Волчонок

В темноте, в маленькой душной комнатушке, на неразобранной кровати лежала женщина. Она молча смотрела в угол потолка, где паук свил свою паутину. Первоначально у неё просто не было сил и желания убираться и снять паутину, но теперь она сопереживала паучихе, медленно ткавшей свои нити и ловившей в них редких насекомых, залетавших в комнату. Главное — терпение и выдержка. Женщина не понимала сейчас поговорку «месть — это блюдо, которое подают холодным». Каждый раз, когда она думала о мести, внутри неё словно кто-то зажигал костёр. После последнего лечения в больнице она почувствовала, что память её совсем угасает, становясь похожей на дырявое рядно. За что она мстит? Откуда эта всепоглощающая ненависть к обыкновенному мальчишке? Правильнее будет сказать, за кого она мстит? Кажется, у неё была сестра, она даже помнит имя, Биргит. И помнит… ненависть. Ненависть к сестре? Этот мальчишка убил её сестру? У женщины очень сильно болела голова. Надо было немного поспать, потому что к двум часам дня ей нужно было подойти к дому инспектора и взять на прогулку его дочь Монику. Это был один из её заработков. Недавно, кажется, это было вчера… Или неделю назад?.. …одна из соседок прошептала подруге у неё за спиной:  — Хоть бы делом занялась каким-нибудь! Можно скупать у крестьян продукты и продавать их на рынке, как сделала Марта! Женщина всё слышала, но не подала вида. Чтобы она, да торговала на рынке? Какими-то продуктами? Она представила грязные картофелины, которые пачкают пальцы. Да ни за что. Она же училась в гимназии. Она должна была выйти замуж за достойного человека. Вот сдавать комнаты — это совсем другое дело. Они с матерью этим и зарабатывают в последнее время. Хотя, если быть честной, занимается-то этим в основном мать. Убирает комнаты, обстирывает жильцов, кормит тех, кто сдаёт на это деньги. Дом большой, раньше, до того, как отец начал сильно пить, он хорошо зарабатывал. Они прекрасно жили все вместе, у них даже была прислуга. Прекрасно жили? Кто-то, может быть, и прекрасно. А она… Постоянно находилась в тени своей сестры. Хорошо, что мать, наконец, согласилась убрать этот домашний склеп, наполненный вещами сестры. Туда вселилась пожилая дама, приехавшая хлопотать о пенсии за своего погибшего мужа. Денег им катастрофически не хватало, поэтому сдача этой комнаты пришлась очень кстати. Мать упаковала все вещи сестры в ящики, намереваясь расставить всё по своим местам, когда дама съедет. Ну-ну, пусть она попробует найти весь этот хлам в подвале, его там уже давно нет. Слово «Гимназия» вызывало какие-то пугающие воспоминания. Доктор в больнице говорил ей, что негативные эмоции необходимо заменять позитивными, стараться это делать. Зло заменять любовью, грубость — нежностью… Любовь, нежность… Женщина попыталась вызвать в своей душе эти чувства. Они возникали только при мыслях о дочери. Но думать о дочери она почему-то сейчас не хотела. Для начала ей нужно разобраться с этим ублюдком, а вот потом… Что будет потом, она представляла слабо, но почему-то ей казалось, что после того, как выродок исчезнет с лица земли, её жизнь наладится. Снова настанут сытые благополучные спокойные времена. Который сейчас час? Кажется, раннее утро. В комнате клубятся сумерки. Впрочем, в этой комнате с годами не мытыми окнами всегда было сумрачно. Ведь это не может быть вечер? Женщина в ужасе вскочила — не пропустила ли она время, когда ей нужно идти к дому полицейского инспектора, чтобы забрать на прогулку его дочь? Жена инспектора могла бы платить ей за это и побольше. Хотя понятно, она ей не совсем доверяет. Всё-таки, она не настоящая нянька. И хорошо, что хоть иногда просит присмотреть за Моникой. Эта Моника, похожая на пивной бочонок — жирная корова. То ли дело — её доченька, куколка, Элла. Такая красавица, вся в маму. А какая грациозная! Хоть на сцене выступай уже сейчас — какая отточенность движений! Недаром она учила её танцам, заметив, что Элле это нравится. Сейчас она пойдёт гулять с детьми. Женщина высунула всклокоченную голову в гостиную. Эта комната была чисто убрана, потому что здесь по вечерам собирались постояльцы за чашечкой чаю и вечерними газетами. Здесь же, на противоположной стене, висели старинные часы. На часах была половина двенадцатого. У неё ещё есть время сделать набег на кухню и утащить что-нибудь из обеда постояльцев. Мать для них с дочкой готовит редкую гадость, а всё хорошее предназначается жильцам. А разве она не сдаёт деньги на общий стол? Вот и сегодня, ей дадут деньги… Заплетаясь ногами, она побрела к кухонной двери. Там, на кухне, кроме еды, у неё был спрятан секрет в банке с мукой. На самом дне банки, завернутый в тончайшую кисею, лежал порошок волшебного лекарства, которое помогало ей жить. Правда, чтобы его достать, нужно было высыпать почти всю муку на газету, а потом засыпать её обратно. Сделать это можно было только в отсутствие матери. Сейчас женщина очень надеялась, что кухня пуста. Ей повезло. Быстро выбежав обратно в гостиную, она схватила с журнального столика первую попавшуюся газету, вернулась на кухню, дрожащими руками сняла с полки тяжёлую банку и стала высыпать муку. Но тут за дверью раздались быстрые лёгкие детские шаги. Девочка, сияя улыбкой, вбежала на кухню и удивлённо уставилась на мать.  — Мама, а что ты делаешь?  — Муку просеиваю, доченька, — проговорила женщина, смутившись, — иди, одевайся, мы скоро пойдём гулять с Моникой.  — Но ведь ты просеиваешь муку, значит, ты будешь печь хлеб, а разве бабушка сегодня не испекла? Если ты будешь печь хлеб, мы не сможем погулять с Моникой…  — Я сказала — сможем, ну иди, одевайся! — уже раздражённо бросила дочери женщина, продолжая аккуратно высыпать муку на газету. Буквально через десять минут женщина впорхнула в комнату дочери, и её было уже не узнать. Походка стала уверенной, и глаза приобрели осмысленность. Между тем, в голове у неё всплыло слово — «пистолет». Как же она могла забыть? Ей же сегодня нужно зайти на ту квартиру… В памяти, быстро, как домик из детских кубиков, стали восстанавливаться недавние воспоминания. Да-да, именно на той квартире, где ей иногда удаётся разжиться волшебным лекарством, помогающим жить, один добрый человек обещал достать пистолет. Конечно, она сказала, что он ей нужен для защиты. В их семье нет мужчин, которые могли бы защитить двух слабых женщин и ребёнка, а среди жильцов попадаются всякие… Да-да, именно так она и сказала, для защиты, и он обещал. Только вот она не помнила точно, когда он сказал за ним зайти. Ну что ж, можно зайти за ним и сегодня, после того, как она погуляет с детьми, вреда от этого не будет. А если пистолета ещё нет, она придёт завтра. Может быть, на той особой квартире ей удастся разжиться чем-нибудь полезным, например, несколько раз ей там почти бесплатно давали хорошие вещи для девочки, а иногда и для неё самой. Поправив на дочке одежду, женщина деловой целенаправленной походкой вышла из дому, держа ребёнка за руку.