Memento mori

— У меня для вас совсем не хорошие новости, — доктор Хаммер звучал очень решительно, когда укладывал чуть дрожащее тело Ванессы Райдер на кушетку в своём кабинете. — Знаешь, я как-то и без тебя это понял, — процедил сквозь зубы Элайджа Камски, занимая свою выжидательную позицию в углу комнаты. — Я говорю о том, что при полном отсутствии восприятия боли будет гораздо сложнее отслеживать побочные эффекты от вживления чипа, — Хаммер направил ярко светящую лампу со своего стола на уже лежащую на кушетке Ванессу и стал надевать резиновые перчатки. — Если, конечно, будет, что отслеживать. — Не говорите так! — воскликнула Ванесса, на лбу которой проступали блестящие капельки холодного пота. — Я врач, а не волшебник, — коротко отрезал Хаммер и принялся расстёгивать и снимать рубашку с Ванессы. — И с таким сильным кровотечением прямая дорога в отделение хирургии с большой вероятностью летального исхода. — Мы не можем ехать в больницу, — резко ответил Камски и сжал руку в своём кармане в кулак. — Ты прикажешь мне прямо здесь её оперировать? — у Хаммера дрогнул голос, когда он стал аккуратно и поступательно надавливать на посиневший живот Райдер. И ему совсем не нравилось то, что он ощущал подушечками своих пальцев. — Ванесса, ты совсем ничего не чувствуешь? — Нет, ничего, — вздохнула та и прикрыла глаза. — Просто слабость. И сердце… неприятно быстро колотится. Джек отошел от своей пациентки, чтобы дёрнуть с силой выдвижной ящик своего стола и достать оттуда белую коробку с инструментами. Взяв короткую медицинскую иглу в руки, доктор вернулся и бесцеремонно стал надавливать ею в разных частях руки Ванессы. Обыкновенно пациент должен вскрикивать от того, что ему неприятно это покалывание, однако в этот раз никакой реакции не было. Хаммер негодующе покачал головой и, отойдя в ноги Ванессы, бережно снял с неё туфлю, после чего пронзил большой палец её ноги злосчастной иглой, пустив немного крови. И снова никакой реакции. А обычно за этим должен следовать как минимум возмущённый вопль. — Плохая новость, — начал доктор, демонстративно бросая использованную иглу в мусорное ведро, — мне придётся оперировать тебя прямо здесь без предварительных анализов. Хорошая, — он тяжело вздохнул, — возможно, наркоз тебе и не понадобится. — Я бы не очень хотела видеть, как вы меня режете, — проговорила испуганно Ванесса и открыла глаза, но тут же закрыла их, потому что ощутила слишком сильную слабость. — Ты и не будешь, — уклончиво ответил Хаммер. — Я не собираюсь быть таким жестоким, — он стрельнул взглядом в сторону Камски, выражение лица которого совсем никак не менялось. — К тому же, есть риск, что боль вернётся в любой момент. Поэтому тебе лучше крепко спать. Ванесса благодарно кивнула, но из-за огромного объёма крови, который она теряла в этот момент времени, хоть и не чувствуя этого, ей становилось хуже и хуже. Потому всё происходящее после этой реплики доктора словно было в тумане. Ведь она теряла своё сознание. Если говорить точнее, отключалась. Хаммер действовал быстро и чётко. Передвинул кушетку так, чтобы можно было подойти к пациентке с любой стороны, принёс оборудование для отслеживания пульса и давления, инструменты и достал из сейфа пузырёк с нужным ему веществом для погружения Ванессы в сон. «Надеюсь, не вечный», — подумал доктор, приготовив шприц. — Это большой риск, верно? — неожиданно тихо спросил Камски, всё ещё не двигаясь, словно бы он врос в этот проклятый угол, в который его загнало собственное чувство отрицания происходящего. Хаммер несдержанно хохотнул. — Конечно, нет. Каждый день так делаю, — и доктор ввёл нужную дозу внутривенно. — Буду благодарен, если ты не будешь там стоять, а притворишься моим ассистентом. Руки Камски дрогнули. Он не хотел прикладывать свою руку к медицине. Конечно, это была точная наука, однако для него — всё равно чересчур хаотичная. Один симптом может означать как простую мигрень, так и рак головного мозга. Ну что за безобразие? То ли дело написание программ и работа с техникой, где каждая комбинация цифр отвечает только за одну команду. Здесь же компьютерный гений был совершенно бессилен и мог лишь надеяться но то, что они с доктором не делают хуже. Но сейчас не было времени для спора по поводу личных принципов, ведь компьютерный гений понимал, что счёт идёт на часы или даже на минуты. Поэтому, предварительно обработав руки, очутился рядом с доктором и с легким беспокойством уставился на синяки на бледнейшей коже Ванессы. Это уж точно нельзя было назвать «следом любви», как принято говорить о синяках на женском теле после проведения бурной ночи с любимым. Доктор, собравшись с силами и мыслями, последний раз посмотрел на уже спящую крепким сном Ванессу и взял в руки скальпель. Ему ничего не стоило провести острым лезвием по такой ярко-разукрашенной багровыми подтёками коже, хоть уже и обработанной для проведения операции. Несколько недолгих манипуляций, и вот доктор уже становится тем, кто проникает во внутреннюю среду организма своей пациентки, в прямом смысле слова запустив туда руки. Умело вертя в руках инструменты, он раздвигает плоть, откуда ему открывается малоприятный вид внутренних органов, таких блестящих из-за падающего на них света лампы. Камски стиснул зубы. Подобное тяжело было видеть. Конечно, не раз он видел такое в фильмах, но не передать словами то чувство отвращения, которое переполнило его от увиденного вживую. — Так-так-так, — заговорил доктор Хаммер тихо и спокойно, дабы не разводить панику, хотя его опытный глаз уже видел не совсем желанные вещи. — Что же тут… Он не договорил. Потому что увидел причину внутреннего кровотечения. И у него перехватило дыхание. Печень — один из жизненно важных органов. Без неё человек не сможет долго жить, потому что из-за многофункциональности этого органа при его отказе старадает не одна конкретная система, а весь организм целиком. И сейчас доктор Хаммер отчётливо видел, как печень его пациентки буквально разлагалась изнутри, так как её тёмно-бордовая поверхность была покрыта множеством язв. Джек поджал губы и негодующе покачал головой. — Ну? — нетерпеливо выдал Камски и даже слегка наклонился, чтобы взглянуть поближе, однако, увидев малоприятную глазам картину, сам пришёл к выводу, что дело очень плохо. — Ну… — у Хаммера пересохло во рту. И впервые в своей жизни, стоя перед операционным столом, хоть и так небрежно импровизированным, он не чувствовал какого-то душевного волнения за то, что его пациент может умереть буквально у него на руках. Как будто… как будто он уже понимал, что нет никакого смысла спасать то, что практически и не считается человеком. — Сделай что-нибудь, — Камски звучал требовательно, однако доктор Хаммер не был той машиной, что выполняла команды, как только их получала. Терпение Джека иссякло. — Я знаю, что я сам в это ввязался, но, — он повернулся к Элайдже и всплеснул руками в окровавленных перчатках, — не мог бы ты проявить хоть каплю терпения?! — Я не хочу, чтобы она умерла! — неожиданно пылко произнёс Камски и только потом осознал, насколько эмоционально это было сказано. — Или просто не хочешь провалить свой эксперимент, Элайджа, — Джек сказал это очень тихо, но произнесено это было настолько чётко, что могло показаться, будто бы в помещении эта фраза отдалась эхом. Камски стиснул зубы, но не смог ничего ответить, ведь прекрасно понимал, что, по большей части, доктор Хаммер был прав. — Нужно будет действовать быстро, — Джек бросил взгляд на линию пульса на экране и выразительно посмотрел на компьютерного гения. — Потому что ей нужна новая печень. — Новая печень?! — в ужасе проговорил Камски. — И где же нам её взять посреди ночи? — Да, задача непростая, — Хаммер звучал хладнокровно, — но выполнимая. Тебе неимоверно повезло, что я заведующий кафедрой медицинской кибернетики. Элайджа скрестил руки на груди. Уж не означало ли это, что ему сейчас предстоит путешествие прямо в университет? Всё же, именно это слова доктора и означали. На удивление, компьютерный гений даже не стал возмущаться, а только поджал губы, яро показывая свое недовольство. И спустя десять минут уже был в пути, так сильно сжимая руль, что, кажется, там могли остаться вмятины от его пальцев. Элайджа встал в небольшой пробке в центре города и оглядывался по сторонам, своим прищуренным взглядом изучая водителей и пассажиров соседних машин. Вряд ли хотя бы один из них мог ехать в своём транспортном средстве с такими же непостижимыми для человеческого разума целями, как у Камски. Эта мысль появилась в его голове так же быстро, как и исчезла. Его терпение тоже стало постепенно исчезать. Через некоторое время компьютерному гению всё же удалось набрать скорость, и вот он стоит на пороге университета. Конечно, у службы охраны могли бы возникнуть вопросы, но на этот случай Элайджа был готов разыгрывать несчастного учёного, которому просто необходимо завершить одно из исследований. К счастью, этого делать не пришлось, потому что для работающих в охране людей появление сотрудников учебного заведения посреди ночи было чем-то обыденным. Особенно учитывая то, что некоторые исследования и эксперименты проводились ночью. Конечно, Элайджа об этом даже не думал, потому что в глубине души маячила тень сомнения, что его могут поймать и привлечь к ответственности за то, что он уже сделал и что только собирается сделать. «Откуда такая неуверенность?» — спросил он строго сам себя и вышел из лифта на нужном этаже. Кафедра трансплантологии славилась на весь университет тем, что спасла немало жизней. Однако, на удивление, сама кафедра была не такой уж и большой, ведь занимала всего один этаж, при этом примерно четверть его была занята хранилищами с синтетическими органами. В одно из таких Камски и направлялся. Конечно, очень удобно общаться с заведующим кафедрой, особенно с заведующим кафедрой медицинской кибернетики, ведь статус такого сотрудника открывает доступ в очень многие места университета. Тем более, на другие медицинские кафедры! «Если его план не сработает, нас могут упечь за решётку», — расстроенно думал Элайджа, когда прикладывал свой пропуск к специальному считывающему устройству у входа в хранилище под номером три. Само хранилище представляло из себя не очень большой зал, заставленный пластмассовыми стеллажами, на которых близко друг к другу ютились контейнеры, расставленные по размерам. Более крупные располагались на нижних полках, более мелкие, соответственно, выше. Контейнеры были пластиковыми и имели матовое покрытие, оттого невозможно было неопытному глазу сходу определить, какой орган прячется внутри из-за того, что его контуры становились нечёткими. У Элайджи не было времени на разглядывание всех деталей этого места, ведь он, увидев на стеллажах порядковые номера, сразу направился искать нужный ему отсек. Увидев нужное число на табличке, он тут же свернул и, наклонившись, стал всматриваться в надписи на контейнерах. Доктор Хаммер сказал взять любой из них с третьей по счёту сверху полки. Выбор Камски пал на контейнер под номером 28, так что он уверенно взял его в руки. Контейнер оказался не таким уж и тяжёлым. Обычно, синтетические органы весят чуть меньше, чем их оригиналы, как предупреждал Хаммер, однако контейнер может быть тяжёлым из-за специального плотного гелеобразного вещества, которым эти органы заливают, чтобы они не метались по всему контейнеру при транспортировке. И от перенапряжения и даже лёгкого волнения Элайдже полуторакиллограммовый контейнер казался пушинкой, так что он с лёгкостью нёс его в руках. Нужно было отметиться в журнале, как в электронном, так и в бумажном. Его немного пугал тот факт, что люди на кафедрах этого университета всё ещё не перешли целиком и полностью на электронные носители. Этот пережиток прошлого словно отбрасывал университет не на года, а на тысячелетия назад. С другой стороны, техника по-прежнему имела свойство давать сбой. А если случится происшествие, требующее отчётности, то только бесящие всех бумажные журналы помогут пролить хоть какой-то свет на обстоятельства. Камски подошёл к тумбе, которая пряталась за стеллажами в дальнем углу. Здесь стояли монитор, клавиатура с мышкой и специальное устройство для считывание пропуска. Элайджа с тихим стуком поставил контейнер на пол и, приложив пропуск к устройству, принялся вчитываться в то, что вывелось на мониторе. ИМЯ: Элайджа ФАМИЛИЯ: Камски ДОСТУП ПРЕДОСТАВЛЕН: Джеком Хаммером НАЗНАЧЕНИЕ: Особо срочное исследование ЗАМЕТКИ: Под ответственность доктора Хаммера [электронная подпись поставлена ☑] ОТСЕК: [выберите категорию] КОНТЕЙНЕР №: [введите данные] ДАТА: [введите данные] Во рту стало сухо. Вот так просто это делается? Элайджа был в искреннем недоумении, но стал торопливо просматривать названия отсеков, внимательным взглядом ища нужную категорию «HEPAR», что с латинского переводится как «печень». Затем он ввёл номер контейнера и дату, после чего экран загорелся зелёным, и окошко закрылось. Оставалось только продублировать данные в лежащий на соседней полке журнал, что Камски и сделал размашистым, не совсем свойственным ему почерком. Звук очередного прикладывания пропуска к считывающему устройству, и двери хранилища захлопываются за спиной компьютерного гения. Только покинув стены хранилища, Элайджа ощутил небольшую тяжесть того, что нёс в своём контейнере. И, разумеется, только сейчас он почувствовал, насколько сильно на виду он был. Везде камеры и особенно свидетели в виде охранников на входе в университет. Стиснув зубы и сильнее сжав пальцами ручку контейнера, компьютерный гений невозмутимо в очередной раз покинул лифт и быстрым шагов направился к выходу. Именно из-за того, что Камски торопился, он не мог видеть, как в холле первого этажа его удивлённым взглядом провожал Акайо, который сам только собирался уходить после очень длинного и очень тяжёлого рабочего дня (и проведённой части ночи из-за случайного погружения в сон в лаборантской). Что-то в душе японца в эту секунду оборвалось то ли от страха, то ли от негодования, поэтому он не сдвинулся с места. И даже чуть позже допустил мысль: хорошо, что Камски его не увидел. Правда, он только строил ужасные догадки, зачем именно компьютерному гению понадобился контейнер с кафедры трасплонталогии. К счастью или сожалению, для Акайо свет на злосчастный контейнер падал так, что японец не обратил внимание на то, что тот не был пустым. Может, он собирался пугать этим контейнером Ванессу, грозясь продать её на органы? Это всё было так странно. Пока японец существовал в мире собственных догадок, а компьютерный гений мчал по дороге, в кабинете доктора Хаммера всё находилось в состоянии организованной суеты. Джек пытался превратить свой кабинет в полноценную операционную, что было практически невыполнимо. Всё же, пересадка печени — не самая простая операция. Особенно в таких непростых условиях. Ему удалось найти нужные трубки и шланги, хоть и не совсем подходящих размеров. Хаммер с ужасом представлял, как ему придётся импровизировать, устанавливая все эти приспособления так, чтобы всё работало. Он подошёл к Ванессе и вновь принялся осматривать её брюшную полость. Джек невольно подумал, что печень девушки могла бы стать интереснейшим препаратом на кафедре патологической анатомии, однако Хаммер всё же свою свободу и жизнь вне тюрьмы любил больше, чем студентов. Казалось, что время остановилось. Как только Камски переступил порог кабинета доктора и поставил контейнер с синтетической печенью на рабочий стол Хаммера, то воцарилось пугающее спокойствие. Будто каждое их дальнейшее движение сменялось, как кадры сменяются в диафильме. Сначала Камски честно пытался ассистировать, но в определённый момент заметил, как у него всё мутнеет перед глазами. И этот опредлённый момент был одним из важнейших, ведь надо было извлекать больную печень из брюшной полости. Доктору нужна была помощь, но, увидев, как компьютерный гений растерянно отводит взгляд, борясь с накатывающим обмороком, тот решил сделать всё сам. Четыре часа — ровно столько длилась эта операция. Будь это донорская печень, то всё мероприятие заняло бы ровно в два раза больше времени. Много лет назад доктор Хаммер даже подумать не мог, что в его практике будет такой необыкновенный случай. Джек сидел на полу, не чувствуя своих ног и рук от перенапряжения. Теперь он мог позволить своим кистям дрожать. У него даже не было сил снять с себя окровавленные перчатки. Элайджа тоже сидел на полу в углу и держался за раскалывающуюся от боли голову. Конечно, он был стойким и выдержал даже самые неприятные для простого обывателя манипуляции хирургическиии инструментами, однако теперь чувство долго сдерживаемого обморока дало о себе знать. Хотелось просто разложиться на атомы. Больше поражало то, с какой холодностью он размышлял о произошедшем. Стыдно было самому себе признаваться, что компьютерного гения действительно гораздо больше заботила сохранность чипа, нежели благополучие его пассии. Как хорошо, что чувство стыда он подавлял в себе так же быстро, как и чувство жалости. Лишь из-за существовавшей сильной симпатии в голове возникали отголоски беспокойства. — Ей нужно побыть несколько дней здесь, — сказал тихо доктор Хаммер, нарушив зловещую тишину, что прерывалась до этого лишь тихим писком аппаратов, следивших за состоянием Ванессы. — Не думаю, что есть смысл спорить, — разочарованно проговорил компьютерный гений. — Я, конечно, не смогу обеспечить больничные условия, — продолжил Джек. — Но буду всегда готов быстро среагировать. — У нас точно не будет проблем из-за этого? — Элайджа начал массировать заднюю сторону своей шеи. — Я всё устрою. Возможно, с меня потребуют деньги за то, что мы взяли уже готовую для трасплантации печень, а не одну из специально заготовленных для исследований, — вздохнул доктор. — Деньги — это не проблема, — серьёзно сказал Камски и сжал руки в кулаки. Джек хотел усмехнуться, но у него не было на это сил. Прошло много времени до того, как он всё-таки поднялся с пола и принялся аккуратно осматривать пока что спящую Ванессу. С девушкой всё было в порядке, за исключением очередного шва, возникшего на её теле фактически незаконно. Оставалось только дождаться того, как Райдер проснётся. Или же включится?