Простое желание: "Жить".

«Темно… Вокруг темно, или только мне темно?.. Нет… Это закрыты мои глаза. Я их только только почувствовала… Что со мной произошло? Ааааа… Вспомнила, чёрт возьми…» У Безымянной гудела голова. Она не понимала, где находится. «Может, я уже мертва? Тогда где я?.. В Аду, в Раю или в Чистилище? А может, я открою глаза и не увижу совершенно ничего… Просто мрак… Что открывай глаза, что не открывай, ничего не изменится… Стоит разобраться.» У девушки болело всё тело. По ощущениям она полусидела-полулежала, опираясь спиной на что-то шершавое. Как же ей захотелось оказаться дома, на мягкой кровати! Лежала Безымянная, походу, достаточно долго, ведь её тело затекло, и конечности сводило судорогами. Пол был неровным, это она могла сказать точно. Возможно, деревянным. «Всё-таки, Чистилище? Мне кажется, в Раю нет деревянных полов… Да и в Аду тоже.». Безымянная хотела попробовать подняться, но поняла, что её руки связаны, как и ноги. Но зачем связывать людей в Чистилище? Тут-то она поняла, что это не Чистилище, что она находиться у убийц. «Что?! Нет… Нет! Только не это! Я у них? Лучше бы я умерла!». Девушка медленно приоткрыла глаза и немного вскрикнула, от чего боль в голове усилилась и запульсировала. Безымянная сморщилась. Она сидела в прихожей какого-то дома. Ясно было только то, что дом огромный. Как она и предположила, пол был деревянным, в некоторых местах он рушился. Обведя взглядом помещение, Безымянная заметила рядом с собой парня, не особо старше её. Возможно, юный студент. Щупленький, но высокий. Он лежал на боку, с неестественно вывернутой рукой, спиной к ней. Обычный пацан, который чем-то не угодил Крипипасте. «Им все люди чем-то не угодили, » — подумала Безымянная, злясь на маньяков. Но в тоже время ей захотелось заплакать. От чего же? Рядом со студентом лежала девушка, блондинка, на вид лет двадцать пять, возможно и младше, но возраста ей напускала хорошая одежда. У неё была модельная внешность, и несмотря на своё положение, Безымянная, всё же, позавидовала ей. Обе жертвы ещё были в отключке и не показывали признаков жизни. Но кто знает, может, они уже мертвы. Захотелось закричать. Все эмоции, кроме страха, отошли на второй план, а может и вовсе утонули во внезапно пришедшем осознание всего того, что сейчас происходит. Солёные слёзы непрерывным ручьём потекли по щекам. Девушка, от жалости к себе и ребятам, разделившим её участь, начала немного подвывать. Обидно умереть, не познав всей жизни. Безымянная вздрогнула и замолчала, когда услышала тяжёлые шаги со второго этажа. Шли, наверно, четыре-пять человек. — Где Слендер? — голос парня девушка узнала. Холодный и бесчувственный. Это Тоби. — Да срать я на твоего Слендера хотел. Скорее всего, ещё на охоте, — этот голос Безымянная слышала впервые. Но он тоже, как и голос Тоби, отличался грубостью и без эмоциональностью. — Ха, конечно… Ты просто не прокси, а «обычное дитя», вот тебя и коробит. — Да пошёл ты… — Хватит уже! Башка и так раскалывается! А ещё вы тут друг другу глотки грызёте. Заебали уже! — это Худи. Он явно был зол. — Да и вообще… — в прихожую зашли четверо: Безглазый Джек, Тикки-Тоби, Худи и Джефф Убийца. Последний явно ушёл глубоко в себя, никого и ничего не замечая. Худи, который говорил, резко замолчал и посмотрел на очнувшийся девушку, — О-о, смотрите. Некоторые уже очухались. Как дела? — спросил он ехидным голосом. — А что это мы плачем? Что-то в глаза попало? — с притворным сочувствием снова спросил Брайан. У Безымянной появилось желание плюнуть ему в лицо. Не просто плюнуть, а гордо, с призрением в глазах харкнуть в его наглое лицо. Но он ей отвесил сильнейшую пощечину, от которой боль ещё раз усилилась, на глазах появились надоевшие слёзы, а во рту появился железный привкус крови, которая потекла из прикусанного языка. — Ах ты дрянь! — девушка запоздало вспомнила, что прокси читают мысли. Вторая пощёчина прошла по лицу не хуже первой. На щеке остался отпечаток мужской ладони. Щеку неприятно жгло. Тикки-Тоби и Джефф, вышедший из транса, лишь хмыкнули. Безглазый посмотрел на Худи взглядом, способным заморозить, и сквозь зубы процедил: — Вообще-то, эта моя. Если ты забыл… Брайан повернулся к нему и с презрением в голосе ответил: — А она подписана, что твоя? Вообще-то, — он передразнил голос Джека, — я тот, кто её поймал, а то, что её решили отдать тебе, ещё не значит, что она твоя… Мальчики прервались от зрелища побоев и посмотрели на открывшуюся дверь прихожей. В неё медленно проплыл Тонкий Человек. Он был чересчур высоким, элегантным, гордым. Оглядев всё вокруг, он подошёл к «своим детям». — Вижу, вы уже вернулись… Худи, который отошёл от Безымянной (Слава Богу!!!) и Безглазого, чтобы поздороваться со Слендером, начал что-то тому рассказывать. Девушка заметила, что парни, хоть и без обожания, но с уважением смотрят на своего наставника. Ну это ясно… Вдруг, она вспомнила, как в одном из любительских рассказов (фанфиков, короче), его сравнивали с глистом и шваброй. «Реально похожи!». Безымянная глупо захихикала. «Чё-то у меня странные перепады настроения». Если бы она могла сейчас здраво рассуждать, то поняла, что у неё начинается истерика. Слендер, не повернувшись к ней, потянул свою тентаклю к шее девушки. «Доквакалась… И кто меня за мысли тянул?». Щупальце, которое хотело уже лишить девушку жизни за слишком смелые мысли, резко остановилась. Тонкий Человек быстро повернулся и подошёл к Безымянной. Та смотрела на него с ужасом. В её глазах хорошо виделся страх. Слендер аккуратно подцепил цепочку амулетика девушки и хотел его сорвать, чтобы посмотреть поближе. Но не тут то было! Подарок отца до безумия разгорелся и «ужалил» (как показалось девушке) светом тентаклю монстра. Тот оттянул раненую конечности, и притянув к себе, начал гладить обожженное место, как котёнка. Делал это Слендер скорее на автомате, потому что ушёл глубоко в свои мысли. Крипипаста в явном ахуе от всего этого, стояла с разинутыми ртами и смотрела то на девушку, то на Слендера. Им было очень непонятно, что только что произошло. Тонкий, что-то бормоча себе под нос, повернулся к своим детям. — Чья это жертва? Безглазый ахуевшим голосом ответил, что его. — Не убивайте её. Делайте, что хотите, но главное, чтобы она осталась жива. Ясно? Это приказ, а не просьба. В его голосе слышалась агрессия и даже какое-то непонимание, что-ли. Это просто добило Крипипасту. И Безымянную тоже. «Что, блять, тут происходит?». Тоби посмотрел на неё ошарашенными глазами, но даже ничего не сделал ей. Слендер повернулся к девушке. — Ты кто такая? Кто твои роди… — *звонит телефон, берёт трубку* — Да… Что? Нет, конечно! Да… Да. Стойте! Я сейчас буду! Да. Всё… Угу… — Слендер «бросил» трубку и потёр переносицу. Если бы у него были глаза, то на них бы явно высвечивалась растерянность и усталость вперемешку. Потом ещё раз посмотрел на Безымянную и Крипипасту, — Мне надо будет отъехать на недели две… По очень важным делам. Её — показал на девушку, — повторюсь, не трогать! Приеду и сам с ней разберусь! Тонкий человек стал поспешно что-то говорить Крипипасте, но Безымянная уже не слышала их. От сильных эмоций, от страха, ужаса, пережитого ей и переживаний, она опять начала отключаться… *** Проснулась она в очень тёмном и сыром помещение, с отвратительным смрадом. Пахло то ли разлагающимися трупами, то ли тухлыми яйцами. От него защипало в горле и заслезились глаза. Она была рада, что тут темно, ведь увидеть разлагающийся труп было бы ужасно. Руки, хоть и были связаны, но ими можно было прикрыть нос. Хотя это всё равно не помогло. Постепенно глаза привыкли к темноте. Безымянная поняла, что находиться в углу огромного подвала. Девушка разглядела ещё порядка двух дюжин фигур. Многие были выпотрошены и расчленены. Кишки вываливались из мёртвых синих тел. Черви поедали гниющие тела. Мухи оставляли личинки во всех отверстиях умерших. К горлу подкатила тошнота, и как не пыталась, Безымянную всё же вырвало на пол рядом. В другом углу кто-то завозился: — Кто тут? — голос, тихий, наполненный ужасом, принадлежал, по видимому, юноше-студенту. Через секунду тот зашипел. Сначала девушка не поняла, из-за чего? А потом вспомнила его неестественно сломанную руку. — Эм… Я… — Господи! Как глупо всё это! — В общем… Я ещё одна жертва, как и ты. Мы в доме маньяков. Обнадёжила, называется! С минуту парень молчал, как будто вспоминал и рылся в своей памяти, а потом Безымянная услышала всхлипы, которые перешли в рыдания, с подвыванием. Такие же, как и у неё, когда она очнулась в первый раз здесь. Дурак тот, кто сказал, что мальчики не плачут. Ну, а что ещё она могла сказать? Что это просто сон, и скоро они проснуться в мягких и уютных постелях. А зачем обманывать? Перед смертью не надышишься. Когда-нибудь она придёт за всеми нами. «Возможно, я так думаю, потому что мне не грозит смерть. Но, даже если так подумать, они могут и ослушаться своего наставника… И тогда я присоединюсь к этим двоим.». Безымянная даже удивилась своей твёрдости. Все эмоции сгинули в пучине безразличия. Остались только голые мысли и факты. Девушка слушала убивания парня, которые стали громче, после того, как он увидел обстановку вокруг себя, ещё десять минут и сказала: — Зачем плакать? Мы уже всё… Не трать слёзы. Не доставляй им удовольствия наблюдать твой страх. Они как биовампиры («Хотя некоторые из них, если память не изменяет, таковыми и являются»), насыщаються твоими отрицательными эмоциями. Студент замолчал. Он явно начал обдумывать слова Безымянной. Та же до сих пор не понимала, откуда к ней прибыл вагон храбрости? Может, от родителей перешло? — Как хоть тебя зовут? — спросил парень. — … Безымянная. — ??? Парень явно недоумевал. Девушка вздохнула. Хоть ты пополам тресни, не хочет она знакомиться, особенно в таком положение. Да и смысл знакомиться? Всё равно их убьют. — Долгая история… Безымянная застонала от усталости. Сколько можно, а? Очень хочется порезать себе ладони. Спросите: «Зачем?». Но девушка не сможет вам ответить. Начала она заниматься селфхармом ещё во времена четырнадцатилетия. Тогда казалось, что весь мир говно, ты говно и всё говно. Но времена прошли, а привычка осталась. Безымянная всегда сравнивала её с наркотой. Вроде кажется, что в любой момент можешь остановиться, но всё равно продолжаешь, утешая себя мыслью, что «всё под контролем». Но на самом деле, в глубине души знаешь, что нет. Студент опять ушёл в себя, а потом резко спросил: — Погоди, а откуда ты знаешь, где мы находимся? — Я очнулась раньше вас, когда мы ещё были в прихожей дома… — А я правильно понял, или мы находимся в доме Крипипасты?.. Безымянная вздохнула. — К сожалению, да. И ещё с нами была блондинка, только я её не могу разглядеть. Даже не вижу её силуэт… Повисла тяжёлая тишина. Никто из ребят не хотел говорить первым. Они просто сидели и смотрели в пол, стараясь как меньше дышать, чтобы не задохнуться трупным запахом, исходящим из гниющих тел. Каждый ушёл глубоко в себя. В свои мысли. Но потом они услышали шаги. Кто-то открыл дверь подвала, который осветился благодаря этому. Теперь трупы можно было разглядеть по подробнее. Некоторые, это можно сказать со стопроцентной уверенностью, явно умирали в страшных муках. Многие были казнены очень страшными и отвратными способами. На лицах умерших застыл страх. У некоторых вообще отсутствовали глаза. Кто-то валялся с отрубленной головой. Мёртвая девушка рядом имела жестокие рваные раны в области спины. Не стоит описывать всё, потому что вас замучают кошмары до конца жизни. Как Безымянную. Тоби спустился по лестнице и оглядел подвал. Посмотрел с раздражением на девушку и направился к студенту. Парень, который больше не мог совладать с собой, истошно закричал. Тикки-Тоби лишь хмыкнул и за толстовку проволок того к лестнице. Безымянная разглядела парня. Он был очень красивый. Голубые глаза (которые сейчас наполнены ужасом происходящего), густые, но ухоженные брови, выразительные скулы, прямые губы и острый, но не длинный нос. Всю красоту лица искажало выражение парня. Ужас. И страх. Вот, что отпечаталось у него на лице. Студент последний раз взглянул на девушку и успел ей крикнуть: — Спасайся! После Тоби увёл его из подвала, заперев дверь. Безымянную начали разрывать слёзы и заново нарывающая истерика. Парень даже в ужасе и страхе за свою жизнь, думал не о себе. Вроде, обычное слово, но как девушку трясло от жалости к красавчику, злости к маньякам, которые так с ним поступили, и безысходности. Плотину безэмоциональности прорвало. Безымянная никогда больше не видела студента…