Что-то дикое зовет тебя домой

Когда Стив учился в Школе подготовки командного состава, одним из главных предметов там считалась полевая тактика и стратегия боя. Помнится, его даже удостоили особой благодарности за разработку нового протокола защиты колонны в условиях города. Это случилось сразу после того, как погибло несколько человек, потому что командир колонны проигнорировал предупреждение о безопасном с виду почтовом ящике. Такие общественные почтовые ящики, стоявшие на углах улиц, уже лет десять использовались как писсуары. А хорошо одетый мужчина, который к тому же избегал зрительного контакта с американскими солдатами, ни с того, ни с сего решил опустить в такой ящик письмо. Баки сразу бы обратил внимание на такое, но с Баки они тогда еще не познакомились. В тот день погибли трое солдат и еще двое контрактников, десятки оказались ранены. А троих гражданских, которые остановились поглазеть, снесло второй волной шарикоподшипников, вылетевших из бомбы с часовым механизмом. Чтобы такого не повторилось, надо было стоять обеими ногами на земле. Когда ситуация повторилась — тогда Баки уже был рядом — и в какой-то момент все почти полетело к чертям, к счастью, Стив успел поднять тревогу. Благодаря новым протоколам защиты все выбрались из той ловушки живыми. Именно тогда Стив заработал прозвище «Звездно-полосатый парень с планом». Прозвище само по себе здорово раздражало, но нельзя было не признать, что доля правды в нем имелась. Увы, в этот не очень прекрасный день, когда настало время разрабатывать тактику примирения со злым до чертиков гуманоидным кошачьим, в голову не приходило ничего хотя бы отдаленно похожего на план. Никакие занятия по тактике, никакие учения не готовили его к холодной ярости, с которой пришлось столкнуться. Пиздец кромешный. Баки без проблем поучаствовал в пресс-конференции, очаровал каждого из трех репортеров, которым заранее поручили задать ему по одному вопросу, и нагло ухмыльнулся оператору, который просил почаще демонстрировать значок лицензии. Стив еще подумал о том, что красная полоса ошейника поверх черной формы КСС чересчур выделяется. Черт его дернул утвердить заказ КНШ на тысячу ошейников «патриотического красного» цвета. День вообще прошел суматошно, хоть и неплохо в целом. Пресса ухватилась за название, предложенное президентом, к вечеру Лорейн сообщила, что тег #зимнийсолдат уже во всех топах. Стиву не очень понравился вариант рекламы, который игнорировал Баки как личность, но самому Баки, похоже, было все равно. С того самого момента как президент покинул кабинет, он делал вид, что ему плевать вообще на все. Однако Стив видел совершенно точно: что-то пошло не так. Как только они остались одни, Баки словно выключился. Пока они ехали домой, в машине царила такая тишина, что было слышно, как кончик хвоста недовольно постукивает о пассажирскую дверь. По лестнице он снова поднимался впереди Стива, но когда Стив отставал, скорее злился, чем беспокоился. Стоило открыть дверь, Баки проскользнул в квартиру прямо у него под локтем. Он успел осмотреть все помещения и выскользнуть обратно в коридор быстрее, чем Стив расстегнул пальто. И до позднего вечера от него не было ни слуху, ни духу. В конце концов Стив решил, что он где-то спрятался и задремал. Прежде чем вытащить из духовки первую порцию запеченных стейков, он включил Here Kitty и оставил приложение загружаться. После такого длинного дня логичнее было бы заказать доставку, но хотелось сделать для Баки что-нибудь особенное — за то, что ему пришлось надевать намордник. Стив сочувственно поежился, вспомнив, как вздрогнул Баки, когда намордник коснулся его лица. — Бля… — выдохнул Стив, когда в лицо ему пахнуло паром от говядины. Термометр для мяса сердито звякнул, коснувшись раковины, будто его тоже не устраивало, как с ним обращаются в этом доме. Стив достал из духовки противень с картофелем, добавил туда приправленную чесноком брокколи и в последний раз подбросил креветки на сковороде. Сверху блюдо предстояло щедро полить лимонным соком. Сёрф-энд-тёрф — правильное блюдо для извинительного ужина, верно? Приложение звякнуло. Стив прикусил губу, когда обнаружил Баки в общей зоне на крыше рядом с бассейном и мангалом. Он открыл было мессенджер, решив сообщить, что ужин готов, но не набрал и полслова, когда взгляд споткнулся о дюжину уже имеющихся неотвеченных сообщений. — Бля, — снова вздохнул он. Глупо было выслеживать Баки как непослушного ребенка, но хватит уже гулять, хорошенького понемножку. Как бы ему ни хотелось остаться в одиночестве, ужин — важная часть расписания. Да будь Стив проклят, если позволит ему заболеть из-за глупых капризов. Включив духовку на подогрев, Стив пристроил в нее готовую еду и подхватил с вешалки куртку. К черту панику из-за лифта, все равно подняться по лестнице не хватит терпения. Он позволил поднять себя на три этажа вверх, но когда двери открылись на террасу, хватанул ртом воздух так, что чуть не закашлялся. Похоже, он всю дорогу задерживал дыхание. Черт бы побрал лифты! Найти Баки оказалось проще простого. Он стоял у ограждения на краю крыши, положив руки и подбородок на выступ, с которого открывался вид на городские улицы далеко внизу. Поверх формы была натянута синяя куртка, металлической руки не видать. Уши стояли торчком, а хвост рубил воздух четкими ударами, как кнут. Неподалеку что-то праздновала компания соседей — часть дворика была закрыта от октябрьского холода стеклянными панелями. Там уже напились и теперь громко хохотали, не обращая внимания ни на Стива, ни на постороннего кота. Холодный воздух разом вымел из головы все лишнее. — Эй, парень. Уверен, что сейчас в здании безопасно. Не пора ли заканчивать с разведкой? Баки никак не отреагировал на ласковое поддразнивание. Но уши дернулись в сторону Стива, это означало, что его услышали. Стив уселся на выступ рядом с Баки и откинулся на зубец, один из тех, что окружали крышу по периметру. Тут, на высоте, гулял ветер и можно было слышать шум машин на улицах. Стив подождал с минуту, надеясь, что Баки первым прервет неловкое молчание, но не дождался и заговорил сам. — Баки, слушай, я уже попросил прощения за намордник. Не знаю, чего тебе еще надо. Не я писал эти протоколы. Хвост Баки замер, но глаз он так и не поднял. Только моргнул и тут же отвернулся, скрывая выражение лица. — Я… прошу прощение за обещание, которое не смог сдержать, — Стив не знал, за что еще извиниться. Надежда, что с ним вообще заговорят, таяла с каждой секундой. — В присутствии президента и спецслужб все некастрированные самцы обязаны быть в намордниках, — повторил он на всякий случай, хотя Баки не мог этого не запомнить. — Таков протокол, — по-прежнему нет ответа. — Кстати, если б ты ему отсалютовал, как положено, тоже небо на землю не упало бы, знаешь. Тебя все-таки учили… — Он пах как Арним Зола, — вдруг сказал Баки. Голос был тихий, приглушенный, но слова пронзили грудь Стива как пуля. Это многое объясняло: почему Баки рыскал по зданию, никак не успокаиваясь, почему не желал общаться. Как только Стив снял намордник, Баки будто подменили. На первый взгляд казалось, что он разозлился, но на самом деле… — Тебе страшно. Ответа не последовало. Баки опустил голову и уткнулся лбом в сложенные руки, будто пытался скрыться от всего мира. Так поступают маленькие дети: мол, если не смотреть на чудовище, оно исчезнет. — Бак, слушай, я понял. В той дыре творилось черт знает что, такое не забывается. Когда ты почувствовал запах? Когда на тебя надели намордник? Неудивительно, что ты испугался. Других аргументов в голову не пришло. Баки стоял, не шевелясь, только подтянул поближе хвост, будто тот мог помочь ему согреться. Стив слегка толкнул Баки локтем в плечо — и тут же вспомнил, что плечо из металла. Но он улыбнулся и весело хмыкнул, пытаясь разрядить обстановку. — Дико звучит, а? Президент Соединенных Штатов пахнет как швейцарский психопат. Баки резко выпрямился. Глаза его были широко распахнуты. — Неужели вы правда не понимаете? Дрянь, которую вы назвали президентом Соединенных Штатов, которому вы отдавали честь, пресмыкались перед ним, это не Александр Пирс. Это Арним Зола. Гребаный монстр из блядской дыры! У Стива в голове что-то щелкнуло, и он засмеялся, потому что не сообразил, как еще отреагировать на подобное утверждение. — Ладно, давай договоримся. Я прощаю тебя за то, что ты обозвал меня пресмыкающимся, но… — Это был он! Часть его! Весь целиком! — Баки задохнулся и отступил на несколько шагов. — Вы мне вообще не верите, да? Ваш чертов президент — это чудовище, Стив! Стив зашипел на него и быстро оглянулся по сторонам — не слышал ли кто. Соседи, однако, продолжали пировать в стеклянной беседке, им своего шума хватало. — Потише, Христа ради, Баки. Блин, ты соображаешь, что говоришь о президенте Соединенных Штатов, чтоб ему пусто было? Ну пахнет он как Зола, и что дальше? Это еще ни хрена не значит. Спорить могу, куча людей пахнет как другие люди. — Не бывает одинаковых запахов, — зашипел Баки. — Все не так просто. Запах каждого человека уникален. Каждого. Это не президент. Стоило ему выйти из комнаты, я почувствовал это. Он пахнет как Зола, потому что это Зола и есть! — Прекрати, — устало сказал Стив. — Ты несешь какой-то бред. — Бред — это то, что происходило в дыре, — возразил Баки, но Стиву было уже все равно. Баки учуял запах, похожий на запах Золы, и словил паническую атаку. Ничего удивительного. Конечно, в самом Золе было много странного. То ли мутант, то ли жертва неудачного эксперимента — РНС вообще не стеснялись в средствах и вовсю экспериментировали с генетикой. Видимо, в тот раз что-то пошло не так. Но президент США? Во время панической атаки еще и не то привидится. ПТСР от пережитого, реакция на определенные запахи, как у самого Стива — реакция на лифты. — Ладно, это я виноват, — примиряюще сказал Стив. — Мне стоило объяснить президенту, что ты не готов к презентации. Мы вполне могли провести ее без тебя. — Вот как раз туда я пришел не зря. Иначе мы бы не узнали… — Баки, я сказал, хватит. Это просто совпадение. — Но он точно… — Хватит! — рявкнул Стив так громко, что Баки отшатнулся от него и склонил голову, словно ожидая удара. Стив был в такой ярости, сначала даже не понял, что натворил. Но Баки больше не двигался, и постепенно стало доходить. Потребовался не один день — больше недели вообще-то — чтобы завоевать доверие Баки. Чтобы он сумел отказаться от вбитой с детства субординации и назвать Стива по имени. Но стоило один раз заорать, как от доверия не осталось и следа. Президент Соединенных Штатов — монстр неизвестной породы. Звучит в лучшем случае глупо, а в худшем — тянет на статью «измена родине», да и в принципе нереально. Но это не дает Стиву права вести себя как упертый, властный, высокомерный, твердолобый… …короче, в точности, как его отец. — Блядь, — простонал Стив, и Баки глянул на него из-под опущенных ресниц. Зрачки его превратились в темные озера страха, голубая радужка почти исчезла. — Баки, прости. Я не имел права орать на тебя. Может, вернемся домой? Я приготовил сёрф-энд-тёрф. Давай поговорим об этом… — уже было ясно, что отвечать Баки не собирается. День назад он бы еще поспорил, но не сейчас. — Пожалуйста? — Слушаюсь, сэр. Вежливо, однозначно и очень, очень холодно. Баки не смотрел ему в глаза. Ощущалось как удар в солнечное сплетение. — Ладно, хорошо, — растущая между ними пропасть чувствовалась все сильнее, стало больно почти физически. — Тогда идем. Баки шел на шаг впереди, по привычке контролируя периметр. Это не сильно, но утешало — значит, по его мнению, Стива до сих пор стоило защищать. Про отвращение Стива к лифтам он тоже не забыл — пошел прямо к лестнице. И пока они спускались на пятый этаж, ждал на каждой площадке, тоже как всегда. Говядина успела пересохнуть, но делать нечего. На всякий случай Стив навалил Баки побольше креветок. Ужин прошел в напряженной тишине. Потом Баки отправился в душ, а Стив остался на диване в бессмысленной надежде, что потом к нему присоединятся. За выходные у них появилась привычка — ну, назвать это объятиями было бы слишком смело — сидеть рядом после еды, касаясь друг друга. Баки в последнее время очень много спал. Половину этого времени он проводил, свернувшись в собственном кресле (в мыслях Стив давно не называл его иначе как «кресло Баки»), пока Стив работал или бегал по делам. А в остальное время, что было гораздо лучше, он устраивался у Стива на коленях и дремал, пока тот смотрел телевизор или читал новости на планшете, и его урчание было похоже на отдаленный гром. Кроме того, он успел слопать весь протеиновый порошок, пришлось срочно идти в Трейдер Джо за углом дома, чтобы пополнить запасы ингредиентов для смузи. Тогда, уже на полпути, Стива осенило, что они впервые вышли вдвоем с тех пор, как Баки запаниковал в супермаркете Таргет. Однако в этом магазине даже работали кошачьи — они расставляли товары на полках и мыли полы между стеллажами. Как правило Баки игнорировал незнакомых соплеменников, но сам по себе вид тихих работящих кошек почему-то успокаивал. Женщина с ребенком на руках вежливо поинтересовалась, продается ли тут веганское детское питание, и поблагодарила, когда Баки объяснил, где его найти. Кошки и люди далеко не всегда воевали друг с другом. Такая мирная, гражданская жизнь. Стив впервые в жизни понял, что ему понравилось ходить за покупками в продуктовый магазин. Кроме того, он сделал для себя печальное открытие, что вовсе не торопит рабочих, которые восстанавливают казармы для КСС в форте МакНейр. Конечно, было на редкость эгоистично надеяться, что ремонт окончательно застрянет, и Баки никуда не съедет. Но эти выходные можно было смело назвать лучшими за последние годы. Ну и как винить себя за то, что хочешь пожить так немного дольше? Шум воды в душе затих, и Стив нервно скрестил руки на груди. Ему очень хотелось заслужить прощение Баки, но куда больше он желал понять, что же его на самом деле так напугало. Стив привык полагаться на свои впечатления о характерах, все его инстинкты твердили, что президент Соединенных Штатов достоин полного и безоговорочного доверия. Хотя изнутри подтачивал червячок сомнения — какой-то части Стива было приятно слышать, что Александр Пирс не тот, за кого себя выдает. Кому как не ему было знать, что, как президент, тот оставляет желать лучшего. Да блин, Стив за него вообще не голосовал и до сих пор был уверен, что план вывода войск из России рано или поздно приведет к полной катастрофе. Но идентифицировать его с Золой — это как-то… Его будто молния пронзила — ударила в голову и прошила тело до самого бедра. Стив зашипел от боли — оставшийся после Сахалина шрам вдруг жутко заныл. — С вами все хорошо, сэр? Стив, уже успевший подтянуть колено к груди, испуганно вздрогнул, когда голова Баки поднялась над дальним подлокотником. — Блядский боже! Господи, Баки! Понравилось кататься на руке, да? Баки поднял левую руку и пошевелил пальцами, запуская волну по всем пластинам. Сейчас на руке была черная кожаная перчатка без пальцев с дополнительной подкладкой на ладони. — Рядовая Лорейн дала мне эту штуку. Надо пойти к Лорейн, решил Стив. Она всегда поможет. И ее все любят, даже Баки. — Она чертовски хорошо умеет помогать. Например, с твоим делом в ЦКК. На прошлой неделе я рекомендовал ее к повышению в звании. Присаживайся? Баки поднялся в полный рост и скептически посмотрел на диванные подушки, будто сомневался, стоит ли им доверять. — Это, ну, — Стив поежился, — здесь довольно холодно, как по мне. А ты хотел поговорить? — ответа не последовало, и в горле встал ком. — Баки, мне правда очень стыдно, что я наорал на тебя. Словно это вообще был не я, там, на крыше Я никогда не позволил бы себе так обращаться с тобой. Баки отвел взгляд. — Я… я тоже извиняюсь, сэр. Иногда я забываю, что вы не видите… не можете увидеть некоторых вещей. Мы воспринимаем мир иначе, чем люди. Мне никогда не приходилось объяснять такое, — он пожал одним плечом, словно забыл, что теперь их два. — Во всяком случае, никто не выражал желания послушать. — Я выслушаю, — голос Стива сорвался, и Баки поднял взгляд. — Обещаю тебе, я буду слушать внимательно. Пожалуйста, просто… объясни мне, чего ты боишься. Мы во всем разберемся. Баки приоткрыл было рот, собираясь что-то сказать, но с губ сорвался только легкий вздох. — На самом деле, ну. Мне пора спать, сэр. Уже. Ничего страшного? И непонятно, от чего стало больнее — от того, что Баки отказался, или от факта, что он попросил разрешения, как будто не мог распоряжаться своим свободным временем. За прошедшие выходные Баки ни разу не задал подобного вопроса. — Стив, Бак. Зови меня Стивом. — Да, Стив, — послушно отозвался Баки, но по сути ничего не изменилось — ни в интонации, ни в языке тела. Он просто заменил одно официальное обращение на другое. Он ушел, а Стив еще долго сидел, бессмысленно пялясь в телевизор и пытаясь сообразить, в какой момент все пошло под откос. _____________________________________ Баки свернулся в клубок посреди кровати и тут же вырубился. Чему удивляться — в течение дня у него не было времени подремать. Проснувшись, он первым делом решил, что опять проголодался. Втихаря пробираться на кухню, как выяснилось, не было смысла — Роджерса на диване не оказалось. Баки остановился посреди гостиной и некоторое время прислушивался, пока не услышал тихое дыхание в спальне. На верхней полке холодильника стояла накрытая тарелка. Сверху был прилеплен ярко-желтый стикер с именем Баки. Внутри оказался еще один стейк и мисочка с креветками, на этот раз — с чесночным соусом айоли, который Роджерс сохранил отдельно от основного лимонного соуса. Он всегда готовил что-нибудь ко второму ужину, чтобы тот отличался от первого. А еще до него наконец дошло, что Баки принципиально не разогревает еду, так что он не стал перекладывать мясо в посуду, пригодную для микроволновки, как делал первые пару дней. Баки тщательно обсосал косточку, разгрыз ее, чтобы высосать костный мозг. Потом сполоснул тарелки, загрузил их в посудомойку и с чувством выполненного долга отправился к себе в комнату. Но не успел он пересечь гостиную, как из спальни Роджерса донесся слабый стон. Дверь была приоткрыта, видимо, на случай, чтобы Баки мог заглянуть, если вдруг ему понадобится. Он сунул нос внутрь, открывая дверь пошире, и обнаружил, что Роджерсу снится кошмар. Он рвано стонал, и вся комната была пронизана запахами пота и страха. Подобравшись ближе, Баки отчетливо услышал, как быстро колотится его сердце. — Капитан, — прошептал он. Стоило ли пугать его еще больше? Иногда резкое пробуждение бывает хуже, чем сам кошмар. — Стив? Его не слышали. Баки осторожно забрался на кровать поверх одеяла. Приходилось продвигаться буквально по дюйму, чтобы не потревожить спящего. Наконец он разглядел выражение лица. Похоже, во сне Роджерс боролся с какой-то жутью: лицо его исказилось от страха, на лбу блестел пот. Все тело напряглось в попытке стряхнуть неизвестный ужас. Баки на автомате протянул руку и осторожно отвел прядь волос с покрасневшего лба. В этой комнате запах Роджерса чувствовался сильнее всего, от его тела исходила знакомая аура тепла, напоминая о ласковых прикосновениях. Это опьяняло, и Баки снова потянуло в сон, хотя сейчас очевидно было не время. Баки улегся на живот рядом с Роджерсом и уставился на него, не представляя, чем еще помочь. — Стив, тебе кошмар снится, — тихонько прошептал он. Будто в ответ послышался жалобный всхлип, голова Роджерса мотнулась в сторону. Тогда Баки уткнулся макушкой в его мокрую щеку и старательно заурчал. Роджерс хватанул ртом воздух и выдохнул имя Баки. А потом обнял его обеими руками и перевернулся, почти наваливаясь сверху. Баки вздрогнул от неожиданности, но продолжил урчать. Тогда Роджерс уткнулся лицом ему в ухо, сглотнул — и с облегчением выдохнул. — С тобой ничего не случится, я не допущу этого, — пробормотал он, стискивая Баки так отчаянно, что его голос отдавался где-то в груди. Роджерс был огромный, горячий и потный, но его объятия казались уютными и надежными. Баки редко чувствовал себя настолько защищенным. — Я обещаю тебе. А потом Роджерс поцеловал его в макушку и сжал так, что Баки крякнул. — Прости, я… ой, Бак! — вскрикнул он, окончательно просыпаясь. Ему пришлось основательно потереть глаза, чтобы разглядеть что-нибудь в темноте. — Прости, я… эм. Ты вообще откуда тут взялся? — У вас кошмар был, — честно ответил Баки. Пора было отсюда уходить, он приподнялся было на четвереньки, но Роджерс осторожно коснулся его плеча. — Ты можешь остаться, — предложил он очевидно быстрее, чем подумал. Потом потер указательным пальцем переносицу, собираясь с мыслями. — Ну, в том смысле, если тебе вдруг хочется. Вроде не такая большая разница, спать нам здесь или на диване, как думаешь? Баки смотрел на него некоторое время, в любой момент готовый скатиться на пол, но потом лениво перебросил хвост обратно, восстанавливая равновесие. — Думаю, небольшая, сэр. Роджерс заметно поморщился, будто пожалел о том, что спросил, и неловко почесал в затылке. — Слушай, я не требую. Не нужно оставаться только потому, что я вроде как приказал тебе… Нет, так дело не пойдет. Ладно. Роджерсу нравится, когда Баки называет его по имени, стоит этим воспользоваться. — Стив, — произнес он, заполняя неловкую паузу, которая возникла, когда Роджерс оборвал себя на полуслове. — Все нормально. Можно спать дальше. Баки потянулся всем телом, а потом свернулся калачиком возле бедра Роджерса поверх одеяла. В комнате было слишком жарко, чтобы укрываться, поэтому он только прикрылся сверху хвостом и прижался лицом к мягкой ткани пододеяльника. — Я буду охранять тебя. Баки уже почти уплыл в сон, когда что-то коснулось его хвоста. Он вздрогнул и проснулся. Подняв голову, он обнаружил, что Роджерс гладит его по всей длине спины, похоже, не приходя в сознание. Ощущение было довольно странное: легкое касание и следующее за ним натяжение, потому что влажная ладонь слегка приклеивалась к шерсти. Но по телу побежали приятные мурашки, и Баки расслабился. Потерся напоследок макушкой об одеяло рядом с ним и благополучно уснул. _______________________________ Стив проснулся до того, как прозвонил будильник. И почти сразу вспомнил, что случилось ночью. Баки разбудил его, спасая от жуткого кошмара, а потом уснул рядом. Стив осторожно приоткрыл один глаз и обнаружил, что Баки спокойно спит поверх одеяла. Он свернулся в клубок, обвившись хвостом. Рука Стива по-хозяйски сжимала густую пушистую шерсть. Между прочим, Баки разрешил ему прикасаться только к ушам, о хвосте речи не шло. Хвост для кошачьих — довольно интимная часть тела. Легкие Стива расширились, и он спешно закрыл лицо руками, чтобы не зевнуть слишком громко, но было поздно. Баки заерзал, но в итоге только развернулся из клубка и вытянулся в позе «французской девушки», футболка задралась, открывая живот. Потом Баки потерся ушами о мягкое покрывало, от души зевнул, сонно шмыгнул носом — и снова отключился. Стив молча любовался зрелищем, одновременно пытаясь сообразить, проснулся Баки или нет. Стив уже привык открывать глаза, чувствуя холодную пустоту на месте, где недавно был Баки. Лениво поднявшись с дивана, он как правило обнаруживал, что на кухне пыхтит кофеварка, а в душе шумит вода. Иногда Баки умудрялся к этому времени уже выйти из квартиры для ежедневного обхода здания. Они очень редко просыпались рядом, и еще реже — Баки спал в такой уязвимой позе. Сейчас его живот поднимался и опускался в такт медленному глубокому дыханию, и Стив откинулся на подушки, полностью погрузившись в наблюдение. Ему хотелось просыпаться так каждое утро. Но надолго его расслабленного состояния не хватило. Вспомнился вчерашний вечер, потом — туева хуча планов на будущую неделю, и в кишках будто дыра образовалась. Пресс-тур начнется сегодня. Первым делом они съездят в форт МакНейр, там предстоит пообщаться с двумя журналистами об условиях размещения будущих участников проекта. Стив честно старался подготовить Баки к бесконечным интервью, разговаривая с ним на разные темы, вкратце раскрывая все вопросы, которые могли задать ему в каждом конкретном месте, но уж больно быстро все раскручивалось. Стив сфокусировал взгляд на сонном лице Баки. Прошлой ночью он кое-что пообещал. Чтобы по-настоящему защищать Баки, стоило побольше узнать о том, что ему грозит. Хватит уже быть «человеком», то есть, бестолковым существом, которое «не видит» того, что видят кошки. — Парень, эй, — рука как-то сама потянулась погладить Баки по хвосту. Баки вдруг изогнулся и втянул носом воздух. Его хвост соскользнул с кровати, сообщая, что хозяин проснулся, и Стив тут же убрал руку. Потом Баки приподнялся на локтях и одарил Стива мутным взглядом, широко зевая. — Так рано, — пожаловался он. — Извини. Будильник прозвонит через полчаса, — Баки эта новость не слишком обрадовала. — Я тут подумал, может быть, нам стоит… прояснить ситуацию. До того, как вернемся на работу. Мне бы хотелось убедиться, что ты не… я верно понял, что ты… — Стив потер глаза, прогоняя остатки сна. Наверное, начинать утро со такой сложной темы было не лучшей идеей. — Я хочу увидеть то, что видишь ты. Расскажи мне о Пирсе и Золе. Чем там… пахло. Баки замер на несколько ударов сердца, смотря Стиву в глаза безо всякого выражения, но уши его шевелились — он думал. — Ладно, — наконец решил он и сел на кровати, подтянув колени к груди. Еще и хвостом сверху обмотался — кончик оказался поверх ступней, плотно прижатых к друг другу. Спина ссутулилась. По металлической руке прошла волна — вверх, потом вниз. Баки умудрился заснуть, не сняв перчатку. — Хм, это сложно объяснить. Хуже всего то, что Зола уже не пах… естественно. Как пахнут живые существа. Больше похоже на… — Баки скривился. — Вам когда-нибудь встречался запах, обжигающий лицо? Чтоб вдохнули — и сразу стало плохо? Стив весело фыркнул и тоже подтянул колени к груди, отзеркаливая позу Баки. — Я вырос в Бруклине, — напомнил он. — Конечно встречался. Влажный мусор, нагревшийся в летний день. Ист-Ривер во время отлива. Сточные канавы в Даунтаун Флушинг после того, как туда высыпали лед с рыбных рынков. Стив сглотнул, подавляя знакомую тошноту. И все-таки воспоминания вызвали у него ностальгию. Жаль, что они провели так мало времени в Старк Индастриз и не успели прогуляться по Нью-Йорку. — Вот это чувствуется как… даже если этого запаха уже нет вокруг, само воспоминание о нем болезненное, так? Будто разъедает глаза или в воздухе остается привкус. — Да, конечно, только давай не будем обсуждать вкус сточных вод в Нью-Йорке. Стив попытался улыбнуться, но шутка явно не удалась — Баки только опустил голову ниже, почти утыкаясь подбородком в скрещенные руки. — Так вот, для нас это не просто запах или вкус. Это… как чувствовать что-то, просто увидев его текстуру. Узнавать расстояние до предмета по звуку. Запахи рисуют нам картину мира, помогают… увидеть? — Баки нахмурился. — Это не совсем точное описание, но я не знаю, как еще объяснить. — Кажется, я понял, — медленно произнес Стив. — Когда я в последний раз проходил физиотерапию, восстанавливая мышцы после пересадки кожи, доктор заставлял меня стоять на одной ноге, закрыв глаза. Я-то думал, будет просто, но по ощущениям прошло лет сто, пока я научился стоять в такой позе, не заваливаясь на хрен в разные стороны. Услышав такую аналогию, Баки поднял брови, и на мгновение Стив подумал, что ошибся. — Ну да, — подтвердил Баки, а потом проворчал: — Да я вообще не понимаю, как вы на хрен не заваливаетесь без хвоста. Стив попытался сдержать смех, но его распирало изнутри, и в итоге вырвалось невежливое фырканье. Баки это развеселило. Похоже, лед между ними наконец-то сломался. Стив открыл было рот, чтобы попросить рассказать побольше, но тут запищал телефон. 6:30. Пора вставать, пресс-тур скоро начнется. _____________________________ После того, как прозвонил будильник, Баки тут же отправился в душ. Крем доктора Чо пришлось намазывать самостоятельно, но Баки старался как мог. Потом он отправился к себе в комнату, чтобы надеть форму, а в душ пошел Роджерс. График был расписан по минутам, шаг влево, шаг вправо — расстрел, а жаль, интересно было бы узнать, как далеко простирается Роджерсово любопытство на тему кошачьих способностей. Но у Зимнего Солдата Армии США есть задание, и его нужно выполнять, иначе Баки не видать свободы. Баки уставился на красную звезду и задумался, как вообще воспринимать это новое прозвище. Пресса окрестила его Зимним Солдатом, как будто он был единственным. По сути, недалеко ушло от КСС-о F5 (кот-спутник солдата, специализация: охотник, пятого ранга). Хотя выговаривать определенно легче. Вода в ванной перестала течь, и в тот же момент звякнул телефон, на который пришло очередное сообщение. Тони Старк прислал ссылку на Нью-Йорк Таймс с припиской «твой человек неплохо справляется. пока что». Пока загружалась страница, пришло еще одно сообщение: «комментарии не читай». _______ Пентагон анонсирует новую стратегию обуздания диких котов Вашингтон, округ Колумбия В минувший понедельник Пентагон предпринял важные шаги для сдерживания количественного роста одичавших котов, в которых превращаются бывшие военные. Раскрыта новая стратегия. Впервые открыто обсуждаются причины, по которым гуманоидные кошачьи оказываются на улицах после демобилизации с военной службы. Стратегия, представленная капитаном Стивеном Роджерсом из Комитета начальников штабов на пресс-конференции в Пентагоне, описывает шаги, которые администрация Пирса предпринимает в ответ на растущую среди населения озабоченность тем, что хорошо обученные и опасные коты возвращаются домой с многочисленных баз по всей России только для того, чтобы стать потенциальными участниками местных банд и вести преступный образ жизни. Предыдущая стратегия, опубликованная в 2013 году, была менее детальной. Она включала только дополнительные методы борьбы с кошачьими, такие, как спорный закон о намордниках. Эта версия была признана одной из самых неудачных. Согласно этой стратегии, исключения делались для кошачьих, лицензированных частными владельцами и заводчиками. Нечеткие критерии позволили множеству некастрированных самцов игнорировать этот закон. В течение следующих лет Черная Пантера активно вербовал себе сторонников среди враждебно настроенных самцов, что привело к росту числа совершаемых кошачьими преступлений и в конечном итоге — к гражданским волнениям, таким, как кошачий бунт в Нью-Йорке неделю назад. Однако решение президента Пирса о поддержке программы «Зимний Солдат» и утверждение бюджета в 6,2 млн. долл. США на содержание, переобучение и медицинское обслуживание демобилизованных котов отражает существенные изменения в политике администрации. Официальные лица годами считали, что у ЦКК достаточно ресурсов для удовлетворения особых потребностей котов, вернувшихся из зоны боевых действий, а именно: лечение серьезных травм, помощь инвалидам и частичная оплата дорогостоящей процедуры кастрации, которая необходима взрослым самцам для получения разрешения на работу. Теперь же г-н Пирс и его администрация начали подробно описывать возможности, благодаря которым государство может заботиться о котах напрямую: координация действий с ЦКК, недавно созданный отдел Департамента по делам ветеранов и наконец — щедрая помощь Старк Индастриз. Компания подписала эксклюзивный контракт на создание протезов для котов, которые потеряли конечности во время боевых действий. При этом не было ни словом упомянуто о важной роли, которую сыграла Япония в обучении и предоставлении ресурсов для развития программы КСС. Выступая в Пентагоне, капитан Роджерс сообщил, что Пентагон, равно как Белый дом и Госдепартамент, высоко оценивают вклад, который кошачьи внесли в защиту интересов США с момента появления программы КСС после Второй мировой войны, а также подчеркнул важность внимательного отношения к кошачьим дома и на улице. «Мы обнаружили, что военные архивы и файлы ЦКК, создающиеся для каждого кошачьего, проходящего через эту систему, не синхронизируются должным образом, из-за чего теряется важная информация о котах, которые всю жизнь посвятили служению стране», — подчеркнул он, добавив, что причина этого в «устаревшем отношении, унаследованном от людей, которые восстанавливали популяцию кошачьих в США после глобального вымирания в позапрошлом веке». И теперь «тщательно отобранная команда чиновников Министерства обороны» «последовательно разрабатывает программу устранения возможных недостатков системы». Однако никто из представителей администрации не упомянул, что недавние протесты в Нью-Йорке — очевидный признак того, что стратегия несколько запоздала. Лидер этих протестов, Черная Пантера, до сих пор находящийся в розыске, приобретает популярность даже среди домашних кошек. В социальных сетях последовательно создается для него позитивный имидж. Однако при этом в администрации президента предложили усилить ограничение присутствия гуманоидных кошачьих в общественных местах без намордников, а также приняли жесткие меры для запрета кассовых аппаратов, не сканирующих код лицензии, что очевидно противоречит новой политике отношения к кошачьим. Роджерс поспешил отклонить связь проекта «Зимний Солдат» с недавними постановлениями г-на Пирса, сославшись на способность президента соблюсти баланс безопасности как для кошек, как и для людей. По его словам, будущие Зимние Солдаты получат «много новых возможностей стать здоровыми членами общества, такими же полезными и лояльными стране и ее гражданам, какими они были во время службы в армии». Первый гуманоидный кошачий, участвующий в проекте, был представлен в конце пресс-конференции и продемонстрировал последнюю разработку протеза конечности от Старк Индастриз. Отобранный за «образцовую службу» и по причине «настоятельной необходимости» первый Зимний Солдат — крупный породистый кот, ранее проходивший службу на Сахалине. В течение следующих пяти недель «Баки» будет путешествовать по стране в рамках пресс-тура, в полной мере пользуясь всеми преимуществами первого Зимнего Солдата Армии США. _________ Что ж. Хоть имя не переврали, и на том спасибо. Помнится, в какой-то статье его обозвали Бакаем. Что характерно: публикуя новости о кошачьих, журналисты в основном рассуждали о том, как это повлияет на людей, польза для самих кошачьих, если и упоминалась, то обычно приукрашивалась. К примеру, проект «Зимний Солдат», с точки зрения прессы, поможет обуздать диких самцов, и благодаря этому в городах снизится количество преступлений. Никто не писал о том, сколько котов после возвращения из России оказывается в полной нищете, сколько умирает в Красных комнатах по всей стране только потому, что у них нет денег на процедуру кастрации, без которой не получить нормальную работу, сколько страдает от инвалидности, потеряв руку, как Баки. Разумеется, в статьях не писали о подпольной кастрации, после которой коты приходили в себя неделями, а если совсем не везло — просто истекали кровью в подвале какой-нибудь общаги. Никто не упоминал, насколько на самом деле беззащитны эти коты, скольких похищают и продают за границу, в страны, где люди носят хвосты как модные аксессуары. Когда они служили в армии, каждый кот знал: во время стычек России с Китаем лучше умереть, чем попасть в плен, хотя никогда не обсуждалось, почему. Баки быстро учился на улицах Нью-Йорка. Однажды кто-то предложил ему тысячу долларов за хвост, и Баки даже задумался бы над этим предложением, не потеряй он до этого руку. Остаться без двух конечностей сразу — верная смерть. По спине побежали мурашки, по хвосту прошла волна. Лучше умереть, чем отрезать себе половину позвоночника. Баки буквально рухнул на кровать, схватившись за живот: паника в нем раздувалась как воздушный шар, набитый тараканами, тараканы расползались из него, проникая в самые уязвимые места. На лбу и в подмышке выступил пот, зубы застучали от несуществующего холода. Кончики пальцев онемели, причем металлические тоже, хотя там не было живых нервов, а кончика хвоста Баки не чувствовал вообще. — Капитан, — из последних сил проговорил он, но голос сорвался в хрип. Баки сполз на пол, неприятно ударившись задницей, хвост свалился рядом как толстый канат. — С-стив… — вытащили из него будто клещами. Баки обхватил себя руками, комната так и норовила опрокинуться. Это плохо. Дверь закрыта, а человеческий слух слишком слаб, чтобы услышать, что происходит за стенкой. Он наверняка у себя в спальне, одевается, но Баки не мог двинуться — руки и ноги словно цементом залило, и тот с каждой секундой все сильнее застывал. Что за хрень с ним творится? Почему отказывает тело? Что-то случилось с имплантом Старка? Его парализовало? Доктор Чо предупреждала о возможных побочных эффектах, в том числе и об этом, если во время операции что-то пошло не так. Да что ж тут, блядь, так холодно, а?! — Баки? Ты завтракать собираешься? — раздался голос Роджерса из кухни. Баки изо всех сил попытался ответить, но ничего не вышло. То ли Роджерсу стало интересно, то ли терпения не хватило, то ли он сраные мысли читать научился, но через полминуты его голос послышался уже в гостиной. — Бак? Ты… ээ. Парень, у тебя все нормально? Негромкий стук в дверь. Ну же, Роджерс. Справься уже с этим! Дверь чуть скрипнула, приоткрывшись на несколько дюймов, показалось улыбающееся, порозовевшее лицо. — Бак, ты тут? Ох, бля… — через секунду Роджерс свалился рядом на колени и обхватил лицо Баки ладонями. — Бак? Что такое? Но эти ладони врезались в голову как ножи, челюсть Баки заклинило намертво. Он вздрогнул так сильно, что в шее что-то хрустнуло, а потом позвоночник перестал держать, будто из него выдернули все нервы и высосали мозг. Даже боли уже не чувствовалось. — Баки! Я звоню в медцентр ЦКК. — Н-нет, — выдавил Баки сквозь стиснутые зубы. — Я не знаю, что еще сделать! — Роджерс был в панике: глаза широко распахнуты, он отчаянно всматривался в лицо Баки, пытаясь найти ответ, что же случилось. Работала только одна рука, и этой рукой Баки изо всех сил вцепился в форменную рубашку Роджерса. — Д-держи. К счастью, этого Роджерсу хватило. Он притянул Баки к груди, обвил сильными руками плечи и сжал затылок ладонью. — Я держу тебя. Ты в безопасности. Я обещал тебе безопасность. В глазах горели слезы, и Баки хватанул ртом воздух, словно вынырнул из воды. Кончики пальцев и хвост заметно покалывало — ощущения возвращались. — Стив, — он сглотнул, — я не знаю, что со мной не так. — Ты в безопасности, — повторил Роджерс, на этот раз настойчивее. Он отстранился настолько, что можно было разглядеть его лицо. Баки заметил на нем дорожки от слез. — Ты в безопасности. Я обещаю. Крепкие объятия вдруг показались душными, и Баки вырвался из них. А Роджерс так и сел на пол, совершенно растерянный, но Баки уже поднимался на ноги. От прилива энергии кружилась голова, на языке почти чувствовался вкус электричества — словно розетку лизнул. Кошмарная паника прошла так же быстро, как и возникла, оставив Баки дрожать и мучительно пытаться восстановить дыхание. — Я не знаю, что это было. Сейчас уже лучше. Роджерс вытер мокрые глаза и шмыгнул носом прежде чем подняться. — Нам придется отвести тебя в ЦКК, Бак. Только чтобы… — Нет! — Баки чуть не разрыдался, и Роджерс удивленно моргнул, рот его приоткрылся. — Честное слово, со мной все хорошо. — Мы должны проверить, что с тобой случилось. Может, имплант начал сбоить или ты заболел. Роджерс оглядел комнату, словно ища ответ, потом зарылся пальцами одной руки в волосы. Вторая рука сжимала живот. У него тоже болело? — Баки, это серьезно. Баки только помотал головой, потому что других аргументов в голову не приходило. Он стоял так близко, что мог разглядеть, как быстро бьется венка у Роджерса на шее. Глаза красные, взгляд диковатый. Роджерс не издевался, ему на самом деле было страшно. Но его будет просто убедить, если сделать все правильно. — Стив, пожалуйста, — Баки шагнул в личное пространство Роджерса и потерся ухом о его широкую грудь. Хвост обвил их обоих. Роджерс вздрогнул было, но потом очнулся и обнял его. Сейчас это снова было приятно и совсем не душило. — Я не могу вернуться туда. Ну пожалуйста? Мы можем сходить куда-нибудь еще? — Это единственный центр кошачьей медицины в Вашингтоне, — возразил Стив, но было заметно, что он сомневается. — Если… в пятницу у нас по плану посещение Ветеранского центра. Я могу позвонить майору Уилсону. Придется немного сместить график. Предполагалось, что мы встретимся там с журналистами, но у них есть хороший специалист по кошачьим. Так будет нормально? Нет. — Да, — выдохнул Баки в рубашку Роджерса. — Тогда ладно, — мягко сказал он и погладил Баки по загривку. — Я позвоню рядовой Лорейн. Она с этим разберется. __________________________________ — Я уже поговорил с Лорейн, — заявил Стив, когда выяснилось, что Сэм недоволен отвлечением внимания журналистов от форта МакНейр. — Она только что сообщила им, что планы изменились. Оба не против, осталось только получить согласие Ветеранского центра. Сэм тяжко вздохнул, очевидно соглашаясь, потом застонал, сообразив, что продолжать спор не имеет смысла. — Доктор Симмонс прилетела прошлой ночью из Великобритании. Я узнаю, готова ли она приехать, но ничего обещать не могу. Если вдруг нет, обычный врач может проверить состояние жизненно важных органов и взять анализ крови. Если кое-кто в это время посидит на месте. Стив перевел дыхание и прижал веки кончиками пальцев. — Спасибо, Сэм. Ты нас просто спасаешь. Он категорически отказывается возвращаться в ЦКК, я не представлял, что можно сделать. — Отказывается, да? — голос Сэма был усталым, но в нем отчетливо слышался сарказм. Такой подставы Стив не ожидал — обычно ему искренне сочувствовали. — И как винить его за это? Там собирались… — Стив понизил голос и развернулся спиной к коридору, будто так Баки слышал его хуже. — Они собирались усыпить его, Сэм. — Стив, я в курсе, — очень терпеливо сказал Сэм. — А еще я в курсе, что этот кошак веревки из тебя вьет. — Прости, что? — Забей, чувак. Да просто… забей. Я позвоню доктору Симмонс, — последовала пауза. Похоже, Сэм тщательно подбирал выражения. — Стив, не переживай. Мы позаботимся о нем. Стоило сразу разобраться, выяснить, какого черта Сэм имел в виду, но сейчас главным было другое. Сначала нужно помочь Баки. — Спасибо, Сэм. Я твой должник. — Пятикратный. Ты мой должник уже пять раз, не меньше. _____________________________________ Мир чувствовался как сквозь вату. Не полное отсутствие ощущений, будто из тела вынули все кости и нервы, а тупое безразличие. Тело словно упаковали в огромный намордник. По дороге в ветеранский медицинский центр Баки успел задремать. Проснувшись уже на парковке, он почувствовал себя намного лучше. Но, судя по напряженной челюсти Роджерса, черта с два удалось бы убедить его отвести Баки назад, не зайдя по дороге к врачам. Сотрудники приемного отделения смотрели на него с любопытством. Это было совсем не похоже на ЦКК, там его тянули во все стороны, дергали и раздевали совершенно равнодушно, с легким оттенком презрения. Человеческие доктора центра отнеслись к нему холодновато, но без злобы. Кто-то поинтересовался у Роджерса, куда вставлять термометр, и тот прошипел сквозь зубы: — В рот ему, идиот несчастный! Баки до всей этой суеты дела не было. Он не обращал внимания, кто что говорит, на вопросы отвечал через раз. Сейчас ему хотелось просто найти темный угол, свернуться там калачиком и как следует вздремнуть, подальше от человеческих рук, человеческих глаз и странных медицинских запахов. Наконец появилась доктор Симмонс и представилась медиком-специалистом по гуманоидным кошачьим. Туман начал понемногу рассеиваться. Баки отвел взгляд от стены, в которую, оказывается, пялился, и обнаружил, что их оставили вдвоем. — Где Стив? — спросил он, потом одернул себя и попытался снова: — Где капитан Роджерс? Доктор Симмонс улыбнулась, тактично не обратив внимания на оговорку. Ее каштановые волосы были кое-как собраны в конский хвост, а на белом халате значилось имя другого человека. Она выглядела моложе всех докторов, которые попадались Баки до этого. — В комнате ожидания, — голос ее звучал устало. — Тебе будет удобнее, если он посидит рядом? Баки задумчиво обвел взглядом комнату. Небольшое помещение, посредине — смотровая кушетка, на котором сейчас сидел Баки, подмяв под себя одноразовую бумажную подложку. Маленький стеллаж с медикаментами, табуретка на колесиках задвинута под раковину, с потолка на кронштейне свисает компьютерная рабочая станция. На стенах развешены ламинированные плакаты, демонстрирующие человеческую анатомию, возле двери — деревянная стойка с буклетами. Окон не оказалось вообще. — Нет, мэм, — решительно сказал Баки. Если проблема окажется серьезной, Роджерс может запаниковать. — Как пожелаешь, — отозвалась она. — Называй меня Джеммой. Может, начнем с описания симптомов? — Капитан Роджерс все рассказал во время регистрации. Баки не то, чтоб было лень повторять, просто не хотелось, чтобы кто-то обнаружил противоречия с официальным отчетом. Да он уже и сам толком не помнил подробностей и хотел только, чтобы все осталось позади. — Я знаю, и это прекрасно — он так помогает вам. Но я хочу услышать, что произошло с вашей точки зрения. Что интересно, она не собиралась ничего записывать, а когда уселась на низкий табурет, оказалось, что Баки смотрит на нее сверху вниз. Такая миниатюрная. Обычно врачи нетерпеливо нависали над ним, а не смотрели с мягкой улыбкой. — Итак. Баки, ты помнишь, что делал перед тем, как началась атака? Атака? Баки как раз смотрелся в зеркало, но неужто ей интересны такие подробности? — Я стоял в своей спальне. — Есть хотелось? — Да. Мы еще не завтракали. Я… я как раз закончил одеваться, — Баки положил руку на грудь и вдруг с удивлением понял, что ее не закрывает бронежилет. Только мягкая рубашка-хенли с закатанными до локтя рукавами. Кажется, она принадлежала капитану Роджесу. — Не в это. Я был одет в свою форму. Посмотрел на себя в зеркало и потом… мне стало плохо. Доктор Симмонс кивнула. — Я читала: капитан Роджерс сообщил об ускорении пульса и затрудненном дыхании, — Баки тоже кивнул, мельком удивившись, зачем она спрашивает подтверждение. — Вам было очень жарко или очень холодно? Это уже что-то новенькое. — Холодно. Но меня бросило в пот. — А что насчет импланта? — она указала рукой на стык металла и кожи, видневшийся в широком вырезе хенли. — Он вышел из строя? Боль, неконтролируемые движения? — Нет, мэм. Доктор Симмонс внимательно смотрела на него, но Баки не стал поправлять себя. Еще не хватало называть доктора-человека по имени. — Принимающий врач отметил учащенный пульс, но сто восемьдесят ударов в минуту это средний показатель для гуманоидных кошачьих вашего размера, — она достала из кармана небольшую световую ручку. — Давайте проверим зрачки, если вы не против. Хорошо? На самом деле Баки не хотелось, чтобы ему светили в глаза, но кого волнуют его проблемы? — Гм. Да, мэм. Луч ударил сначала в один глаз, потом в другой. — Следующее. Могу я посмотреть ваше горло? — Да, мэм. — Уши? — Да, мэм. — Прошу прощения за холодные руки, — предупредила она с улыбкой. — В это время года в Вашингтоне воздух студеный, не так ли? — вряд ли ее интересовал ответ. Она как раз отгибала уши Баки и рассматривая череп. — Красивая расцветка, Баки, — пробормотала она и коснулась пальцами шерсти на загривке, прямо под линией волос. — Здесь болит? Большинство проверок почему-то ограничивались вопросами. Доктор Симмонс мимоходом делала ему комплименты и спрашивала о напряжении и болезненных ощущениях. Не болело, однако, нигде. Потом она послушала сердцебиение на груди и на спине, заставила сделать несколько глубоких вдохов, осмотрела шрамы и позадавала вопросы об импланте. Она спрашивала разрешения прежде чем коснуться каждой части тела, а перед тем, как прикоснуться к основанию хвоста, уточнила дважды. Она водила большим пальцем по хребту, пока Баки стоял на четвереньках, а потом прямо. Наконец ему разрешили сесть на место. — Похоже, все жизненно важные органы у вас в норме, — доктор Симмонс удовлетворенно кивнула. — Заметна определенная нехватка витаминов, но со времен последнего анализа, взятого в ЦКК, стало явно лучше. Похоже, капитан Роджерс хорошо о вас заботится. И еще один вопрос. Немного личный, если вы стесняетесь — можно на него не отвечать. О чем вы думали прямо перед тем, как стало плохо? Баки закусил нижнюю губу. Думал о том, как чуть не продал свой хвост. О голодной смерти. О Красной комнате. — Ни о чем. Доктор Симмонс впервые нахмурилась, и Баки отвел взгляд. — Я провела немало времени среди кошек, вы знаете. Удивительно, что эволюция пошла сразу двумя путями, создав такие разные виды как люди и кошачьи. С научной точки зрения это кажется невозможным. Я уверена, что люди гораздо меньше знают о кошках, чем можно предположить. Я разбираюсь в языке вашего тела лучше, чем большинство людей. Я наблюдаю в первую очередь за хвостом и ушами, часто даже не приходится спрашивать, голоден мой пациент, болен или устал, — она спокойно пожала плечами, — или скрывает что-то от меня. Баки бросил взгляд на дверь, изо всех сил вслушиваясь. Насколько далеко сидит Роджерс? — Я не хочу беспокоить капитана Роджерса. Я образцовый кандидат его проекта. Ему пришлось многим пожертвовать ради меня. Доктор Симмонс посмотрела на него в недоумении. — Почему вы так уверены, что капитану Роджерсу передадут каждое ваше слово? Черт побери, где они такого доктора откопали? — Капитан Роджерс — мой хранитель. Вы обязаны рассказать ему о моем здоровье и состоянии. Он имеет право знать. — Пусть он ваш хранитель, но я — ваш врач. Вы официально считаетесь ветераном. А это значит, что действует закон о врачебной тайне, — она сделала паузу, но очевидно увидела, что Баки аргументы не убедили. — Если вас это беспокоит, я не буду записывать ответ в медицинской карте. Баки колебался еще секунду, но потом все же признался: — Я думал о смерти. У доктора Симмонс отлично получалось нейтральное выражение лица. Только брови приподнялись. — Даже так? О смерти в бою? В России? — Нет. В Нью-Йорке. На улице, — Баки опустил взгляд на хвост, который лениво болтался туда-сюда, будто играя со свисающей полоской бумаги. — Я потратил свои увольнительные, а заработать денег не мог. Еду отказывались продавать без лицензии. Кто-то предложил мне тысячу долларов за хвост. Я отказался, — зачем-то добавил он, хотя наличие хвоста говорило само за себя. — Я даже не задумался об этом всерьез. Такая ерунда. С тех пор прошло несколько лет. Доктор Лукин пообещал отрезать хвост после того, как Баки умрет в кресле, в Красной комнате, и это почему-то пугало больше, чем смерть как таковая. Он часто вспоминал об этом. — Такая ерунда. — Теперь я поняла. Начнем с того, что это не ерунда. Вы перенесли тяжелую травму. Я работала с кошками, которые отрезали себе хвосты, это чревато серьезными последствиями. Так же, как потеря руки, — добавила она и легко коснулась металлического запястья. — Вы беспокоитесь об этом, вам кажется, что потеря хвоста равносильна смерти. Этот страх нельзя назвать иррациональным. Полагаю, у вас случилась паническая атака. Баки покачал головой. Чушь собачья. — Я не какой-нибудь котенок-трусишка. — Это не делает вас котенком-трусишкой, — возразила она, смягчая американский слэнг британским акцентом. — Речь о том, что у вашего тела развилась физиологическая реакция на психологическую проблему. Баки не представлял, что можно на это ответить, поэтому промолчал. Она пытается доказать, что у него проблемы с головой? Там что-то сломалось и доктора не смогут это исправить? Пусть капитан Роджерс и не отправит его в Красную комнату, но он должен узнать об этом. — Ах, вас опять выдают уши, — доктор со значением подняла палец, будто услышала, как прозвенел звонок. — Я вижу, что вы слегка паникуете по этому поводу. Не стоит, я прошу. Для того, кто пережил подобную травму, такая ситуация, к сожалению, нормальна. Именно поэтому общее название этого явления «постравматическое стрессовое расстройство». — У котов такого не бывает, — что еще за фигня? — Трусам никогда не стать хорошими солдатами. — Баки, у многих солдат развивается ПТСР, — возразила доктор Симмонс. — У солдат-людей, в первую очередь. Боюсь, это цена, которую нам приходится платить за безопасность страны и короны. Баки поднял бровь, представив «корону», которую ему полагалось защищать, но извинений не последовало. Откуда, блин, они взяли этого доктора? Очевидно, из Англии, но сколько Баки попадалось англичан — ни один из них не вел себя как доктор Симмонс. Какая разница, он все равно не может вернуться к Роджерсу и заявить, что у него ПТСР. Какой-то слишком пафосный диагноз. Будто он требует особого отношения только потому, что не в состоянии контролировать собственные мозги. Сколько ни объясняй в медицинских терминах, суть не изменится: он боится того, чего не существует. Это называется "иррациональный страх". То есть, у него нет уважительной причины. — Вы… вы не скажете капитану Роджерсу? — Это останется между нами, совершенно точно. Но если вы захотите обсудить это с ним, уверена, он выслушает. Баки кивнул и начал сползать с кушетки, решив, что пора уходить. Доктор Симмонс тоже поднялась со стула. — Баки, послушай. Некоторые люди испытывают паническую атаку один раз за всю жизнь. Таким очень повезло. В других случаях все становится хуже и хуже, пока пациент не начинает решать эту проблему. К сожалению, я не специалист в психиатрии, но я знаю, что у вас, как у кошачьего, уникальный жизненный опыт, который люди не способны оценить и понять. Если хотите, я свяжусь с коллегами в Кембридже, они как раз специализируются на… — Нет, спасибо, доктор, — быстро ответил Баки, отступая к двери. — Я понял проблему. Буду над ней работать. Самостоятельно. Можно идти? На мгновение показалось, что доктор Симмонс собирается остановить его, но она только вздохнула. — Конечно. Приятно было познакомиться с тобой. Баки не попрощался в ответ. Потому что странно было слышать эту фразу от врача, и он понятия не имел, что котам положено отвечать в таких случаях. Роджерс стоял спиной к нему на другом конце зала ожидания и тихо разговаривал с майором Уилсоном. — Я просто хочу знать, почему ты так сказал, — Баки не слышал начала разговора, соответственно, понятия не имел, о чем речь. — Между нами в последнее время творилось что-то странное, но я считал, что это просто… Роджерс оборвал фразу, когда увидел, как Уилсон кивает идущему навстречу Баки. Обернувшись, он так широко улыбнулся, что у Баки аж хвост дернулся. — Баки. Ты… как ты? Где твой врач? — Я… — можно было бы сказать «не знаю», но наверное Роджерс хотел обсудить с ней диагноз. — Она до сих пор в кабинете, я думаю. — Что она сказала? Лицо Баки загорелось от стыда. Как такое объяснить? Доктор Симмонс доказывала, что отвечать на такие вопросы он не обязан, но Роджерс спросил прямо. И что теперь? Сделать вид, что не слышал? — Она сказала, что это была паническая атака. — О, — только и произнес Роджерс. Комментариев не последовало. Майор Уилсон обернулся через плечо. — Слушай, Роджерс, мне еще на работу добираться. А то дело мы потом обсудим. — Ага. Конечно, потом. Спасибо. Извини за все это. Майор Уилсон демонстративно вздохнул. — Пятикратный должник, Роджерс. Пять раз. Уилсон открыл было дверь в приемную, но Баки окликнул его. — Майор Уилсон. Роджерс переводил с одного на другого удивленный взгляд, будто его пугал сам факт, что Баки обратился к кому-то еще в его присутствии. — Гм. Спасибо. За все, что вы сделали для меня. Майор Уилсон посмотрел на Роджерса, будто тот мог объяснить ему, что происходит, но тот только ухмыльнулся. Пришлось ему все-таки взглянуть на Баки. — Всегда пожалуйста, — четко ответил он и снова развернулся к двери. Наверное, он тоже не знал, что говорить, когда кот нарушает негласные правила. Баки решил: надо было сказать доктору Симмонс, что он тоже рад с ней познакомиться. — Нас ждут два журналиста, — говорил тем временем Роджерс. — Предполагалось, что они поинтересуются твоим мнением о казармах для Зимних Солдат в форте МакНейр, но раз уж мы здесь, думаю, речь пойдет о твоем здоровье и услугах Ветеранского центра. Тебе не нужно рассказывать им о своем диагнозе, — Роджерс потер подбородок и сформулировал иначе: — Ты вообще ни с кем не обязан этим делиться. Это останется между нами и твоим врачом. — Ладно. Доктор Симмонс все-таки ужасно наивная, раз решила, что Баки не обязан докладывать о своем здоровье капитану Роджерсу. В зале ожидания окна имелись, сейчас за ними можно было разглядеть журналистов, которые ждали, пока до них дойдет очередь, уткнувшись в телефоны. — Если ты не готов к этому, — Роджерс положил было ладонь на дверь, но так и не толкнул ее, — в смысле, если ты не чувствуешь себя готовым, мы можем все отменить. Сейчас самое важное — это твое здоровье. Баки такой вариант не устраивал. — Если отменить, они решат, что я заболел, — возразил он, глядя на руку, скрытую мягкой кожаной перчаткой. — Ничего страшного. Я скажу, что возникли проблемы с адаптацией организма к импланту. Фантомные боли. Они начнут задавать вопросы о протезе и забудут об остальном. — Так и быть, — не слишком уверенно согласился Роджерс. — Кстати. Не нужно подробно рассказывать о контракте Министерства обороны и Старк Индастриз. В четверг у нас эксклюзивное интервью с Форбс, — он помолчал немного. — Но ты уверен, что не хочешь отменить встречу? Всякое случается, это нормально. Баки пошевелил челюстью прежде, чем ответить: — Со мной все в порядке, сэр. Стоило один раз упомянуть о панической атаке, и Роджерс теперь носится с ним, как курица с яйцом. Окажись проблема в импланте, он бы так не перестраховывался. Баки во что бы то ни стало нужно было доказать, что он ничего не боится. Особенно после всех приключений с Пирсом, воспоминаний о Золе и прочей дряни, которая заставила Роджерса беспокоиться за него. Вдруг мозг проснулся: все точки соединились и нарисовалась цельная картина случившегося. Баки так охренел, что не сразу начал отвечать на заданные журналистами вопросы. Но Роджерс внимательно наблюдал, пришлось срочно включаться в разговор — в полном соответствии с выданными инструкциями. Не так уж сложно оказалось расписывать вымышленные фантомные боли, хотя мысли снова переключились на полученное откровение. Брок сказал ему, что Зола напал на Уорда, и после этого Уорд перестал быть собой. Уорд солгал о случившемся, настаивая, что чудовище под маской швейцарского доктора — выдумка глупого кота. Капитан Роджерс не попал в ловушку в лифте, но тварь напала на него, шрам остался как доказательство. Этот шрам Баки осматривал, желая убедиться, что Роджерс не изменился. Одно из доказательств: у существа, способного мгновенно залечить дыру от мачете, не останется никаких шрамов. Однако почему-то вспомнилось щупальце, огрызок которого Баки вытащил из бедра Роджерса прежде, чем высосать яд. Сердце сдавила ледяная рука, оно робко забилось только тогда, когда Баки увидел улыбку Роджерса — тому нравилось, что журналисты получают вежливые и подробные ответы на свои вопросы. На какое-то замечание Баки ответил экспромтом, и Роджерс поднял большие пальцы, ужасно гордый за него. Баки улыбнулся в ответ. Его мысли никто не прочитает. Капитан Роджерс, Стив — лучший из знакомых Баки людей. Человек, за которого стоит умереть, человек, стоящий всей нервотрепки с Зимним Солдатом, но тот ли это Стив, которого он знал на Сахалине как капитана Роджерса? Только один кот сумеет ответить Баки на этот вопрос. Вот только они терпеть друг друга не могут. ____________________________________ В четыре часа после полудня они наконец-то добрались до дома. Первое, что сделал Стив — приготовил для Баки горячее сладкое молоко. По дороге домой он замечтался было о горячем какао с зефирками, но потом мысленно хлопнул себя по лбу: кошкам нельзя шоколад. Хотя зефира он все же насыпал. Они уже выяснили, что у Баки неприлично высокая толерантность к сахару. Баки взял предложенную кружку и уставился на нее в замешательстве. Похоже, он не представлял, что делать с этой субстанцией. — Попробуй, — подсказал Стив. — Когда я был… в общем, у меня когда-то тоже были проблемы с регулировкой температуры тела. И мама готовила мне горячее какао с зефиром, даже если на улице было жарко. Оно всегда помогало. — Сомневаюсь, что это так уж необходимо, сэр, — тихо произнес Баки, сжимая кружку обеими ладонями. Металлические пальцы потирали округлый бочок, похоже, Баки проверял их чувствительность к теплу. — Подожди здесь. Стив отправился в коридор. Открыв шкаф для белья, он достал дополнительное одеяло, которое обычно использовал в самое холодное время года, принес его в гостиную и набросил Баки на плечи. — Вот. — Мне не холодно. Баки и вправду выглядел не слишком довольным: одно ухо примято одеялом, второе вызывающе торчит. — Бак, дело не в том, холодно тебе или нет. Тут важно ощущение… ну, уюта. Того, что о тебе заботятся. — Уют, — Баки стянул одеяло с себя и бросил его на спинку кресла. — Я отлично себя чувствую, сэр. Итак, они снова вернулись к обращению «сэр». И это после того, как с утра они проснулись вместе на одной кровати. Что такого случилось сегодня? Стив задумался над этим, наблюдая за Баки. Тот, в свою очередь, медитировал на пар, струящийся из чашки. Какое-то время они сидели на диване в неприятной тишине, пока Баки наконец не решился сделать глоток. — Я… не чувствовал себя «отлично» со времен Сахалина, — сообщил Стив потолку, используя то же слово, которое до этого употребил Баки. — Когда я вернулся, у меня случались… Ну, я просто… В той дыре было ужасно темно. Невозможно уснуть, когда внутренняя часть твоих век напоминает о самом страшном событии в жизни. Я обливался потом так, что простыни можно было выжимать, а… — голос бессовестно подвел. Горло, кажется, распухло изнутри, пришлось несколько раз сглотнуть. Помогло, но не до конца. — В общем, как-то так. В первый раз, когда я напился, в смысле, по-настоящему напился, я проспал двое суток. Конечно же, я не явился на службу и за это заработал первый выговор от полковника Дэнверс. После этого до меня дошло, что пьяным жить гораздо проще, чем трезвым, и… — Стив откашлялся, — так и покатилось. Если кто-то не чувствует себя «отлично», ничего уникального в этом нет. — Поэтому вы приняли повышение от своего отца? Вместо того, чтобы засунуть ему в задницу? Стив рассмеялся. Баки в последнее время выражался более откровенно, чем раньше. — Вроде того. У меня было два варианта: или так, или меня выгонят с позором. После того, как я эээ… — серьезно, он собрался в этом признаться? — напился в хлам и обоссал дверь в кабинет полковника Дэнверс. — Я вам не верю, — сухо отрезал Баки, и Стив снова рассмеялся. — О, так и было, можешь не сомневаться. А еще мне до конца жизни запрещено посещать центральное отделение ЦКК в Нью-Йорке. Баки удивленно поморщился. — Зачем туда ходить вообще? — Я искал тебя. Он с хмурым видом повел плечами. — Если мне не изменяет память, я никогда там не был. В Бруклине есть отдельный филиал. Я отмечался в нем. — …твою ж мать, — пробормотал Стив, качая головой. Он знал, что у ЦКК в Нью-Йорке не меньше дюжины филиалов в разных районах, и проверил каждый хотя бы по разу. Мысль о том, что он мог бы найти Баки в одном из них, но пропустил, резанула по сердцу. — Что ж. Эти мудаки из Нью-Йоркского управления радостно доложили полковнику Дэнверс, что я их достал. И мне влепили второй выговор. К тому времени, как я обоссал ту несчастную дверь, я и так был на полпути к тому, чтобы остаться без погон. — А потом ваш отец предложил должность в Вашингтоне? Поэтому вы сюда переехали? — Да, именно поэтому я и переехал. К слову, эта квартира тоже принадлежит ему, — Стив откинулся на спинку дивана и широким жестом обвел помещение вокруг себя. — Я жил собственной жизнью, а потом все просрал, и пришлось вернуться под его опеку. Аккуратный и красивый офицер из Комитета начальников штабов, точно такой, как хотелось генералу Роджерсу, кукла из коллекции G.I. Joe. — Ладно, — Стив резко выдохнул и поднялся с дивана. Хотел утешить Баки, а вместо этого сидит и ноет. — Я буду готовить ужин. Поесть — это всегда полезно. Нарезать и обжарить в стеклянной посуде брюссельскую капусту с беконом, сварить картофель, обмазать специями двух цыплят заняло не так уж много времени. Баки ел очень много мяса, приходилось каждый раз придумывать, чем бы разнообразить меню — Стив знал не так уж много рецептов. Вскоре в духовке запекались два цыпленка: один с лимоном и розмарином, другой фаршированный шпинатом и грибами. Краем глаза Стив то и дело поглядывал на Баки, но тот упорно читал что-то в телефоне. В один прекрасный момент пустая кружка оказалась на журнальном столике, а Баки мирно спал, свернувшись в клубок. Итак. У Баки случилась паническая атака. Это было ожидаемо: нетрудно заработать ПТСР после таких приключений — сначала на Сахалине, потом живя на улице, а напоследок угодив к доктору Лукину. Официально считалось, что психических заболеваний у кошек быть не может, Стив ни разу не слышал о кошачьих психологах и психиатрах, но, может, где-то они и существуют. Армейские собаки — и те после боя чувствуют стресс. Баки проснулся аккурат к ужину. Они поели в относительной тишине, а потом, к удивлению Стива, Баки улегся рядом с ним на диван. Стив позволил ему устроиться у себя на коленях, ни разу не дотронувшись, а потом осторожно опустил ладонь ему на талию. — Так нормально? — спросил он, и Баки кивнул ему в рубашку. От этого ощущения в животе запорхали бабочки, но их пришлось проигнорировать. — Подозреваю, что тебе хотелось бы еще поспать, но если вдруг… Я хотел бы узнать больше о Пирсе и Золе. Запах, который ты почувствовал вчера. Хочу понять, как ты это ощущаешь. Баки молчал так долго, что Стив забеспокоился — не заснул ли он. Но потом его хвост зашевелился. — Сэр, вы упомянули, что Брок служит в Капитолии. Это так? Ох ты ж, бля. К этому разговору Стив не готовился, но винить кроме себя было некого. — Ага. Он работает в Секретной службе. — Какая ирония, — проворчал Баки. — Как думаете, мы сможем его найти? Стив проглотил комок в горле. Блядь. Блядь. Блядь. Если б кто спросил его мнение, гребанному мудиле Броку из Страйка стоило побыстрее съебаться на хуй и там сдохнуть. Разумеется, вслух он этого не сказал. — Теоретически да. Моего уровня доступа для этого достаточно. Тебе от него что-нибудь нужно? — Просто интересно, — соврал Баки. Настоящую причину он, похоже, раскрывать не собирался. Стив разгладил большим пальцем мягкую ткань хенли, пытаясь как-то справиться с дикой ревностью, которая грызла его изнутри. — Это может занять время, сейчас все заняты организацией пресс-тура. — Я понимаю. — Его может там вообще не быть, — с надеждой предположил Стив. — Я слышал об этом пару лет назад. Между прочим, капитан Уорд — точнее, агент Уорд — тоже здесь, в Вашингтоне. Но об этом лучше было не упоминать, потому что Уорд работал в ЩИТе. Директор Коулсон не рассказал, что ему нужно от Баки, очевидно, предъявит свои права, когда кампания закончится, но он определенно болтался где-то неподалеку. Ладонь Стива скользнула по спине Баки, и тот благодарно заурчал было — но оборвал себя секунды через три. Блядь. — Итак, — Стив еще раз попробовал сменить тему. — Пирс? Зола? Я хочу послушать об этом. — Все нормально, сэр, — отозвался Баки. — Как вы и говорили. Просто запах был похож, вот я и испугался. Типа как… паническая атака. Может быть, она сбила меня с толку. — А-а. Но ты говорил так уверенно… — Стив захлопнул рот. Баки больше не настаивает на том, что президент Соединенных Штатов превратился в монстра. И какого хрена Стив пытается доказать обратное? — У меня есть одна знакомая, которая могла бы помочь разобраться в этом деле. Может быть, Пирс присутствовал на допросе Золы. Заодно спрошу ее насчет проекта «Озарение», если повезет — выясним что-нибудь. Баки задумчиво хмыкнул. — Похоже, в последнее время ваше состояние ближе к «отличному», чем вам кажется, — заметил он. Стив не торопился отвечать, не поняв, что он имеет в виду. — Вы ни разу не напились с тех пор, как мы улетели в Нью-Йорк. Стив фыркнул. — Баки, да я все время напиваюсь. Ну, в смысле. Сегодня вечером нет. — И ни разу с того вечера, когда мы улетели, — напомнил Баки. Стив серьезно задумался над вопросом. В последний раз он держал в руках бутылку, когда выливал в раковину водку «Серый гусь», оставленную отцом. Блин, такого просто не могло быть. Нельзя просто так вылечиться от алкоголизма и не заметить. Стив чувствовал себя на удивление хорошо. Ему было тепло. Только спать хотелось. Но хорошо. Как такое возможно в принципе? — Похоже, ты прав, — наконец признался Стив, но глаза Баки уже были закрыты, хвост лениво свисал с дивана. Стив положил ладонь ему на бок и снова опустил голову на подушки. Только шесть вечера, а он выжат как лимон. Мало ему было геморроя, так теперь еще Брока искать. Новый пункт в списке невыполнимых задач. Узнать, куда спрятали Арнима Золу. Узнать, что такое Гидра. Проект «Озарение». Тони Старк и Пеппер Поттс. Черная Пантера. ЩИТ. Агент Уорд. Наташа Романова. Послышалось знакомое низкое урчание, и Стив перевел взгляд на Баки. Ну да, вот ради чего он ввязался в эту историю. Ради кого. Во сне Баки выглядел на удивление мирным. Руки уютно поджаты к груди, хвост свисает аж до пола. Он мог сколько угодно злиться, но судя по всему, не урчать во сне, когда гладят, было выше его сил. Стив почесал его за ухом, и Баки свернулся еще уютнее. Потом вздохнул и что-то пробормотал во сне. — Я люблю тебя, — прошептал Стив так тихо, что едва расслышал сам себя. Прошел день. Еще пять недель осталось.