Найти Хизер

Наскоро перекусив, эксперты уезжают. Уже довольно поздно, и в кафе, кроме Хотча и Росси, нет иных клиентов. Недовольная задержкой официантка поглядывает на часы и тяжело вздыхает в предчувствии скандала, который закатит её муж. Наверняка благоверный уже залился пивом и жаждет выпустить пар, а тут такой подходящий повод. Сидя на высоком барном стуле, официантка тоскливо размышляет о двух вещах: зачем она поторопилась с замужеством и когда уже свалят припозднившиеся посетители? Один-то вроде ничего, и денежки, судя по дорогим туфлям, у него водятся, а вот другой смахивает на проповедника или владельца похоронной конторы. И разговоры ведут странные: всё о трупах, о скелетах и ужасах всяких… Короче, подозрительные типы. Телефон Росси звонит. Отложив вилку, он включает громкую связь, и тишину кафе наполняет рокочущий голос Моргана: - Хотч, ты был прав. Мы в Райс-Лейк. Поговорили с родственниками жертв. Все клянутся, что за убитыми никто не следил и они не жаловались на преследования. Эксперт утверждает, что сексуального насилия не было. Жертвы друг друга не знали и внешне не похожи. Не понимаю, как субъект их выбрал. Что у вас? Хотчнер вкратце пересказывает выводы Купера и Гэйбла и интересуется: - Штраусс звонила? - Нет. Наверное, Гарсия что-то ей наплела. К тому же, ночь на дворе. Но затишье ненадолго. - Сколько лет жертвам? – Умудряясь обдумывать оба дела одновременно, Хотч допивает кофе. - Домохозяйке сорок девять, риэлтору сорок семь, ветеринару пятьдесят один, а что? - Не задумывался, что это может быть месть? – уловив ход мыслей Хотчнера, хмыкает Росси. – Все жертвы так или иначе ассоциируются с домом и его потерей. Бросившая ребёнка или жестокая мать; риэлтор, продавшая дом, в котором субъект вырос; ветеринар, усыпившая любимую псину. Что если субъект больше не может отомстить напрямую и потому использует суррогатов? - Мы с Ридом подумаем над этим, - обещает Морган и сбрасывает звонок, возвращая Хотча и Росси к более актуальной для них проблеме. - Вам ещё кофе налить? – с надеждой на отказ спрашивает агентов официантка. - Нет. Принесите счёт, - просит Хотчнер. – Скажите, вы знали женщину, которая жила в егерском доме? В том, который сгорел. - Вот ещё! Делать мне больше нечего, только с безумными бродяжками общаться! - Вы её видели? – Сегодня банковская карта Росси в порядке, и он кладёт на столик купюру с намёком на щедрые чаевые. – Опишите её. - Вы её родственники? – Официантка не сводит глаз с денег. Агенты демонстрируют удостоверения. - Только издалека. Высокая такая. Примерно с вас ростом. – Она кивает на Хотча. – Волосы тёмные. Поговаривали, будто она сумасшедшая. С деревьями обнималась. В лесу по ночам танцевала. Ведьма, короче. А что она натворила? - Спасибо, миз. Расплачиваясь за ужин, Хотч понимает, что денег почти не осталось. В отличие от карты и смартфона Росси, его телефон по-прежнему безмолвствует, а при попытке расплатиться картой терминал выдаёт ошибку. Что он будет делать, когда наличных не останется вовсе, Хотч не знает. Ему нужно поспать, но он слишком напряжён и взвинчен, чтобы расслабиться. Рассказ официантки, то, как она описывает женщину, жившую в лесу, развеивает последние сомнения. Во сне незнакомка просит найти её, но вместо живого человека Хотч находит труп и намертво застревает в насквозь фальшивом, лицемерном городе без денег, связи и надежды вырваться. Лёжа в темноте, Хотч думает о Джеке. Что произойдёт, если он никогда не выберется из Саннисайда? Разумеется, Джессика не бросит племянника, об этом и речи быть не может. Вот только что будет с мальчиком, который уже потерял мать и, вполне возможно, останется без отца? Как Хотч объяснит сыну случившееся, если и сам ничего не понимает? Почему он? Что в нём особенного? Какого чёрта безымянная незнакомка прицепилась именно к нему? Как будто мало несчастий свалилось на него в последнее время! У него уже отняли жену, планы на будущее, а теперь, похоже, надумали отнять будущее вообще. За что? От мысли о перспективе больше не увидеть Джека Хотча начинают душить слёзы горя и ярости и, как ни странно, это помогает ему собраться. Он заставляет себя вспомнить все детали. Отмети невозможное, и то, что останется, каким бы безумным оно ни было, будет истиной. Первым делом Хотч запрещает себе думать, будто он спятил, хотя многое говорит об обратном. Он не слышит голоса и не страдает галлюцинациями – женщину в лесу видели все. К тому же, Хотч не припоминает, чтобы сталкивался со случаями, когда бред сумасшедшего был бы настолько рационален и логичен. В сущности, единственными непонятными переменными в его уравнении остаются лишь повторяющийся сон и незнакомая женщина, которая уже была мертва и потому никак не могла выйти на шоссе навстречу его машине. Однако вышла!.. В остальном это обычное, рядовое расследование. И тут Хотчнер вспоминает измышления Рида о триллерах, призраках и тайнах смерти. Тогда слова юного гения прозвучали бредово, но сейчас, спустя двое суток, после всех фантастических сверхъестественных происшествий, они внезапно обретают здравый смысл. Агенты нашли труп. В свою очередь, сторонние эксперты подтвердили, что сгоревшие кости принадлежат женщине. С особой жестокостью убитой женщине. Шериф Мэйсон что-то недоговаривает. Темнит и владелица мотеля. В копилку фактов уходит замечание официантки о том, что жертва якобы была ведьмой. А разве Инквизиция не жгла ведьм? К тому же, даже приблизительное описание той женщины отсылает к сновидению. Аарону Хотчнеру не хочется верить в призраков, не хочется даже мысленно произносить само слово "привидение", однако если допустить в уравнении наличие духа – всё сходится и решается, как по волшебству. Ещё одно дурацкое слово! Смешно, он всегда считал себя прагматиком и верил в научные факты, а не в мистику. Джей-Джей и Гарсия верят в гороскопы, гадания на картах и магию камней. Хэйли верила в мистику имён. Когда они выбирали имя ещё не родившемуся малышу, Хотч думал о маньяках, а Хэйли изучала значения имён и верила, что от правильного выбора будет зависеть судьба ребёнка. Отлично, он снова думает о Хэйли. Никак не может успокоиться, хотя со дня похорон прошло несколько месяцев. Не об этом думать надо, а о том, как выпутаться из истории с трупом в лесу и вернуться к Джеку! Будь Хэйли жива, она не простила бы, опусти Хотч руки. Нельзя сдаваться! Жаль, он не спросил Рида, как выкручивались в схожей ситуации персонажи книг и фильмов. Тогда Хотч ещё не догадывался, насколько глубоко он увяз, и не стал забивать голову глупостями. Закон подлости: никогда не знаешь, когда и как может пригодиться то или иное знание. "Рассуждай здраво, - приказывает себе Аарон. – Она просила найти её, и я нашёл, но этого оказалось мало… - И тут его осеняет. – Я нашёл безымянный труп. Опознать её на месте, без экспертиз и реконструкции внешности невозможно. Значит, я по-настоящему найду её лишь тогда, когда будет установлена личность. А кто в Саннисайде может подтвердить, что это именно она? Её убийца!" Мысль кажется ему дельной. Если допустить, что шериф сказал правду и женщина не общалась с жителями города, то вблизи её видел лишь преступник. И тогда есть смысл предположить, что когда он и Росси найдут убийцу, то найдут и женщину, и, быть может, тогда она отцепится от него и позволит ему убраться из Саннисайда. Ведь она держит только его! После у него будет много времени подумать, как так вышло и почему он. Сейчас стоит сосредоточиться на более насущной проблеме и сделать свою работу. Как ни странно, мысль об этом неожиданно успокаивает Хотча и даже как-то примиряет с действительностью. Вряд ли дело сложное. В таком маленьком городе правды не утаишь, всегда найдётся тот, кто что-то видел или слышал. Главное – задавать правильные вопросы. За завтраком Хотч делится своими рассуждениями с Росси, избегая темы призраков и прочей бесовщины. Он понимает, что ступает по очень тонкому льду. Малейший промах – и его окончательно признают психом! В сети полно форумов и сайтов, где фрики обсуждают Бермудский треугольник, эксперимент "Филадельфия", грядущий взрыв вулкана в Йеллоустонском заповеднике и бог знает что ещё. Но здесь и сейчас за столиком кафе сидят два федеральных агента и обговаривают реальное преступление. Пусть и связанное с некоторыми – впрочем, вполне объяснимыми, если постараться и включить воображение, - странностями. Смартфон Хотча просто сломался, а сбои в работе банковской карты – всего лишь проблема соединения. Так проще и понятнее. Не стоит всё усложнять. Внимательно выслушав, Росси соглашается довести следствие до конца. В конце концов, это их работа. Как ни крути, человек был убит, и виновный должен понести наказание. Какая разница, кто этим займётся? Тем более, Росси разделяет подозрения Хотчнера, справедливо полагая, что если шериф Мэйсон не удосужился разобраться с убийством раньше, то и теперь не станет прикладывать усилия. Сильнее возможного "глухаря" его беспокоит разве что недовольство главы их отдела, и оба очень скоро убеждаются в этом, когда в кармане Росси вибрирует телефон. - Агент Хотчнер, могу я поинтересоваться, где вы сейчас находитесь? И почему я не могу до вас дозвониться? – Голосом Штраусс можно заморозить спирт. - Мэм, я и агент Росси в Саннисайде, в Висконсине. – Хотч решает, что в этом вопросе лгать себе дороже. – По пути к Райс-Лейк нами было обнаружено место преступления. – Он кратко, сухими фактами описывает ситуацию. – Как глава группы, я принял решение разделиться. И, боюсь, мой телефон безнадёжно сломан, а в Саннисайде нет магазина электроники. На другом конце воцаряется молчание – Штраусс обдумывает ответ. - Вам хватит людей, чтобы раскрыть оба преступления? - Уверен в этом, мэм. Агенты Морган и Рид постоянно на связи. Под мою ответственность, мэм. Снова молчание, и Хотчнер вспоминает придуманную им накануне ложь про отравление. - Не затягивайте, - категорично требует Штраусс. – И не забудьте после возвращения отчитаться о результатах расследования. - Да, мэм. Скинув звонок, Хотч выдыхает, а Росси с уважением кивает. Далеко не всякому удаётся убедить Эйрин Штраусс в своём решении. Зато теперь у них имеется официально одобренный повод делать всё необходимое для проведения следствия. Маленькая, но победа! Наскоро обговорив план расследования, оба приходят к выводу, что шериф Мэйсон – последний, с кем стоит делиться информацией. Тем более что информации нет. Остаётся старый добрый способ опроса жителей – медленный, но самый эффективный. Можно иметь в распоряжении целый штат компьютерных аналитиков, однако ничто не заменит свидетельские показания. Порой люди и не подозревают, как много они знают и помнят. Вопрос за малым – суметь разговорить их. Но это почти не беспокоит агентов. В маленьких городах удостоверения имеют большой вес, а люди более доверчивы, нежели в мегаполисах. Помня, что смартфон Хотча бесполезен, Росси предлагает разойтись. Идея проста: они поспрашивают о женщине и встретятся в кафе, чтобы пообедать и обсудить, что выяснили. - Похоже, с сегодняшнего дня я на диете, - мрачно шутит Хотчнер. Наличных в его кошельке осталось на пару чашек кофе. - Всё поправимо. – Росси дружески хлопает его по плечу и уходит. Перспектива жить в долг Хотчу не нравится, но ничего не попишешь. Раскрыть дело и попутно протянуть ноги – не самая блестящая затея. Если он прав в своих выводах, долго жить за чужой счёт ему не придётся. Это немного успокаивает, и Хотч обдумывает, с кого начать расспросы. На ум не приходит ничего конкретного, и он просто идёт по улице. Осень уже заявляет о себе золотом и багрянцем. Листья нехотя, лениво падают на тротуар под натиском пока ещё тёплого ветра. Дети давно в школе, а их матери вывешивают выстиранное бельё на задних дворах. Прислушиваясь к хлопкам мокрых простыней, Хотч вспоминает, как его мать когда-то поступала так же и ворчала на сына за шумные игры, беспокоясь, что он сведёт её усилия к нулю. В этом все женщины… Они вьют свои уютные гнёздышки, изо дня в день выполняют одни и те же однообразные дела в надежде, что супруг вернётся с работы и похвалит их за усердие. Не стоит об этом думать. Слишком больно. - Молодой человек! Пронзительный женский возглас ножом рассекает тишину маленькой улочки. Вокруг ни души, и Хотч с удивлением оборачивается. На крыльце ближайшего к нему дома стоит маленькая сухая пожилая женщина. - Вы ко мне обращаетесь? – недоверчиво спрашивает он, поскольку его не называли "молодым человеком" уже лет семь. - К вам, конечно. – Она торопливо спускается семенящими шажками. – Вы не торопитесь? Молодые люди всё время куда-то спешат. - Могу я вам помочь? - Да. Я бы попросила соседей, но все на работе… - Она словно оправдывается. – Мой внук уехал к родителям. Учёба, сами понимаете. Я вещи его в коробку сложила, а поднять её на чердак мне не по силам. Если вы не торопитесь, - спешно прибавляет она. - Не тороплюсь. – И это почти правда. Коробка действительно чертовски тяжёлая, но Хотч упрямо тащит её по лестнице на второй этаж уютного домика. Когда-то очень давно у них с Хэйли был такой же, и они были счастливы в нём. В тот дом они принесли новорожденного Джека, там же строили планы, отмечали Рождество… В том доме, в гостиной, умерла Хэйли, и всё разом рухнуло. Аарону Хотчнеру хочется верить, что семья, которая рискнёт купить его бывший дом, будет счастливее, чем он. - Вы смелая женщина, - чтобы хоть как-то отвлечься, говорит он пожилой даме. – Впустить в дом незнакомца не всякий осмелится. - Я ужасная трусиха, - сознаётся она и доверчиво добавляет: – Вы не похожи на преступника. - На самом деле я федеральный агент. – Хотч ставит коробку на пол, спускает лестницу на чердак и показывает удостоверение. - Хорошее имя. А я Эльза Хитмарш. Каким ветром вас занесло в Саннисайд? - Ищу убийцу женщины, что жила в егерском доме. – Он прикидывает, как затащить коробку по хлипкой лестнице, и решает, что самым простым выходом будет перетаскивать её по ступенькам, подталкивая снизу. - Боже сохрани! Та девочка погибла?! - Увы, миссис Хитмарш. А вы что, знали её? - Имени её я не знаю. Она объявилась в Саннисайде прошлой весной. Захаживала в лавочку, что держит Питер Роджерс. Он, значитца, муж Энни, владелицы мотеля, - неспешно рассказывает Эльза. – И шериф к ней как-то заезжал, чтобы выяснить, кто она. Я видала бедняжку в лесу. Уж такая она забавная была. Точь-в-точь эта, как её… Которые в лесу живут. - Эльфийка? – подсказывает Хотч. - Ага, она самая. Тоненькая, высокая, лицо узкое, а глаза огроменные, - продолжает Эльза. – Как ребёнок, ей-богу! Такое чистое создание. А потом в городе несчастье случилось, и дом сгорел, а она исчезла. Так она, значитца, в пожаре померла? Ужас-то какой! - Что за несчастье? – Затолкав коробку в угол чердака, Хотчнер спускается и убирает лестницу. - Пойдёмте, я вас чаем напою. Уж так вы меня выручили. Так выручили! Травяной чай приятно пахнет мятой. Миссис Хитмарш ставит на стол тарелку домашнего печенья, густо усыпанного сахарной пудрой. Отказываться неловко, к тому же простодушная хозяйка за несколько минут открывает агенту больше тайн Саннисайда, чем все, с кем Хотч говорил ранее, и он берёт печенюшку. - И что же тогда случилось? - Сущий кошмар! В конце прошлого лета несколько ребятишек разом заболели и умерли. Уж не знаю, что там стряслось, но какое было горе для родителей! - Действительно, - поддакивает он и вкрадчиво интересуется: - А чьи дети пострадали? - Сын Роджерсов. У Картеров дочка померла. А уж Мэйсоны, те вообще были безутешны! - Мэйсон? Шериф Мэйсон? - Он самый. Они с женой так долго пытались ребёночка зачать, совсем было отчаялись, а тут Хэлен возьми и роди мальчика. Да вот недолго они радовались… - И вскоре егерский дом сгорел, а та женщина пропала? - Ну да, об этом я и говорю. Бедная девушка. Все в городе были уверены, что она уехала. – Миссис Хитмарш горько вздыхает. – У неё, верно, родители есть или родственники, которые знать не знают, что с ней стряслось. Хуже неизвестности муки не придумаешь. - Спасибо вам, миссис Хитмарш. – Хотч отодвигает чашку. – Вы очень помогли. - Что вы! Это я должна вас благодарить. Нынче отзывчивых людей раз-два и обчёлся. Вот я внуку расскажу, что познакомилась с настоящим агентом ФБР и в расследовании поучаствовала. То-то Микки мой обзавидуется! Прощаясь с гостеприимной Эльзой, Хотч не замечает, как улыбается ей в ответ, чего не делал уже очень давно. Она лукаво щурится и бормочет что-то вроде «Где мои двадцать пять? Чаем бы не обошлось», – и эти слова невольно вынуждают Хотча снова улыбнуться. Он выходит на улицу, вынимает из кармана телефон, чтобы сообщить Росси о своих успехах, вспоминает, что связь ему недоступна, и улыбка пропадает, уступив место привычной его мрачности. Картина случившейся в прошлом году катастрофы начинает проступать из небытия, и картина сия уродлива и омерзительна. Хотчнер в курсе, что, чем меньше община, тем сильнее в ней царят суеверия, однако всему есть предел. Если он мыслит в верном направлении (а почему бы и нет?), то несколько жителей Саннисайда, похоже, откатились в развитии куда-то в средневековую дичь. И нет, этому нет оправдания. Даже гибель ребёнка не оправдывает убийства! "Ты убил Фойета, чтобы защитить Джека", - ядовито напоминает ему внутренний голос, однако Хотч отмахивается. Да, он убил Бостонского потрошителя, но у него были все основания так поступить – он должен был спасти сына и себя самого, если уж на то пошло. И у него точно имелись доказательства вины, а что внушило шерифу и прочим мысль, будто женщина в лесу повинна в смерти детей? Шагая обратно к кафе, Хотчнер пытается мыслить как те люди и неизменно приходит к одному и тому же итогу – женщину обвинили заочно. Что-то произошло, и именно это послужило поводом для вынесения приговора.