Что-то дикое зовет тебя домой

Металлическое цоканье эхом разносилось по пустым лестничным пролетам — Баки поднимался по лестнице на четырех конечностях. Этой лестницей вообще пользовались нечасто, нормальные люди предпочитали лифт. Стив старался лифтом не пользоваться, не желая начинать и заканчивать свой день бессмысленным выбросом адреналина. Однако прямо сейчас он выдохся. Баки наверняка тоже устал, что не мешало ему скакать по лестнице. Он раз за разом обгонял Стива на пролет или два, но потом возвращался с обеспокоенным видом, будто боялся, что потерял его. С точки зрения Баки Стив, похоже, двигался слишком медленно. Вот его в очередной раз обогнали — Баки стрелой взлетел по ступенькам и замер на площадке в ожидании. Стив застонал. — Баки, откуда в тебе столько энергии? Поделись уже секретом. — Новая рука, — Баки успел сбегать вверх и вернуться. Они почти добрались до пятого этажа. — Доктор Чо велела мне почаще ходить на четырех, чтобы нагрузить мышцы плеча. Нужно убедиться, что они приживаются достаточно… Он прыгнул вниз через несколько ступенек, но металлический кулак скользнул по бетону, Баки кубарем покатился вниз и в конце концов врезался в перила. К счастью, он успел сгруппироваться, но в итоге все равно завалился на бок, хвост упал на лицо. Баки сердито смахнул его — будто хвост был виноват во всех несчастьях мира. — Ауч! Стив уронил сумку на ступени и расхохотался. Нет, он честно переживал, не поранился ли Баки случайно, но на его обиженное лицо невозможно было смотреть без смеха. — Господи, — не ржать было выше его сил, — ты как там, живой? Я… прости… ха-ха-ха… извиняюсь. Баки оставил хвост в покое и теперь мрачно пялился на Стива. Потом спохватился и одним движением вскочил на ноги. Точнее, попытался — кулак опять скользнул по бетону, но в этот раз он был готов и сумел сохранить равновесие. — Все хорошо, сэр, — отчеканил он. На щеках появился предательский смущенный румянец. Стив чувствовал себя полным мудаком, но остановиться не мог. Одну руку он протянул в сторону Баки, другую пришлось прижать к животу, тот уже болел от смеха. — Вот расскажу об этом пантериным активистам, — проворчал Баки. — Вы жестоко со мной обращаетесь. — Они… они тоже будут ржаааать! — из последних сил протянул Стив и снова расхохотался. Баки же демонстративно выпрямился и начал подниматься по лестнице на двух ногах. Бедра его покачивались, Стив, поднимаясь следом, вытирал слезы, любуясь длинным пятнистым хвостом, кончик которого раздраженно дергался. Похоже, так подниматься оказалось для него не слишком удобно — едва шагнув в коридор, Баки с облегчением упал на четыре точки. Однако сказывался опыт: в этот раз он сначала попытался сдвинуть металлической рукой ковровое покрытие и только потом перенес на нее свой вес. — Похоже, придется тебе надевать перчатку на эту штуковину, — предложил Стив, все еще посмеиваясь. — Тут столько паркета. Глядишь, обойдемся и без колокольчика на шее после того, как… Не успели они подойти к двери, как вдруг Баки напрягся всем телом — веселье как ветром сдуло. — Кто-то заходил в нашу квартиру. Стив медленно поставил сумку на пол, пристроил сверху фуражку и шагнул вперед, неосознанно защищая пространство над плечами Баки. Тот тщательно обнюхал дверной проем снизу вверх, только что не тычась носом в дверь. — Они уже ушли. Запах остался со вчерашнего дня. Человек. Мужчина, — Баки отстранился и внимательно осмотрел ручку двери. — Замок не взламывали. — Вот блядь. Первым делом вспомнился директор Коулсон и его слащавая улыбка. У этого на подхвате целая армия безликих шпионов. По сути, за те полтора дня, что они провели в Нью-Йорке, в квартиру мог влезть кто угодно, любая разведывательная организация, включая ту, о которой Стив две недели назад не имел никакого понятия. Предупреждения Наташи насчет Гидры и ЩИТа вдруг показались очень актуальными. С запозданием пришло в голову, что стоило быть внимательнее. Стив никогда не допустил бы подобного разгильдяйства во время войны в России, но это все-таки был его дом. — Когда мы войдем внутрь — ничего не говори, — предупредил он. — Для начала проверь, куда они ходили, но учти, кто-нибудь может нас слушать. — Вас понял, сэр, — подтвердил Баки. Стив на мгновение прислонился спиной к двери и опустил взгляд на свои руки — без оружия вдруг стало неуютно. Хотя оружие у него как раз было — Баки пригнулся к самому полу, уши стояли торчком. Что еще нужно, в самом деле? Стив глубоко вздохнул и открыл дверь с размаху, сбивая с толку возможного противника. Баки тут же проскользнул между ним и дверью и рванул вперед — через кухню в гостиную. Не успел Стив шагнуть вслед за ним, как на глаза ему попалась бутылка Серого гуся на барной стойке. — Отбой тревоги, — выдохнул он. Не закончить день выбросом адреналина удалось просто замечательно. — Это всего лишь мой отец. Баки обогнул диван и подозрительно всмотрелся в темноту коридора. — Вы уверены в этом, сэр? Стив взял в руки маленькую карточку, которая лежала рядом с бутылкой. На ней жирным черным маркером было выведено: «Поздравляю с очередной успешной миссией, капитан». И даже официально подписано «Ген. Роджерс», потому что армейская субординация была для отца превыше всего. — Да, уверен. Карточка полетела в мусорное ведро, Стив приподнял бутылку за горлышко, но в последний момент передумал выбрасывать. Даже не потому, что пожалел отличную водку. Просто Стив был конченным алкоголиком. Поэтому он отвинтил крышку и вытащил из шкафа стакан для виски. Баки уже успел сбежать, ритмичное клацанье металла по паркету раздавалось откуда-то из глубины квартиры. — Капитан, он заходил в вашу спальню, — кажется, не прошло и минуты, как он снова оказался перед кухонной стойкой. — Зачем ему… — Потому что он гребаный контрол-фрик! — рявкнул Стив громче, чем собирался. Стоило наклонить бутылку к стакану, как горлышко закрыла металлическая ладонь. Стив поднял взгляд и увидел расширенные, диковатые глаза. Вздохнув, Стив все же отставил бутылку в сторону. — Что я делаю, а? — Ничего страшного, сэр, — робко сказал Баки, будто испугался, что позволил себе слишком много. — Просто не стоит вам это пить. Выпить, однако, хотелось. Отец все время устраивал такие сюрпризы, ненавязчиво и в то же время бескомпромиссно напоминая Стиву, сколько тот ему задолжал. Утонуть на вечер в пьяной дымке было бы гораздо проще, чем думать, что ждет их дальше. — Капитан, вы знаете, я долго жил среди диких котов и напрочь разучился себя вести. Никакой дисциплины. Нежелание заботиться о себе. Такое часто случается с кошками, которые пытаются жить без хранителей, правда? В какой-то момент мне показалось, что вот этот напиток, — Баки щелкнул по бутылке металлическим пальцем, и та тоненько звякнула, — сможет решить мои проблемы. Стыдно признаться, наверное, в этом смысле я тот еще спец. Такое оправдание показалось Стиву забавным. — Я понимаю, о чем ты. Но вовсе не обязательно защищать меня от моего собственного отца. Баки посмотрел на него в полном недоумении. — Почему вас вообще надо от него защищать? — О, это длинная история. Не на один сеанс у психолога, — Стив повертел бутылку в руке и вздохнул. — Ну. Почему бы и нет? — Когда бутылка наклонилась над раковиной, Баки потянул носом, а затем чихнул. Стив улыбнулся смешному звуку, в то время как водка с бульканьем утекала в канализацию. Как ни странно, стало легче. — Пламенный привет, папа, и тебе, и твоим сраным поздравлениям. В любом случае, я не такой уж фанат водки. — Вы его настолько не любите, сэр? — озадаченно спросил Баки, когда бутылка оказалась в ящике с прочим стеклом, которое предстояло сдать на переработку. — А за что его любить? — фыркнул Стив, ногой запихивая ящик на место. — Злобный алкоголик и политикан, который самоуверенно считает себя военным. Он не сумел подчинить маму, поэтому всю жизнь пытается подчинить меня, контролировать всю мою жизнь, даже после того, как я прямым текстом предложил ему засунуть все возможные повышения себе в задницу. Он мне тогда выписал взыскание за нарушение субординации. Мудила гребаный. Стив хлопнул себя ладонью по губам, но Баки просто улыбнулся и положил голову на руки, которые до этого пристроил на стойке. Можно было не извиняться, ежу понятно, что Стива понесло по кочкам, но он все равно сказал: — Прости. Ты не обязан выслушивать монологи о моих семейных проблемах. — Я не против послушать, сэр. Интересно узнать больше о человеческих семьях. В жизни все совсем не так, как в телевизоре. Баки сонно моргнул. Он наконец-то расслабился, похоже, сбросив всю дурную энергию, которая не давала ему покоя раньше. — А как насчет твоей семьи? — поинтересовался Стив, и Баки тут же выпрямился. — У меня ее нет. Ответ заставил задуматься. Баки не имел привычки врать, однако это совершенно точно была неправда. — Ты же рассказывал, что отец учил тебя играть в бейсбол. Ты не родился в армии, как большинство КСС, верно? Тебя призвали? Губы Баки сжались в тонкую линию. — У меня нет семьи, сэр. Ответ был однозначный, но тон, каким это было произнесено, подсказывал, что все не так просто. В голосе Баки слышалась тщательно скрываемая боль. Плечи его напряглись. Стоило немного подумать, как картинка сложилась целиком, и Стив почувствовал себя редкой сволочью. Когда у кота появляется новый владелец, ему приходится навсегда расстаться со своей семьей, никакой связи они не поддерживают. Большинство домашних кошачьих рождается благодаря программе разведения ЦКК. Они получают лицензию в совсем юном возрасте, и хранитель содержит их до конца жизни. В файлах ЦКК упоминались изначальные хранители Баки. Богатая семья Барнсов проживала в Нью-Йорке, Баки был рожден их домашней кошкой-матерью. Пытаясь найти Баки, Стив даже не вспоминал о них. Оказавшись в армии, он сразу потерял с ними связь. Кошачьи обычно рождались по двое или по трое. Это означало: даже если родители Баки умерли, у него остались живые братья или сестры. Если их разобрали частные лица, шансов встретиться с ними снова почти не было. Но при желании Стив мог бы поискать упоминания в каких-нибудь базах. Как-то ему тогда не пришло в голову, что Баки попытается хоть ненадолго вернуться в дом, в котором жил до поступления на службу. — Извини, — сказал Стив, и Баки прищелкнул языком. — Опять вы за свое, сэр, — он ткнул в локоть Стива металлическим пальцем, сдвинув его почти на дюйм, как до этого тыкал бутылку с водкой. — Вы не сможете извиниться за все на свете. На языке вертелось глупое признание, оно так и рвалось наружу, но в кармане очень вовремя завибрировал телефон, спасая Стива от серьезной ошибки. — Говорит капитан Роджерс, — сообщил он в трубку и улыбнулся Баки. Рядовая Лорейн звонила, разумеется, по работе. Баки мягко улыбнулся в ответ и снова пристроил голову на руки. Он всегда все понимал. ___________________________________ Убедившись, что Роджерс поглощен телефонным разговором, Баки свалился со стула на все четыре. Рука стукнула об пол все с тем же противным цоканьем. Так она скоро рассыплется. Знакомое кресло оказалось на месте и даже пахло по-прежнему самим Баки. Он запрыгнул на подушки и довольно зевнул. День был нереально длинным, и для капитана Роджерса он далеко не закончился. Вот сейчас он зажал телефон между плечом и щекой и сосредоточенно выкапывал из сумки планшет, не обращая внимания на Баки. Странно было видеть его в окружении всех этих современных штуковин — телефона, планшета, ноутбука. Куда привычнее было смотреть, как он перелистывает карты, составляет планы тактических операций, или командует учениями на базе. Баки привык к совсем другому капитану Роджерсу. Такой большой и сильный человек мог бы приносить куда больше пользы в реальных боях, чем в бесконечном сражении с папкой непрочитанных писем. На самом деле Баки не имел ничего против вопросов о семье. Во всяком случае, ему в голову не приходило злиться или расстраиваться из-за этого. Котам не полагается скучать по своим родителям — производителям, как говорят в ЦКК. Поэтому, думая о них, Баки чувствовал себя будто голым. В груди начинало ныть. Отца он в последний раз видел будучи шестилетним котенком и, по сути, совсем его не знал. Вспоминался только запах, бледно-серая шерсть и громкий раскатистый смех. А вот маму он видел пятнадцать лет назад, когда отец умер, и армия расщедрилась на отпуск, чтобы Баки мог посетить дом Барнсов. Семья бывших хранителей, насколько помнилось, отнеслась к нему вполне дружелюбно. Во всяком случае, разговаривали они вежливо. Бекка тоже была там — к тому времени ее уже лицензировали, за цену в десять раз больше той, которую заплатили за самого Баки. Пятна на его шерсти появились слишком поздно. Стоило вспомнить о матери, в груди будто дыра образовалась. Баки уткнулся лицом в ладони. Мама будто заледенела от горя. Баки достался только рассеянный взгляд. Он лизнул маму в щеку — реакции не последовало. В какой-то момент до него и Бекки дошло, что она почти не узнает их — уши не поворачивались на звук их голосов, хвост висел неподвижно. Так плохо Баки не было никогда — ни до, ни после. Даже когда он потерял руку. Даже когда доктор Лукин за шкирку вытащил его из тюремной камеры ЦКК, разозлившись на отказ участвовать в лабораторных экспериментах. Тогда он еще грозился, что после эвтаназии отрежет Баки хвост и продаст его какому-нибудь богачу из Токио на шарф. При мысли об этом по телу пробежала дрожь. Вдруг пришло в голову — как бы изменилась его жизнь, если бы эти дурацкие пятна на шерсти появились раньше, как у Бекки? Семья Барнс, конечно, не позволила бы армии забрать его, не упустила бы такую ценность. Так и жил бы он где-нибудь в Штатах — в роскошном доме, толком никого не видя, и никогда бы не стал солдатом, не защищал бы интересы своей страны от РНС. Баки приподнял голову, убеждаясь, что Роджерс никуда не делся, и с облегчением свернулся обратно в клубок. Он всегда чувствовал облегчение, когда видел его. Живого. Здорового. Дома. Баки могли бы продать богатому и скучному нью-йоркцу как породистого компаньона, и кто бы тогда Роджерса защищал? Он снова приподнялся на локте — рука уже привычно зашелестела — и напомнил себе, что все это того стоило. Роджерс продолжал говорить по телефону, одновременно роясь в кухонных шкафчиках. Потом он сунул нос в холодильник, неуверенно оглянулся на Баки и наконец взял меню суши-бара. Баки с энтузиазмом закивал. Вообще-то Роджерс готовил не так уж плохо, но… суши! Однако закончить разговор оказалось не так-то просто. Баки успел выслушать план собственного визита в Пентагон в ближайший понедельник, короткий спор о том, какой уровень доступа у него будет, кое-что об униформе КСС. Баки в тысяча первый раз опустил взгляд на металлическую руку и задался вопросом — каково было бы запихивать протез в его старую форму, защищенную жесткой кожаной броней. Пластины с шуршанием сместились вверх, потом вниз — будто рука поежилась. Услышав странный щелчок в плече, Баки извернулся, чтобы посмотреть на него сзади. В том месте, где металлический имплант входил в плоть, кожа до сих пор была красной и опухшей. Для скорейшего заживления полагалось наносить специальный крем, который выдала доктор Чо. Рука была явно удобнее, чем отрезанная культя, но когда она начинала зудеть, ощущения были более чем странные. Пластины снова сдвинулись с громким шорохом, и Баки сердито прищелкнул языком. Звук раздражал. Доктор Чо сказала, что со временем это пройдет — когда нервная система полностью адаптируется к импланту, нужно просто подождать. Хрен знает, сколько. Заткнись, рука. — У тебя все нормально? — вдруг поинтересовался Роджерс с другого конца комнаты. Он держал телефон подальше от уха, должно быть, на другом конце линии ждала рядовая Лорейн. — Судя по твоему виду, ты собираешься покусать эту штуковину. Ничего он не собирался! Или собирался все-таки? — Все отлично, сэр, — бодро ответил Баки. Голова сама собой опустилась на подлокотник кресла. Баки зевнул, подтянул колени к груди, одновременно потягивая спину. Хвост пристроился сверху. С тех пор, как он очнулся после операции, усталость накатывала волнами, то и дело хотелось свернуться калачиком и задремать. Вот как сейчас. _____________________________________ Стив успел заказать суши на сайте аккурат к окончанию последнего разговора с директором Фьюри. Особенно он гордился тем, что вспомнил про инари, вегетарианские суши, которые, по иронии судьбы, Баки особенно любил. Все дружно готовили пресс-релиз проекта, который должен был выйти в понедельник в 9:30 по стандартному восточному времени. А в 11:00 состоится пресс-конференция, пропуск для Баки уже был готов и утвержден в реестре посетителей. Мысли Стива все еще крутились вокруг работы, пока он относил сумку в спальню и долго искал фуражку, которая волшебным образом испарилась. — Бак, эй, ты не видел мою… — Стив как раз проходил через гостиную, но оборвал себя на полуслове, обнаружив, что Баки спит, свернувшись в кресле. После операции он все время проваливался в дрему — минут на двадцать каждые несколько часов. Доктор Чо сказала, что это нормально для кота его размера и очень помогает восстановлению после серьезного хирургического вмешательства. Пока он размышлял, Баки успел поменять позу. Хвост вялой тряпочкой свисал с коленей, футболка приподнялась, открывая живот. Баки всегда спал либо свернувшись в клубок, либо наоборот, растянувшись, как пресловутая «французская девушка» художника. Эта мысль заставила Стива фыркнуть, и он спешно зажал рот рукой, чтобы случайно не рассмеяться вслух и не разбудить Баки. Делать пока было нечего, и он опустился на диван, заняв ближайший к Баки угол. Из груди вырвался вздох — Стив вдруг почувствовал себя усталым, но в кои-то веки довольным. Голова Баки приподнялась. Он медленно моргнул и, поежившись, перелег на другой бок, снова укрывшись хвостом. — Здесь холоднее, чем в Нью-Йорке, — заметил он, сворачиваясь в тесный клубок. Металлическая рука явно мешала. — Хм, — задумчиво сказал Стив. Вот сейчас, наконец усевшись и расслабившись, он тоже заметил это. — Я выключил отопление перед отъездом и до сих пор не включал. Ты замерз? — Рука холодная, — капризным тоном сообщил Баки. Стив оторвал было задницу от дивана, собираясь пойти и включить термостат, но Баки вдруг свалился на пол. Левая рука заскользила по твердому паркету, но ему удалось восстановить равновесие и через мгновение он уже заползал на диван рядом со Стивом. Стив не успел толком понять, что происходит, а Баки перекатился на спину и пристроил голову и плечи ему на колени. — Я не буду мешать, сэр? Стив сглотнул, не сумев определиться с реакцией. Мозг истерически завопил «НЕТ!», тогда как сердце радостно кричало «ДА!» — Пока нет, — уклончиво ответил Стив, но тело уже расслабилось. Тепло, исходящее от Баки, согрело его до самых пальцев ног. Баки пристроил руку на груди и сполз чуть пониже, так что его плечи оказались удобно прижаты к бедру Стива. Уши его дернулись — назад, потом вперед, и Баки замер. Кончик хвоста пару раз скрутился и выпрямился, прежде чем расслабленно устроиться на колене Стива. Через полминуты Баки уже спал. Стив положил одну руку ему на талию — потому что больше было некуда, а другую пристроил на подлокотник. По закону подлости тут же завибрировал телефон — разумеется, на противоположном конце дивана, где-то в районе носков Баки. — Да е-мое, — прошептал Стив. Достать телефон, не разбудив Баки, никак не получилось бы. С другой стороны — звук тоже мог его разбудить. Потом Стиву вдруг пришло в голову, что сон Баки вообще-то не должен считаться главным приоритетом. — Е-мое, — тоскливо повторил он. Мышеловка захлопнулась. _______________________________________ Баки зашевелился было, но в итоге только чуть повернулся и прижался лицом к руке Стива. Это потянуло за собой очередное воспоминание о проклятой сахалинской дыре, но в кои-то веки Стив не покрылся холодным потом. Подумалось только, что тогда было холоднее и намного, намного темнее, чем сейчас в квартире, и Баки сохранял тепло между их телами, забравшись к Стиву на колени и прижавшись к нему. Потом он лизнул его руку, и Стив принял это как разрешение — погладил мягкие кошачьи уши. Вдруг захотелось рискнуть еще раз. Стив кончиками пальцев отвел волосы с лица Баки, а потом осторожно коснулся серого пушистого уха. По пальцам побежали мурашки — будто слегка током ударило. Подумав, Стив слегка погладил ниже — у основания уха, там, где кончалась шерсть и начиналась кожа головы. Почти сразу послышалось знакомое урчание. Низкий звук отдавался где-то в животе и в коленях. Наконец-то воспоминание о прошлом сменится другим, лучшим. Теперь Баки был здоров и, хотелось надеяться, доволен жизнью, а Стив не истекал кровью. А еще их не похоронило заживо в охладителе заброшенного ядерного реактора. Да, так было намного, намного лучше. Разве что есть хотелось. Стив откинулся на подушки и сонно моргнул в потолок. Ему предстояло сделать так много, столько всего спланировать до выхода пресс-релиза в понедельник. А уже вечер пятницы, значит, у всех коллег в Пентагоне скоро закончится рабочая неделя и связаться с ними будет невозможно. Отправил ли он Сэму по электронной почте последние обновления по поводу ветеранов? Может, стоит напоследок позвонить рядовой Лорейн? Куда делась фуражка, в конце-то концов? Пальцы, видимо, сами как-то нашли тайное местечко за ухом Баки, и тот поерзал, устраиваясь поудобнее. Сонное урчание стало еще раскатистее, и Стив невольно улыбнулся. «Нет, — подумал он. — Поймали так поймали. О работе до понедельника можно смело забыть». ______________________________________ Когда раздался стук в дверь, Баки тут же спрыгнул с дивана, наконец-то сумев скоординироваться и не поскользнуться на паркете. — Господи! Мать твою! — от неожиданности выругался Роджерс и плюхнулся обратно на диван. — Что такое? Стук повторился, и Баки, пригнувшись, скользнул в сторону двери. — Думаю, принесли суши, сэр. Баки уже занял пост рядом с дверью, когда Роджерс наконец проморгался и начал подниматься с дивана. — О, — Роджерс набрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул, приходя в себя. Наверное, он тоже задремал; люди, когда просыпаются, обычно с трудом ориентируются в пространстве. — Точно. Давай я. Мой бумажник. Для начала. Открыв дверь, он первым делом подозрительно прищурился. — Ой, — девушка-курьер захихикала, указывая на капитанскую фуражку у себя на голове. — Это, наверное, ваше. Роджерс тупо моргнул. — Какого черта она… — он оборвал фразу и прочистил горло. — Прошу прощения, мэм. Да, это мое. Простите, — повторил он, забирая наконец фуражку. Баки закатил глаза. Дать ему что ли подзатыльник, чтоб перестал все время извиняться? — Похоже, этой штуковине не сидится на месте, — заявил он, будто фуражка ушла погулять самостоятельно. В ответ снова послышалось хихиканье. — Спасибо, — сказала девушка, когда Роджерс вручил ей несколько банкнот, свернутых в трубочку. — В следующий раз имейте в виду, что вы можете добавить чаевые, когда оплачиваете заказ в приложении. — Я, в общем, никуда не тороплюсь, — ответил Роджерс, забирая у нее два бумажных пакета. — Зато так можно быть уверенным, что деньги доходят до тех, кому предназначены. — Плюс с них не надо платить налоги, — девушка хитро подмигнула, но потом вдруг обратила внимание на мундир, и лицо ее вытянулось. — Ой! Я имела в виду… простите! Я не… Роджерс хитро подмигнул в ответ. — Я ничего никому не скажу. Она снова рассмеялась, довольно нервно, лицо стало красным как помидор. — Спокойной ночи, — потом она вдруг посмотрела за плечо Роджерса прямо на Баки. — Какой милый кот! Роджерс попрощался в ответ, и девушка ушла в сторону лифта. — Не могу поверить, что бросил ее в коридоре, — пробормотал себе под нос Роджерс, швыряя фуражку на тумбочку. — Эта хрень стоит восемьдесят долларов за штуку. — Она думает, что я милый. Баки потянулся всем телом и одним прыжком перелетел через барную стойку, приземляясь точно на стул. Роджерс фыркнул. — Многие думают, что ты милый, но мало ли кому что кажется. Вовсе не значит, что это правда. Смешной он. А сам не в состоянии удержать собственные руки подальше от чужих ушей. Ох, зря он об этом подумал. Съязвил, называется. От нахлынувших воспоминаний скулы тут же запылали, да еще глупые уши дернулись, выдавая его с головой. Баки тут же потянулся прикрыть их ладонью, но было поздно. — Все еще мерзнешь? — Роджерс заметил его неловкое движение, но, к счастью, истолковал по-своему. Он вытащил из коричневых бумажных пакетов пластиковые контейнеры, и Баки немедленно отвлекся. Внутри виднелись разноцветные кусочки рыбы на рисовых рулетиках, завернутых в водоросли. Нос тут же уловил запахи — настолько сильные и привлекательные, что они казались осязаемыми. Баки заметил свои бесценные сладкие инари и счастливо улыбнулся. Удивительно, что Роджерс вспомнил о такой мелочи. Стоило подумать о Роджерсе, как до ноздрей донесся его запах, и рот наполнился слюной по совсем другой причине. Роджерс тем временем цокнул языком и, обогнув Баки, направился в коридор. — Включу я наконец термостат. Когда Роджерс проходил мимо, его запах буквально окутал Баки, заставив повернуть голову вслед. «Угораздило же привязаться к человеку», — подумал Баки, пока его хвост раздраженно обметал нижнюю часть стойки, будто требуя встать и пойти следом. Роджерс повозился с блоком управления, который висел на стене в конце коридора, а потом вернулся обратно, вынудив Баки снова развернуться вслед за ним. На все про все ушло меньше минуты. Это почему-то разочаровало — как будто Роджерс таскался туда-сюда, задерживая ужин, только ради того, чтобы разнести свой запах по квартире. Внутри медленно, но верно копилось беспокойство, как вода из протекающего крана в забытой под ним сковородке. Почему — понять было сложно, и в итоге Баки спросил раньше, чем подумал: — Капитан, как вы считаете, между нами что-нибудь изменится? Роджерс так и замер: бутылка соевого соуса в одной руке, связка палочек для еды в другой. Контейнеры уже были открыты и стояли так, чтобы можно было брать роллы с обеих сторон стойки. — Изменится в какую сторону? Баки не знал, что ответить. Рука привычно потянулась к значку лицензии у горла, но это не помогло. Зачем он вообще спросил? Роджерс тем временем разлил соус в две маленькие тарелочки и добавил туда васаби. — Не знаю, — вздохнул Баки. — Наверное, я просто есть хочу. Роджерс рассмеялся. — Для этого у нас есть суши. А кроме того, сашими, темаки, темпура и гёза. Кажется, вон там еще есть салат из соба и немного лосося с соусом терияки. Это останется в холодильнике, на потом. Как показывает опыт, через час ты снова проголодаешься. Баки внимательно выслушал монолог Роджерса, и только потом понял, что его снова дразнят. Странно, но его радовало, что Роджерс вот так возится с ним. Будь тот котом, Баки вряд ли счел это таким уж милым, у него быстро закончилось бы терпение. Как, например, с Тони Старком. У Роджерса были такие черты, которые казались очаровательными только потому, что он человек. Например, его коротко остриженные волосы, которые вечно торчали как попало после того, как он снимал фуражку. А еще он был огромный сам по себе и привлекал внимание издалека. Встреться они где-нибудь в общаге, Баки непременно полез бы выяснять, кто тут главнее. Такой огромный кот стал бы его соперником, как Брок на Сахалине. Забирая палочки для еды с маленькими кроликами на концах, Баки решил, что все же не прав. В общаге для диких Роджерс был бы обречен. Он бы доверился первому попавшемуся бездомному коту и, очнувшись в ванне со льдом, не досчитался бы почки. Баки взял палочки как положено и навострил уши, выбирая, с чего начать. В итоге начал, конечно же, с инари. Но не успел он съесть и одной штуки, как заметил внимательный взгляд Роджерса. Тот к еде даже не приступал, палочки зависли над корзинкой с темпурой. — Что-то случилось, сэр? На лице Роджерса отражалось беспокойство. — Если ты хочешь попросить меня о чем-нибудь, ты можешь это сделать. Ты ведь знаешь об этом? Я понимаю, что дела идут слишком быстро. Может быть, ты хочешь замедлить процесс. Если тебе это нужно. Просто. Ты можешь сказать мне об этом. — Да, сэр, я знаю, — Баки смотрел на напряженное лицо Роджерса еще несколько секунд, а потом поинтересовался: — Может быть, вы хотите что-то спросить у меня? Палочки для еды с глухим стуком легли на столешницу. В нее же Роджерс уперся обеими руками, будто ему не хватало опоры. — Ты счастлив? Баки рассмеялся. — Конечно. Только посмотрите на все эти суши. Надо ж было с таким пафосом задать простой вопрос. — Нет, Бак. Я не про сегодняшний ужин. Ты доволен своей жизнью? Ты образцовый кандидат проекта КНШ. Живешь здесь, со мной. У тебя новая металлическая рука, на которую прилепили эту чертову звезду и еще когти. Всем этим вместе — ты доволен? Баки положил обкусанный инари обратно в контейнер. — Я счастлив, капитан. В смысле… я не чувствую себя несчастным, если вы об этом. Кстати, больше всего из этого списка ему нравился пункт «жить с капитаном Роджерсом». — Я немного не то имел в виду. Не чувствовать себя несчастным — это одно, а быть счастливым — совсем другое. Роджерс очевидно боролся с собой — как всегда, когда хотел узнать о чем-то, но боялся, что не имеет права спрашивать. — Подозреваю, сэр, вам придется объяснить поподробнее. Может быть, вы пытаетесь выяснить что-нибудь другое?.. Роджерс раздраженно фыркнул, губы неприятно искривились: такое выражение ему совсем не шло. — Красная комната, — прозвучало не очень внятно, будто его не слушался язык. — Доктор Лукин сказал, что ты выбрал эвтаназию сам. Ой. Повисло мрачное молчание. Баки тупо смотрел на красиво разложенные суши, услышанное бессмысленно прокручивалось в голове, как винт с поврежденной резьбой. — Просто ты вдруг спросил, изменится ли что-нибудь между нами. Я не сумел ответить сразу, но потом понял — может быть, ты спрашиваешь это потому, что несчастен. Может быть, ты хотел бы чего-то другого, и я не даю этого тебе. Но я сделаю все, что ты попросишь. Дам все, что тебе нуж… — Неподходящая тема для разговора за столом, — оборвал его Баки. Он хотел заявить это твердо, с вызовом, но в итоге почти прошептал. Это «чего ты хотел бы» в сочетании с пьянящим запахом человека и почти интимным поддразниванием совсем сбило его с толку. Роджерс, однако, понял и не стал развивать тему, напоследок неловко улыбнувшись Баки. — Извини. Я многое узнал о тебе за эту неделю. Полагаю, было бы труднее представить… Извини, — прозвучало очередное, а потом этот говнюк нагло выхватил вторую половинку инари у Баки из-под носа, махнув палочками с точностью снайпера. — Ладно, не извиняй. Баки выпалил невнятное проклятие, и Роджерс в ответ поиграл бровями, с довольным видом пережевывая свою добычу. С приоткрытым ртом. Потому что он скотина. — Блин, чертовски вкусно. Когда ужин закончился, Роджерс открыл ноутбук «только на минутку» проверить что-то по работе, а Баки за это время решил сходить в душ. Стоя под обжигающими струями и плотно прижав уши к голове, он втирал в волосы шампунь и изо всех сил старался не думать о капитане Роджерсе. Так и не думал, пока намыливал спину, шею, правую подмышку, потом выругался, потому что на автомате попытался вымыть левую, а та соскребла кусок мыла, как терка. Пришлось тщательно вымывать стыки пластин. Потом Баки добрался до интимных мест и злобно зашипел, когда обнаружил, что попытка «не думать» провалилась окончательно. — Нет, нет, нет, — шипел он, поворачивая ручку душа почти до упора — вода быстро становилась ледяной. Не то, чтобы он не умел или стеснялся лишний раз подрочить, но не хватало еще делать это, представляя человека, с которым он живет. Если чересчур увлечься, можно сбить цикл, и гон начнется раньше, чем положено. Вот, блядь, здорово-то будет. _____________________________________________ Стив захлопнул ноутбук и с облегчением выдохнул. Он сделал все, что мог: рабочая неделя в Пентагоне закончилась, так что ждать ответов на письма все равно не стоило. Когда ты работаешь из дома, очень странно вспоминать, что у других рабочий день длится с 9:00 до 17:00. Все это было слишком ново, непривычно. В зоне боевых действий, например, тоже были четкие рамки, никто не дежурил круглосуточно. Глупо было потратить дневные часы на сон. Сейчас Стив уселся в тот же угол дивана. Рука как бы сама скользнула по покрывалу — место было пустым и холодным, отсутствие Баки ощущалось буквально физически. И непонятно было, то ли жалеть об этом, то ли радоваться. Эта мысль потянула за собой другую: а куда Баки вообще подевался? Не то, чтоб его все время было видно и слышно, но в этот раз он исчез подозрительно надолго. Шум воды давно стих, а он до сих пор не выбрался из ванной, чтобы поужинать во второй раз. Пожалуй, стоило проверить. Не успел он открыть дверь ванной, как оттуда вырвался клуб пара. Стив, недолго думая, сунул внутрь голову. Увидев, что там происходит, он невольно вскрикнул. Торс Баки был вывернут чуть ли не на сто восемьдесят градусов, он умудрялся одновременно смазывать имплант и разглядывать себя в зеркало. Заметив отражение Стива, он повернул голову под каким-то диким углом, чтобы посмотреть ему в глаза. — Все в порядке, сэр? — Эм, — Стив посмотрел на позвоночник Баки, изогнутый почти в спираль. Влажный хвост слегка покачивался в воздухе, создавая противовес. — Иногда я забываю, насколько ты гибкий. Баки опустил руку и повернул шею в более естественное положение, слегка поморщившись. — Недостаточно, к сожалению, — фыркнул он. — На самом деле, я вижу далеко не все, что нужно намазать, протез не дает толком вывернуться. — Давай, я помогу, — предложил Стив. Баки с облегчением выпрямил спину и опустил хвост. Стив изо всех сил старался не смотреть ниже пояса. Если Баки не стесняется своей наготы, придется привыкать, хочешь не хочешь. Баки вручил Стиву банку с кремом и повернулся к зеркалу. — Скажешь, если будет больно? Баки склонил голову вправо, чтоб было легче дотянуться до стыка кожи и импланта. — Оно как онемело тогда, так до сих пор и не отошло. Однако стоило коснуться кожи, он чуть заметно вздрогнул и перевел дыхание. Стив шагнул ближе — теперь он ощущал исходящее от Баки тепло. Главное было — не вдыхать слишком глубоко, чтобы не чувствовать запах чистого тела. Лучше уж сосредоточиться на задаче. Он успел во всех подробностях разглядеть шрамы Баки, но никогда раньше не дотрагивался до них. И теперь старался наносить крем как можно деликатнее, едва касаясь рубцов кончиками пальцев. Во время операции удалили часть зарубцевавшейся ткани, и теперь розовые шрамы выглядели почти свежими. Кое-где кожа тонко натянулась, будто все это сшивали неделю назад. Можно было легко определить самые болезненные места, наверняка и крови из них вытекло больше всего. Например, три параллельных рваных шрама, которые глубоко врезались в лопатку. Стив провел по ним кончиками пальцев. — Это сделали коты из РНС? — Стив сделал паузу, ожидая ответа, но его не последовало. — У них тоже были когти? — Тот, с которым я дрался еще перед дырой. Баки приподнял волосы правой рукой, обнажая шрамы на влажном загривке. Раньше Стив их не замечал — когда пушок на затылке был сухой, он скрывал бугристые царапины, которые по цвету не отличались от остальной кожи. — Я помню, когда это было. Погружаясь в те воспоминания, они всегда говорили тише. Стив почти шептал, пока память услужливо подсовывала ему образы. Облако испаренного цемента над минометами РНС. Тра-та-та — трещат пулеметы М-4 со стороны американских позиций. Веер трассирующих снарядов над сахалинскими доками. Когда они с капитаном Уордом добрались до склада, под которым прятался Зола, из-за контейнеров выскользнула темная фигура. — Это был кот Гидры, да? — Да, сэр, — отозвался Баки. Стив мягко подпихнул Баки под локоть, заставляя поднять руку — нужно было проверить, достаточно ли крема на рубцах под металлической подмышкой. Заодно Стив покосился на оставленный Пантерой синяк и с удовлетворением обнаружил, что тот почти исчез, виднелось только бледно-зеленое пятно. Зажило быстро, никаких признаков трещин или переломов ребер. Конечно, доктор Чо сделала рентгеновские снимки с разных ракурсов и тщательно все проверила, заверяя Стива, что волноваться не о чем. Но он все равно думал об этом. — Я разговаривал кое с кем из мастерских Пентагона, — стоило все же сменить тему. — Они считают, что избавиться от этой звезды не так уж сложно. А с Пеппер завтра поговорю. Посмотрим, как скоро они смогут удалить эти когти. Меня до сих пор бесит, что они сделали все это, не удосужившись поинтересоваться нашим мнением. — Да, сэр, — послушно отозвался Баки, но Стив заметил, что его уши разочаровано опустились. — Смотрю, ты не в восторге от этой идеи. — Да просто… — Баки забрал у Стива банку с кремом и вернул ее в пакет с прочими банками, помеченный логотипом Старк Индастриз, — мне они не то, чтобы не нравятся. Ими легко управлять, и благодаря всему этому я чувствую, что… в моей жизни снова есть цель? — Ох, Баки, — ужасно хотелось обхватить его за талию и притянуть в объятия. Но сейчас было не место и не время, Баки вообще-то стоял голый, так что пришлось взять себя в руки. — У тебя может быть цель даже если ты останешься без оружия. Хвост Баки напряженно распрямился. — Я охотничий кот. Это то, чему меня учили. Всю свою жизнь я… — Ладно, — сдался Стив, вскидывая руки в знак примирения. Он никогда не сможет понять Баки до конца, но это не повод лицемерить и подталкивать его в одном направлении, если он явно желает пойти в другом. — Это твое тело. Тебе решать. Лицо Баки просветлело, но потом он вдруг застеснялся своей радости. — Так точно, сэр. — Я тут… эм, — Стив прочистил горло, — я пока пойду, а ты одевайся. Но ты точно не хочешь свести эту звезду? Баки тут же хлопнул ладонью по левому плечу, закрывая свое сокровище, и злобно зыркнул на Стива. — Держите свои грязные человеческие руки подальше от моей звезды. Стив вышел из ванной с широкой улыбкой на лице. Он давно научился определять настроение своего кота по разным признакам. Хвост Баки бодро летал в воздухе, это означало, что со Стивом просто-напросто играют. _____________________________________ Решив поужинать второй раз, Баки обнаружил в пакете контейнер с дополнительной порцией инари. Капитан Роджерс был хитрожопым придурком. Окончательно насытившись, Баки сполоснул посуду и запустил посудомоечную машину, как показывал Роджерс. Вот теперь можно было вернуться на диван. С одной стороны подушки пахли Роджерсом сильнее всего, это место Баки оставил свободным, и растянулся на остальной части дивана. Роджерс зачем-то застрял в душе. Расстроившись, что его опять бросили в одиночестве, Баки перевернулся на живот. Телефон что ли проверить? Баки в основном игнорировал сообщения Тони. Пришлось подтвердить только, что вертолет по дороге не разбился, и нет, он не пробовал теплое сакэ из мини-бара. Получив в ответ бесконечное количество смайликов с кошачьими мордами, он засомневался, стоит ли отвечать вообще. Однако последнее сообщение, простой вопрос, в кои-то веки без смайлов, привлек его внимание: «Ты доверяешь ему, как я доверяю ей?» Не нужно быть гением, чтобы догадаться, о ком речь. Запах Пеппер густо висел в гостиной Тони и его мастерской. После того случая с виски Тони отправил ей букет размером с фейерверк четвертого июля и поинтересовался у Баки — простит ли тот его, как простила Пеппер, если ему пришлют такой же? Пеппер и Тони определенно были парой. Но есть ли у них шанс рассказать кому-нибудь об этом? Уши Баки опустились. Невозможно. Нереально. Зато Пеппер и Тони Старк богаты, они могут в любой момент улететь в Японию и заниматься на своей арендованной вилле чем захочется. Другим такое счастье не светит. Баки ответил на вопрос одним коротким «Да». И добавил суровую кошачью морду. С Тони надо говорить на его языке. Наконец из ванной вышел Роджерс, так что телефон можно было убирать. Баки широко зевнул, потягиваясь всем телом до кончиков пальцев (включая металлические), накрылся собственным хвостом и прикрыл глаза. От Роджерса исходил запах мыла и свежевыстиранного полотенца. На нем были растянутые спортивные штаны с жирной надписью АРМИЯ США на левом бедре. — Ты ждал меня? — поинтересовался он. Баки счел вопрос слишком наглым и свернулся калачиком, демонстрируя полное безразличие. Роджерс сел на свободное место, сделав вид, что не хочет беспокоить якобы спящего кота. Потом все-таки открыл рот: — У тебя там есть неплохая кровать, знаешь? — Сэр, вы до сих пор злитесь на Пеппер Поттс? — спросил Баки, не открывая глаз, и Роджерс фыркнул. — Да, Бак, вроде того. За все время, что мы там пробыли, о когтях не было сказано ни слова. Они хотя бы могли объяснить тебе, как этим пользоваться. По сути — тот же обман. Баки притих ненадолго, чувствуя себя немного виноватым за то, что не может вступиться за человека, с которым Тони находится в отношениях. Если у них с Роджерсом что-нибудь сдвинется, хотелось бы, чтоб Тони вступался за него. — Ну… может быть вам не стоит так уж злиться. По крайней мере, на Пеппер. Думаю, ей велели сделать это, кто-то из начальства велел. Роджерс заметно напрягся. — Что? Откуда ты знаешь? — Тони говорил, что они пытались отбрехаться от этого. Типа это так быстро не сделаешь, нет времени разбираться, как их встроить. Но у кого-то в Министерстве обороны нашлись нужные чертежи. Кстати, у Черной Пантеры точно такие же когти. Сдается мне, между мной, им и котом Гидры на Сахалине явно больше общего, чем какое-то изобретение, которое в Старк Индастриз решили испытать, никого не спрашивая. И еще я знаю, что словам Тони… ну, самому Тони, — Баки приподнялся на локтях и открыл глаза, чтобы не пропустить реакцию на свою откровенность. — Похоже, имеет смысл ему доверять. Роджерс скептически приподнял одну бровь — да, цинизм не шел ему совершенно — и покачал головой. — За все время, что мы там были, этот кот даже на пять секунд не мог заткнуться. Удивительно, как ему вообще удалось сохранить в тайне свое участие в разработках Старк Индастриз. Уж тем более не стоит раскрывать ему информацию о Гидре. — Э… — Баки моргнул. Как-то он умудрился забыть об этом. — Простите, сэр, но насчет Гидры он и так был в курсе. У Роджерса отвисла челюсть. — Почему ты мне не рассказал? — это очевидно разозлило его больше остального. — Когда вы вообще успели до этого договориться? — Прямо перед нашим отъездом, сэр. Тут же вспомнилось, как сам Баки злился на Роджерса, думая, что ему засунули оружие в протез и не сподобились сказать об этом. Кстати, Роджерсу должно быть известно, что коты всегда хранят секреты друг друга, даже если их отношения оставляют желать лучшего. — Твою ж мать… — Прошу прощения, сэр. — Нет, нет, — Роджерс нетерпеливо отмахнулся от извинений. — Ничего страшного. Я понимаю. Просто до меня вдруг дошло, что единственный человек, которому я мог бы задать подобные вопросы, настойчиво требовал не спрашивать. Не знаю, когда снова удастся поговорить с ней. Может, стоило бы поинтересоваться у полковника Роудса насчет когтей, но если именно он получил указание от директора Фьюри или кого-нибудь еще в Министерстве обороны, черта с два я добьюсь внятного ответа. Он задумался на мгновение, потом потер лицо ладонями и откинулся обратно на подушки. — О чем еще тебе поведал Тони? — Только об одном, — признался Баки. — Он упомянул проект «Озарение». Вам это слово о чем-нибудь говорит? — Вообще ни о чем. Что про него известно? К какой категории он относится, например? Армия? Разведка? Политика? — Ээ, ну… — ну да, именно в тот момент Баки умудрился выдать себя, и Тони не оставлял его в покое, пока Роджерс не постучал в дверь. — Понятия не имею, сэр. Мы типа поспорили. На другую тему. — Вы снова подрались? — уточнил Роджерс подозрительно ровным тоном. Будто никак не мог поверить, что за пару дней в Нью-Йорке Баки успел не только напиться с едва знакомым котом, но еще и сцепиться с ним пару раз. — Не то, чтобы прямо подрались, сэр. Просто не согласились по одному вопросу. — Если бы по одному. На самом деле, они не смогли договориться, имеет ли смысл доверять друг другу самые сокровенные секреты, и между прочим, для скрытности у обоих были веские причины. Тони назвал это мексиканской дуэлью. — Ну или как-то так. Судя по упрямо стиснутой челюсти, Роджерса это объяснение не устроило. — Что за вопрос? Баки перевернулся на спину, чтобы встретиться с ним взглядом. — О нас. Слышно было, как скрипнули зубы. — Ах, «о нас». Блин. Как все сложно. — Ну, не совсем, — не мог же он заговорить о «ничего», которое «не произошло», верно? Поэтому он демонстративно надул губы, и Роджерс отвернулся, потирая рукой подбородок. Баки терпеть не мог, когда Роджерс вот так задумывался. Теперь хотелось помириться, но как назло ничего умного в голову не приходило. Поэтому он подтянулся и уткнулся макушкой в бедро Роджерса, покорно опуская уши. Тот тихо хмыкнул и запустил руку в волосы Баки. Волосы до сих пор были влажными, но ласковые пальцы легко разворошили их, добираясь до уха, чтоб почесать его. — Я тоже извиняюсь. Баки счастливо зажмурился и позволил себе заурчать. Странно было вот так, добровольно, открывать кому-то горло, странно чувствовать себя при этом в безопасности, знать, что тебя не начнут за это презирать. Помнится, кое-кого за такое прирезали во сне. За признак слабости, бессилия. Но Роджерс понятия не имел о подобных кошачьих предрассудках, он, блин, точно не стал бы доказывать, что урчат только котята. — Иди сюда, — негромко сказал Роджерс и похлопал себя по бедру. Баки послушно ввинтился под руку и пристроил голову на коленях, снова обвиваясь хвостом. Из груди вырвался вздох облегчения. — Как-то сложно у нас с вами, сэр, — признался он, когда его снова почесали за ухом. Роджерс неопределенно хмыкнул в ответ. — Как думаешь, может, стоит сделать все немного проще? Например, когда мы остаемся наедине, ты мог бы называть меня Стивом. Баки долго молчал, негромко урча Роджерсу в живот. Потом глубоко вдохнул и произнес: — Стиииив. Он слишком сильно вытянул губы, и получилось, будто сквозь зубы процедил. Странное имя, такое непривычное, словно принадлежит незнакомцу. Но так к капитану Роджерсу обращались его друзья. И его семья. Стив. Теперь урчание разносилось по всей гостиной, и дыхание Роджерса подстроилось под ритм. Получился крошечный оазис посреди капитанской квартиры, тайное место, в котором Баки может называть его Стивом, и никто никогда об этом не узнает. Это близко не напоминало виллу в Киото, но Баки все равно чувствовал себя богачом. _____________________________________ Стив задолбался. Честное слово, это было несправедливо. Выходные проскользнули между пальцев как песок, зато утро понедельника началось с пожара. Еще и восьми не было, а он уже успел отправить Баки в офис, чтобы тот надел наконец полученную форму КСС, откопать затерявшееся послание от председателя Объединенного комитета КНШ, обнаружить, что комнату для брифингов заняли в связи с экстренным совещанием начальства, найти другую, чтобы переместить туда одиннадцать человек пресс-службы КНШ, и, как вишенка на торте — попросить рядовую Лорейн переставить его машину, потому что дежурный не поленился позвонить ему и сообщить, что Стив припарковался на месте, предназначенном для электромобилей. Да, Стив задолбался до крайности. Поэтому он шел, толком не глядя под ноги и, вывернув из кольца Д-5 в главный коридор, чуть не столкнулся с директором Коулсоном. — Капитан Роджерс, — обратился тот с нейтрально-вежливой улыбкой, когда Стив шарахнулся от него, едва не уронив планшет, — я так рад, что наткнулся на вас. Гррр. Стив кивнул с вежливым «Директор», но уже можно было догадаться, что от него не отстанут. Будто Коулсон специально караулил за этим углом, ожидая, когда Стив завернет за него. — Если хотите назначить встречу, вы могли бы попросить рядовую Лорейн… — Не стоит лишний раз беспокоить Натали, — вдруг сказал Коулсон, и Стив изо всех сил постарался не хмуриться, чтобы не выдать себя. Шпионы всегда пытались начать разговор, шокировав собеседника знанием всего и вся, вот хоть именем рядовой Лорейн, к которой в Пентагоне обращались по фамилии. — Я пройдусь с вами. Это займет не больше минуты. Здорово было бы на ходу изобрести вескую причину для отказа, но директор Фьюри прямым текстом велел работать с этим человеком. Это беспокоило: от поведения Стива сейчас может зависеть будущее Баки после окончания кампании. От этой мысли стало совсем неловко, и Стив отбросил ее до поры. Сейчас он оказался лицом к лицу — буквально, кстати — со шпионом высочайшего уровня, а значит выбора нет, придется продолжать свою маленькую игру. — Что ж, давайте пройдемся, — как бы там ни было, Стиву сейчас полагалось быть одновременно в нескольких местах. — Я хотел бы узнать, что произошло в Старк Индастриз, — с места в карьер начал Коулсон, подстраиваясь под широкий шаг Стива. Да е-мое. Чем дальше, тем веселее. — Где-то у меня была копия официального полицейского отчета. — Я читаю все официальные отчеты, — скучным тоном сообщил Коулсон, прозрачно намекая, что Стиву следовало бы об этом знать. — А теперь спрашиваю вас. Как себя чувствовал Баки после того боя? Пантера его ранил? Стив на секунду задумался, не соврать ли, но решил, что лучше сказать правду. Врать все равно не имеет смысла, а откровенность с первых минут поможет укрепить доверие. Коулсон не должен догадаться, что при виде его улыбки Стиву начинает казаться, будто у него по шее ползет паук. — Наставил синяков только. Баки сказал, что Пантера не дрался в полную силу. Захоти он на самом деле убить — убил бы очень быстро. — Хорошо, — Коулсон кивнул. — Он что-нибудь говорил? Я имею в виду, лично Баки. — Посоветовал ему не доверять мне, — ответил Стив, привычно салютуя дежурному у входа в главный офис КНШ. — Мол, я собираюсь использовать его как марионетку. Еще один кивок. — Он прямо так и выразился? Вы собираетесь использовать его как марионетку? Стив нахмурился. Интересно, почему это так важно? — Не только. Он упомянул, в частности, президента. — Хорошо. Похоже, преданность Баки вам после этой поездки только усилилась. Мы рассчитывали на это. Стив замер на месте, и Коулсон сделал еще два шага, прежде чем сообразил, что идет в одиночестве. — Вы имеете в виду преданность стране, не так ли? Брови Коулсона приподнялись. — Разумеется. Для него не должно быть особой разницы между служением стране и лично вам. Это имело смысл, поскольку по документам Стив считался куратором Баки. Но вот эта ободряющая улыбочка заставила его почувствовать себя лжецом. Такая демонстративная оговорка не могла быть случайной. Коулсон, как минимум, не того уровня шпион, чтобы позволять себе оговариваться просто так. Вспомнилась беседа в вертолете. Баки тогда признался, что не столько стремился вернуться на службу, сколько остаться со Стивом. Стив двинулся вперед, пытаясь вытряхнуть из головы паранойю. К счастью, они как раз прошли этаж КНШ и почти добрались до зоны Джей-5. — Первая встреча Баки и Пантеры прошла не слишком удачно. Это может создать дополнительные трудности в будущем. — Не переживайте об этом, — Коулсон пожал плечами, вызвав очередной всплеск паранойи. Они вошли через главный вход, и Стив вынул из-под мышки планшет. До встречи с Фьюри осталось три минуты. — Похоже, вас не слишком удивил тот факт, что Пантера пробрался в наши комнаты. — Об этом тоже не стоит переживать, — Коулсон снова растянул губы в улыбке. — Мы уверены, что, когда придет время, Баки сделает то, чему его учили, и защитит своих хранителей. Ваш старый коллега с операции «Лемурианская звезда» высоко оценил патриотизм этого кота. — Кто? Стив снова остановился, и Коулсон неторопливо обернулся к нему, будто слегка удивленный такой реакцией. — О, разве я не упоминал? Грант Уорд — один из моих лучших полевых агентов. Он утверждает, что на Сахалине вы с ним отлично сработались. Директор Коулсон говорил и говорил, но Стив уже не слышал: кровь стучала у него в ушах. Нужно срочно сообщить Баки. Он на автомате хлопнул по заднему карману, но тут же вспомнил, что находится в зоне без сети. Тогда он развернулся на каблуках, собираясь отправиться в свой кабинет, но тут его окликнули. — Прошу прощения, сэр? — Просто хотел напомнить, что вы можете найти намордники в оружейной на первом этаже, — Коулсон подмигнул, поворачиваясь в сторону, откуда они пришли. — Бывают случаи, когда без них не обойтись. Это так, дружеский совет. _________________________________ Роджерс вихрем ворвался в кабинет, выдернув Баки из дремы. В первый момент он вскинулся было, но увидев, кто пришел, томно потянулся и крутанулся в кресле. — Бак! Слава тебе, Господи. Надевай вот это, — Роджерс швырнул на стол кошачий намордник. — …что? — Баки замер на середине движения. Он так растерялся, что весь армейский этикет вылетел из головы. Ему вручили новенькую форму КСС, велев переодеться в капитанском кабинете, пока пресс-служба собиралась в какой-то комнате для брифингов, а потом Роджерс исчез на сорок пять минут. И вот теперь Баки тупо пялился на намордник в ожидании, пока в приказе Роджерса появится какой-нибудь смысл. — Я знаю, я говорил, что тебе никогда больше не придется надевать эту дрянь, — затараторил Роджерс, оглядываясь через плечо, будто боялся, что кто-то ворвется в кабинет вслед за ним. — Но есть протоколы. Если ты сейчас не наденешь его, нас обоих перекрутят на колбасу. Баки взял намордник в руки, следуя приказу, но на том и остановился. Сердце колотилось где-то в горле. — Вы сказали… — Я помню, что я сказал, Бак, — огрызнулся Роджерс. — Мы не в общественном месте, это другой случай. Пожалуйста, надень это. — Я… я не могу. То ли из-за того, что Роджерс так дико нервничал, то ли внезапно нарушенное обещание выбило его из колеи, но Баки начал задыхаться безо всяких намордников. — Баки, это приказ… — Сэр, я не могу надеть его на себя, — в отчаянии выпалил Баки, пихая намордник обратно Роджерсу в руки. — Он сделан так, чтобы коты не могли сделать это самостоятельно. Роджерс моргнул. — Черт, прости, — он ловко расстегнул замки один за другим, обходя стол. — Клянусь, я не просил бы, будь у нас хоть какой-то выбор. — Я понимаю, сэр, — попытался сказать Баки, но последнее слово утонуло в темноте намордника, который закрыл нижнюю часть его лица. Он вздрогнул и попытался было отстраниться, но Роджерс грубо дернул его на себя. — Прости, прости, — зашептал он, и Баки почувствовал, как замки врезаются в основание черепа. Роджерс шагнул назад и взял лицо Баки в ладони. — Я сниму это сразу после, честное слово. Баки высвободился из его рук, с раздражением вспоминая, насколько намордник стесняет движения. Еще и шерсть над шрамами натирало. Эти дерьмовые ощущения успели напрочь забыться, и теперь уши недовольно подрагивали. Будто его наполовину ослепили и оглушили одновременно. Намордник наглухо закрывал рот и нос, отрезая привычный мир запахов. Теоретически он мог дышать через фильтр, но тот придавал миру привкус тухлятины, мир теперь вонял углем, пластиком и еще чем-то сладковатым, от этого сочетания тут же начало тошнить. — Готов? — поинтересовался Роджерс, но Баки демонстративно промолчал, глядя на него в упор поверх плотной черной маски. Лицо Роджерса исказилось, как от боли, но Баки не собирался ему сочувствовать. Роджерс открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но в этот момент дверь кабинета распахнулась, заставив его резко развернуться навстречу. Двое мужчин в одинаковых черных костюмах вошли внутрь, чеканя шаг, как солдаты. Третий — костюм у него был светло-серым, а на шее болтался красный галстук — остановился в дверях и одарил сначала Роджерса, а потом и Баки вкрадчивой улыбкой. Баки тут же переместился вперед, привычно заслоняя Роджерса плечом. Однако тот вытянулся по струнке, официальный салют был таким четким, что воздух свистнул. Человек в костюме и красном галстуке лениво отсалютовал в ответ, посмеиваясь, а потом сунул руки в карманы и качнулся на пятках. — Капитан Роджерс, — начал он, и Баки тут же вскинул уши на голос. — Рад снова встретиться с вами. Ваш отец сообщил, что вам удалось найти кое-что интересное для нашего скромного проекта. — Так точно, сэр, — отчеканил Роджерс. Взгляд его собеседника на мгновение упал на Баки, потом вернулся к Роджерсу. — А, это, я полагаю, и есть наш образцовый кандидат. Роджерс схватил Баки за локоть, и только тогда тот сообразил, что рефлекторно рванулся вперед. — Ооо, — мужчина тепло улыбнулся Баки, будто не замечая его агрессивной позы. — Наверное, мне стоило захватить по дороге блюдечко молока. Роджерс подобострастно хихикнул и оттянул Баки еще на шаг назад. — Простите, сэр. Утро было слишком длинным. Баки обязательно очарует внутренний пресс-корпус на брифинге в одиннадцать ноль ноль. Роджерс говорил что-то о пресс-релизе, который попадет во все новости буквально через час, в голосе его слышалась какая-то истеричная нервозность. Баки совершенно растерялся из-за невозможности почувствовать запах этого странного человека, от его приторной улыбки. Но куда сильнее сбивало с толку само по себе зрелище: гордый и смелый капитан Роджерс униженно распинается перед черт знает кем. К счастью, они проговорили всего несколько минут, после чего мужчина в красном галстуке собрался уходить. — Кстати, капитан Роджерс, — он обернулся уже на пороге, — как вы назовете свой проект? — Рабочее название «Помощь КСС», сэр. Сейчас мы используем его. Человек чуть заметно скривился — будто идея показалась ему недостаточно хорошей. Впрочем, он выглядел отстраненным, видимо, эти дела казались ему мелкими, недостойными внимания. — Давайте назовем этот проект «Зимний Солдат». Ведь наш образцовый кандидат — ветеран Сахалина, не так ли? Все эти холодные зимы, завершение года. Ну и звучит красиво, как вам кажется? — поинтересовался он с покровительственной улыбкой. — Поэтично так. Баки решил, что ненавидит этого человека. — Вас понял, сэр, — отрывисто кивнул Роджерс. — Я немедленно отредактирую пресс-релиз и разошлю его всем до начала презентации. Наконец человек в красном галстуке покинул кабинет, и двое других последовали за ним. Прошло минуты две, прежде чем Роджерс позволил себе выдохнуть и расслабить плечи. А затем буквально рухнул в кресло. — Мы сейчас чуть в такое дерьмо не вляпались… Баки, однако, даже не обернулся на голос. Он опустился на четыре конечности, одним прыжком пересек кабинет и высунул голову наружу, чтобы посмотреть вслед странной троице. Хвост раздраженно дернулся — троицы нигде не было видно, в поле зрения оказался только стол рядовой Лорейн и офисные двери дальше по коридору. Пришлось вернуться в кабинет. Баки покрутил головой, но намордник по-прежнему ужасно мешал. — Эй, дай-ка я сниму это с тебя, — Роджерс опустился рядом с ним на колени, но Баки не собирался ему помогать, только мрачно смотрел прямо в глаза. — Мне ужасно жаль, Бак. Но ты ведь понял, зачем это было, или?.. Баки не ответил. Пусть теперь мучается. Намордник наконец отвалился, и Баки чуть не захлебнулся воздухом, пытаясь вобрать в легкие как можно больше. Все волоски на теле вдруг встали дыбом. Голос Роджерса слышался откуда-то издалека, смысла в его словах не было. Пошатываясь, Баки поднялся на ноги, и только тогда сообразил, что его зовут по имени. — Баки! — Роджерс взял его за плечи и хорошенько встряхнул. — Куда тебя несет, эй? Все в порядке? — К-капитан, — выдавил Баки, когда наконец сумел двинуть челюстью, — кто это был? Роджерс ухмыльнулся, потом аж закашлялся от смеха. — Ты шутишь, — но Баки не улыбнулся в ответ, и Роджерсу быстро расхотелось смеяться. — Баки, ты не понял, кто это? — Один из них, — невнятно ответил Баки, снова устремляя взгляд на дверь. — Может, из тех, в черных костюмах. Холодный пот градом катился по спине, грозя утопить Баки в собственной форме. Или заморозить, как в снегу. Хвост трясся как в лихорадке, и никак не удавалось восстановить дыхание. — Баки, это был Александр Пирс, — вежливо объяснил Роджерс. Однако Баки все еще трясло от ужаса, мысли путались. Его поймали, поймали в ловушку — эту маленькую коробку без единого окна. Он никак не мог понять, почему Роджерс этого не видит, не видит, что они вернулись на Сахалин и снова оказались в дыре, из которой нет выхода. — Кто это был, сэр? — взмолился Баки, тщетно надеясь, что Роджерс поймет, о чем его спрашивают. Тот, однако, недоверчиво поднял брови. — Президент Соединенных Штатов Америки.