Повествование от лица Александра!
На небольшом дворике, опоясывающим двухэтажный пригородный дом, стояла глубокая ночь. Все обитатели дома — точнее, всего два человека — крепко спали. Не спал лишь ты. Ты стоял на балконе, задумчиво глядя на беззвёздное небо и быстро выкуривая короткую самокрутку. Фильтра в сигарете не было, но жёсткий дым шёл тебе на пользу. Ты раз за разом затягивался всё яростнее и яростнее, будто хотел убежать от некой проблемы или какого-то дела. Когда от сигареты не осталось ровным счётом ничего, а напоминанием о ней служил лишь горьковатый запах, витающий в воздухе, ты созрел для здравых размышлений.
Что же стало с Агатой после вашего расставания? В порядке ли она? В то время, когда ты отвозил её в клинику, бьющуюся в судорогах с пеной в уголках пухлых губ, никто из вас не мог попрощаться друг с другом, объясниться. Что Агата думает про тебе сейчас? Уж точно ничего хорошего не приходит ей на ум, когда она слышит фамилию Нильсен…
Но тебе пришлось подать на развод! Твоё резюме всегда было идеальным, собеседование ты проходил «на раз-два», но, когда разговор доходил до семьи, все качали головами и отказывали тебе в работе. Пребывая в глубоком отчаянии, ты поехал, как обычно, к окну клиники, чтобы рассказать Агате обстановку. В сером, блёклом мире тебе светил лишь один солнечный луч — упрямая, умная, красивая… его любимая жена. Больше всего на свете ты хотел встретить её, полностью выздоровевшую, у входа в клинику, держа в руках пачки денег и неся за собой запах обеспеченной жизни. Но без вынужденного развода этой вполне реальной мечты было не достичь.
Пока ты ехал, судорожно придумывая нужные слова, которые не обидели бы девушку, из окна вышел один из пациентов. В тот же час окно было запечатано, и по приезду ты мог наблюдать плотно закрытую ставню.
О, ты не сможешь передать всеми словами, как переживал. Телефон в клинике разрывался от твоих звонков, от белых стен отскакивал дикий крик Агаты, полный тоски по тебе. Но ты не знал всего…
Без подписи жены развода было не получить, соответственно, и работы. Мать поносила тебя последними словами, обвиняя в том, в чём ты был совершенно не виноват. В конце концов тебе пришлось подделать подпись… Ах, как же сильно в тот момент дрожали твои потные руки!.. Хотя подпись любимой была очень простой, ты выводил её час, запоминая каждый узор, каждую буковку.
И вот сейчас ты здесь, в Швеции, в доме, который принадлежал вам с Агатой. Это был ваш личный уголок, а теперь он превратился в проходной двор. Поскольку все возможные наследники владений рода Харрис исчезли с горизонта, земля в Англии и бизнес миссис Сильвер-Харрис отошли государству.
Как бы ты хотел достучаться до Агаты… Но она за сто пятьдесят километров отсюда, в страшной клинике, в которой родственникам не дают видеться по выходным. Она угасает, и ты ничего не можешь поделать. Чёрт!..
Ты от всего сердца, не заботясь о собственной боли, пнул ограждение балкона. Жалобно затрещали брусья.
***
Повествование от лица Агаты!
— Бекки?! Что ты здесь делаешь?
Ты была обескуражена. Бекки, помощница Марты по особняку, куда-то исчезла ещё в день дня рождения (и убийства…) тётушки Аннет. Говорили, что девушка взяла отгул. Но за всё время, пока шло расследование, Бекки так и не появилась в Бишоп-Мэнсоне. Это настораживало, кажется, только тебя — остальные родственники и сама Марта чхать хотели на её исчезновение.
А теперь, через пять с небольшим лет ты встречаешь Бекки на территории психиатрической клиники, испуганную и выглядящую
немного безумно. Потом оказывается, что она, как и ты, слегла с кошмарами. Совпадение? Возможно. Но выглядит это всё довольно подозрительно.
— Мисс… Мисс Харрис? — в глазах Бекки мелькнула узнавание. Минута — и девушка повисла на твоей шее, сдавленно рыдая. — Это вы, вы, хозяйка!
— Бекки, успокойся, всё хорошо, — ты успокаивающе начала баюкать её в своих объятиях. Но Бекки безудержно паниковала.
— Скажите, вы же видели миссис Аннет Сильвер-Харрис? Она приходила к вам во снах?! Прошу, ответьте!
Бекки вела себя странно и была совершенно непохожа на ту добрую горничную, которая в своё 18-летие бегала по особняку вместе с 15-ними тобой и Элизой, сплетничала с вами по вечерам. Даже если и прошло больше 10-и лет, она не должна была настолько измениться. Что-то произошло, что её сломило, словно тонкий стебель в сильный ураган… Надо было выяснить, что послужило этим ураганом.
Ты решила не уходить от ответа и не лгать попусту, поэтому чуть-чуть крепче сжала Бекки и шепнула ей на ухо по очереди:
— Видела. Приходила.
На тебя уставились голубые с водянистыми прожилками глаза бывшей горничной. Бекки сразу же успокоилась, уселась на краю кровати и поправила хвостик из жидких светлых волос на затылке.
— Значит, я не сошла с ума. Это прекрасно… Агата Харрис! — внезапно воскликнула она, тронув тебя за локоть. — Когда меня упекли сюда, я скучала. Скучала по тебе и Элизе. Мы были подругами, помнишь?
Тебя покоробил внезапный переход на «ты», но ты улыбнулась, вспомнив моменты из светлого прошлого.
— Конечно. Тогда было изумительное время. Скажи, почему тебя спрятали здесь? Ты начала видеть кошмары?
Бекки нахмурилась, копалась в обрывках воспоминаний. Её чёрные, словно жучки, зрачки в презрении сощурились.
— Нет. Я чем-то мешала Марте. Она постоянно ругалась на меня, что я типа, — девушка вытянула палец вверх и прогнусавила напыщенным голосом, похожим на голос Марты, — Мешаешься тут под ногами, Ребекка! Подслушиваешь, небось, за мной! А я тебя терпеть должна!
— Может такое быть, что тебя упрятала тут Марта? — ты выдвинула предположение.
— Разумеется. Скорее всего, так оно и есть. Я ей чем-то мешала… Только вот чем?
За дверью палаты послышался надсадный кашель дежурного врача. Торопливое цоканье каблуков заставило вас вздрогнуть. Ты бросилась к своей кровати и не забыла бросить Бекки предупреждающий взгляд. Но девушка сама всё поняла: вернула в кровать и накрылась одеялом, завершая образ спящего человека первоклассным сопением.
Ты юркнула под одеяло и вжалась лицом в подушку. Вы замолчали, ожидая, пока дежурный по коридору суетливо пробежит мимо вашей палаты. Но этого не произошло. Зазвенела связка ключей, и один вдруг воткнулся в замочную скважину вашей двери, тихонько отпирая её.
Стало страшно. Ты задрожала и увидела, что Бекки вообще со страху побледнела на несколько оттенков.
Кто-то прошёл в палату и приблизился к твоей койке. Ты осторожно открыла один глаз, снедаемая любопытством, и удивлённо охнула, заметив Ханну Уильямс. Доктор заговорщически приложила указательный палец к губам.
— Собирайся, Агата. Я сегодня дежурная, поэтому мы можем спокойно бежать отсюда.
— Но… Я не думала, что всё произойдёт настолько быстро, — ты пробормотала.
— Нам жутко повезло, в следующий раз я буду дежурить через месяц.
Ты встала с постели и молниеносно опустошила низенький шкафчик с вещами, переложив их в старенький рюкзак. Бекки, которая притворялась до последнего, вскочила следом за тобой. В её глазах горели непонимание и детская обида.
— Уходишь, значит?
Ханна вскрикнула, тут же зажав себе рот подтянутой перчаткой рукой. Ты закрыла Бекки собой.
— Ханна, эта девушка — мой друг. Я и Бекки жили в общем доме. Можно взять её с собой?
Уильямс наконец-то пришла в себя и недоверчиво окинула её хрупкую фигурку.
— Как мне говорили, ты слишком слаба. Постоянно падаешь в обмороки и теряешь сознание. Разве ты сможешь идти?
Бекки гордо вскинула голову:
— А вы слышали про людей, которые за свою жизнь научились отлично маскироваться среди других?
— Так. Девочки, не ссорьтесь! — едва слышно отрезала все споры ты. — Ханна, у нас ведь мало времени, кто-то из врачей может проснуться.
— Ладно… — Уильямс скривилась, посмотрев на решительную Бекки, и повернулась к тебе. — Лучше выдвигаться сейчас, ты права, Агата.
— Тогда не будем тянуть время, оно не резиновое.
Пока Бекки собирала вещи, а Ханна сверялась с картой расположившегося рядом с клиникой густого леса, ты поглядела на луну. Её тусклое свечение не предвещало ничего хорошего.
