***
— Он не врет, — глядя прямо в глаза девушки, с невозмутимой серьезностью сказал Леви, стоя на пороге дома и дожидаясь сожительницы. — С чего ты решил? — она закатила глаза, явно не до конца доверяя ему, а затем прошла внутрь, сняла сумку с себя, кинула её на тумбочку и разулась, надев пушистые тапочки. — В его словах была чистая правда, — Аккерман прошла мимо него, тяжело вздохнув, но так и не посмотрев. — Ты до сих пор не поняла, что я совершенен? — Микаса вопросительно глянула на мужчину. — Я могу понять лжет человек или нет, просто посмотрев на него. А, вообще, я так-то ещё много чего могу, — он близко подошёл к ней. — Ясно, — теперь Микаса была уверена, что Такаши не убийца. Хоть и раньше она не сомневалась в том, что дядя невиновен, сейчас стало гораздо легче это принять и осознать, а также то, что всё не так просто, как долгие годы утверждала Беатрис. Её переполняют облегчение и злость. Мысль того, что кто-то подставил Такаши, приводила Аккерман в очень сильную ярость, а желание хорошенько надрать жопу этому человеку росло в геометрической прогрессии и порой затмевало здравый смысл, который подсказывал, что сделать это не получиться, ведь сначала нужно вычислить лжеца. — Получается, что твои догадки были верны, — он отошёл от девушки. — Я хочу навестить детектива, который вёл это дело; нам нужно хорошенько вытрясти из него информацию. Что-то мне подсказывает, что его либо подкупили, либо заставили вынести такой приговор, — немного спонтанно, но решительно сказала владелица дома. — Ты хоть его имя помнишь? — с усмешкой ответил Леви. Девушка же тупым взглядом уставилась на черноволосого, понимая, что вот об этом она-то и не подумала и теперь придётся опять лезть в архивы. — Тебе на счастье, что у меня отличная память, — в ответ существо из ада получило вопросительно-уставший взгляд и, вздохнув, демон решил всё же пояснить конкретнее. — Читая дело твоего горячо любимого дяди, — на этих словах брюнетка немного засмущалась, но быстро скрыла это волосами с шарфом, — я запомнил имя детектива, — последние слова он прошептал ей прямо на ухо, как-то незаметно для полуазиатки приблизившись почти что вплотную. — Это хорошо, — Микаса резко выпрямилась, чуть не ударив своей головой мужчину, и направилась на кухню, а Леви, ловко увернувшись от столкновения, конечно же, пошел за ней.***
За окном была гроза, капли дождя громко били в окна домов, а гром сотрясал землю каждые шесть минут, распугивая своим слишком громким звуком животных и многих людей, что по воле судьбы оказались на улице в столь неприятное время и, конечно, как назло, без зонта. Им приходилось с невероятной скоростью нестись домой, чтобы не промокнуть до последней нитки, а в последствии не заболеть. В квартире молодой Аккерман, как обычно, двери наглухо закрыты, а почти все окна завешаны плотными шторами, не пропуская хоть капельку света с улицы в дом. Хоть и внутри было сложно что-то разглядеть, уют и атмосфера спокойствия присутствовали и окутывали проживающую здесь девушку. Единственным местом, где не было столь темно, являлась комната полуазиатки. Именно там на данный момент она и находилась. Микаса сама не знала, чем ей столь безумно нравится эта погода. Это выражалось тем, что каждый раз, когда за окном собирались тёмные и могучие тучи, так и норовя пролить воду на землю, у неё резко просыпалось вдохновение. Аккерман как в детстве, так и сейчас могла часами сидеть и делать какие-то зарисовки на бумаге, пока не утихнет буря. А когда гроза отступала, девушка, одеваясь потеплее, отправлялась гулять по мокрым и тихим улицам, пока они еще приятно пахнут свежестью, а маленькие и постоянно что-то кричащие дети не начали выходить наружу и играть, ненамеренно портив момент истинного наслаждения. И вот сейчас, пока за окном не на шутку разбушевалась буря, больше похожая на небольшой ураган, сметающий не слишком крепкие деревья со своего пути, Микаса в своей маленькой комнатке водила простым карандашом по листку. Леви пропал. Наверное, у него какие-то дела или он где-то развлекается, но девушку это не сильно волновало. Наверное. Как бы она себя ни обманывала, ни противилась, но чувство какой-то досады или же, возможно, тревоги, присутствовало и донимало Микасу всё сильнее, медленно наполняя разум от начала и до конца. Хоть Леви практически всегда шумит, на профессиональном уровне раздражает и выводит из себя девушку, с ним было весело проводить время. Он добавил краски в её серую жизнь; он единственный, кто заставил её выйти на сильные эмоции и чувства спустя столько лет, несмотря на то, что, в основном, этой эмоцией являлся гнев. Открыться, снять маску безразличности, которая, казалось бы, уже пустила корни и крепко-крепко удерживалась, не давая истинным чувствам выйти наружу. — Да? — прижимая средство связи, а то есть телефон, к уху, пробормотала Аккерман. — У тебя всё хорошо? — с долей волнения, которую было сложно не заметить, даже если учесть, что голос немного искажен, спросила Беатрис в трубку. Тётя в последнее время стала много волноваться по поводу Микасы и начала чаще названивать ей и спрашивать уже надоевший вопрос «как дела?» во всех его вариациях и перефразировках. Полуазиатка принимала её волнение и заботу, но в последнее время это уже осточертело, хотя поначалу было даже необычно и приятно. — Все в порядке, — ответила девушка так же, как отвечает три дня подряд. Затем, отвлекшись от своего занятия, Микаса сделала лишнюю линию и, досадно цокнув, взяла ластик. Она не хотела срываться на тётю, поэтому все её звонки пыталась воспринимать спокойно и отвечать также, мастерски скрывая раздражение в голосе. На работе это происходило не часто, так как все были заняты, но если с брюнеткой и пыталась заговорить Беатрис, то девушка старалась всячески уходить от разговора, оправдываясь тем, что нет времени на пустую болтовню. — Если тебе нужно выговориться, то ты можешь смело обращаться ко мне, — опять она это повторяет. Бесит. — Нет, не нужно. Я ведь сказала, что у меня все в порядке, — девушка, сделав паузу, пыталась стереть негодным ластиком линию карандаша, что получалось весьма плохо. — Спокойной ночи, — черноволосая повесила трубку, выдыхая напряжение. — Мешают? — приятный шёпот раздался над правым ухом, опаляя все вокруг теплым дыханием. Он вернулся. — Скучала по мне? — Очень, — она хотела прикрыть правду сарказмом, но это получилось не очень-то хорошо. Леви обратил взгляд на зарисовки девушки, отчего Микаса прикрыла их руками. — Не смотри. — Как мы застеснялись, — скорее умилился, чем прикололся демон, протянув эту фразу, а потом прошёлся длинными пальцами по её плечу, садясь на застеленную постель. Это действие вызвало у Микасы табун мурашек, которые незамедлительно поскакали по телу, Леви же, естественно, заметил её реакцию на прикосновение и не сдержал ухмылки. Девушка, посмотрев в единственное незавешенное окно, поняла, что гроза прекратилась и сейчас там капает лишь малюсенький, почти незаметный дождик, сказала: — Я иду сейчас прогуляться, не хочешь со мной? — демон с удивлением посмотрел на неё, поражаясь тем, что этот человек хочет гулять в подобную погоду, а затем ответил: — С радостью, — девушка, кивнув, раздвинула шторы еще сильнее, до самого конца, а потом, не переодеваясь пошла вниз, чтобы обуться. Наверное, это первый раз за последнее время, когда она идёт гулять с кем-то…