Memento mori

Кровоточащие губы, гнилые раны, рваная кожа, открытые переломы — такие образы стали приходить Ванессе Райдер во время её сновидений в следующие несколько недель. И каждый раз она просыпалась с адской болью в области сердца, которое будто собиралось останавливаться во время сна, но Ванесса опережала это событие на секунду и, проснувшись, спасала себе жизнь. Девушка начинала вертеться на кровати, пытаясь найти более удобную позу, но ей казалось, что от одного её лишнего движения кости сломаются, разрывая кожу и протыкая матрас кровати, который покроется каплями стекающей на него крови. Иногда Ванессе казалось, что каждая ночь — её последняя. Однажды подобное пробуждение имело иную развязку событий. Ванесса видела милый сон, где она, Элайджа и Акайо пошли в кино на какой-то нашумевший фильм ужасов. Они прошли в зал и заняли свои места в самом центре. На экране стали возникать неоднозначные пугающие образы, от которых по коже побежали мурашки. В какой-то момент Ванесса просыпала попкорн на себя, после чего когтистая рука с длинными тонкими пальцами вырвалась из огромного экрана кинозала и схватила Ванессу за горло. Элайджи и Акайо уже не было рядом. Рука душила хрупкую шею девушки, но Ванесса не могла увидеть, кто этой рукой управляет, и, хотя это был её сон… она горела желанием взглянуть этой сущности в глаза. И Ванесса сделала усилие, чтобы хотя бы немного ослабить хватку нападавшего на неё создания, сильно сжав тонкое запястье, пахнувшее гнилью. Послышался вой, вокруг всё слово залила красная краска, будто кровью заполняя веки глаз. Рука перестала душить Ванессу, та успела сделать глоток воздуха, но указательный палец с длинным острым когтем провел вниз до ключиц, а потом ниже, ниже, ниже… и с нечеловеческой силой вонзил остриё в солнечное сплетение. Ванесса закричала изо всех сил и, положив руки на грудную клетку, будто защищая её, покатилась с кровати кубарем вниз. Сердце словно готово было вырваться из груди, чтобы избавиться от тянуще-колющей боли. Пот мелкими капельками катился по лбу Райдер и буквально испарялся, пол уходил из-под ног, во рту всё пересохло. Рамочка перед глазами стала постепенно краснеть, оповещая об опасности для здоровья. — Ванесса?.. — сонный голос только что проснувшегося Камски казался невыносимо далёким. Но Ванесса не могла ответить, она держалась своей рукой за сердце и очень часто дышала, с ужасом смотря на выступившие на запястье другой руки вены. Её кожу будто сплавили с полиэтиленом и выставили в сорокоградусную жару под палящее солнце. Ей никогда не было так плохо. Элайджа приподнялся на локте и протёр рукой глаз, пытаясь понять, что вообще происходит. — Кошмар… — начала говорить Ванесса, но тут же поняла, что язык её будто припекается к нёбу, отчего на глазах необъяснимо выступили слёзы, покатившиеся горячими капельками по щекам. — Приснился кошмар? — Элайджа выглядел недовольным, ведь его сон прервали так резко и неприятно. «Как же я ненавижу… себя», — никак иначе Ванесса не могла думать, ведь Камски не мог по умолчанию быть кем-то плохим. Девушка не стала ждать, что он поможет ей встать или в принципе бросится ей на помощь, поэтому попробовала встать сама, игнорируя пульсирующие удары из собственной головы по вискам. Ноги покалывали и дрожали, руки тряслись, но Ванесса смогла преодолеть гравитацию и встать. — Я пойду на кухню… — прошептала девушка глухо и, сильно наклонившись вперёд, неустойчивой походкой поплелась в место назначения. Система перезагружается… Система перезагружается… Система перезагружается… Ей хотелось содрать с себя кожу, только бы прекратить это плавление тела изнутри. Ванесса не думала, что это смерть, но это точно было одно из адских мучений, испытываемых ею в здравом уме (ну, не совсем здравом…). Компьютерный гений, сидя на кровати, тряхнул головой и медленно поднялся. Он всё ещё был в полусне, поэтому не сразу сообразил, что произошло. Ровно до тех пор, пока не увидел, как Ванесса стоит коленями на подоконнике окна кухни и, распахнув его, держится одной рукой за раму, а второй расслабленно болтает из стороны в сторону уже снаружи, за пределами квартиры. — Ванесса, что ты делаешь?! — Элайджа действительно ни на шутку испугался и в одно мгновение очутился рядом со своей пассией. Схватил её за запястье, которым она держалась за оконную раму, и резко дёрнул на себя так, что Ванесса упала прямо ему на руки. Это было незначительное движение, но девушка завопила, ведь для неё такое резкое перемещение равнялось по уровню боли разрыву всех связок в человеческом теле. Камски тут же окончательно проснулся, ведь этот вопль был для него самой что ни на есть отрезвляющей пощёчиной. Он плавно опустил девушку на рядом стоящий стул, поспешно закрыл окно и опустился перед хныкающей и ёрзающей на месте от неприятных ощущений Ванессой. Компьютерный гений нахмурился, приложил тыльную сторону ладони к её лбу и тут же отдёрнул, будто от закипевшего чайника. — Боже, ты вся горишь… — сказал он обречённо и ринулся в ванную к аптечке в поисках жаропонижающего, неуклюже споткнувшись о порог, что было ему несвойственно. Ванесса кусала собственные губы до крови, расчёсывала ногтями шею, словно старалась добраться до мышц, которые горели и доставляли столько дискомфорта. Она горела заживо изнутри. Но Элайджа Камски отличался своей холодностью и резкостью в чрезвычайных ситуациях, поэтому уже через пару минут вернулся со шприцем жаропонижающего и спиртовой салфеткой. Ванесса посмотрела на него умоляюще, ведь она меньше всего хотела сейчас ощутить иглу внутри своего бедра, однако она как химик прекрасно понимала, что это единственный способ как можно скорее сбить температуру. Было очень больно, просто невыносимо. Но Ванесса вытерпела. И хотя слёзы почти кипящим ручьём текли по её щекам, она сжимала зубы и впивалась ногтями в собственные ладони, дабы думать о боли в конкретном месте, а не во всем теле, ведь в тот момент всё её тело состояло из болевых ощущений. В нос ударил резкий запах медицинского спирта, но, вдохнув его, Ванесса поняла, что чувствует себя на миллионную долю лучше. Камски не стал дарить ей ласковые и заботливые объятия, которые ей были бы сейчас очень кстати. Он лишь налил ей стакан холодной воды, а сам удалился в свой кабинет и, включив там настольную лампу, принялся звонить доктору Хаммеру. Ванесса сидела на стуле, опустив плечи и уставившись бездумно в пол. Ей было уже немного лучше, хотя всё равно всё тело покалывало, будто тысячи маленьких иголок хотели прикоснуться к её внутреннему миру в прямом смысле этого слова. Девушка поправила взмокшие волосы и уставилась в окно, откуда сквозь стекло проникал свет уличных фонарей и квартир из домов напротив. Ванесса до сих пор не понимала, что руководило её сознанием, что она с такой лёгкостью очутилась буквально на пороге собственной смерти от перелома позвоночника при падении на асфальт. Лаборантка помнила лишь мысли о том, что на улице гораздо свежее и прохладнее, чем в душной квартире, поэтому самый быстрый способ очутиться там — в прямом смысле слова выйти в окно. И ни одной мысли об опасности падения. Ни одной мысли о возможной смерти. Ни одного отголоска разума в голове, кричащего, что можно разбиться и превратиться в кожаный мешок с переломанными костями. Уровень стресса повышен! «Как же я ненавижу… себя», — вновь поймала себя на мысли девушка и тут же решила прислушаться к тому, что делал её сожитель по квартире. Элайджа Камски был в своём кабинете, стоял над рабочим столом, уперевшись одной рукой в его край, а второй держа у уха телефон. Он выглядел озадаченным и обеспокоенным, но старался быть сдержанным. Ванесса не могла видеть его поджатые губы, превратившиеся в ниточку, не могла видеть нахмурившиеся брови, не могла слышать его сбитое дыхание. Ей удалось услышать лишь отголоски разговора, пока она, подобно привидению, передвигалась из кухни в спальню. Пересадка?.. Синтетический?.. Не подойдёт, точно нет! Просто проверить …и не с таким справлялись Плачу любые деньги. Ванесса замахала ладошками перед собой, стараясь не представлять в голове то, что ей удалось услышать. Ей было максимально наплевать на то, что с ней собираются сделать. Её сердце билось в нормальном ритме, голова больше не пульсировала, а тело не дрожало. Девушка зависла на мгновение перед тем, как без сил упасть на кровать. Сверкнула глазами, посмотрев пока на пустое место рядом с собой, и легла на спину, словно ложилась в гроб. Система проверяется… проверяется… проверяется… проверяется… проверяется… Ванесса закрыла глаза и попыталась вспомнить тот ужасный образ, что возник перед ней во сне и стал причиной болезненного пробуждения. Но ей не удалось. Видимо, даже микропроцессор решил, что подобное воспоминание вредоносно, поэтому стёр это отовсюду, откуда мог. Девушка вздрогнула. Система в норме. И будто провалилась сквозь простыню на несколько километров вниз. Уснула. И в глубине души не хотела больше просыпаться.

***

Чёрная машина, такая неприметная среди остальных на парковке возле китайского ресторана, дала задний ход. Чтобы выехать со стоянки, освещённой тёплым светом ярко-жёлтых круглых фонарей, водителю пришлось маневрировать между двумя опасно близко стоящими джипами. Но тому, кто сидел за рулём автомобиля, в скрытности и ловкости не было равных. Молодой человек с аккуратно уложенными тёмными волосами в опрятном сером деловом костюме, сжав руль, недовольно цокнул. Он забыл пристегнуться. Исправив это недоразумение, надавил на педаль газа и выехал на главную улицу Детройта. Ему пришлось проехать прямо под окнами Элайджи Камски, за которыми он наблюдал последнюю неделю максимально пристально, так как это стало его полноценным заданием. Он проехал несколько кварталов и свернул на тихую безлюдную улицу, где смог достать смартфон из своего кожаного портфельчика, стоящего на пассажирском сидении. Ярко-голубой свет экрана ослепил сидящего в темноте, отчего молодой человек немного прищурился. Но ему нужно было сообщить о хоть каком-то прогрессе в его деле. Он открыл последний чат, помеченный как важный, и принялся печатать. «Акайо, у меня для Вас есть новости.» Ответ последовал незамедлительно, хотя была глубокая ночь. «Я тебя слушаю…» Молодой человек огляделся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии людей около его машины — издержки профессии. И тут же набрал номер Акайо. — Коннор?.. — послышался томный сонный голос японца на том конце провода после пары гудков. — Вы оказались правы, — многозначительно ответил человек в сером костюме и сдержанно улыбнулся.