No lie

В воскресенье Гарри проснулся ни свет ни заря. Его волосы торчали во все стороны, а на лице сияла счастливая улыбка. Еще бы — он вчера всю дорогу из Хогсмида шел рядом со своими друзьями — новыми и старыми — и говорил с ними обо всем на свете, а по пришествии в замок долго еще сидел в гостиной с Роном и Гермионой. Они пошли спать далеко за полночь, но заснул он не сразу, прокручивая в голове события прошедшего дня и вспоминая не лишенный сарказма, но все равно мягкий смех одного из старост Слизерина. Сообразив, что он уже минут пять лежит в кровати с идиотской улыбкой от уха до уха, Гарри встал и начал одеваться. Он еще не знал, что собирается делать в такую рань, но оставаться в спальне возле храпящего Рональда ему точно не хотелось. Спустившись в гостиную, он обнаружил, что не ему одному не спится с утра. Гермиона сидела в излюбленном кресле у камина. Она что-то сосредоточенно писала на куске пергамента, время от времени смущенно улыбаясь. — Доброе утро, — тихо, чтобы не напугать, поздоровался Гарри. — О, привет, — девушка на мгновение оторвалась от своего занятия, чтобы посмотреть на подошедшего приятеля. — Ты чего так рано встал? Еще и семи нету. — Не спится. — Подросток бросил взгляд на писанину подруги. — Что ты пишешь? Мы же вроде сделали все домашние задания, которые у нас были. Гермиона зарделась. — Это письмо Виктору, — тихонько ответила она, отводя глаза. — Его сова прилетела вчера вечером, но я не хотела вам говорить. Да и поздно уже было… — Ты не хотела говорить об этом при Роне? — уточнил Гарри с легкой понимающей улыбкой. — Да, — виновато улыбнулась в ответ Грейнджер. — Просто он все так же надеется на что-то более серьезное, а я не могу ему этого дать. Тем более, что мне нравится Виктор. Понимаешь? Гарри кивнул. Конечно, он понимал. Он же видел, как Гермиона с Крамом смотрят друг на друга. Она никогда не смотрела так на Рона. Да и если на то пошло, Уизли на нее тоже. Нет, она ему действительно очень нравилась, но он ее не любил, хотя сам и не понимал этого. — Когда вы с ним последний раз виделись? — спросил Гарри. — Летом. Я ездила к нему в Болгарию, — Гермиона мечтательно вздохнула. — Мы пробыли там почти месяц, а потом прилетела сова от миссис Уизли, и мне пришлось возвращаться в Англию на площадь Гриммо. В гостиной снова стало тихо. Гермиона продолжила писать ответ Краму, а Гарри вдруг накрыло чувство вины. — Извини, — негромко произнес он. — За что? — удивилась девушка. — Это ведь из-за меня тебе пришлось оставить Крама и вернуться в Англию. Это я виноват. Я доставляю слишком много проблем. Фыркнув, Гермиона отложила писанину и подошла к Гарри. — Не говори глупости. Ты ни в чем не виноват, — она крепко обняла друга и снова замолчала. Поттер был несказанно благодарен ей за эту безмолвную поддержку. Так они простояли минуты четыре. Только услышав возню в спальне мальчиков, они отстранились друг от друга. И вовремя: на лестнице показался Рон со всклокоченными волосами и сощуренными глазами. Он стоял в своей растянутой пижаме и сонным взглядом обводил гостиную Гриффиндора. Гермиона незаметно для чужих глаз спрятала письмо в карман мантии. — И давно вы не спите? — сиплым голосом спросил Уизли. — Я минут двадцать назад встал, а Гермиона еще раньше. Рон постоял еще немного, отчаянно пытаясь что-то сообразить, но со сна получалось так себе. — До завтрака еще много времени? — выдал он наконец. Гарри с Гермионой лукаво переглянулись. — Часа полтора вообще-то, но думаю, на кухне тебе всегда рады, — сказала гриффиндорка. Они пошли на кухню, потом еще и на завтрак. Встретив в Большом зале Блейза и Пэнси, друзья предложили им сыграть несколько партий волшебных шахмат и после согласных кивков побежали к себе в гостиную за доской и фигурами, на ходу крикнув ждать их в холле, где были удобные низкие подоконники. В процессе игры к компании присоединились Невилл, Дин и Астория. В итоге они засиделись там до самого обеда. Когда, поев, они собирались снова вернуться к этому восхитительному занятию, их окликнул Драко. — Вы видели объявление? — с тревогой спросил он, подходя ближе. — Какое? — насторожился Гарри. Что-то ему подсказывало, что содержание бумажки, которую держал в руке Малфой, могло слишком уж легко развеять атмосферу почти счастья. Вместо ответа слизеринец протянул ему листок противного розового цвета.

***

— Да что эта карга о себе возомнила?! — Рон все никак не мог успокоиться. Они вошли в какой-то пустой класс, который теперь использовался как склад или что-то подобное. Окна были мутными, на полу лежал вековой слой пыли. Правда, после тихого «тергео» Пэнси, и «экскуро», примененного Гарри, помещение засияло чистотой. Группа расположилась на сдвинутых к стене партах и теперь наблюдала за яростью Рона, который, казалось, был готов растерзать Амбридж и всех, кто под руку попадется, голыми руками. — На кой черт ей это сдалось? — вопрошал он. — Ей что, других забот мало?! — Откуда она узнала? — не обращая внимания на разбушевавшегося друга, спросил Гарри. Его глаза не были сфокусированы на чем-либо, а голос звучал так, будто он был в состоянии сомнамбулы. — Кажется, я знаю, откуда, — мрачно сказал Драко. На него тут же уставились шесть пар удивленных глаз. Только на лицах Пэнси и Блейза тоже появилось понимание. — Это Гойл ей разболтал. — Значит, он подслушивал, — голос Гермионы звучал выше обычного. — Он знает, что мы что-то затеяли, он знает, сколько нас, он знает про список в конце концов! — Про список точно не знает, — успокоил ее Забини. — Я наложил на все щели заглушающие чары, как только ты сказала, что Амбридж не должна узнать о нас. — Так, ладно, хорошо, — Рон снова нервно заходил по комнате. — Что они знают? — Только то, что мы собрались учиться, — ответил Драко. — Ни места для учебы, ни времени первой встречи у нас нет. Никаких планов мы тоже не озвучивали. — Она не сможет нам сейчас ничего сделать, потому что вчера этого декрета об образовании еще не было. — Гермиона, похоже, успокоилась. — Главное не паниковать. Дин нервно хмыкнул и задал вопрос, который давно крутился у всех в головах, но озвучить его никто не осмеливался. — И что нам теперь делать?