Волчонок

Кляйн быстро зашагал в кабинет начальника участка. Скрывая волнение, он рассказал всё, что ему было известно. Не забыл и про свои соображения по поводу задержанной. — Знаете, я думаю, здесь помогла бы подсадная утка! Скажем, заключённая, у которой схожая история. — Правильные мысли, — одобрительно кивнул Дитрих. — А ты сам-то семью Фуксов хорошо знаешь? — Ну, жена моя — да. — Вот пусть она и посидит с нашей ненаглядной, — с чуть заметной усмешкой сказал Дитрих. — Она у тебя каждую собаку знает, и ей — тоже. — Увы, Моника — такая себе кандидатура, — с некоторым сожалением заметил Кляйн. — Нам бы кого-то похожую на Биргит Фукс… — Ну так а что сложного? Биргит была такой… Вроде, блондинкой с серыми глазами. Заурядный типаж — такие приметы подойдут каждой второй жительнице Инсбрука. Выбирай — не хочу. Но ход твоих мыслей мне нравится. Знаешь, что… Есть у меня кое-кто на примете… Ты пока поговори со своей женой. Только учти — детективам на службе даже собственные жёны не доверяют. Будь помягче с фрау Моникой, хорошо? — Увидимся у меня дома, — уклончиво ответил Мартин и покинул кабинет. Тем временем, начальник участка обдумывал возможные кандидатуры. Не в первый раз приходилось использовать женщин в качестве помощниц. Соглашались, правда, далеко не все. Сейчас, конечно, когда в стране кризис, актрису будет найти легче. Но в этом и проблема: кто лучше вживётся в образ? Кто тонко прочувствует слабости Аннелизы? Один неверный ход может разрушить всю комбинацию. Аннель ещё поддерживает в тонусе мысль, что следствие не сможет ничего доказать. Да, она гораздо хитрее и опаснее, чем кажется на первый взгляд. И надо отдать ей должное, парирует мастерски. Чёрт дёрнул ждать, пока она в себя придёт… Пока преступники в шоке от ареста, признания из них текут рекой — успевай записывать, а этой стоит только понять, наконец, осознать своё положение, как мигом замолчит. Особенно если твёрдо знает, с кем имеет дело. «Кто легко находит общий язык с людьми? Кто не первый год с ними работает»? — думал инспектор. Может, какая дамочка из комитета сойдёт за «утку»? Нет, лица этих филантропов давно примелькались — их даже в гриме узнаешь. Но не будет же он по улицам ходить и вылавливать случайных прохожих? — Бинго! — неожиданно для себя воскликнул Дитрих, снял трубку и резво набрал номер. Ждать ответа долго не пришлось. На другом конце провода был не кто иной, как Рудольф Кауффельдт, знаменитый на весь город ресторатор. — Здравствуйте, это Дитрих вас беспокоит. Скажите, ваша официантка сегодня на смене? Я хочу с ней побеседовать… Вы можете её на время отпустить?.. Нет-нет, у нас к ней просто есть одно деликатное дело… Потом объясню. Дело срочное, отлагательств не терпит… Ага, спасибо! Ну, я тогда сейчас подойду. Решение оказалось до гениальности простым: использовать в качестве приманки девушку Каспера. Конечно, Дитрих уже знал, что сын решил приударить за официанткой кафе Кауффельдта — это было видно невооружённым глазом. Он туда явно не за пончиками постоянно ходил. Да и Берта намекала, что знает всё о том, куда её брат так часто отлучается. Это была миниатюрная блондинка с пронзительными серыми глазами. При желании из неё можно было сделать кого-то похожую на покойную сестру фройляйн Фукс. Биргит всегда отличалась аккуратностью и педантичностью — спокойна, выдержана, всегда одета в чистое, пусть, конечно, некоторые вещи явно были с чужого плеча. Но главное, она была похожа на Сандру, покойную невесту Каспера. Неудивительно, что именно за Биргит он, в конце концов, и решил приударить. Сейчас официантка стояла у входа в кафе, ожидая гостя из полиции. Дитрих ускорил шаг, и, поздоровавшись, протянул ей руку: — Флориан Дитрих, — представился он. — Биргит Эльфманн, — с улыбкой ответила девушка, пожимая протянутую ей руку. — Чем могу быть полезна? — Пойдёмте, фройляйн, — лукаво улыбнулся инспектор. — У нас к вам есть одно очень важное дело. Поможете — в долгу не останемся. Их путь лежал прямиком к дому Кляйнов. Комиссар уже был там, а вместе с ним — детективы Хунек и Татсберг. Фрау Кляйн была откровенно растеряна — у неё дома внезапно собралась целая толпа. Надо было срочно навести какой-никакой порядок, а главное — угомонить шумных Юргена и Алекса. — Моника, займи их чем-нибудь, — попросил Мартин свою дочь, — а мы пока с господами обсудим кое-что важное. — А что же? — с любопытством спросила девочка. — Тебе это знать не нужно, — категорично заявил Мартин. Он догадывался, что, скорее всего, дочь будет подслушивать их разговор, а может, Юрген и Алекс — тоже. Это шанс провести беседу в тишине. И то, как подозрительно быстро наступила тишина, стоило Кляйн-младшей закрыть за собой дверь детской, подтвердило версию главы семейства. «Ну пусть слушают», — равнодушно решил он и обратился теперь уже к Биргит: — Итак, фройляйн, вы уже в курсе дела? — Да-да, мне господин инспектор по дороге всё рассказал, — ответила девушка. — Честно говоря, я бы предпочла познакомиться с ним в другой обстановке. Но у жизни свои планы… Видимо. Мартин сразу обратил внимание на подвижную мимику официантки. Она как будто репетировала перед выходом на сцену. Дитрих подмигнул Кляйну. — А теперь, Моника, расскажи нам всё, что знаешь о семье Фукс, — обратился Мартин к жене. — Это ещё зачем? — растерялась фрау Кляйн. — Что и требовалось доказать — детективам на службе даже собственные жёны не доверяют, — усмехнулся Дитрих. — Успокойтесь — это не для протокола. Остальные с сомнением смотрели на официантку. Не слишком ли легкомысленно начальник участка подошёл к выбору кандидатуры? — Её надо как-то подгриммировать, — шепнул Дитрих Мартину. — За это не волнуйтесь — я уже послал Хунека за гримёром. А дубликат фото мой отец сделает быстро. — Ладно… Ну что ж, фрау Кляйн, начинайте. А вы, фройляйн Эльфманн, вникайте. У нас меньше суток. Если провалим задание, получим труп. — Я сделаю всё, что от меня зависит, — заверила Биргит и принялась внимательно выслушивать рассказ Моники. А Кляйн-старшая, которую все в шутку называли «Гросс», начала свой монолог. Дитрих сразу понял, почему Мартин временами такой хмурый — никакого терпения не хватит ежедневно выслушивать столь долгую болтовню. Семью Данц он знал опосредованно — когда-то он пересекался с фрау Рикардой Данц, матерью Моники и Юлианны. К несчастью инспектора, она была ценным свидетелем, уж чего только Дитрих не наслушался… А дочки в неё пошли! Ну да, на кого же им быть похожими? А Биргит внимательно слушала Монику. Ей не привыкать — бывали у неё до ужаса привередливые клиенты, после общения с которыми ещё долго звенело в ушах. Издержки профессии официантки. Откровенно говоря, Биргит бы с удовольствием занялась плетением корзин, или ваяла бы фигурки из войлока, но в эти трудные времена найти покупателей было сложно. Пришлось идти в кафе официанткой. — Ну и семейка, — покачала головой Биргит, когда Моника закончила свой монолог. — Мы вот обожали друг друга, и меня братья и сёстры любили. Может, потому, что я поздняя. — Счастье твоё, — ответил Дитрих. — а теперь приступим, — он кивнул на вошедшего в дом гримёра. — Слушайте, фрау, может, у вас есть что-то старое, из одежды, что не жалко было бы отдать? — Да ну, на ней она мешком висеть будет, — хохотнула Моника. Действительно, как он об этом не подумал? Моника — дамочка в теле, а Биргит её ниже на голову, ещё и худышка. Утонет в такой одежде. — Ладно, разберёмся, так, вы как закончите, сразу в контору — я пока займусь бумагами. Смотри мне, — он высоко поднял указательный палец, как деспотичный родитель, — у тебя только одна попытка.