Death with Dignity

Вальдес вернулся через несколько часов, будучи по обыкновению спокойным, однако чуть воодушевленней чем обычно, что было связано, возможно, с трудностями, с которыми он столкнулся во время поисков ингредиентов. Ему пришлось многих убить, а посему сейчас мужчина находился на грани передоза, который проявлял себя в быстроте реакции. Он подготавливал ритуал, однако было понятно, что в таком состоянии бессмысленно что-то пытаться сделать. Вампир слышал каждый вздох, каждый шаг и скрежет пола. Конечно, подобное с ним уже было, особенно в молодости, когда он был глуп и жаден, да и сейчас бывало, ибо рассчитывать энергию иногда весьма проблематично. Обычно в такие моменты он спокойно шел домой, а заходя внутрь давал себе волю, позволяя себе рвать и метать, высвобождая излишки. Вначале мужчина хотел обратиться за помощью к тени, что собственно было весьма здравым и логичным решением. Однако собственная гордость не позволила ему даже подойти к комнате. Глупая, слепая гордыня, которую смерить он не хотел и даже не пытался. Не удержавшись, он упал на колени, а лицо его невольно исказилось оскалом. Мертвая плоть покрылась вздувшимися от напряжения венами, кровь медленно сжигала тело изнутри, расходилась и пульсировала, затмевая собой весь мир, заставляя давно мертвое сердце вновь биться, и от каждого удара содрогалась вся фигура. Вальдес, чтобы хоть как-то выйти из этого состояния, предпочел решить проблему по-другому. Внезапно весь дом, содрогнулся, словно от землетрясения, а после все затихло, погрузившись в оглушительную тишину. Но вот послышались глухие шаги и стук трости, и в дверях показался вампир, будучи уже в обыденном спокойствии и сдержанности. — Данте… Шарлатан… — поприветствовал он обоих, чуть кивнув головой в знак уважения, и создал из тьмы небольшой столик. На нем были все нужные ингредиенты, некоторые неимоверно древние, некоторые опасные и даже проклятые, однако мужчина их не страшился, ибо проклятое однажды проклясть во второй раз проблематично, тем более, если то мертво, — Что ж, давайте приступим к убийству. И прошу вас не заходить в западное крыло дома до утра. Сейчас там… небольшой кавардак. Волна, сотрясшая дом, мгновенно разбудила Данте, который поначалу едва не свалился на пол спросонья, однако сейчас уже твердо стоял на ногах. Он в первую очередь кивнул бесформенному Шарлатану и только после этого повернулся к Вальдесу. Существо обвило руку парня и медленно просочилось сквозь кожу внутрь, захватывая власть над телом. Они полагали, что убийство будет совершить проще, если тень примет какую-то физическую опору, а это было возможно лишь при условии, что он будет находиться внутри юноши. К тому времени, как вернулся мужчина, кисти Данте уже полностью почернели, и тьма начала постепенно захватывать запястья. Такая быстрота распространения только подтверждала, что процесс изгнания нужно ускорить. Тень в теле парня сверкнула глазами и, подойдя к столику вплотную, обернулась к Ротгеру, вопросительно смотря на него. Впрочем, вскоре этот взгляд стал более твердым, и Шарлатан распорядился: — Без лишних слов, приступайте. Вампир лишь повиновался. Сейчас их интересы совпадали, а потому препираться было бессмысленно. Он лишь с толикой сожаления улыбнулся, а после снял перчатки и с какой-то особой бережливостью отложил их на рядом стоящий терминал. — Снимите рубашку, — спокойно и весьма серьезно произнес Вальдес. Он испытывал к тени именно то уважение и сочувствие, что желал испытывать. Но юношу следовало спасти, чтобы он мог прожить жизнь, а не вести существование. Рука его вновь удлинилась и теперь оканчивалась тонкими когтями, одним из которых Вальдес провел по собственному запястью и вылил в каменную емкость кровь. — Суть заклинания заключается в изгнании вас из тела. Вас вытолкнет, и вы окажетесь беспомощны, не в состоянии двинуться…и сгорите, — пояснил он ход событий Шарлатану и выдержал паузу, ибо говорить о подобном в спокойном тоне было крайне трудно, — Это будет больно. Шарлатан вслушивался в комментарий Вальдеса, попутно расстегивая жилетку, а затем уже приступая к рубашке. На удивление его холодные черные пальцы работали ловко и твердо, как будто это не им сейчас предстоит содрогаться от нечеловеческой боли и жжения. На лице существа играла все та же давнишняя ухмылка. Шарлатан как бы предвкушал весь букет адских ощущений, как будто для него это было подобно принятию острой пищи. И хотя по своей натуре он был больше садистом, мазохизм не был ему чужд. Наконец тень расправилась с жилеткой и принялась развязывать шейный платок. — Это у меня должен дрожать голос, а не у вас, Ротгер, — с легкой издевкой заметил Шарлатан, переключаясь на пуговицы рубашки, — И при всем желательно, чтобы Данте испытал минимум дискомфорта. Хотя, полагаю, с общим телом это будет довольно проблематично. Наконец существо избавилось и от рубашки. Оно расправило свои худые плечи и, скрестив на груди руки, даже с некоторым вызовом посмотрело на мужчину, мол, давай, посмотрим, сможешь ли ты сделать мне по-настоящему больно. На ехидное замечание тени вампир лишь издал саркастичный смешок. — Не вам предстоит убить свою копию в юном возрасте, — с той же интонацией произнес он, — К тому же, дайте мне проявить хоть какое-то сочувствие к вам. Пусть вы и считаете себя могущественным, вы несчастны так же, как и все, Шарлатан. Пусть хотя бы в последние минуты вашей жизни вас не будут ненавидеть или бояться. Что-то в словах мужчины, видимо, задело Шарлатана за живое, потому что его лицо внезапно исказилось от сильнейшего чувства горечи. На глазах едва не проступили слезы, но существо стиснуло зубы и, гордо сдвинув брови, отвернулось. Действительно, совсем как ребенок. Мужчина убрал руки Шарлатана от его же груди, и после, окунув пальцы в собственную кровь, начал чертить на груди тени символ. — Не беспокойтесь, Данте ничего не почувствует, лишь легкое головокружение и некую пустоту. Тело его восстановится, как и он сам, — заверил его Ротгер, а после смешал все прочие ингредиенты. Приложив одну руку к Шарлатану, а второй проведя над ёмкостью, он взглянул тому в глаза и чуть приподнял уголки губ, всё ещё не уходя от своей учтивости, — Было приятно иметь с вами знакомство, — это были последние слова вампира, прежде чем он произнес заклинание на древнем языке друидов. Как только заклинание было прочитано, тело юноши согнулось в судороге, но на пол не рухнуло. В каменной ёмкости вспыхнуло синее пламя, а знак на груди тени засветился. Шарлатан, издав крик боли, вылетел из тела. Тень мгновенно расползлась ядовитым туманом по полу, а потом внезапно слилась с окружившим ее пламенем, охватывая собой всю комнату. Только участок вокруг потерявшего сознание Данте и вампира остался не охваченным огнем. Крик Шарлатана резко смешался с загробным гулом и воем, что скорее свидетельствовало об увеличении силы. Существо создало огромный черный вихрь в центре комнаты, который стал двигаться по кругу, снося мебель и выкидывая книги из шкафов. Происходящее чем-то напоминало пляску смерти. Хохочущий Шарлатан, полный хаос и черное пламя повсюду, готовое пожрать эту комнату целиком. В довершение всего тень опрокинула на земь каменную ёмкость, пламенеющая кровь в которой слилась с огнем, охватившим пространство плотным кольцом. Убийство провалилось, однако вместо разочарования Вальдес чувствовал восторг, пусть внутри и осознавал неудачу. Несмотря на всю неразбериху и хаос, вампир был восхищен вихрем, разрухой и безумием, сопровождаемым хохотом тени. Это было подобно красочному представлению, что заставило его невольно улыбнуться и загореться азартом и жестокостью. Вот они, чистые, ничем не сдержанные эмоции, сила и юношеское неповиновение. Однако хотя бы одно существо в этой комнате должно быть благоразумным, а раз в сознании остались лишь двое психопатов, одному из них нужно смерить свой пыл, и легче это было сделать Ротгеру, нежели взбесившемуся тысячелетнему существу. Он вновь похолодел, но, прежде чем обратиться к тому, кого мгновение назад намеревался убить, мужчина склонился к потерявшему сознание парню, приложил руку к его лбу и что-то прошептал. Конечно, многого он не мог, но ежели появился случай, когда Шарлатан и Данте не связаны, вампир решил немного уменьшить распространение тьмы. Он отстранился, выпрямляясь и наблюдая неимоверный пыл существа. «Что ж, очевидно, что сейчас он живее всех живых. Заклинание не сработало… Нужно попробовать снова», — Подумал Вальдес, поднимая каменную миску. Мертвым огонь не страшен, тем более ритуальный. — Достаточно. Шарлатан, успокойтесь, — голос его стал холоден и серьезен, дабы тень его услышала, — И не портьте мне мебель. Шарлатан продолжал кружиться по периметру комнаты, пока слова вампира не заставили его немного поубавить пыл. Искаженная улыбка сменилась любопытствующим выражением лица, когда существо перевело взгляд на Вальдеса. Не то что бы оно считало нужным повиноваться… Просто в такой незащищенной форме оно быстро теряло силу. Наконец Шарлатан отыскал глазами Данте и одним мощным потоком энергии устремился к нему. Точно пуля тень влетела в горло юноши, все еще горящая и буйная, заставляя его мгновенно прийти в себя. Парень, широко раскрыв глаза, еще не совсем пребывая в сознательном состоянии, закашлялся до выступивших слез, хватаясь то за шею, то за грудь. Метка, нарисованная на его теле, точно паром сошла с кожи, оставив почти обгорелый след. Наконец юноша совладал со своим дыханием и сел на колени. Он накинул на плечи смятую рубашку и перевел взгляд на опрокинутую каменную емкость. Ничего не вышло.