Кровавый след

Я каким-то непонятным образом очутился сидящим за столом в своём семейном доме. Некогда я провёл в нём бо́льшую часть детства. В комнату из-под кружевных штор проникал яркий солнечный свет и ослеплял глаза. Я встал, подходя к окну, дабы осмотреть ландшафт вокруг дома. Где-то радостно щебетали птички, а в небе кружились облака, напоминая своими завитушками сладкую вату. Я развернул голову вправо и увидел знакомую зелёную лужайку у крыльца, густо усаженую по бокам пышными кустами пионов – любимые цветы мамы. Их посадил отец на следующий день после свадьбы, когда они официально оформили покупку участка для будущего гнёздышка. Я замер, заворожённый представшей передо мной картиной, как по волшебству сошедшей из моих воспоминаний. «Так странно» – подумалось мне. Очнувшись, я продолжил шествие по кухне, пальцами касаясь столешницы и чуть поглаживая подушечками дерево, её гладкость иссякла в небытие, испытывая острые ножи для нарезки. В этой комнате я провел бесчисленное количество утреннего и вечернего времени. Были моменты, когда за этим самым столом я учил уроки, пока напевающая что-то себе под нос мама возилась с ужином. Я подавил ком, собравшийся в горле, он еле вмещался в узком пространстве, напоминая собой бомбу замедленного действия, которая наверняка через секунду взорвётся и разорёт меня на куски. Горло терзала боль, она состояла из недосказанных фраз и грёз о счастливой жизни, неразрывно связанной с родителями. Я был ребёнком и мало понимал о жизни, не представляя в самых страшных кошмарах, что в один день лишусь самого дорогого. 14 лет назад закончилась моя нормальная, наполненная мимолетным счастьем жизнь и с тех пор я вряд ли стану прежним. Я улыбаюсь до ямочек на щеках, нос щекочет приятный запах свежеиспеченных булочек. Балуя нас с папой, мама пекла их каждое воскресенье. Я ощущаю на кончике языка вкус зелёных яблок и терпкой корицы, смешанной с сахарной пудрой. В глазах начинает плыть, я качаюсь, с силой упираясь плечом в стену, дабы удержаться на ногах. Почва подо мной тает, рассыпаясь на кусочки пазлов. Картинка исчезает, также стремительно, как и появилась. Словно и не было никакой кухни и я просто стою посреди пустыни, только что словивший галлюцинации. Где-то в далеке ко мне доносится голос, я уже успел забыть его звучание, такой мелодичный, мягкий и тёплый, что можно потрогать на ощупь. Я не выдерживаю, срываюсь с места и кричу во всю глотку. — МАМА. Ноги предательски утопают в песках и уносят на дно, не успев сделать последний глоток воздуха, я погружаюсь во тьму.

***

Я просыпаюсь с дичайшим шумом в ушах, будто сквозь купол слышу, как тяжело валюсь на пол. Плечо предательски ноет, лоб и спину обдал холодный, пробирающий насквозь, пот. Я хочу сказать слово, но горло сковал немой крик, лёгкие сжаты в стальных тисках, поэтому вдох напоминает вдыхание живого огня. Остаётся лишь ждать, когда меня отпустит. Картинка из сна по прежнему стоит в голове, постепенно растворяясь, но не покидая навсегда. Я осторожно присаживаюсь, до конца не соображая, где в итоге нахожусь. — Всего лишь сон.. – шепчу я тихо, когда возвращается речь и неспеша поднимаюсь на ватные ноги. — Ты что-то сказал? – слышу я за спиной и слегка шарахаюсь, едва снова не упав. В кресле сидит девочка и зевая, потирает сонные глаза. — А, Сара, это ты, – я выдыхаю, испытывая слабое облегчение. — Приснился кошмар, всего-то. Будь сегодняшний сон обыкновенным ночным бредом, вызванном на почве бессонницы и перенагрузки организма, я бы, вероятно, подпрыгнул до потолка, крича от радости. Дела обстоят наихудшим из всех возможных вариантов образом. Мой сон является непрекращающимся, сопровождающим меня вот как уже 14 лет – личным адом. Мой собственный кошмар, сотканый из мечтаний, страхов и ужасающих видений, которые только довелось лицезреть. От него нельзя убежать просто проснувшись, он живёт во мне и растёт с каждым днём, становясь зловещее и беспощаднее. За стеклянными окнами темнилась ночь, озаряемая едва видимыми проблесками фонарей. Время близилось к 4 утра. Я тяжело опускаюсь обратно в кресло и осматриваюсь вокруг, дабы занять гудящие, словно пчелы, мысли и ответы на них. Я нахожусь в офисе, в переговорном зале и похоже поддался сну, чего мне делать ни в коем случае не стоило. Выругавшись себе под нос, я встаю, направляясь к другому концу помещения. Сара все это время была тут, не сбежала, а ей наверняка и некуда. Попробуй она на свой страх и риск это сделать, охрана снаружи скрутит руки и поволочёт обратно. Я едва усмехаюсь, беззвучно настигая девчонку. Её чудное спасение означает, что я имею на руках живого свидетеля и в кои-то веки докажу боссу, что он имеет дело далеко с не бесперспективным агентом, клеймо которого успел поставить. Осталось идеально исполнить план Зальцмана и тогда, ещё посмотрим, кто здесь ничего из себя не представляет. Убедившись, что Сара более менее в норме и не подвержена шоковому состоянию, я принялся подготавливать её к роковому плану. — Слушай, – говорю я и заглядываю в карие глаза Сары, изображая неподдельное спокойствие, — Понимаю, тебе сейчас непросто и сделать то, что я попрошу, будет выше твоих сил. Только подумай, на одну секунду, ты – единственный выживший свидетель. А значит, никто другой не сможет помочь лучше. – я специально растягиваю слова, обходя девчонку со всех сторон. Сара недоверчиво сузила глаза и посмотрела из под полуопущенных ресниц, не скрывая того факта, что она мне не доверяет. — Что ты предлагаешь? – доносится до меня звук, сравнимый со звоном колокольчиков. Я вложил в свой голос силу убеждения, сопровождаемую одной из моих самых очаровательных улыбок. Я любыми способами заставлю девчонку задуматься и помочь мне, чего бы мне это не стоило. — Я, ты и команда экспертов, вернёмся на место происшествия, – девчонка вскинула руки, собираясь раскрыть рот и перебить меня, я своевременно её остановил, — Прежде, чем ты запротестуешь, прошу, дослушай до конца. В прошлый раз из-за спешки, у меня не выдалось возможности что-то изучить. Пока не наступило утро и люди не развели панику, необходимо раздобыть улики и скрыть следы преступления. Согласись, им же лучше, если ни у кого не появятся вопросы, касательно прошлого вечера. Ни к чему очередные жертвы, и так морг битком набит. – я откашливаюсь после упомянутого мной морга, коря себя за то, что свернул с разговора. — Перейдём к делу. Так как ты непосредственно находилась на месте преступления, наблюдая убийцу собственными глазами, как жертве, тебе придется воспроизвести в памяти момент нападения. Я хочу, чтобы ты вспомнила, не говорило ли существо того, что могло бы нам помочь. Это облегчит его поиски. – неподдельный страх порализует Сару на месте и я инстинктивно ощущаю, как червь сомнения нашептывает ей своё "нет". В надежде, что девчонка не откажется, я заботливо кладу руку ей на плечо. — Не бойся, я буду рядом. Хорошо? Я не дам тебя в обиду. Мы сошлись на мнении, что стоит попробовать, поскольку другого выбора нет. Быстро собравшись, мы вышли из здания офиса. По дороге я объяснил Саре, что мои люди появятся позже, она наверняка не сможет дать показания в присутствии посторонних. Остальное время мы шагали молча, я держался на расстоянии, не теряя девчонку из виду на тот момент, если та захочет сбежать. Сара конечно беззащитный ребёнок, но я уверен, что под страхом встретиться ещё раз с вампиром, она попытается улизнуть, я не дам ей сделать столь необдуманный поступок. Во всяком случае сейчас. С каждым последующим шагом, приближающим нас к к тёмной улице, я колебался внутри, правильно ли поступаю? Затем сразу брал себя в руки, вспоминая о безвыходности моего положения и подначивая собственное я. – «Хватит вести себя как тряпка, Кларк. Ты со всем справишься как нельзя лучше ». Звук шагов отдавался от голых стен одиноким эхом, несмотря на оглушительный музыкой центр Нового Орлеана, эта часть города утопала в тишине и скрывала за собой множество ужасающих опасностей. По городу обитают вампиры, голодные и разъярённые, готовые выпрыгнуть из ближайшего поворота. Краем уха я расслышал шорохи, тихие и вкрадчивые. Жестом указывая Саре остановиться, я прислушался, ожидая неминуемого нападения. Его не последовало. Оказалось, что мы уже пришли. Сара встала неподалёку от серых баков, возле одного осталась яркая лужица запекшейся крови. Я держался позади, оставляя девчонку в поле зрения и краем глаза наблюдая за окружностью, в случае, если кто-то посмеет атаковать. Шестое чувство подсказывало о присутствии неизвестного, лёгкие шаги настигали нас и с каждым разом звучали всё отчётливее. Сара попятилась назад, опасаясь того же, что и я. В эту самую секунду я совершил решительный манёвр и быстро заломал руки девчонки за её спиной, извлекая из за пазухи нож и подставляя остриё к сонной артерии. Ей лучше попридержать попытки вырваться, иначе лезвие пронзит кожу, сводя с ума существо в тени. — Ты не хочешь, чтобы я лишил жизни твою драгоценность. Так ведь? Уверен, ты будешь очень раздосадован, когда из её нежной шейки польётся фонтан крови. Ты не сдержишься и иссушишь малютку, а муки совести будут преследовать тебя вечно. – мой голос звучал звонко и отскакивал от стен. Можно подумать, что я разговариваю сам с собой, я то прекрасно знал с кем веду разговор. Он задолго до нашего прихода прятался в ночи, выжидая возвращения Сары. И вот мы здесь. Тень напротив растворилась и показался едва различимый силуэт человека. Он по прежнему скрывался, но я отчётливо понимал, кто он есть – вампир. Не смотря на резкие попытки Сары вырваться и моего прерывистого дыхания, невозможно было что-то расслышать. — Отпусти её, если хочешь остаться в живых и получить жалкую долю информации. Ты ведь за этим пришёл? – насмешливо прозвучал низкий голос с британским акцентом. Сара от ужаса подалась назад, спиной вжимаясь в меня. Я не ошибся. Её настроение через кожу передалось в мой мозг и мы оба принялись потихоньку пятиться. Я прикидывал, сколько понадобится времени, чтобы отпустить девчонку и воспользовавшись парой секунд, чтобы отыскать в баках деревяшку. «Ходишь на острие ножа, Кларк, но отступать поздно. Выжмем из ситуации всё до последней капли» — гордо кричало моё подсознание, а я продолжал пятиться, держа нож у шеи Сары на готове.