, по её мнению, были доктор Фогель и Дитер Ланге. Берта честно подумала и сказала, что считает, что отношения были одновременно и деловыми, и дружескими, так как Дитер помогал старому доктору с некоторыми бытовыми делами, а доктор помогал ему лечить нервное расстройство, возникшее в результате ранения. — Знакомы ли вы сами лично с доктором Фогелем? — Нет, но вот мой воспитанник Франц, он… — Понятно, — прервал её полицейский и замолчал. — Да что понятно? — не выдержала Берта, — с Дитером что-то случилось? Молодой полицейский зачем-то снял фуражку, затем опять надел её и объявил официальным тоном: — Дитер Ланге сегодня арестован по обвинению в убийстве доктора Фогеля, которое состоялось, предположительно, вчера, от трёх часов дня до девяти часов вечера. Можете ли вы что-то сказать по этому делу?