Что-то дикое зовет тебя домой

Слоняться туда-сюда в ожидании было глупо. Подумаешь — лучший друг разозлился до чертиков, а любовник кинулся ему вдогонку, чтобы поговорить неизвестно о чем. Поэтому Стив занялся делом: выбросил бутылки в мусорную корзину, вытер пыль, прошелся по комнатам, собирая мусор и грязные вещи. Стыдобища! Он ведь ходил только на работу и только в мундире, откуда столько тряпья? И только потом ему пришло в голову, что Баки может не вернуться. Первым побуждением было, естественно, пойти и проверить. Но получилось бы некрасиво: Баки очень настойчиво просил дать ему возможность поговорить с Сэмом без свидетелей. Стив вернулся в гостиную, собираясь проверить Here Kitty, но по дороге передумал. Его же просили не следить. Кроме того, он просто напросто боялся узнать, что Баки снял ошейник и сбежал. В итоге Стив завис на полпути между кухней и гостиной. Мысли крутились по замкнутому кругу. Почему-то стало тяжело дышать. В общем, да. Он глупо и бессмысленно слонялся. — Бля, — выдохнул Стив и заставил себя сесть на диван. У них с Баки и без того всё было пиздецки сложно, теперь в это уравнение добавился Сэм — и проще явно не стало. К тому же Сэм разозлился. Теперь аж двое в курсе, что Стив… что он влюбился в Баки. Причем, одному из этих двоих стоило рассказать давным-давно, а второму — вообще никогда. Генерал Роджерс был последним человеком на планете, которому стоило бы доверять подобный секрет. При первой же мысли о генерале Роджерсе нервно дернулось колено. Но потом Стив вспомнил о том, как президент Пирс обнял его и назвал «сынком». Это несправедливо. Такой благородный человек проявил искреннее участие к Стиву, поддержал его в трудную минуту — а Баки почему-то недоволен. Между прочим, генерал Роджерс, родной отец Стива, ни разу в жизни не сказал, что гордится им. Не говоря уже о том, чтобы по-настоящему тепло обнять. Другое дело — Пирс. Стиву вдруг ужасно захотелось рассказать Пирсу о своих отношениях с Баки. Вот кто понял бы! Но Баки на стенку полезет от злости, если узнает. Может быть, ведь есть такой шанс, что именно Пирс поможет перевести лицензию Баки на имя Стива. Если бы он только узнал, сколько Баки для Стива значит! Ожидание вдруг стало невыносимым. Стив выкопал телефон из кучи диванных подушек, желая убедиться, что Баки уже на полпути к форту МакНейр. Но не успело загрузиться приложение, как входная дверь открылась, и Стив отшвырнул телефон так быстро, словно тот вдруг раскалился. — Бак? Не успел Стив подняться с дивана, как Баки настороженно замер. Металлические пальцы стиснули ручку двери, хвост медленно покачивался из стороны в сторону. Пришлось остановиться — не стоило напрягать его лишний раз. Пусть хоть дверь закроет для начала. — Ну… эм, как оно? Все прошло нормально? — Просто фуражку отдал, — отрезал Баки, и Стив отошел подальше, давая ему возможность пройти в гостиную. — Рад, что ты вернулся, — заметил он как можно нейтральнее. — У нас не то, чтоб много возможностей… Баки оборвал его на полуслове: — Пальто не взял. Сорвав пальто со спинки кресла, Баки внимательно осмотрел его и стряхнул несколько светлых шерстинок. Подобрал с подлокотника красный шарф. — А, да. Черт, как можно было не заметить? За те десять минут, что Баки не было, Стив пересек гостиную раз двадцать. Мог бы с самого начала обратить внимание, что пальто не на вешалке, следовательно, задерживаться Баки не собирается. Глупо было надеяться, что они проведут вместе больше времени, чем необходимо. Ежу понятно, что от Стива пытаются держаться подальше. И все-таки он не смог удержаться и скороговоркой выпалил: — Ты можешь остаться. — Не могу, — последовал предсказуемый ответ. Впрочем, одеваться Баки тоже не торопился. Стоял, держа в руках пальто и шарф, будто успел забыть, зачем они нужны. Похоже, Стив своим не слишком тонким намеком сбил его с толку. Хотя мог бы и не опускаться до попрошайничества. Или всё еще хуже — Баки воспринял его слова как приказ? — Как скажешь. Я отвезу тебя обратно, если ты… — Я просто есть хочу, вот и всё, — Баки так и застыл, не сводя взгляда со своей уличной одежды, которую по-прежнему не выпускал из рук. — С обеда крошки во рту не было. Разумеется. Чтобы поесть, пришлось бы снять намордник, а если сделать это рядом со Стивом, последствия могут быть непредсказуемыми. Бедняга Баки, он даже воду не пил, а ведь разговор длился несколько часов. Стив молча подхватил с дивана свой телефон, снял пальто с вешалки и похлопал по карманам — стоило убедиться, что ключи от машины там, а не остались на кухонной стойке. Он так стремительно собирался, что не сразу заметил — Баки даже с места не сдвинулся. Стив обернулся от двери. — Нам пора идти, — проговорил он, мысленно скрипя зубами и проклиная неторопливость Баки. Напоминать об этом каждый раз было невыносимо тяжело. Баки стиснул кулаки под пальто, хвост дернулся — ему явно приходилось бороться с собой. — Ага, — пробормотал он. — Пора. Комендантский час скоро начнется. Вдруг показалось, что Баки специально позволил наморднику заглушить его слова. Последнюю фразу Стив не столько услышал, сколько додумал, читая язык тела Баки. Он честно собирался уйти, хотя уходить ему категорически не хотелось, хотелось еще что-то сказать. — Эй, — окликнул Стив, мягко, как только мог. Баки тут же вскинул голову, отреагировав на изменение тона. Догадался, что его вычислили. — Я с тобой, помнишь? — черт знает, поможет или нет, но хоть попытаться. — Даже когда меня нет рядом. Баки опустил подбородок и быстро зафыркал — выглядело так, будто он расчихался в наморднике. Стив невольно рассмеялся. — Ладно, — Баки принялся натягивать пальто. — Но высадишь меня у ИМ. Столовую закрыли минут пятнадцать назад. — Конечно. Это была первая хорошая новость за день: Баки воспользуется базовой платежной картой, чтобы купить себе нормальную еду. Итак, им обоим не хотелось расставаться. Но сегодня выбора нет, а завтра у них будет еще один шанс поговорить. Если повезет, наконец разберутся. ________________________________ К тому времени, как Баки добрался до ИМ, секция деликатесов была уже закрыта. Пришлось купить два упакованных сэндвича с говядиной, маленький контейнер салата с курицей, полдюжины приятных на вид вареных яиц и чашку ванильного пудинга. Намордник помогла снять девушка, которая упаковывала его покупки. Баки дал щедрые чаевые, и его одобрительно погладили по ушам. Дорогу до казарм Зимнего Солдата успело занести снегом. Добравшись до своей квартирки, Баки разложил покупки на кухонной стойке и пододвинул к ней единственный стул. Квартира выстыла напрочь, но включать отопление смысла не было, все равно он здесь не останется. Впрочем, ужинал Баки не торопясь, тщательно выбирая из сэндвичей лук. Хлеб он тоже отложил в сторону. Пришлось долго копаться в салате — кто-то намешал туда слишком много сельдерея. А вот яйца оказались очень даже вкусными, Баки отложил две штуки на потом. Когда остался только пудинг, Баки решительно отодвинул его в сторону и пошел в душ. Потом вернулся, доел, почистил зубы и вышел на улицу. Оказалось неплохо для разнообразия поужинать в одиночестве. Это давало время подумать, хотя, на самом деле, размышлять было особо не о чем. Майор Уилсон ему не доверяет и вообще не в восторге от происходящего. Ну так ему положено. Когда-то любовником Стива был он, и отношения закончились явно не по его инициативе. Стив, между прочим, переживал не меньше, хотя на обратной дороге не сказал об этом ни слова. Его определенно расстроила как ссора с Уилсоном, так и сам факт, что пришлось столько времени держать что-то в тайне от него. Об отношениях людей между собой Баки узнавал в основном из телевизора. Там настойчиво внушали, что дружба играет очень важную, едва ли не главную роль в жизни человека. Поэтому друзей должно быть как можно больше. Но у Стива не оказалось того самого «близкого круга», о котором столько твердили. Друг у него был один-единственный, и того Баки чуть не спугнул. На входе в кошачьи казармы снег утоптали так, что он превратился в лед. Баки едва не поскользнулся. Вот блин! В коридоре было потеплее. Добравшись до главной спальни, Баки обнаружил, что весь отряд давно дрыхнет, завернувшись в одеяла, каждый на своей койке. Кроме троих. Бруклин, Пьетро и Трипп, черт бы их побрал, разумеется сгрудились на его собственном матрасе, образовав нелепую кучу. Даже подушки прихватить не поленились. Бруклин укутался в одеяло с головой так плотно, что издалека и не узнать. Но кем еще могло быть урчащее буррито размером на порядок меньше остальных? — Эй, народ, — шепотом рявкнул Баки и пнул ногой койку — достаточно сильно, чтоб матрас тряхнуло. Две головы вскинулись тут же. Трипп и Пьетро заворочались, раздраженно ворча — ну надо же, пришлось освобождать для Баки место на его собственной, блядь, кровати. — Нет, так не пойдет, — Баки снова пнул кровать, чтобы донести свою мысль. — Я сегодня не в настроении. Трипп первым понял намёк: свалился на пол и побрел к своей койке, недовольно вздыхая. Пьетро последовал за ним — эти двое без слов договорились, что куча переселяется на койку Триппа. Только после этого Бруклин высунул голову из-под одеяла. — Ты вернулся, — прошептал он. Уши вздрагивали — как будто он вообще не ожидал увидеть Баки снова. Но стоило Баки сесть на кровать, как уши встали торчком. — Почему ты так пахнешь? Блин, а Баки так наделся, что душ смоет с него вонь, принесенную из квартиры Стива. — Ты яйца ел или что? А, это. Наверное, после того, как он слопал последние два, стоило еще раз почистить зубы. — Столовая была закрыта, — объяснил Баки. Он скинул ботинки, потом выбрался из одежды, стараясь не помять ее. Пришлось сложить всё на тумбочку. Сержант Перес, конечно, не упустит случая наорать по этому поводу, но пошел он в задницу. Баки все равно не придется возвращаться в казармы Страйка. Он так глубоко задумался об этом, что забыл натянуть пижамные штаны до конца, остановившись на середине бедра. А потом опустил взгляд и наткнулся на Бруклина. Огромные глаза сверкали, отражая тусклый ночной свет. — Нам выдали настоящие мундиры для президентской церемонии. — Да ладно? — Баки забрался под одеяло, бесцеремонно отпихнув Бруклина с дороги. — Вы тоже туда идете? — Ага, Перес сегодня говорил. Завтра репетиция, надо будет уже парадную форму надевать. Прикольная вечеринка нас ждет, а? — Они называют это «торжество», — посмеиваясь, сообщил Баки. Бруклин тоже хихикнул, сворачиваясь клубком у колен Баки. — Прикольные кошки и прикольные люди, прикольная еда и все такое прочее. — Ага, очень прикольно, — недовольно пробурчал Бруклин. — Намордники всему подразделению выдать не забыли. — Кто б сомневался, — фыркнул Баки. Подушка пахла так, будто на ней успело выспаться полдюжины котов. Эти придурки могли хотя бы отложить ее в сторону прежде, чем вытирать тут все своими тупыми задницами. Бруклина, по-хорошему, тоже следовало бы шугануть, но Баки плотно поел, его клонило в сон, и теплый клубок в ногах создавал ощущение уюта. С этой мыслью он провалился в дрёму. Как и предполагалось, с утра Перес первым делом увидел сложенную на тумбочке одежду и разорался как черт. Слушать его вопли Баки надоело почти сразу же. Куда интереснее было наблюдать, как другие коты впрыгивают в форменные брюки и с восторгом разглядывают блестящие медные пуговицы на темно-синих кителях. Пока коты возились с одеждой, потенциальных жертв у Переса было хоть отбавляй. Орать на Баки ему стало скучно, и внимание переключилось на того, кому всегда доставалось больше всех. — Бр-руклин! — рев разнесся по казарме, заставив других котов обернуться. Похоже, Перес физически не мог произнести это имя без рычания. — Что за херня с твоим мундиром?! Выглядишь, как вялый член в презервативе! Бруклин поднял взгляд от пуговиц, на лице его было написано полное замешательство. Да уж, Баки тоже ни черта не понял. Очевидно, это оскорбление (судя по «вялому члену»), но что такое «презерватив»? — Это самый маленький размер на стойке, сэр, — объяснил Бруклин, пытаясь разгладить китель на тощей груди. Рукава свисали почти до кончиков пальцев. Перес только презрительно фыркнул и переключился на Мака — тот криво пристегнул бейджик, чем и заслужил очередной хамский комментарий. Мундиры оказались почти такими же, как у Стива: темно-синий китель на пуговицах, брюки. С той лишь разницей, что на этих брюках не оказалось золотых лампасов, а еще их предполагалось заправлять в высокие тактические ботинки, которые буквально накануне отполировали до блеска. Разумеется, котам не полагалось никаких галстуков, ленточек и шнуров, чтобы обозначить боевые достижения, звание или квалификацию. Вместо этого им выдали значки с эмблемой Страйка, которые нужно было пристегнуть на карман под пластиковым бейджиком с именем и крупной надписью «КСС» — на тот случай, если кто-нибудь вдруг перепутает их с настоящими солдатами. Воротники были с заниженным вырезом, такие же, как на рубашке Баки от Армани, даром, что казенные рубашки оказались жесткими как пластиковые пакеты. Очевидно, для того, чтобы всем был виден ошейник и армейские жетоны на нем. Баки мундира не досталось, зато пришла инструкция от лейтенанта Лорейн: ему полагалось прийти в стандартной полевой форме. Так он будет смотреться особенно сурово рядом с президентом Пирсом, пока тот принимает свою бессмысленную награду. Кроме того, на форме нет левого рукава — значит, протезы Старка получат еще одну порцию рекламы. Повезло, что хоть на репетицию их не заставили надевать намордники. Баки подумал было пристегнуть свой к поясу — на всякий случай, но оказалось, что его повезут в автобусе с другими КСС. Еще больше он удивился, когда в театре Уорнера его встретила лейтенант Лорейн, а вовсе не Стив. Коты дружно оглядывались по сторонам, рассматривая театр, пока лейтенант Лорейн и сержант Перес обсуждали расписание. Театр оказался довольно старым. Чем-то он напоминал довоенные здания, которые Баки видел в России. Золотые львы вставали на дыбы над мраморными арками, широкие лестницы с мраморными же перилами устилали роскошные красные ковры. Вестибюль оказался длинным и узким, вдоль стен тянулись деревянные стойки. Темное дерево было так хорошо отполировано, что в нем можно было разглядеть собственное отражение, окруженное ореолом золотых искр — это отражались огни хрустальных люстр. Бруклин не переставал одергивать китель с тех самых пор, как они покинули казармы. Вот сейчас он запрокинул голову, разглядывая золоченый потолок и львов, которые сжимали в зубах стилизованные золотые солнца, но продолжал дергать вырез горловины. Рубашка то и дело съезжала на сторону под весом тяжелого кителя. — Оно золотое, — прошептал он, поворачиваясь вокруг своей оси, и моргнул — в глаза ударили блики от зеркал, висящих по обе стороны парадного входа. — Это все сделано из золота. Баки перевел взгляд вперед: Лорейн вела Переса через длинную галерею комнат, за ним гуськом тянулись коты. — Ты только глянь на этих львов, — прошептал Пьетро, щелкая ушами. — Они похожи на королевский герб. — У лошадей крыльев не бывает, — проворчал Трипп, задирая голову. Они как раз добрались до зала и проходили под балконом. — Или бывают? Всевозможные фантастические твари смотрели на них с высоты. Под перилами балконов извивались виноградные лозы, там и сям попадались орлы с гордо расправленными крыльями. — Нет, — уверенно сказал Баки, и тут же сам засомневался. Кто знает, вдруг эти существа тоже вымерли когда-то, доверив людям хранить память о них. А теперь позолоченные изображения украшают оперные театры. Вокруг сновали коты-рабочие, накрывая большие круглые банкетные столы с вазами посредине. Вазы были украшены все теми же золотыми орлами и виноградными лозами. Рядом стояли большие ведра с цветами. Сцену тоже вовсю украшали. Прямо сейчас два коренастых кота пытались сдвинуть с места огромный подиум, обитый синим ковролином. Человек с наушником настраивал электронный телесуфлер. В передней части подиума сверкала золотая медаль, на которой был выбит строгий мужской профиль. Медаль была размером с руль от грузовика. Наверное, это и была эмблема Нобелевской премии. Выглядела она даже безобразнее, чем представлялось Баки. — Из зрительного зала вынесли все кресла, — объясняла Лорейн сержанту Пересу, когда Баки наконец-то решил обратить внимание на их разговор. — Оставили только на верхних ярусах и на балконах, гостей туда не пустят. Разумеется, Секретная служба будет тщательно следить за всеми, но хотелось бы, чтобы ваши коты тоже оставались на виду. Это объясняло, почему их обрядили в мундиры. Хотелось бы знать, кто же это додумался прислать сюда кадетов Страйка вместо собственных котов Секретной службы. Вряд ли Стив принял такое решение, не посоветовавшись с Баки, да и не смог бы он этого добиться — Страйк никаким боком не подчинялся Джей-5. Чтобы просто встретиться с Броком, и то понадобилось договариваться на высшем уровне. Уже не слушая Лорейн, которая объясняла Пересу, как будут расставлены посты, Баки задумался о Броке. И настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил как его окликнули. — Да, мэм, — отозвался он, поворачиваясь к Лорейн. — Ты со мной, — сказала она, жестом приглашая его следовать за собой. Перес тем временем принялся командовать остальными, и Баки невольно порадовался, что ему больше не придется слушать этого крикливого говнюка. По дороге Лорейн вкратце пересказала ему программу завтрашнего вечера и заодно провела экскурсию по зданию, уточняя практические аспекты: от точек входа до перерывов, на которые будет уходить персонал. Смахивало на инструктаж перед боевым заданием, с той лишь разницей, что принести с собой ножи Баки не разрешат. Коты-рабочие не обращали на них никакого внимания. Они таскали туда-сюда мебель, закрепляли провода, с помощью сложной системы блоков поднимали прожектора из оркестровой ямы, которая здесь располагалась сбоку — массивные ступени спускались вниз от боковой стены. Все это заняло гораздо больше времени, чем предполагалось, хотя Лорейн объясняла четко и по делу. Запоминать столько информации за один раз было утомительно, кроме того, Баки не понимал, на кой черт ему все это знать. А если Черная Пантера доберется до него в самом начале мероприятия? В теории, после того, как это случится, он станет частью Движения Ваканды, и запросто может использовать эти знания против той же Секретной службы. — Милый, ты слышишь? — Лорейн ласково потрепала его по загривку, и Баки невольно поежился. Экскурсия закончилась на главной сцене, сейчас Баки стоял на том самом подиуме, который успели застелить синим ковром. Здесь же ему полагалось находиться во время церемонии награждения, когда Пирс будет выступать с речью. — Прошу прощения, мэм. Просто хотел спросить. Когда приедет капитан Роджерс? Мое задание… — было не совсем понятно, что можно говорить, а что нет. Когда Стив получал документы от Фьюри, она стояла рядом. И наверняка ведь прочитала потом. Но говорить об этом вслух казалось опасным. — Будут ли дополнительные инструкции? Лейтенант Лорейн кивнула, по ее губам скользнула едва заметная улыбка. — Ах да, конечно. Капитан Роджерс не… — Он не присоединится к нам сегодня вечером, — послышался знакомый голос, и Баки автоматически оглянулся через плечо. Только этого урода здесь не хватало. — Капитан Роджерс участвует в репетиции вместе с президентом в безопасном месте. — Директор Коулсон, сэр, — Баки вытянулся в струнку, щелкнув ботинками, будто они были на плацу. Коулсон вышел из-за кулис, небрежно держа руки в карманах костюма. Улыбка его выглядела натянутой. Он быстро забрался на помост, чуть ли не прыгая через ступеньки и повернулся, окидывая взглядом зал. Особенно его почему-то заинтересовала люстра. Хрустальные подвески тускло поблескивали, отражая золото лепнины, лампы еще не включали. Очевидно, Коулсон таким образом демонстрировал, что не боится Баки, мол, его вовсе не волнует, что первая и последняя их встреча едва не закончилась смертью одного из участников. И тот факт, что Баки может убить его голыми руками. — Чудесное место, — заметил он, мечтательно вздыхая. — Будто я встретился с самим собой и снова вижу, как Синатра играет в этом зале. Тогда я только-только переехал в Вашингтон. Ты когда-нибудь слышал о Фрэнке Синатре? А тебе не похрен ли? — Нет, сэр. — Стыдно, стыдно не знать, — Коулсон покачался с носка на пятку, разочарованно качая головой. Баки на всякий случай держал руки за спиной, металлическую так вообще сжал в кулак. Приходилось бороться с собой, и «виновато» прижимать уши, скрывая свое настоящее отношение. Этот человек был слишком важен для его будущего, следовало вести себя вежливо — он и так уже имел на Баки зуб. Насколько же все-таки спокойнее было без намордника. Обнаружилось, что Коулсон пахнет другими котами, оружейной смазкой и множеством косметических средств, которые он использовал для спасения своей редеющей шевелюры. Его собственный запах почти не чувствовался под множеством других. Так сразу и не разберешь, какой из этих ароматов естественный, а какой химический. Это было странно, мешало сосредоточиться. Оставалась надежда, что Коулсон быстренько даст ему все нужные указания и уйдет. — Мне нужно проверить, как дела у сержанта Переса. Лорейн вежливо извинилась и оставила Баки с Коулсоном наедине. — Я знаю, что капитан Роджерс немедленно доложит, если возникнут проблемы, — судя по тону, он был в курсе, что капитан Роджерс в жизни не станет ему докладываться, — но мне хотелось бы лично убедиться, что вы готовы к завтрашнему дню. Источник сообщил, что Пантера уже обратил на тебя внимание, его агенты будут здесь. Мы должны убедиться, что ты сумеешь мирно общаться с гостями на приеме перед церемонией, пока коты Пантеры не найдут тебя. — Если бы я мог чувствовать запахи, было бы проще, сэр, — сказал Баки, притворяясь дураком. Взгляд Коулсона тут же опустился на свисающий с пояса намордник. — С этим ничего не поделаешь, — Коулсон улыбнулся и покачал головой. Впервые Баки пришло в голову, что это было не его решение. Может быть, он вовсе не такой влиятельный, как думалось. — Если тебе предложат уйти с ними — сделай это. Мы сделали все, что нужно: организовали явки в разных частях города, чтобы ты мог передавать информацию нашим агентам. Нужны в первую очередь имена, номера лицензий, важные адреса. — Я понял задание, сэр, — заверил Баки. Прозвучало слегка устало. Ну правда, во время учебы им объясняли тактику шпионажа раз, наверное, сто. — Прекрасно. Хочу еще донести до твоего сведения, что после того, как задание будет выполнено, встанет вопрос, что делать дальше с твоей лицензией, — Коулсон сделал многозначительную паузу, пытаясь одновременно поймать взгляд Баки, чтобы определить его реакцию. Баки глядел прямо перед собой. — Передать ее частному лицу, пожалуй, реально, — добавил он на тот случай, если намек не был понят. — Всё будет зависеть от… Ой, шел бы ты на хуй. — От того, получу ли я третье предупреждение? — резко ответил Баки, давая понять, что раскусил игру с самого начала. Чтобы добиться от Баки послушания, его манят пряником, в смысле, Стивом. Хотя у Коулсона вообще-то и кнут имелся. Но теперь он недвусмысленно сообщал, что жизнь Баки в его руках. По всем пунктам. Мол, веди себя хорошо, или… — Ах да, ты же разбираешься в бейсболе, — Коулсон восхищенно заулыбался. — Попроси Роджерса взять тебя на стадион. Там продают самые вкусные на свете хот-доги. Директор Коулсон вызывал глухое раздражение, плавно переходящее в ярость. Шерсть на загривке встала дыбом. Побыстрее бы вернулась Лорейн, да хоть бы и сержант Перес. Кто угодно, лишь бы отвлек — у Баки буквально когти чесались закончить то, что он начал в Ветеранском центре. — А, — Коулсон вдруг отвернулся, заметив кого-то в зале. — Майор Уилсон! Какая приятная встреча. Блин. Кто угодно, кроме этого. Баки тоже повернулся и увидел Уилсона, который шел навстречу по центральному проходу между столов. Баки он проигнорировал, а вот Коулсону достался дружелюбный кивок. — Директор Коулсон, — Уилсон обаятельно улыбнулся. Стиву он улыбался иначе, намного искреннее и теплее, но Коулсон таких тонкостей, похоже, не различал. Однако быстро стало понятно, что эти двое знакомы не первый день. Забавно, прошлым вечером, когда Стив рассказывал о миссии Баки, Уилсон ни единым жестом не дал понять, что прекрасно знает Коулсона. Похоже, у него хватало своих секретов. — Вы уже закончили с этим парнем? Только что пришло подтверждение льготного стоматологического обслуживания в Ветеранском центре. Он и Роджерс должны подписать документы как можно скорее. Оправдание явно сочинялось на ходу, однако сработало. Коулсон радостно сбагрил собеседника майору Уилсону, и тот поспешил увести Баки из театра. Они уже проехали несколько кварталов, когда Баки осмелился спросить: — Что я делаю в вашей машине, майор? Машина Уилсона — темно-синий гибрид — на вид была скромной, ничем не выделялась из сотен таких же. Да и пахла как прокатная. Собственно, больше ничего было не понять. Стив доверял Уилсону, а Баки доверял Стиву. Но при этом помнил, что самому Уилсону до него нет никакого дела. — Я проверил нашу теорию. О том, что именно делают с котами перед тем, как выдать им лицензию безопасника для Секретной службы. Полагаю, мы угадали верно. Они нейтрализуют природную способность кошачьих чувствовать след Золы. Баки согнул и разогнул металлическую руку. Затем кивнул. Что, собственно, и требовалось доказать. — Спасибо, — осторожно сказал он. Не совсем понятно, чего ради, собственно, Уилсон пошел уточнять эту информацию, и во что она ему обошлась. — Как вы… — Ты был прав насчет Стива, — резко перебил Уилсон. — Я принес свою форму в Ветеранский центр. Показал кое-кому из котов-ветеранов, которые помогают там. Стоило мне войти в дверь… в общем, вышло очень некрасиво. Но реагировали только те, кто еще не получил сертификат безопасника. Блядь. — Где он, сэр? Я думал, он придет на репетицию. Уилсон недовольно прищелкнул языком. Ответ ему явно не нравился — потому что говорил он сквозь зубы. — Ему пришлось уехать с президентом на целый день. Баки так тяжело вздохнул, что стекло в боковом окне затуманилось. Дальше ехали в тишине. Дворники с трудом боролись со снегом. Было еще рано, но уже начало темнеть — снег приглушил дневной свет, весь мир как бы притих, затаился. Баки стало не по себе — казалось, что-то подкрадывается к нему, заманивает в узкий переулок, чтобы напасть — и тогда выбора не останется. Поездки в машине в обществе Уилсона Баки действовали Баки на нервы. Однако он помнил, что именно Уилсону Стив доверял больше всего. Именно его вызвали в магазин, когда Баки напугал детей и ударился в панику. — Я… я боюсь, что потеряю его, майор Уилсон, — признался Баки. Как ни странно, теперь, когда их секрет был раскрыт, стало легче. Будто сгладились острые края. Уилсон покосился на него и снова сосредоточился на дороге. Баки продолжил: — Боюсь, что он перестанет быть собой и все забудет. Уилсон втянул нижнюю губу между зубами и слегка прикусил. — Помню ту ночь, когда я впервые остался у Стива. И заметил шрам у него на ноге. Ветераны обычно не задают друг другу вопросов, но больно жутко это выглядело. Очевидно было, что за ним стоит непростая история. Далеко не сразу, но все-таки Стив рассказал мне о том, что не вошло в отчеты об операции «Лемурианская звезда». Как его ужалили в ногу. А потом он очнулся, когда ты отсасывал яд, — Уилсон хмыкнул. — Но он не упоминал, что ты его КСС. Баки проглотил комок в горле. Вряд ли Стив соврал, это на него не похоже. Хотя была у него дурная привычка говорить о Баки как об одном из сослуживцев, не упоминая его вид. Никто больше так не делал. Коты-спутники не считались солдатами, другие военные не относились к ним как к равным. Но Стив был исключением. На Сахалине он принципиально обращался к Баки по неофициальному званию. Стоит ли удивляться, что Уилсон в конце концов почувствовал себя обманутым? Машина, тем временем, въехала на временную стоянку перед домом Стива. — Как думаешь, у тебя получится сделать это снова? Баки сцепил руки и втиснул их между коленями. Наконец стало понятно, что от него хотят. В прошлый раз в ране Стива оказался яд — не отсоси его Баки сразу, Стив стал бы таким же, как капитан Уорд. — Не знаю. В последний раз, когда я оказался рядом с ним без этой хреновины, — Баки коснулся лежащего на коленях намордника, — я чуть не убил его. — Я видел синяки, — сообщил Уилсон, и сердце Баки сжалось — ему самому Стив так и не показал. — Стив очень сильный. Самый сильный человек, которого я знаю. Проблема в том, что смело идёт вперед, не замечая, что ему самому нужна помощь. Стив мог бы прыгнуть со скалы ради спасения того, кого любит, но в жизни не догадается попросить этого человека поймать его самого. — Я запутался в метафорах, — проворчал Баки. Уилсон от души расхохотался. — Сделай свою работу, да и всё, — он уже расстегивал крепления намордника. — Давай, спасай нашего мальчика. Звучало ужасно. Баки посмотрел Уилсону в глаза, пытаясь высмотреть скрытый мотив, но ничего не нашел. Сэм Уилсон любил Стива. Любил так, что готов был самолично доставить к нему Баки, лишь бы спасти. В отличие от генерала Роджерса, который пользовался своей «любовью», чтобы контролировать жизнь сына. Баки сунул лицо в намордник и склонил голову, чтобы Уилсон мог застегнуть ремни на затылке. Тот справился быстро, похоже, он имел дело с такими штуками далеко не в первый раз. — Спасибо, — сказал Баки на прощание и выскользнул из машины. Через полминуты он уже заходил в подъезд. _______________________________ Стив надевал свой парадный мундир единственный раз в жизни — когда его отец получил третью звезду, а Стив — звание капитана. С тех пор мундир валялся в задней части шкафа в гостевой комнате. Пришлось сначала выкапывать его оттуда, потом примерять вместе с рубашкой для смокинга и долбанным кушаком. К счастью, всё налезло без проблем. Кроме того, следовало пересчитать весь сопутствующий мусор, чтобы случайно чего-нибудь не забыть. Синие подтяжки, декоративные пуговицы, белые перчатки… Пользоваться линейкой было не привыкать. Стив отмерил место для значка КНШ с точностью до миллиметра. Прямо над ним, с левой стороны груди, следовало приколоть все медали в хронологическом порядке. Пурпурное сердце оказалось последним, что было, пожалуй, к лучшему. Фиолетовая медаль смотрелась лишней в ряду красных и золотых. Оксфорды были совершенно новые, но Стив все равно полировал их до тех пор, пока не увидел собственное отражение. Хотелось выглядеть как можно лучше, ведь именно ему досталась честь вручить Нобелевскую премию мира президенту Соединенных Штатов. Что репетицию с участием президента перенесли в другое место, оказалось неожиданностью. Но что поделать — президент был слишком занят, его сопровождало слишком много охраны. Неудивительно, что начальство решило не гонять колонну туда-сюда. Но у них с Баки остался один-единственный день, очень грустно было потратить его впустую. Лейтенант Лорейн заверила, что у них репетиция прошла хорошо. Конечно, хотелось бы получить еще одно подтверждение от Баки, но тот не написал. Стив застегивал чехол для одежды, завершая таким образом приготовления к завтрашнему дню, когда в дверь робко постучали. Ручка тут же начала поворачиваться. Мысль о том, что в квартиру ломится незнакомец, заставила Стива вскочить на ноги. — Баки! — получилось, может быть, громче, чем нужно. Крик заставил Баки нервно передернуть плечами, но в итоге он все же шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. — Майор Уилсон подвез меня, — объяснил Баки. Первым побуждением было подойти к нему и снять намордник. А потом предложить Баки поесть. В холодильнике, например, оставался мясной рулет. Но Баки не спешил заходить в гостиную, мялся в районе кухни — и Стив вдруг вспомнил, что намордник снимать ни в коем случае нельзя. Баки тем временем встряхнулся и наконец заговорил. — Я встретил директора Коулсона на репетиции. — Ого, — Стив улыбнулся ему, застегивая молнию, а потом поднялся, чтобы убрать чехол в шкаф. — И как прошло? — Он меня бесит, — честно ответил Баки. — По сравнению со вчерашним днем — уже прогресс. Баки пожал плечами, но спорить не стал. — Кстати, мне он тоже не особо нравится. Но без его содействия нам пока не обойтись. Впрочем, это Баки знал и так. — Я понимаю. Они стояли друг напротив друга, разделенные только кухонной стойкой, и Стив вдруг мучительно осознал, что на нем только трусы и майка — примерив костюм цирковой обезьянки, он не успел одеться. — Хм, как насчет поговорить? Или хочешь, чтобы я сразу отвез тебя в казармы? Баки вскинул голову, собираясь ответить, но вместо этого дважды дернул ушами и снова уставился в пол. Если он не хочет разговаривать — почему Сэм привез его сюда? Тем более, Баки оставался в полном боевом облачении, в таком только по базе и ходить. — Ну, мне в любом случае придется надеть штаны, так что решай пока. Стив стратегически отступил в сторону спальни. Там он быстренько натянул штаны с большими буквами US ARMY на бедре и накинул через голову толстовку ВВС, которая раньше наверняка принадлежала Сэму. Так. К чему это все? Баки явно собрался что-то обсудить. Может быть, завтрашнюю операцию, но скорее всего тут дело посерьезнее. Как же легко они общались до того, как начали спать вместе, и как сложно все стало теперь. Но делать было нечего — только ждать, пока Баки решит раскрыть карты. Когда Стив вернулся в гостиную, Баки стоял у окна, глядя на улицу внизу. Он не обернулся, даже когда Стив чуть не задел его плечом, поднимая кошелек и ключи с низкой книжной полки. Блин, вот какого хрена Стив второй вечер подряд должен затаскивать этого засранца обратно на базу? Будто ему больше всех надо! — Ну что, пошли? — Думаю, торопиться особенно некуда, — сказал Баки. Хвост его приподнялся и махнул в сторону. — Комендантский час в кошачьих казармах начинается в двадцать ноль ноль. Ты прав, мы давно толком не разговаривали, — Баки пожал плечами, хвост смущенно закрутился, — да и вообще… Стиву полагалось настаивать, чтобы Баки вернулся в форт МакНейр. Следовало напомнить, что в этой квартире Баки не может ни есть, ни пить, а утром ему наверняка предстоит дополнительная тренировка перед мероприятием. Но Стив был эгоистом, поэтому он швырнул ключи на кухонную стойку и радостно улыбнулся. — Видел последнюю серию «Кошачий-1-1»? Премьера была на днях. — Да как-то времени не оставалось, — все благие намерения тут же вылетели у Стива из головы: стоило упомянуть дурацкий сериал, как хвост Баки подпрыгнул в предвкушении. — У тебя есть запись? — Может быть, — уклончиво ответил Стив. Но Баки уже запрыгнул в свое кресло, и всё вдруг стало как прежде. — Мы успеем посмотреть. Один эпизод. А потом мне нужно будет возвращаться. Стив кивнул. — Один эпизод. ________________________________ Три эпизода спустя Баки проголодался так, что готов был сожрать обивку кресла. В квартире Стива было слишком жарко, чувство опасности окружало его со всех сторон, но они со Стивом сидели рядом и дружно хохотали над нелепыми выходками Спанки, Баки просто не мог заставить себя уйти. Он не был так уж несчастен в казармах Страйка. Да, ему не нравилось, как обращаются с котами, физическая нагрузка порой казалась запредельной, зато он был при деле и искренне гордился, что помогает молодым кадетам. Но в его жизни зияла дыра высотой шесть футов два дюйма. Вопреки всякой логике, вопреки чувству страха рядом со Стивом Роджерсом было уютно. Но как, черт побери, его вернуть? Веселый смех Стива выдернул Баки из круговорота безрадостных мыслей. — Поверить не могу, что капитан Рейнольдс нацепил кошачьи уши! Баки не выдержал — рассмеялся тоже. — Он даже человеческие уши не закрыл. Собственные уши Баки дрогнули, стоило представить, как это выглядело: четыре уха на голове сурового капитана. Аж голова зачесалась, стоило представить, как ободок натирает кожу. — Это сработало! Они вытащили Спанки из тюрьмы! — Но какой ценой, Стив? Чего это стоило? — Баки с притворным осуждением покачал головой, а Стив саркастически усмехнулся. Именно в этот момент желудок Баки решил исполнить арию голода: что-то громко забулькало, потом заурчало, постепенно затихая. Баки собрался было посмеяться над этим концертом, но Стив вмиг стал серьезным. — Я должен отвезти тебя обратно. Ты наверняка голодный. Во сколько закрывается ИМ? — Довольно рано, — зачем он сказал правду? Время пролетело незаметно, а уходить сейчас было нельзя ни в коем случае. Майор Уилсон верил, что Баки может как-то помочь Стиву, а Баки пока даже не разобрался как именно. Вместо этого он пялился в телевизор, лежа в кресле вверх ногами — плечи на подлокотнике, и ждал, когда Стив нажмет кнопку «далее» — реклама четвертого эпизода уже висела на экране. Однако ничего не происходило. Пришлось сесть нормально и обернуться: а ну как Стив опять потерял пульт в диванных подушках. Но нет, Стив просто сидел и грустно смотрел прямо перед собой. — Нам правда пора, — он явно заставлял себя говорить это, — Не хочу, чтобы тебе досталось. Рука Баки потянулась к животу, и дело было вовсе не в голоде. — Все будет хорошо. Еще один эпизод? Стив все-таки сумел улыбнуться. — Как бы ни любил я зависать в Нетфликсе на всю ночь… Желудок Баки воспользовался неловкой паузой, чтобы поучаствовать в разговоре — очень громко поучаствовать. И Стив вдруг расхохотался. Он смеялся и смеялся, запрокинув голову и положив ладонь на собственный живот, чуть ли не до слез. От этого зрелища у Баки заныло сердце. Стив казался таким беззащитным, таким открытым и домашним, будто совершенно забыл, что произошло пару недель назад, или о том, что было вчера. Баки тянуло к нему как магнитом, и жуткое ощущение неправильности мира не могло этому помешать. Хватит сомневаться. Баки сполз с кресла, опускаясь на четвереньки и подобрался к дивану. Хвост он на всякий случай плотно прижал к телу. Стив внимательно, но без страха следил, как Баки упирается подбородком в диван возле его коленей. — Стив, — как же он соскучился по этому имени на своем языке! Соскучился по близости, по всему, что было между ними. — Я хочу кое-что попробовать. Взгляд его упал на уродливый синяк. Стив провалялся на диване перед телевизором больше двух часов, за это время он успел закатать рукава, обнажив след от укуса. — Если ты мне доверяешь. — Я доверяю тебе, — с нажимом сказал Стив, будто отвечал на полдюжины других вопросов, которые Баки страшно было задавать. Баки кивнул. Осталось самое сложное. Диван весь пропитался этой дрянью, вонь стояла настолько густо, что чувствовалась даже сквозь плотный фильтр намордника. Она давила физически: казалось, чтобы пробиться к Стиву, придется продавить ядовитую мембрану своим телом. Стив сел прямо, опустил ноги на пол и терпеливо ждал, когда Баки доползет до него по подушкам. И Баки полз — медленно, с огромным трудом, сопротивляясь не только собственным инстинктам, но чуть ли не гравитации. Каждый дюйм приходилось буквально отвоевывать. Но в конце концов он добрался и сел на подушку рядом со Стивом, обернув хвост вокруг ног. — До сих пор плохо, да? — в голосе Стива слышалось отчаяние. Где-то там до сих пор оставалось воспоминание о счастье — потускневшее, потрепанное по краям, но Стив цеплялся за него изо всех сил. — Хуже, — честно ответил Баки. — Ты буквально плаваешь в этом. Рука Стива дернулась к левому бедру. Он согнул и разогнул колено, потом вытянул ногу. — Шрам ноет, — невнятно пожаловался он. Это стало последней каплей. Баки потянулся вперед и наклонил голову, подставляя Стиву загривок. — Сними, пожалуйста. — Мне не кажется… — Стив резко выдохнул. — Хорошо. Если ты уверен в этом. Я доверяю тебе. Но стоило ему поднять руку, как голова Баки рефлекторно отдернулась. Стив вздрогнул. — Бля, извини, — выдохнул Баки. Снова опустил голову, для надежности втягивая ее в плечи. — Сейчас. — Ладно… — Баки заставил себя не шевелиться, пока пальцы Стива знакомо возились с застежками на затылке. — Открыл. — Теперь снимай. И держи крепко. — Ладно, — повторил Стив, уже более уверенно, и начал отводить намордник от лица. Будто чей-то кулак врезался в челюсть. Волны ужаса били прямо в лицо, обрушивались одна за другой на плечи — словно его выбросило в океан во время шторма, и сейчас било, било о дамбу со страшной силой. Или он сам был дамбой, в которую яростно врезались волны? Кошмар накрыл его с головой, сердце заходилось от ужаса, но неимоверным усилием воли Баки заставил себя остаться на месте. Откуда-то издалека послышался голос Стива: — Как дела? — Плохо, — ответил Баки, ну, хотелось надеяться, что ответил, потому что в ушах ревел океан, пульс колотился в висках со скоростью пулеметной очереди. — Плохо. — Совсем плохо? Надеть его обратно? Баки покачал головой. Чтобы заговорить, пришлось бы снова открыть рот, и тогда он захлебнулся бы в ужасе, задохнулся бы прежде, чем дрянь растворила бы его. Не сразу, но ему все же удалось сфокусировать взгляд. Стив. Перед ним сидел Стив. Горбинка на носу. Три знакомые родинки. Голубые глаза с круглыми зрачками, обрамленные неприлично густыми ресницами. Золотистые волосы, широкие плечи. До смешного маленькие человеческие уши. — Стив! Баки так соскучился. Ему до сих пор хотелось, даже сейчас, стоило уловить такой родной, волшебный запах, внизу живота затеплилось желание. Кедровое дерево и шалфей, оружейный металл, здоровый запах пота — день был долгим, антисептик повязки. Это был Стив, настоящий Стив, почти уже потерянный в ядовитом тумане Золы. Баки наклонился вперед и осторожно положил руку на левое колено Стива. — Баки… — в шепоте Стива, в его дыхании слышалось что-то незнакомое, лишнее, то ли вибрация, то ли шум. По этой «неправильности» в свое время удалось вычислить камеры и микрофоны генерала Роджерса, тихое жужжание которых выделялось на фоне других шумов в здании. Баки мог бы убить этого человека в одно мгновение. Его зубы оказались слишком близко к доверчиво подставленному горлу. Стив не оставил себе ни единой возможности защититься, он просто не успеет. Пришлось собрать всю волю в кулак, до скрипа стиснуть зубы, опустить хвост, чтобы атаковать было как можно неудобнее. Вместо этого Баки вжался грудью в барьер и вдохнул, пытаясь обнаружить источник аберрации. Лицо Стива оказалось слишком близко: чудесные полные губы, сейчас приоткрытые, гордый подбородок, почти не заметная щетина на нем, густые брови, вертикальная морщинка между ними — Стиву не нравилось происходящее, но он терпеливо ждал, пока Баки закончит осмотр. Собственное горячее дыхание Баки отразилось от щеки Стива, золотистые прядки волос сдвинулись, когда нос Баки скользнул за его ухо. Вот оно. На шее, прямо под ухом. Маленькая красноватая выпуклость, похожая на укус лесного клопа, но стоило приоткрыть рот, как в голове вспыхнул образ: под кожей горело красное, злое кольцо, от него несло уже знакомой болотной гнилью. — Стив, — прошептал Баки, не слыша собственного голоса. — Я не причиню тебе вреда. Клянусь. Я спасу тебя от этого. — От… от чего, Бак? — голос Стива дрогнул, то ли от волнения, то ли от страха. Что ж, у него были причины бояться. Баки стиснул левый кулак, не давая когтям выскочить. Теперь он стоял у Стива на коленях, почти касаясь носом его шеи. Впервые за несколько недель Баки ощутил вкус кожи Стива — едва-едва, коснувшись кончиком языка — и тот вздрогнул под ним. — Баки… — Не сопротивляйся, — прошипел Баки. Если Стив сбросит его с себя, если завяжется драка, ничем хорошим это не кончится, без вариантов. Клыки легко проткнули кожу, и кровь потоком хлынула в рот Баки. Стив дернулся, пальцы вцепились в талию Баки, подскочили колени — но на этом все. Не сопротивление, просто шок. Вкус был очень знакомый — та же болезненно-сладкая, гнилая жижа, которую пришлось отсасывать в заброшенном охладителе реактора под логовом Золы. — Баки! — крикнул-выдохнул Стив, выгибая спину. — Больно! Больно, разумеется — дрянь успела впитаться под кожу и категорически отказывалась покидать завоеванное логово. Но он почти достал, почти вцепился в дрянь зубами, хвост ее судорожно бился во рту, пытаясь вырваться и уйти обратно на глубину. По телу Стива прошла новая судорога, он хрипло вскрикнул, не так громко, но этот хрип прошил до самых костей. Даже в дыре было не так страшно, а ведь там Стив почти умер. Вдруг дрянь въелась так глубоко, что без нее он просто погибнет? Баки на мгновение замер, засомневался. — Не останавливайся! — вдруг крикнул Стив. — Я чувствую это! Я выдержу! Это значило, что Баки уже не один. Стив наконец понял, и это придало сил, зубы наконец вцепились в… Баки отвел голову, подался назад, вытягивая это. Длинная, жирная, лоснящаяся дрянь извивалась в зубах. Такая тяжелая, пульсирующая от наполняющей ее гнили. Стоило Баки опустить одну ногу на пол, как его вдруг потянуло назад, на колени Стива. Дрянь отчаянно сопротивлялась. Баки зарычал, не разжимая зубов, потянул сильнее. Стив плакал — слезы текли из его глаз, лицо исказилось от боли. Но у дряни не было шансов победить, никогда, ни за что, потому что у Стива есть Баки, и Баки спасет своего человека любой ценой. Дрянь снова дернулась, пришлось замотать головой, выкорчевывая ее из гнезда. Послышался мерзкий всхлип — и вдруг сопротивление исчезло. Баки выплюнул дрянь, и та влажно шлепнулась на диван. Дрянь извивалась в агонии, даже сейчас она пыталась ползти в сторону Стива. Стив задыхался, кашлял, вцепившись обеими руками в горло, и пытался отодвинуться от дряни подальше. — Блядь! — наконец прохрипел он. — Господи! Блядь! — кровь заливала его пальцы. — Что это за хуйня?! Баки выпустил когти. — Зола, — ответил он коротко, наклоняясь ближе. Черт знает, как эта тварь умещалась в теле Стива — почти метр длиной, блестящая, влажная от слизи и свежей крови, такой огромный кольчатый червь, заостренный с обоих концов. Он продолжал извиваться, но с каждой секундой все слабее. Однако Баки чувствовал — тварь по-прежнему ищет своего кормильца. — Убей это, — прошипел Стив. — Слушаюсь, сэр, — но не успел он подцепить когтем тварь, как та вдруг раздулась, выпустила облако гнилостной вони — и опала прямо на глазах, превратившись в широкую черную полосу, совершенно плоскую. Стив вскочил на ноги, но его тут же повело в сторону. Баки подхватил его в паре дюймов от журнального столика и потащил прочь. Стив был жутко тяжелым, к счастью, через несколько шагов он наконец смог выпрямиться и вырвался из объятий Баки. — Погоди, — он тяжело привалился к стене и снова закашлялся. — Погоди, погоди, погоди… Баки честно ждал. Наконец Стив сумел оторвать руку от горла и с удивлением посмотрел на окровавленные пальцы. Потом потянулся к ранке — та оказалась совсем небольшой, кровь успела остановиться. — Ладно, — хрип тут же снова перешел в кашель. Почти минуту спустя Стив наконец-то сумел посмотреть Баки в глаза. — Это было оно, да? Это. Его больше нет? Ох, Стив. Баки открыл было рот, чтобы сказать «да», но горло вдруг перехватило, заслезились глаза, и он кинулся в объятия Стива. Его поймали. Сильные руки прижали его к широкой груди так надежно, так крепко, что еще чуть-чуть — и раздавили бы, но Стив уткнулся лицом в шею Баки, и Баки не возражал. Это было прекрасно. Когда удалось вздохнуть, Баки принялся вылизывать шею Стива. В первую очередь — место, куда вонзились его зубы, крошечные красные ранки. Кожа на вкус была соленой и чистой, что бы там ни оставили Зола и Пирс, оно исчезло полностью. Баки не мог остановиться — вылизывал и вылизывал шею, прижимаясь к Стиву, прижимая Стива к стене коридора. Тот не сопротивлялся, только выше и выше задирал подбородок, чтобы Баки было удобнее. Наконец язык Баки добрался до ушной раковины — Стив захихикал и начал вырываться. — Ладно, парень, — отпихнув Баки, он принялся вытирать лицо тыльной стороной ладони. — Если ты не заметил, эта дрянь была у тебя во рту. Ценное замечание. — Я по тебе соскучился. Я так сильно скучал, Стив, я не… не могу… это было так долго. Стив выдохнул через нос и снова притянул Баки к себе. Но в этот раз объятия были ласковыми, нежными, не такими отчаянными, как пару минут назад. — Я знаю, — дыхание коснулось уха Баки. — Ты спас меня, Бак. Как всегда. — А я говорил, — пробурчал Баки. Нет, правда, кое-кто мог бы догадаться раньше. — Я с тобой. Желудок Баки тоже решил высказаться на этот счет, довольно агрессивно урча: мол, сколько можно, меня весь день игнорируют! Стив рассмеялся и прижался лбом ко лбу Баки. — Новый план, — сказал он, улыбаясь. — Я заказываю еду, а ты идешь чистить зубы. _____________________________ Коты не могут говорить и урчать одновременно. Поэтому Баки то и дело выключал свой «моторчик» и хрипло выстанывал что-то невнятное. Он то покрывал поцелуями лицо Стива, то вылизывал шею, оставляя влажные дорожки, потом принимался лизать щеки, подбородок и даже кончик носа. Для удобства он улегся прямо на Стива, поджав под себя ноги и опершись на руки, и старательно выцеловывал каждый дюйм кожи, до которого мог дотянуться. Хвост маятником раскачивался поверх смятых одеял. Стив не представлял, как можно так смеяться, когда твое лицо все мокрое от чужой слюны, но сейчас он только и мог, что хохотать как ненормальный. Они успели поесть суши, принять душ и даже переодеться в пижамы. Потом Баки свил себе гнездо из одеял прямо поверх Стива, и теперь грелся в нем, не переставая лизаться. Это мало походило на сексуальную игру, особенно когда он по ошибке цеплял языком волосы Стива и начинал кашлять и отплевываться. Но о сексе речи и не шло. Просто Баки, наверное, хотелось вернуть те блаженные времена, когда гон еще не начался, и они никуда не торопились. Когда можно было валяться рядом, неторопливо исследовать тела друг друга и лениво целоваться, не сходя с ума от страсти. Стиву и не хотелось ничего другого. Теперь странно было вспоминать, что несколько часов назад он раздувался от гордости, в сотый раз думая о том, что именно его удостоили чести вручить награду президенту Пирсу. — Иногда я мечтаю кое о чем, — отдышавшись, сказал Стив. Баки промычал что-то невнятное, давая понять, что услышал. Он усердно вылизывал ямку между ключицей и плечом и отвлекаться не собирался. — Чем мы могли бы заняться, когда эта свистопляска закончится. Когда все будет просто и легко. Например, мне бы хотелось сходить в поход. Неподалеку от дома моей мамы есть потрясающие водопады. Кстати, ты заодно и с мамой бы познакомился. Баки вскинул голову, приподнялся на локтях и ошарашенно уставился на Стива. Кончик языка все еще виднелся между его губами. Потом Баки опомнился и втянул язык на место, издав такой забавный звук, что Стив не мог не рассмеяться. Он провел ладонью по растрепанным волосам, сгреб пушистое ухо и чесанул за ним, точно так, как Баки нравилось. Баки счастливо закатил глаза и свернулся в клубок, урча в полный голос. — Боишься мою маму, да? Урчание стихло. Баки сглотнул и потерся виском о плечо Стива. Послышалось невнятное хмыканье, потом воцарилась тишина. — Ты упоминал, что виделся с ней недавно. Уже после того, как встретил мою. Стив гладил Баки по плечу, едва касаясь пальцами шрамов — там, где металл врезался в плоть. — Дело не только в этом. Знаю, это не так просто понять, но мама — важный человек в моей жизни. Я ей доверяю. Фраза заставила Баки задуматься, но Стив не собирался его торопить. Тема сложная, тут было, о чем помолчать. Главное, не размышлять о том, есть ли у них вообще надежда на мирную жизнь. Тут ближайшие выходные бы пережить для начала. — Тони знает, — зачем-то сказал Баки, и ладонь Стива на мгновение замерла. — Я догадался, — признался Стив. — Вы все-таки подружились. Мне тоже стоило рассказать Сэму раньше, чем он узнал об этом сам. — Стоит быть поосторожнее. Столько народу уже знает. Слишком много. Стив покачал головой. Он очевидно переел, да и после того, что случилось на диване, тело казалось непривычно слабым. О неприятном думать не хотелось, только не сейчас. Поэтому он подтянул Баки повыше, чтобы высвободить руку и дотянуться до его хвоста. — Может, это и к лучшему? Пусть близкие друзья знают. Семья. Держать это в тайне от всех все равно бы не вышло, правда? Теперь ладонь Стива гладила нежную шерстку в нижней части спины Баки, там, где начинался хвост. Баки скрутился в клубок потеснее, подтягивая колени к груди, и вздохнул. — Хммм… — аргумент его определенно не убедил. — Майор Уилсон знает, и он, похоже, не в восторге. Твой отец узнал, и его это взбесило. Другие коты просто разорвут меня за подобное. А как насчет твоей мамы? Она разозлится? Хороший вопрос. Теперь время на раздумья понадобилось Стиву. Он прижал Баки к себе, вдыхая запах шампуня в его волосах, наслаждаясь теплом — Баки был горячий как печка. Слышно было, как шерсть шуршит по одеялу: хвост задумчиво елозил из стороны в сторону. — Ей будет грустно, я полагаю. Она такая отзывчивая, наверное, начнет переживать за нас, представляя, что нам приходится скрываться и как это тяжело для нас. — Для тебя, — уточнил Баки, и Стив не стал спорить. Может, так оно и есть. — А ты когда-нибудь скучаешь по своей? — Хм? — Баки приоткрыл один глаз. Пауза затянулась, он успел задремать. — Моей…? — Твоей маме. Хвост тяжело упал на кровать. — Я… — Баки сглотнул. — Я о ней вообще не думаю. Ни о ком из них, — он криво улыбнулся Стиву в грудь. Врал, конечно. — Семья не настолько важна для кошачьих, как для людей. Наверное, стоило сказать что-нибудь ободряющее, но не находилось слов. Зря он вообще поднял эту тему. — Хочу в Диснейленд, — выпалил Стив. Баки фыркнул. — Нет, я серьезно. Ты прав. Люди могут догадаться, это опасно, это сложно. Но Баки, Диснейленд! Это офигенное место. Жду-не дождусь отвезти тебя туда. — Мне попадалась реклама. На логотипе такой странный гуманоидный грызун, да? — А, ну тебя. Микки Маус классный. Просто… не переживай. Съездим как-нибудь летом. Это будет здорово. Ты не представляешь, сколько там народу — толпы и толпы людей, с кошками, с детьми, которые носятся как угорелые. Нас и не заметит никто. Вот о чем я мечтаю, когда не думаю про поход и про маму. Баки усмехнулся. Ему больше нравился Стив сам по себе, чем идея отправиться в «Лучшее место на Земле». Ладно, может быть, это прозвучало немного по-детски, но мечтам положено быть странными. — А у тебя какая? — Моя мечта? — Баки прищелкнул языком и задумался. — Хочу поужинать в ресторане. — В котором? — А в любом, — Баки пожал плечам и теснее прижался к Стиву. Хвост плотно обвился вокруг бедра, ноги терялись в складках одеяла. — Ни в одном еще не был. — Что? Да был же, — Стив нахмурился. Или нет? В кафе они ходили, это сто процентов. А до ресторана не добрались? Что, вообще ни разу? — Нет, — возразил Баки. — По телевизору все время показывают. Люди красиво одеваются, потом идут в особенное место. Там тихо, вообще не похоже на кафе. Первым делом им ставят на стол вино и хлеб, а потом люди, которые работают там, приносят еду на больших белых тарелках. — Больших белых… — Стив никогда об этом не задумывался. Конечно, по телевизору показывали ненастоящие рестораны. Баки просто запомнился образ. Стива, например, если уж он выбирался поесть вне дома, интересовало совершенно другое. Но если ему хочется об этом мечтать — пусть. — Да. Официант, кстати, может дать рекомендации, если ты не знаешь, что заказать. А если это по-настоящему хороший ресторан, они могут приготовить что-то особенное специально для тебя. — Да ну? — Баки поднял голову, глаза его были широко раскрыты от удивления. — Ух ты, здорово. Стив лукаво улыбнулся и подпихнул Баки бедром. — Между прочим, в Диснейленде шикарные рестораны. Баки вскрикнул и расхохотался так, что вывалился из объятий Стива. Он упал на постель и смеялся, смеялся как безумный, прикрывая глаза металлической рукой. — Что? — глядя на это, Стив тоже фыркнул, хотя так и не понял, что такого веселого сказал. — Ты так… так решительно настроился, — Баки все еще потряхивало от смеха. — Звездно-полосатый человек с планом в своем репертуаре. — О Господи, — Стив закатил глаза и отпихнул Баки, который намылился было залезть на него, обратно в одеяла. — Все, ты заработал третье предупреждение. Тебе запрещено находиться в моей постели. Брысь! Баки снова засмеялся, ускользая от Стива — гибкий, как змея. Перескочил в изножье кровати, увернулся от подушки, которую швырнули ему в голову. Но не успел Стив схватить следующую, как Баки прыгнул на него. Через секунду запястья Стива оказались прижаты к спинке кровати, а Баки восседал на его животе с победоносным видом. Но потом вдруг обнаружилось, что их тела соприкасаются слишком тесно, и смеяться сразу расхотелось. Баки смотрел Стиву прямо в глаза, так широко улыбаясь, что видны были все острые клыки. — Заставь меня, человек. Стив потянулся вверх и прижался губами к губам Баки, сцеловывая эту улыбку, этот смех, это самодовольство — все, чего ему так не хватало в последние недели. Словно буря, которая медленно приближалась издалека, а потом потоки дождя вдруг хлынули из туч, и только теперь стало понятно, как не хватало этой живительной влаги. Баки тут же перехватил инициативу — все еще прижимая Стива к кровати, он поцеловал в ответ, сначала нежно, а потом вдруг прикусил губу. Настала очередь Стива беспомощно всхлипнуть, умоляя о большем. Потом шершавый язык Баки скользнул между губ, и это стало последней каплей. — Бак, — выдохнул Стив прямо ему в губы. — Баки, я хочу тебя. Баки ответил, вжимаясь бедрами, и жар его тела ударил прямо в член Стива — Баки тоже хотел его, очень. Запястья стукнулись об изголовье — Стив попытался вывернуться из захвата, но так и не смог. Поэтому он повел бедрами — это прикосновение сейчас ему было нужнее объятий. Вздох Баки прозвучал как награда, он застонал Стиву в рот, будто в надежде отвлечь его внимание, и так удержаться сверху. Теперь Баки был больше, сильнее, чем помнилось. Плечи его раздались — стали почти такими же, как на Сахалине, когда он был на пике формы. Стиву нереально нравилось видеть его таким. Он снова рванулся вверх, приподнимая бедра, в этот раз касаясь напряженного члена Баки, который прикрывал только тонкий хлопок пижамы. С губ Баки сорвался не то стон, не то всхлип, он прижался лбом ко лбу Стива, круто выгнул спину. Хвост поднимался все выше и выше. Стив знал, чего от него ждут. И чего скоро дождутся. А пока он приподнял голову от подушки, прикусил нижнюю губу Баки и томно поинтересовался: — Ты тоже хочешь меня, котенок? — Охблядь, — выпалил Баки и наконец убрал руки. Воспользовавшись свободой, Стив тут же схватил его за бедро одной рукой, а вторую опустил на спину. Нажал на основание хвоста, сквозь густую шерсть чувствуя, как дернулись мышцы. — Ох! Блядь! Осталось только перекинуть одну ногу через бедро Баки, подцепить плечом под локоть — вот Стив уже аккуратно опускал Баки спиной на кровать. Баки хныкал и просил еще. Впрочем, не до игр было обоим. Накрыв рот Баки своим, Стив огладил кубики на животе и опустил руку ниже, под резинку штанов. Баки вскинул бедра, вжимаясь в его ладонь, и Стив воспользовался приглашением — погладил напряженный член, нежно, будто приветствуя его. Этого оказалось недостаточно — Баки извивался, стонал, бился о руку Стива, пока тот сосредоточился на поцелуе. — Стив, — Баки почти мяукал, он лизал Стива в губы, стоило хоть на миг разорвать поцелуй. — Стив, Стив… — Я здесь, — прошептал Стив, сам не зная, почему отвечает именно так. — Я вернулся. — Бля… ох, Стив. Я так люблю тебя, охуенно люблю. Ты мне нужен. Стив приподнялся на локте и отпустил скользкий член — только для того, чтобы сжать горячие яйца, мягко перекатить их в ладони, чувствуя, как согреваются пальцы. — Я знаю. Без тебя ничто не имело смысла. Я был… Стив припал губами к шее Баки и вдруг замер — взгляд уткнулся в уродливую фиолетовую полоску. — Что? — скорее почувствовал, чем услышал Стив, когда дыхание Баки коснулось его щеки. — Что такое? Стив вынул руку из штанов Баки и пальцем провел линию над ошейником, едва касаясь кожи. — До сих пор болит? Баки моргнул. — Да я и забыть успел. «Это не может быть правдой», — подумал Стив, нащупывая пальцами застежку. Так же, как и намордник, ошейник мог снять только посторонний, застежка была устроена так, что Баки нипочем не сумел бы расстегнуть ее. Вспомнилось, что Стив видел его шею открытой всего два раза: один на операционном столе в Старк Индастриз, а другой… другой в Красной комнате ЦКК. — Не шевелись, — предупредил Стив, открывая застежку. Баки выдохнул, широко раскрывая глаза, но стоило ремешку соскользнуть с шеи, как тело его напряглось. — Ты что делаешь? — металлическая рука взлетела в воздух. Стив проклял все на свете, когда металлические пальцы сжали не до конца заживший синяк. Ошейник упал на матрац, значок лицензии ударился о пряжку, неприятно звякнув. Стоило Стиву вздрогнуть, как пальцы Баки немедленно разжались. На лице промелькнул испуг. Не успел Стив приподняться, как Баки заерзал под ним и взял несчастную травмированную руку в ладони. — Прости, пожалуйста, — большой палец так осторожно погладил синяк, что стало почти приятно. Баки мог быть удивительно нежным, как-то сразу забывалось, что эти пальцы сделаны из металла, и в них скрываются очень опасные когти. — Это я сделал. Не так ли? — Да я и забыть успел, — передразнил Стив, улыбаясь уголком рта. Металлические пальцы ласково сжали ладонь Стива. Баки целовал, едва касаясь губами, кончик каждого пальца по очереди, так медленно, будто мысленно обещал что-то каждый раз. — Приятно было вернуть твою реплику, — сказал ему Стив, и Баки поднял на него сияющий взгляд. Его глаза сейчас казались небесно-голубыми. Баки потер горло тыльной стороной металлической ладони. — Да, — медленно сказал он, осторожно касаясь синяка. — Это тоже. Напоминание о том, что мы разные. Баки бросил взгляд на ошейник. Повисло неловкое молчание. Жар между их телами ослаб. Для начала следовало разобраться, осознать, насколько они опасны друг для друга: грубая сила Баки, его инстинкты хищника — и Стив, привыкший командовать, привыкший управлять и контролировать жизнь Баки. — Мне стоило попросить разрешения прежде, чем снимать, — виновато сказал Стив, до него наконец дошло, чего испугался Баки. Он взял ошейник в руки и застыл, не зная, что делать дальше. Баки смотрел на него снизу-вверх. — Мне следовало доверять тебе больше, — Баки пожал плечами, демонстрируя свою храбрость, хотя взгляд его нет-нет, да возвращался к драгоценной лицензии. — Может быть, без него мне будет комфортнее. Это напомнило Стиву кое о чем, и он потянулся через край кровати, чтобы добраться до тумбочки. — Хочу тебе кое-что показать, — пробормотал он, копаясь в ящике. Как тут может быть такой бардак, если он почти никогда сюда не заглядывает? Наконец кончики пальцев коснулись холодного металла — вот оно. Стив вытянул цепочку, состоящую из мелких шариков. Жетоны зацепились за край тумбочки, пришлось дернуть в другую сторону, чтобы освободить их. И только потом снова сесть на бедра Баки. — Теперь я не обязан их носить, должность позволяет, — объяснил Стив. — После того, как я потерял тебя, после Сахалина, я никак не мог понять, что же мне делать дальше. Когда отец предъявил ультиматум: или КНШ, или увольнение с позором, я в какой-то момент подумал, что демобилизоваться было бы честнее. То есть, потом струсил, конечно, и остался, но… Стив провел большим пальцем по металлической бирке, на которой было выбито его звание, серийный номер и группа крови. — Жетоны носят солдаты, — прозрачный намек на то, что он больше не солдат, не настоящий, по крайней мере. — Я все время помнил об этом, поэтому стыдился их надевать. Живые пальцы Баки коснулись свисающей цепочки. — Не знаю, чувствовал ли я себя еще когда-нибудь таким растерянным… — медленно начал он, — как в тот день, когда в ЦКК срезали с моей шеи армейский жетон, а потом выбросили меня на улицу. Я тоже понятия не имел, что делать дальше. Баки выглядел не столько грустным, сколько задумчивым — он размышлял над тем, сколько общего оказалось в их жизнях, таких разных на первый взгляд. В какой-то момент им обоим пришлось делать тяжелый выбор. — Короче, — вздохнул Стив, — к какому выводу мы пришли? Нужны нам с тобой эти штуки или нет? Баки фыркнул, выхватил у Стива жетоны и зашвырнул их подальше, туда, где уже валялся его ошейник. — Лично я пришел к выводу, что нам срочно надо потрахаться. А жалеть себя будем потом. _________________________________ Баки понятия не имел, сколько времени прошло. Вроде бы не один час, но не все ли равно? Они неторопливо исследовали тела друг друга: пальцы медленно скользили по коже, которая покрывалась мурашками от нежных прикосновений, раскрытые губы изучали каждый дюйм разгоряченной плоти. Соленый пот смешивался с естественной смазкой, превращаясь в пьянящий коктейль. Его аромат сводил Баки с ума. Казалось, в мире не осталось ничего, кроме нежной кожи Стива, его рук и губ, остальное потерялось в сладкой дымке. Торопиться было некуда: в мире не происходило совершенно ничего важного, самое важное было здесь и сейчас, долгожданный миг, превратившийся в вечность. В этом и состоял тактический план: не упустить ни малейшей возможности получить и доставить удовольствие. Стив облокотился на спинку кровати, скрестив ноги, и Баки неторопливо двигал бедрами, наслаждаясь тем, как удобно его ноги обхватывают тонкую талию. Ладони его лежали на плечах Стива, Стив же одной рукой обнимал Баки, а другой крепко сжимал его задницу, медленно, но сильно толкаясь внутрь. Горячий поток желания скапливался между плотно прижатыми друг к другу телами, омывал ноющий член Баки. От каждого вздоха, каждого стона позвоночник будто прошивало электрическим разрядом. Член Стива идеально подходил по размеру, он приятно пульсировал внутри, то проникая глубже, то оставляя после себя ноющую пустоту. Стив целовал уши Баки, его глаза, его губы, подбородок. Баки запрокинул голову — и влажные припухшие губы коснулись горла. Стив тихонько фыркнул в адамово яблоко, потом поцеловал его, в то время как бедра снова нежно толкнулись внутрь. Баки хватанул ртом воздух, крепче сжимая плечи Стива, притягивая его еще ближе, хотя это казалось невозможным. — Стив, — прошептал он. Это не было просьбой — прямо сейчас он получал все, чего ему хотелось, даже больше. Это звучало как мантра: твердое «С» скользило между его губ, так же, как его тело скользило по телу Стива. — Стив, Стив… — Ммм, — послышалось в ответ, потому что на самом деле никакого ответа не требовалось. Стив наслаждался процессом, лениво целуя открытое горло Баки, ключицы, металлическое плечо. Секс ради секса, удовольствие ради удовольствия. Они ни к чему уже не стремились. Неторопливые движения расслабляли, они плыли на мягких волнах желания, подгоняемые любовью как ветром. Баки не мог даже представить, что существует такая степень интимности. Такого единения он не чувствовал никогда и ни с кем — ни с семьей, ни с другими КСС, ни даже с сестрой-близнецом. Такое бывает только с любовником, и далеко не со всяким. Баки был почти уверен, что с другим кошачьим не получилось бы никогда. — Стив, — снова простонал он, когда член Стива вошел особенно глубоко. В этот момент он чувствовал себя настолько открытым, обнаженным, хрупким, что не стеснялся умолять. Макушкой Баки уткнулся Стиву под подбородок, сминая собственные уши о его горло. — Я люблю тебя, я люблю тебя. По телу Стива пробежала дрожь, и даже сквозь спутанные влажные волосы Баки почувствовал, как дрогнуло его горло. — Ох, Бак… Бедра Стива двинулись как-то особенно удачно, всколыхнув волну удовольствия еще выше, и пальцы его вдавились в задницу так сильно, что, кажется, коснулись кости. Баки вскрикнул и тут же прикусил губу: электричество пробежало по хвосту, подняв дыбом каждую шерстинку. Член Стива задел внутри что-то так хорошо, что перед глазами вспыхнули звезды, и горячая лава, которая так долго копилась внизу живота, вдруг хлынула через край. — Стив! О! Стив теснее прижал его к себе; запустил пальцы в волосы, прижал голову Баки к своему плечу, заглушая стоны. Толчки становились все сильнее. Горячий рот скользнул вдоль челюсти, ища уязвимое место у самого загривка. В туманной темноте под веками вспыхнул фейерверк, когда зубы мягко прикусили кожу. Баки мог только кричать — тело застыло на пике оргазма, а рука Стива тем временем огладила его от затылка до основания хвоста. Пальцы сжались, словно вытягивая кости. Баки с трудом протолкнул в горло воздух, которого так не хватало, и сердце на миг сбилось с ритма. Из груди вырвался низкий, протяжный рев, остановить который было невозможно. Стив хмыкнул, крепче сжимая зубы и дергая еще сильнее. Его бедра дернулись раз, другой — и тело задрожало в оргазме. У Баки свело все мышцы разом, позвоночник превратился в раскаленную цепь, но все равно он чувствовал, как член Стива горячо пульсирует внутри него, чувствовал свой любимый аромат. — Боже мой! — Стив вздрогнул так сильно, что ударился головой о спинку кровати. Потом он отпустил хвост Баки и ласково погладил его, утишая холодную боль, которая запульсировала там, стоило отступить удовольствию. Пошевелиться Баки так и не мог, его член все еще выплескивал остатки спермы на грудь Стива, которая тяжело вздымалась. — Баки, — выдохнул Стив. Одна его ладонь лежала у Баки на щеке, второй он по-прежнему потирал основание хвоста. Глаза покраснели, в них стояли слезы; губы дрожали. Стив смотрел на Баки сверху вниз, пытаясь найти нужные слова, но в итоге выдавил только: — Мой Баки. Нечасто можно было увидеть Стива в настолько разобранном состоянии, чтобы он даже предложение составить не мог. Баки спрятал улыбку в его широкой ладони и лизнул ее, только потом позволив себе рассмеяться. Стив протянул руку, чтобы почесать его за ухом, и Баки вывернул голову так, чтобы было удобнее дотягиваться. — Ммм, хррршо, — пробормотал Баки, чувствуя, как мышцы наконец расслабляются. Он настолько устал, что начал просто заваливаться на бок, но Стив тут же поймал его. — Осторожнее, парень. Посмеиваясь, он придержал Баки за бедро, а потом осторожно приподнял в воздух и переложил на матрас. Руки его тряслись от напряжения. Баки поежился, чувствуя, как выскальзывает из него мягкий член. Одеяла были мягкими и прохладными, можно было с наслаждением растянуться на них во весь рост, пока Стив вытирался пижамой. — Не знаю, как в твоем случае… — скомканная пижама полетела на пол, а Стив с облегчением рухнул на мокрые от пота подушки, -…но прямо сейчас я не могу вспомнить ни одной причины, чтоб себя пожалеть. Баки прыснул, вытер слезы с глаз и снова заржал — так сильно, что онемевший было хвост вдруг ожил и щелкнул у него за спиной. Теперь можно было с чистой совестью прижаться к плечу Стива, поцеловать его грудь и даже пару раз лизнуть сосок — тот оказался соленым на вкус. Стив поерзал, подпихивая руку под плечи Баки, чтобы, устроившись, поцеловать его в макушку. — Ты-то как? — У меня все ха-арашо, — зевок прервал его на середине фразы. Странно, минуту назад его тело переполняла энергия, а сейчас хотелось только спать, спать, спать. — Как мне всего этого не хватало, оказывается. — Это ж не гон опять начинается, а? — в шутку поинтересовался Стив. Баки усмехнулся. — Да не. Просто эротические сны начали сниться. Сексуальные фантазии и все такое, — получалось только невнятно бормотать. Мир норовил уплыть куда-то, пришлось снова зевнуть, чтобы не вырубиться в ту же секунду. — Сексуальные фантазии? — тут же заинтересовался Стив. Подробно описывать сил уже точно не осталось. — Ага, типа того. Вот будь ты, например, котом. Как бы все это выглядело? Баки зарылся носом Стиву в плечо. Мягкие пальцы гладили его по лицу, отводили и заправляли за ухо растрепанные пряди. — Вот как, — теперь Стив чесал Баки за ухом, не давая ему уснуть. — Ну и, каков вердикт? Я выглядел бы сексуально? Баки прищелкнул языком. — Черта с два. Слишком большой. В сочетании с твоей настырностью — явно перебор, так что лучше б ты был поменьше. Воображение услужливо подсунуло образ: тело Бруклина в сочетании с большой головой Стива. Баки уткнулся носом Стиву в подмышку, отгоняя неуместные мысли, пока Стив смеялся над ним. — Бак, ну ты совсем охренел. Кажется, он говорил что-то еще, но это уже было неинтересно. Все звуки растворились в подступающей дреме. Не было ни единой причины вставать, принимать душ, одеваться. Сегодня он в форт МакНейр не вернется. Они со Стивом договорились об этом без слов, это стало ясно еще до того, как они завалились на кровать. Баки вернулся домой, теперь ему не нужно спать в своей квартирке в одиночестве, не нужно ютиться на одной койке с себе подобными. Стив — его семья, его вторая половина, часть его тела — более важная, чем рука. Остался один-единственный бесценный день, который они могут провести вместе. А потом… не нужно быть пророком, чтобы догадаться — все полетит к чертям.