Что-то дикое зовет тебя домой

К тому времени, как Стив принял душ, оделся (снова) и упаковал сумку, уже стемнело. Мама жила в Вирджинии, всего в тридцати минутах езды, но семейные посиделки имели свойство затягиваться допоздна, а ночевка — хороший повод наладить отношения после того, как он три месяца игнорировал ее звонки. Стив прямо-таки дождаться не мог, как увидит всех своих родичей — теток, дядьев, двоюродных братьев и сестер. Все, конечно, будут с гордостью рассказывать о своих достижениях за последний год. Роясь в шкафу, Стив заодно достал для Баки шарф потеплее — тот, похоже, не слишком серьезно относился к вашингтонской зиме. А на улице, между тем, вовсю шел снег. Пока они шли к машине, Баки держался рядом. Он то и дело поскальзывался на льду, едва не сбивая Стива с ног, но стоило протянуть руку, чтобы поймать его — уклонялся, якобы неуклюже. Вскоре не осталось сомнений: он делает это нарочно, чтобы лишний раз задеть по ногам Стива хвостом и зубасто ухмыльнуться. Им обоим нравилась эта игра — своего рода флирт, но такой, который уместен между друзьями или сослуживцами. Невозможно было представить, что всё необратимо изменится через каких-то три недели. «Да оно уже изменилось», — думал Стив, пристегивая намордник так осторожно, как только мог. — То, о чем ты спрашивал, — начал Стив, когда они выехали из гаража и пристроились в хвост ближайшей вечерней пробки. — Сможешь ли ты вернуться домой, когда все это закончится. Баки с любопытством глянул поверх намордника, но не ответил. В этой штуке он всегда предпочитал молчать, поэтому оставалось только произносить монологи. — Я понятия не имею, что будет потом, если честно, — признался Стив. — Не хочу давать тебе ложную надежду. Выцарапать твою лицензию у военных будет почти невозможно. Дом, в котором я живу, принадлежит моему отцу, и черта с два он станет нам помогать. А еще вся эта хрень с Пирсом и Гидрой, что бы это ни было… — вдруг показалось, что они уже проиграли, пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть, отгоняя панику, прежде чем продолжить: — Вернуть тебя домой может оказаться не так-то просто. — Все будет хорошо, — из-под маски знакомый голос звучал глухо. — Даже если я туда не вернусь, мы все равно будем вместе. Стив заставил себя улыбнуться, хотя слышать это было почти больно. — Разумеется, — согласился он. — Забавно, на самом деле. Я никогда не думал об этой квартире как о доме, пока там не появился ты. Баки, похоже, не слишком удивился. Он кивнул, будто прекрасно понимал, что имеется в виду, и откинулся на сидении. До самого прибытия на базу они не произнесли больше ни слова. _____________________________ Баки было, о чем подумать по дороге в форт МакНейр. Честный ответ Стива открывал простор для размышлений. Они уже проехали ворота, на которых проверили лицензию Баки, Стив расстегнул застежки намордника, но Баки было не до общения. С каждой минутой ему становилось все более не по себе. Что придется нелегко, они не сомневались с самого начала. Просто Баки никогда не приходило в голову строить планы на будущее, черт знает, почему этот глупый вопрос вообще вдруг прозвучал. Обычно его проблемы были попроще. Последние несколько лет его интересовало только где бы достать пожрать и куда бы спрятать вещи, чтобы кто-нибудь не спер их, пока Баки бегает по очередному «поручению» Карпова. В общаге он быстро выбился в фавориты, потому что, в отличие от большинства, свободно говорил по-русски. И отсутствие руки не помешало. Чтобы дежурить на крыше, руки не нужны вообще, а обращаться со снайперской винтовкой он наловчился и одной. Конечно, тот факт, что Карпов приблизил его к себе и ласково называл kotenok, прозрачно намекал, что на долгую и счастливую жизнь можно не рассчитывать. Баки научился жить одним днем. В общем, в Бруклине, как и на Сахалине шла война, поэтому задумываться о будущем смысла не было. Пальцы привычно потянулись к значку лицензии, и в груди вдруг вспыхнул огонек надежды. Произнося единственную фразу, которую удалось выдавить сквозь намордник, Баки имел в виду именно то, что сказал. Он всегда будет рваться к Стиву, плюя на всё, что разделяет их: будь то законы, генерал Роджерс, Движение Ваканды или черт в ступе. Они все равно будут вместе. Любой ценой. То ли странная пара кошачьих, которым разрешили прожить вместе жизнь, то ли все-таки люди, которые поклялись быть вместе до самой смерти. Звучало мрачновато даже в теории, но думать так было спокойнее. Машина затормозила рядом с казармами Зимнего Солдата. Ни одного фонаря тут не было, но свет фар на мгновение выхватил из темноты хвостатые силуэты. Баки тут же отвел взгляд, надеясь, что Стив не заметил. Но тому было не до посторонних котов. Стив сидел, уставившись на руль и прокручивая в голове невеселые мысли. Баки и сам видел в темноте далеко не идеально, но в этой части базы землю покрывал толстый слой снега, слабо светившийся в темноте. Только благодаря этому свету удалось разглядеть, что силуэты нырнули за ближайшее здание. Стив не шевелился, и Баки решил было, что прощаться они не будут. Но стоило отстегнуть ремень безопасности и взяться за ручку двери, как Стив выбросил руку вперед, блокируя его на месте. — Погоди, — требовательно сказал он. — Там что-то есть. Он выключил зажигание и всмотрелся в темноту — туда, куда не добивали фары. — Ничего такого, — признался Баки. Стив точно не отпустил бы его навстречу какой бы то ни было опасности, поэтому пришлось сказать обтекаемо: — Они пришли ко мне. Стив посмотрел на него широко раскрытыми глазами, потом снова прищурился вперед, явно насторожившись еще больше. — Они? — Местные КСС, — пояснил Баки. Быстро же они сориентировались. С другой стороны, кто б сомневался, что рано или поздно они появятся на его пороге. Главная проблема: черт знает, как они отреагируют на конкурента, который с одной стороны пахнет человеком, а с другой — достаточно крупный и сильный, чтобы победить любого из них. Впрочем, размышлять не имеет смысла, все равно скоро встретятся. — У них, наверное, свободный вечер из-за праздника. Стив прищурился на лобовое стекло, потом снова повернулся к Баки. — Я пойду с тобой. — Со мной все будет в порядке, сэр, — сказал Баки, отслеживая четыре тени одновременно. Стив их не разглядел бы, зато сам Баки отлично видел четкие профили и даже блики в чьих-то зеленых глазах. Его ждали. Стив открыл было рот, чтобы поспорить, пришлось его перебить: — Кстати, они нас слышат. Стив откинулся на сидении и задумчиво хмыкнул, переоценивая ситуацию. Потом повторил более нейтрально: — Полагаю, нам стоит пойти вместе. Не так-то просто ему было говорить командным тоном, при этом оставляя Баки простор для маневра. Прозвучи сейчас прямой приказ — получалось бы, что Баки бросает вызов командиру. В этой ситуации помощь стоило предлагать очень аккуратно, слишком много свидетелей. — Благодарю, капитан. Это вовсе не обязательно. Я справлюсь сам, — настойчиво повторил Баки, и Стив изо всех сил стиснул челюсти. Ох, не стоило ему рассказывать, что пахнуть человеком для крупного кота чревато неприятностями. И что другие коты обязательно бросят ему вызов. Мог бы и раньше догадаться — не зря же принято скрывать от людей кошачьи дела. Видно было, как Стив борется с собой, но в конце концов он все же повернул ключ в замке зажигания и переключил передачу, очевидно, выигрывая себе еще несколько драгоценных секунд на продумывание аргументов. Но так ничего не придумал. — Тогда я тебя оставлю, — в голосе слышалось разочарование. — Вернусь в пятницу после обеда, но на работу не нужно приходить до понедельника. Если у тебя возникнут проблемы, пиши мне или рядовой Лорейн. Баки послушно кивал, соглашаясь со всем, но мысленно ругал себя последними словами. Черт его дернул отказаться от секса только чтобы подразнить Стива. Теперь они расстаются почти на два дня, и даже в шею лизнуть на прощание нельзя. Хреновый же из него стратег. — Вас понял, сэр, — Баки толкнул было дверь машины, но Стив дернул его за полу куртки, привлекая внимание. На уровне бедра, чтобы никто не увидел, Стив держал телефон. На экране светилось окошко мессенджера. «Я люблю тебя» — было написано там. Баки подмигнул, улыбнулся на прощание и выскользнул из машины. Пора было встретиться с КСС — и выяснить, кто будет главным на территории, на которой им предстоит вместе жить в ближайшем будущем. ______________________________ Стив честно поехал по главной дороге, но за первым же поворотом остановился, чтобы написать Баки. >>Еще на базе. Дай знать, если нужно подкрепление. Занял позицию, доложи обстановку Отправив сообщение, Стив затаил дыхание в ожидании ответа. Хотя кто знает: если телефон Баки будет то и дело звякать от новых сообщений, это может только усугубить проблему. Кошачий ритуал выяснения отношений был для Стива полной загадкой. — Блин, — Стив закусил губу, воображение тут же нарисовало ему апокалиптическую картину. Так глупо: коты повсюду, а люди толком ничего не знают о них. Никому не приходит в голову присмотреться повнимательнее. Вдруг вспомнилось, что на Арлингтонском кладбище не хоронили павших в бою КСС, да и на Сахалине никто не обращал внимания на убыль в кошачьих подразделениях. Учитывали, конечно, но никогда не вносили в официальные списки погибших, не отправляли домой в оббитых тканью гробах, чтобы с почетом похоронить на американской земле. До рекламной кампании Зимнего Солдата люди в большинстве своем понятия не имели, чем КСС занимаются в действующей армии. Все их знания черпались из комедийных сериалов вроде «Кошачий-1-1». Впрочем, о гражданской жизни рядом с людьми Баки узнавал оттуда же. Похоже, никто не снимал ни фильмов, ни шоу о настоящих котах. Иногда по телевизору мелькали сухие документальные ленты: о Великом вымирании, программе лицензирования, которую создали, чтобы спасти гуманоидных кошачьих, эпохального торгового соглашения с Японией, которое изменило всю геополитику, сделав Японию союзником США на многие десятилетия. В общем, история кошачьих свелась к сноскам в учебниках истории человечества. Теперь, когда Стиву позарез надо было разобраться в нюансах жизни Баки, это казалось глупым упущением. Беспокойство нарастало с каждой минутой, но не успело оно достигнуть уровня «паника», как звякнул в руке телефон. >Все отлично. Кошачьи дела. Езжай быстрее к маме, пока она тебя не убила. Еще раз. Стив хмуро смотрел на ухмыляющийся смайлик — где только Баки откопал такую ехидную кошачью морду? — пока телефон снова не звякнул. >Спасибо, что дал мне сделать это >самостоятельно — Тьфу на тебя, — возмутился Стив и бросил телефон на еще теплое пассажирское сидение. Стоило просто довериться Баки. Стив там все равно лишний. Не его дело влезать в кошачьи разборки. В последний раз он сделал это на Сахалине, что-то Баки не слишком обрадовался помощи. И это еще мягко сказано. Пришлось взять себя в руки и наконец выехать с территории форта, хотя оставлять Баки позади было тяжело как никогда. Предполагалось, что час-пик уже закончился, но пробки рассасываться не собирались. День Благодарения, чтоб его. Поездка до Грейт-Фоллс заняла почти два часа. Стив повозился со своей Пандорой в режиме стоп-энд-гоу, успел пообщаться с Сэмом, искупая долгое молчание, и очень расстроился, что Баки поленился написать, все ли с ним в порядке. Портил настроение снег, который бесконечно лип на стекло и застревал в дворниках. По дороге он проехал две аварии на Парквэй и еще три на Пайк. Машина едва ползла, так что у Стива было достаточно времени помучиться, ругая себя за то, что бросил Баки с незнакомыми котами. Баки уже не один раз объяснял: он достаточно крупный самец, поэтому считается доминирующим, но пахнет как домашний кот, поэтому каждый первый считает своим долгом бросить ему вызов. Но Стив так и не смог понять: что меняется? Запах же не делает Баки слабее. Так почему более мелкие коты считают, что могут победить его? Это похоже на тюремные правила? Нападай на самого большого парня, и тебя начнут уважать? Стив посмеялся над своим богатым воображением. Не было смысла гадать, проще попросить у Баки объяснить еще раз. Рано или поздно дойдет. Стив очень старался переключиться на более позитивные мысли, но так ничего и не вышло. А между тем, он подъезжал к воротам дома. Пришлось опустить стекло, чтобы набрать код - быстро-быстро, пока не начали стучать зубы. Древний мотор недовольно заворчал, набирая обороты, и наконец кованные ворота распахнулись, открывая проезд под широкой аркой. В детстве Стиву нравилось жить в Бруклине. Там всегда было шумно и людно, не соскучишься. Его отец считался богатым и важным, но деньгами и хорошей должностью в Нью-Йорке никого не удивишь. Стив рос как самый обычный тощий мальчишка: ходил в школу, получал подзатыльники от старшеклассников, ел слишком много хот-догов и проблевался на своей первой игре в бейсбол. Никто его не знал, никого не заботило, кем работает его отец. Учителя не замечали синяков, которые скрывались под мешковатой одеждой, а когда он с трудом ходил после побоев — списывали на плохую осанку. Порой казалось: раз боли никто не замечает, значит, ее просто нет. Но иногда привычка быть невидимкой не спасала. И дом в Грейт-Фоллс, который мать отсудила при разводе, понемногу стал казаться убежищем. Там можно было отдохнуть. Во-первых, Стиву очень нравился сам городок, нравились скалистые водопады, в честь которых эти места получили своё название. Кроме того, отец почти не приезжал сюда даже в те времена, когда они с матерью были еще женаты. Поэтому, заглушив двигатель в знакомом дворе, Стив почувствовал облегчение. Генерал Роджерс слишком серьезный и занятой человек для такой ерунды как День Благодарения — он игнорировал семейные сборища уже много лет и вряд ли изменит этой привычке, что бы он ни говорил. Стив потянулся, разгоняя застоявшуюся кровь, и заглянул напоследок в телефон. От Баки не пришло ни слова. Здесь не было ветра, и снег валил буквально стеной. Стив выпрыгнул из машины и схватил сумку с заднего сидения, но пока он бежал к крыльцу, на плечах успели вырасти белые погоны. На подъездной дорожке стояли несколько машин — скорее всего, тетки приехали из Бруклина. Двоюродные братья и сестры никогда не выбирались из города накануне праздника. Стив пнул сугроб, который навалило у входной двери, и нажал на кнопку звонка. Ключ у него был, но в последний раз он заходил в эту дверь без предупреждения, когда еще учился в школе. Внутри послышался шум, залаяла собака — тетя привезла свою немецкую овчарку. Дверь распахнулась, и Стив застыл, удивленно моргая, а потом рассмеялся. Надо же, какая ирония. — Рад, что ты все-таки выбрался, — сообщил генерал Роджерс, протягивая руку за сумкой. Его окутывал запах тыквенного пирога, так любимого Стивом. И он переоделся — в мягкий зеленый свитер поверх клетчатой рубахи, свободные джинсы, толстые тапочки из овечьей шерсти. Стив беспомощно протянул сумку и был одарен теплой улыбкой. — Мама поселила тебя в своем кабинете. Надеюсь, возражений нет, — посмеиваясь, он похлопал Стива по плечу. Такой домашний, простой жест. — Я занял твою бывшую комнату. ____________________________ Ветер пытался сорвать с его шеи красный шарф Стива, заставлял ежиться от холода. Баки попинал сугроб, разбрасывая свежий пушистый снег. По такой погоде металлические пластины могли намертво смерзнуться, и Баки сунул руку в карман, сжимая и разжимая пальцы. Пока он шел вдоль стены, фары машины Стива описали полукруг и исчезли. Стало темно, но глаза тут же начали привыкать. — Итак, — Баки оперся плечом о стену, выражая готовность ждать, сколько потребуется. — Что вам от меня надо? Разумеется, все четверо вывернули ему навстречу из-за угла. Совсем молодые ребята, даже странно. Хотя можно было догадаться — в форт МакНейр попадали сразу после школы. Тут готовили будущих КСС, которых затем рассылали на базы по всему миру. Заметная часть Армии США до недавнего времени следила за порядком в России — пока президент не подписал знаменитое соглашение о выводе войск — но по факту военные базы где только не строили. А там, где есть солдаты, обязательно будут обученные и готовые к бою КСС. Этих котов учили хорошо, решил Баки, глядя, как они рассредоточиваются крестом, держась на одинаковом, точно выверенном расстоянии друг от друга. А вот готовность к бою вызывала сомнения — слишком нервно вздрагивали хвосты, слишком активно шевелились уши. Первым заговорил самый молодой, но не самый крупный из котов. — Это тебя называют Зимним Солдатом? — в его голосе слышался незнакомый акцент. Баки внимательно осмотрел его с ног до головы, раздумывая над ответом. Стройный, с платиново-серебристыми волосами, шерсть бледно-серая, только на кончиках ушей черные точки. Светлая кожа, внимательный взгляд. Остальные трое тоже смотрели на Баки во все глаза, с нетерпением ожидая ответа. — Да, меня называют так, — сказал он. — Но вообще-то я Баки. — А я Пьетро! — объявил стройный кот, радостно взмахивая хвостом. Он повернулся к остальным, уши которых заинтересованно дергались — Видите! Я же говорил вам! — Я Трипп, — сказал другой, поднимая руку, будто вызывался отвечать на уроке. Потом невежливо ткнул пальцем в сторону левого плеча Баки. — А правда, что Старк приделал тебе модную руку? — А можно посмотреть поближе? — выпалил Пьетро. Его светлые глаза казались огромными на худом лице. — Йо, — прикрикнул Трипп, и уши Пьетро сразу же опустились, демонстрируя покорность. Трипп дождался, пока Пьетро обернется к нему, и недовольно дернул ухом, намекая, что тот слишком нетерпелив. — Хорошо. Баки. Мы хотели убедиться в этом лично. Ходит много слухов о том, что президент позаботится о нас после того, как мы исполним свой долг. Трудно поверить, что это правда. Один из тех, кто до сих пор молчал, громко фыркнул и мотнул головой. Баки внимательно наблюдал за ним: самый крупный в группе и самый сдержанный. Язык его тела не говорил почти ни о чем. Похож на Триппа — темная кожа, однотонная шерсть, но не торопится подходить. Толстый хвост обвивается вокруг лодыжек. — Ой, да ладно тебе, Мак, — Трипп скользнул Баки навстречу, нарушая невидимую границу. Уши открыты, хвост приветствует дружескими взмахами. — Доказательство смотрит прямо на тебя. Президент Америки прикроет нам спину! — Нет, не прикроет, — твердо сказал Баки, и коты уставились на него в изумлении. Даже самоуверенный Трипп неловко покачнулся. Баки стиснул в кармане металлический кулак и вдохнул аромат Стива, которым пах его красный шарф. — Президент Пирс врет. Не стоит доверять всему, что он говорит. Некоторое время царила тишина. Все четверо молча изучали Баки, раздумывая, сказал ли он правду. Хвосты и уши по очереди опускались, показывая осторожное недоверие, разочарование, сомнение. Потом заговорил четвертый кот, до сих пор молчавший. Он был меньше остальных, а если честно — то просто мелкий, особенно для КСС. Волосы и шерсть — цвета светлой грязи. Баки вдруг подумал, что где-то его уже видел. — Тогда кого ты подпускаешь так близко к себе? — ворчливо поинтересовался он, вздергивая подбородок. Вот кого он напоминал — Стива, мать его, Роджерса! — Настолько, что пахнешь как домашний котик? Уши Баки встали торчком, хвост угрожающе щелкнул. Достаточно было сделать один шаг вперед — Трипп тут же оскалил клыки, Пьетро упал на четыре точки, принимая оборонительную стойку. Мак не пошевелился, только покосился на угол здания, делая вид, что он тут вообще не при чем. Зато мелкий нахал не сдвинулся ни на дюйм. Баки мог бы сбить его с ног за секунду или поднять и зашвырнуть подальше одной рукой, причем и металлическая бы не понадобилась. Любой кот размером с Баки размазал бы этого поганца мгновенно. Но тот, похоже, об этом не знал. Или наоборот — знал, что связываться с такой мелочью приличному коту стыдно, поэтому ни черта не боялся. — Как тебя зовут? — напористо спросил Баки. — Бруклин, — так же недовольно сообщил тот, по-прежнему не меняя позы. Баки еще секунду смотрел на него, а потом рассмеялся. У него крыша ехала каждый раз, стоило попытаться вообразить Стива Роджерса в виде кота. Почему-то казалось, что он будет внушать почтение одним своим видом: огромный, харизматичный, упрямый. А он оказался вот таким: мелкий, взъерошенный, настырный умник. Все еще смеясь, Баки отступил назад и примирительно опустил хвост. — Ладно, Бруклин, — почуяв, что конфликт исчерпан, остальные заметно расслабились и оживились. — Ты когда-нибудь играл в бейсбол? Трипп бросил удивленный взгляд на Бруклина, потом посмотрел на Мака — тот кивал с широкой улыбкой. До сих пор было непонятно, как выстроена иерархия в этой четверке. Ни один из них не доминировал над остальными. Может быть, потому, что они объединились всего на один вечер, дружно решив нарушить комендантский час, чтобы познакомиться с Зимним Солдатом. — Я умею играть! — звонкий голос Пьетро разбил тишину, остальные от неожиданности шарахнулись в стороны. Мак, тот почти вжался в стену. Баки снова рассмеялся. А что, это может быть весело. ____________________________ Стив валялся на матрасе, разглядывая потолок кабинета. Третий час ночи — он точно знал это, потому что только что в сотый раз проверил телефон. Показалось, что тот завибрировал. За весь вечер Баки написал ему всего один раз: «Докладываю: обстановка нормальная», и больше Стив не получил от него ни слова. Оба знали, что нельзя писать ничего личного в телефонах, оплаченных правительством и купленных в ИМ, но Баки мог сообщить хоть какие-то подробности. Что за хрень у них там творится? КСС напали на него? Баки… победил? — Тьфу ты, блин, — пожаловался Стив потолку и сбросил с себя одеяло. Мама навалила на матрас целую гору, будто извиняясь, что накричала на него, и Стив почувствовал себя еще более виноватым. Разумеется, заснуть чувство вины не помогало ни капли. Стив смахнул с лица влажные волосы, вытер пот с бровей. А потом раскинул руки в стороны, изображая морскую звезду. Одно утешение — сегодня вечером генерал Роджерс вел себя почти прилично. Народу хватало: его сестры, тети Стива, с мужьями на буксире успешно отвлекали на себя внимание. Только иногда раздавались приказы: помоги матери, приготовь кофе, убери за собой. С ролью «ребенка» нетрудно было смириться, он единственный из младшего поколения семьи приехал заранее и теперь искупал свою вину, общаясь с мамой и немецкой овчаркой тети Рут. — Стиви, она тебя обожает, — умилилась тетя Рут, ставя на столешницу стопку тарелок, которые принесла из столовой. — Да от него просто кошкой пахнет, — генерал усмехнулся, отсалютовав Стиву чашкой кофе, которую держал в руке. Стив едва заставил себя не шарахнуться в сторону, когда тяжелая рука потянулась взъерошить волосы на затылке. — Джозеф, — прошипела мама. О чудо — генерал поднял руки вверх, якобы сдаваясь, и вернулся в столовую, из которой доносились взрывы смеха. Стив хотел спросить у мамы, что это было, правда хотел. Но каждый раз, когда дело доходило до откровенных разговоров с родителями, у него будто отнимался язык. Пришлось вернуться к загрузке посудомоечной машины и сделать вид, что ничего не произошло. Теперь, вспоминая этот случай, Стив невольно задумался, что родственники говорят о нем за спиной. Наверняка ведь обсуждают. Потом еще раз проверил телефон — все равно не спит, почему бы и не проверить? Но строка уведомлений оставалась пустой. Никто ему не писал, тем более Баки. Может, завтра станет полегче. Приедут двоюродные братья и сестры, клан Роджерсов соберется вместе, этому ебанутому семейству будет, чем себя занять. Очень хотелось надеяться, что идиотский комментарий генерала про запах кошки станет последней гадостью, которую Стив услышит на этом празднике. _________________________________ Баки хорошенько затянул шнурки на ботинках, натянул перчатку без пальцев на металлическую руку, застегнул черную форменную куртку и вышел в темноту. Было шесть утра, ровно через два часа раздастся пронзительный звон побудки, сообщая о начале дня в форте МакНейр. Трипп утверждал, что, строго говоря, они не нарушают комендантский час — в будние дни тренировка в шесть ноль ноль и начинается. Но все люди ушли на выходные, коты остались одни, а в форте МакНейр появилось настоящее бейсбольное поле. Идти туда пришлось пешком и в темноте. Дыхание вырывалось изо рта густым облачком. Топать оказалось далековато — по дороге аж до северного угла базы, туда, где находилась Военная академия. Снег уже не шел, но за ночь намело большие сугробы. Проходя мимо футбольного поля, Баки счастливо улыбался. Он думал об этом всю ночь, ворочаясь с боку на бок на узкой койке, и умудрился даже забыть телефон в комнате — так хотелось побыстрее начать. Ноздри вдыхали свежий, чистый запах снега. Снег укрыл белоснежным покрывалом весь мир: траву, грязь, черепичные крыши офицерских домиков и казарм. Нетронутый снежный покров словно стер все запахи, в воздухе царило бесконечное спокойствие. Баки обожал такие дни. Когда он пришел, все уже собрались. Никто не сказал ему ни слова, впрочем, хвостами и ушами поздоровались достаточно вежливо. Те, кто видел Баки впервые, с любопытством принюхались к его запаху, но комментариев не последовало. Все молодые, как уже знакомая Баки четверка. Этот молодняк, числом десять хвостов, дружно топтался под забором, который отделял спортивную площадку от дороги. Заходить внутрь не спешили, будто боялись испортить чистый белый холст своими следами. Они принесли с собой разнокалиберные биты и один потрепанный мяч. Бруклин заговорил первым, указывая подбородком на белое, мерцающее в предрассветных сумерках поле. — Можем ли мы играть в этом? Баки склонил голову на бок. Не факт, что молодняк справится. — Ничего страшного, — заверил он в конце концов. — На Сахалине в это время года еще противнее — ледяной дождь и слякоть. А сегодня даже снегопада не предвидится. Коты тут же оживились, будто только и ждали разрешения, настороженные хвосты опустились. Все взгляды устремились на поле, самое время было прикидывать расстояние между базами. Хотя уже стало ясно, что в бейсболе здесь никто толком не разбирается. — Ну ладно, — вздохнул Баки, сообразив, что никто не собирается проявлять инициативу. — Давайте разобьемся на команды. — Команда Зимнего Солдата! — тут же крикнул Пьетро. Бруклин фыркнул с отвращением и отвернулся, чтобы присоединиться к другой команде, которая уже собиралась вокруг Мака. Тонкий хвост рассекал воздух как нож. Трипп завертел головой, пытаясь сообразить, куда ему податься, но в итоге последовал за Пьетро. Баки терпеливо ждал, пока все определятся со своими желаниями. Любое предложение могло быть воспринято как приказ. Подбросили монетку. Команда Баки проиграла. Мак победно улыбнулся, мол, «я же вам говорил», но Пьетро уже бросился в снег, радуясь игре на поле. У Баки в руках откуда-то взялась бита, и он сунул ее Бруклину, просто ради того, чтобы полюбоваться его хмурой физиономией. — Я подающий, — Баки подмигнул ему. И беспричинно обрадовался, когда увидел, что хмурое лицо просветлело, щеки Бруклина порозовели. Баки повернулся к нему спиной и пошел в сторону холма, перебрасывая мяч из металлической руки в живую и обратно. Ноги утопали в снегу по щиколотку. Остальные коты из его команды тем временем нашли свои базы и развернулись в сторону «дома» — черт побери, Бруклин уже ждал их, помахивая битой. На его лице сияла гордая, вызывающая улыбка. Тогда Баки размахнулся и швырнул мяч так сильно, как только мог. Игра началась, и вместе с ней началась настоящая жизнь. _______________________________ Из окон дома лился теплый свет. Там умопомрачительно пахло тыквенным пирогом и сгорающими в камине ароматными дровами — кажется, Стив успел пропитаться этим запахом насквозь. Теперь же он сидел на улице, под карнизом материнского дома, и смотрел на заснеженный сад. Этот День Благодарения можно было смело назвать худшим в его жизни. Да, включая первый День Благодарения после Сахалина, когда он восстанавливался после очередной операции по пересадке кожи и приходилось срать под себя, в больничную утку, пока медсестра держала его за руку. Большая и дружная семья Роджерсов оставалась в доме, никто не обратил внимания на уход Стива. Невольно возникла мысль: а не уехать ли совсем? Обогнуть дом, пробраться к машине, пока никто не смотрит, и выехать через задние ворота. Мама разозлится, конечно, но вряд ли это разобьет ей сердце. Во-первых, он все-таки явился, а во-вторых, она прекрасно знала, что появление отца для него как удар под дых. Проводить время с семьей в День Благодарения никогда не входило в список приоритетов генерала Роджерса. А теперь он тепло улыбается родным и поддерживает милые домашние разговоры? Оплакивает упущенное время, которое мог бы провести в кругу семьи? «Благодарен» за то, что все они собрались здесь сегодня? Он так трогательно рассказывал своей кузине Саманте, как гордится Стивом — мол, тот столько всего достиг на службе в КНШ. Это ведь бесконечно важная, благородная работа, которая улучшит жизнь наших верных кошачьих спутников. Он, не смущаясь, использовал слово «благородная», будто его обычный лексикон не состоял из выражений типа «надрать задницу» и «ебануться об сарай». Нет, он вещал так пафосно, будто читал по бумажке. Собственно, на службе у Президента он в основном этим и занимался — пафосно вещал. Стив достал телефон и открыл приложение Here Kitty — впервые с того дня, когда Фьюри поставил ему ультиматум. Знакомая кошачья лапа светилась в районе форта МакНейр, но это не особенно утешало. Только бы с Баки было все в порядке. Стив пожевал костяшку большого пальца, вспоминая шарф, который самолично обернул вокруг шеи Баки. Может, стоило его снять в машине? Вдруг он сделал только хуже? Налетевший порыв ветра заставил Стива поежиться. Пришлось убрать телефон в карман и засунуть руки в относительно теплые карманы куртки. Снова пошел снег, тяжелые хлопья падали на вчерашние сугробы. Хотелось бы надеяться, что дороги не занесет. А то получится вишенка на торте этого дерьмого праздника. Между прочим, если уйти сейчас, то гарантированно не застрянешь. Какая разница, можно подумать, он проводит время со своей семьей, пока сидит тут под карнизом. Когда разговор зашел о Нобелевской премии Пирса, Стив извинился и удрал. И с тех пор торчал на улице, размышляя, под каким бы предлогом смыться. И даже почти придумал уважительную причину, когда наконец пришло сообщение от Баки. >Докладываю: все идет по плану >Лучше, чем ожидалось Не успел Стив обрадоваться первым двум сообщениям, как пришло третье, заставив его возмущенно фыркнуть: >Хватит переживать — Придурок, — пробормотал он себе под нос, но губы против воли расползались в улыбке. Баки знал, что он переживает. Дверь черного хода, ведущая на кухню, открылась, послышался шум голосов, громкий смех мужа Саманты. — Вот ты где, — мама высунула на улицу только голову, остальное пряталось за дверью. Ветер как раз сдул с карниза пушистое облако снега. — И долго тут сидишь? — Да не очень. Стив честно попытался улыбнуться — как улыбался каждый день в Пентагоне, салютуя бесконечным постам охраны и коллегам, как улыбался директору Фьюри. Но сейчас почему-то не получалось. И слова прозвучали как-то жалко, неуверенно, даже для его собственных ушей. Хотелось надеяться, что мама не заметит. — Стивен, — тон ее голоса изменился как по щелчку, теперь в нем звучали нежность и беспокойство. Сара Роджерс вышла из дома прямо в тапочках и закрыла за собой дверь. — Что у тебя случилось? Стив честно подвинулся, уступая ей нагретое место на скамейке. Она присела рядом. Нужно было вести себя как взрослый, начать нормальный взрослый разговор, но Стива повело в сторону, и он склонился к маме, позволяя обнять себя. Мама тут же притянула его к груди, обняла, насколько хватило длины рук — и отпустила, как только он отстранился. — Ладно, сыночек, — она пыталась говорить твердо, но голос дрогнул. — Что пошло не так? Сара Роджерс была миниатюрной, зато энергичной, как шаровая молния. Когда Стив был маленьким, вся семья думала, что он пошел в нее. Казалось, нет никаких шансов, что он когда-нибудь догонит в росте отца. Но это случилось — к большому удивлению всех, включая его самого. За одни летние каникулы мелкий щуплый подросток вытянулся вверх и раздался в плечах, растяжки на коже остались до сих пор. Но Стиву нравилось думать, что он похож на свою маму. Если не телом, то чем-то другим. — Ты знаешь, что не так, — из груди вырвался вздох. — Зачем он сюда явился? — Аа, — понимающе протянула она и толкнула носком тапочка снежный сугроб. Сейчас, когда она сидела на высокой скамейке, ее ноги не доставали до земли. — Я много думала об этом. Знаю, в детстве тебе пришлось нелегко. Порой мне кажется, что я здорово ошиблась, уйдя вот так. Или нет: хуже всего было то, что я ушла вообще. Но он бы ни за что не позволил бы забрать тебя с собой, а останься я тогда, всё стало бы еще хуже — намного хуже, — резко добавила она, видя, что Стив открыл рот, собираясь что-то сказать. Она поежилась от холода, губы сжались в упрямую линию. Тонкий свитер совершенно не подходил для такой погоды. Такая погода всегда напоминала Стиву о Сахалине, келоидный шрам на бедре начинал жутко ныть. Мама помолчала, собираясь с мыслями — сбежать от холода ей и в голову не пришло. Некоторое время они слушали, как посвистывает в трубах ветер. — Сейчас не время для этого разговора, — тихо сказала она, голос чуть заметно дрожал. — Но, может быть, оно скоро настанет. Достаточно скоро. Стив отвел взгляд. Надо было заявить, что ему пора ехать. И плевать, что уже поздно. — Хочу сказать только одно. Я хотела сделать то, что лучше для тебя, — вдруг добавила она. — Даже если это означало, что мне придется уйти. Чтобы у тебя появился шанс стать счастливым. По крайней мере, я пыталась. И когда твой отец попросил разрешения прийти сюда, мне показалось, он тоже пытается. Он сказал, что вы вместе работаете над проектом «Зимний Солдат» для президента, что он решил сделать тебе сюрприз. Я все еще покупаюсь на его уловки, хотя столько лет прошло. Сара спрыгнула со скамьи, давая понять, что сложный разговор окончен. Она ушла в дом, а Стив остался — думать. Первый раз с тех пор, как развелись родители, мама намекнула на то, что со Стивом плохо обращались. Первый раз с тех пор, как он вырос, если уж на то пошло. Но хуже всего было не то, что она решила, будто без нее станет лучше. Сердце сдавило при мысли, что Джозеф Роджерс до сих пор обманывает ее, убеждает, что сумел измениться. Порой Стиву приходилось напоминать себе, что маме от его отца доставалось не меньше. Стив поднялся, на автомате заглядывая в телефон, и радостно вздрогнул, когда увидел еще одно сообщение от Баки: >Ответный запрос: доложи обстановку Эта идея заставила поежиться. Баки на раз вычислял его плохое настроение, обмануть никогда не удавалось. Но с помощью текстового сообщения это оказалось очень просто сделать. ≫Докладываю: все хорошо. Счастливого Дня Благодарения Для надежности он добавил улыбающийся смайлик и вернулся в дом, чтобы съесть еще один кусок тыквенного пирога. ______________________________ Баки ввалился в свою квартирку измотанный, мокрый как мышь и совершенно счастливый. Они играли почти два часа и остановились только когда в громкоговорителях зазвучала побудка. Это означало, что люди, оставшиеся на базе при исполнении, вот-вот выйдут из домов. К тому времени, как коты ушли с поля, на нем не осталось ни единого белого пятнышка. В конце концов, как следует побеситься среди льда и слякоти — важный элемент игры. Хотя поначалу смешно было смотреть, как мелкие коты, прыгая на четыре точки, задевали животами мокрый снег. У самого Баки такой проблемы не было. Живая рука закоченела от прыжков по снегу, плечи болели, шерсть местами превратилась в комки грязного льда, но как же здорово было отпустить себя! Столько времени прошло с тех пор, как он в последний раз азартно гонялся за кем-то, бросал и принимал вызовы. Сердце до сих пор колотилось от восторга, будто он носился по снегу просто так, для забавы. Заледеневшая форма начала подтаивать, и Баки как раз расстегивал куртку, когда в дверь постучали. Идея принимать гостей в собственном доме показалась непривычной и странной, пару секунд Баки собирался с мыслями, но потом все-таки пересек крошечную кухню, чтобы впустить нежданного визитера. — Бруклин, — проворчал он. Тот по-прежнему хмурился, будто злился на себя за то, что пришел сюда. Уши прижались к голове, голова наклонена так, что видна взъерошенная макушка. Он был такой же мокрый как Баки и к тому же грязный как черт — его здорово поваляли в грязи. — У тебя найдется минута? Баки пожал плечами и отступил, позволяя войти. Бруклин осторожно шагнул внутрь. Густо пахнуло промокшим мехом и еще чем-то, но трудно было сосредоточиться и понять, чем именно. Бруклин развернулся на полусогнутых, глядя на обстановку вокруг широко раскрытыми глазами. Квартира поразила его до глубины души. Баки прикрыл дверь. — Это всё твоё? — спросил Бруклин, дважды пройдя мимо кровати Баки. — А там ванная комната? — Да. И мне не придется ни с кем ее делить, — Баки не пошел за ним. Куртка уже подсыхала на спинке единственного стула, ботинки он тоже снял. Поэтому просто скрестил руки на груди и терпеливо поинтересовался: — Чего ты хотел? Бруклин удивленно оглянулся на него, потом фыркнул, раздраженный тем, что его застали врасплох. А затем прижал уши к голове, демонстрируя покорность, и глубоко вдохнул. — Я хотел спросить, — хвост его обвился вокруг лодыжек, будто защищая. — Хотел узнать, не хочешь ли ты быть моим партнером. Баки рассмеялся, и покорность Бруклина как рукой сняло. Он вскинул подбородок, взгляд снова стал злым, вызывающим. Оскалив зубы, он шагнул к Баки, и Баки отступил, хотя вовсе не потому, что испугался этого мелкого поганца. Ему все еще было смешно. — Извини, — он не собирался дразнить, но и огрызаться по-настоящему желания не было. — Я был уверен, что ты меня ненавидишь. — Нет! Я просто терпеть не могу таких, как ты, — и Баки вдруг поймал себя на том, что снова отступил. Смешно. — Ненавижу таких породистых, огромных, сильных… Еще эти блядские пятна! Баки припал на одну ногу, готовясь прыгнуть в любой момент, и зубасто ухмыльнулся. — О, да тебе мои пятна нравятся? Предполагалось, что Бруклин рассмеется, или зарычит, или съязвит в своей манере, но тот вдруг прыгнул прямо с места и зубами вцепился Баки в горло. Думать было некогда, Баки тут же оторвал его от себя, развернул и повалил животом на кухонную стойку. Бруклин зло взвизгнул, когда на него навалились всей тяжестью, но стоило Баки вонзить клыки ему в загривок, как тонкая рука вцепилась ему в волосы, прижимая теснее. Баки рванул мокрую куртку, одновременно вжимаясь бедрами в тощую задницу, пальцы автоматически обвились вокруг основания хвоста Бруклина. — Сделай это, Бак, — сказал Бруклин голосом Стива, и Баки вдруг осознал, что совершает ужасную ошибку, что ему… …приснился кошмар. Он попытался выпутаться из одеяла, но с непривычки плохо оценил размеры кровати, в итоге напрочь запутался и грохнулся на пол большой кучей вместе со всем постельным бельем. Освободиться удалось быстро, но встать даже в голову не пришло. С полминуты Баки тупо смотрел в потолок, пытаясь собрать в кучку бешено кружащиеся мысли. — Бля, — прохрипел он. Сон, это просто сон, надо срочно успокоиться. Подумаешь, сексуальная фантазия разыгралась. Наверное, хотелось чего-то такого — остаться наедине с мелким упрямым котом, подчинить его себе, вот мозг и достроил картинку. Не то, чтобы он так уж хотел Бруклина. Вроде бы нет. Но у члена было по этому поводу собственное мнение, и вариант «просто сон» его определенно не устраивал. Баки знал, что люди предпочитают иметь одного постоянного партнера. Честное слово, пережив такую панику, Баки готов был с ними согласиться. Однако само воспоминание о том, как он прижимал Бруклина к кухонной стойке, завело настолько, что член уже болеть начал. От возбуждения кружилась голова. — Ладно, ладно, — все равно он вспотел так, что самое время сходить в душ. Там и решит обе проблемы разом. Баки начал медленно подниматься с пола и вздрогнул, когда простыня соскользнула с члена. Это стало последней каплей. Баки обхватил себя рукой — и тут же стиснул бедра, корчась в мучительном, бесполезном оргазме. — Твою мать! — просипел он, падая обратно на пол. Пару секунд спустя мышцы расслабились, и он наконец сумел подняться, заодно убирая со лба мокрые волосы. Побочный эффект маленького помещения — если закрыть окна, в нем мгновенно становится душно. Проветрить что ли? Баки повернулся к окну и слегка обалдел — занавески колыхались от сквозняка. От мороза раму перекосило и в комнату вовсю проникал ледяной воздух снаружи. Так какого хрена ему нечем дышать, а все тело мокрое от пота? — Твою ма-ать, — обреченно прошептал Баки, когда последний кусочек мозаики встал на место. Начался гон.