(Не)Сопротивляйся

Давайте начистоту: Ричард облажался. Причем по-крупному. Прямо-таки с размахом. С огромным таким размахом. Знай Фаулер, что один из лучших детективов Детройта решил завести дружбу с машиной вместо того, чтобы вытрясти из той всю информацию, и Ричард бы уже давно лишился работы. Из-за своего непрофессионализма и некомпетентности. Из-за того, что поставил свои ощущения и желания выше всего остального — и облажался. Вы можете подумать, что Ричарду не стоит быть настолько самокритичным. Ведь он действовал из лучших побуждений. Пытался поступить по-человечески. Только вот для полицейского человечность — непозволительная роскошь. И из-за того, что Ричард об этом забыл, теперь умер девиант, смерть которого детектив уже записал на свой счет. И нет, опережая все ваши оправдательные доводы, Ричард скажет, что он не был бессилен с самого начала. Он действительно мог что-то сделать. Когда он впервые заподозрил, что Гэвин что-то недоговаривает, он мог написать отчет и настоять на том, чтобы андроида отправили в Киберлайф на полную проверку. Когда они встретили того странного человека у бара, Ричард, видя неоднозначную реакцию своего напарника, мог расспросить его. Как глупо сейчас говорить о том, что он, детектив с немалым стажем, решил не рушить те хрупкие, только становящиеся на путь стабильности отношения, тем самым подвергая опасности Гэвина, себя и, как оказалось, окружающих… Так что да, Ричард мог что-то сделать. Но не сделал. И ему в этом нет оправданий. Однако поненавидеть себя можно было и позже. Как говорится, делу время, а самобичеванию — час. И в данный момент прямо жизненно необходимо было наконец заняться делом. Во время раздумий Ричард сидел, согнувшись в три погибели и запустив пальцы в волосы. Сейчас он был как никогда благодарен Фаулеру, наоравшему на зевак, которые так и норовили прорваться к нерадивым напарникам. Да и сам капитан не задавал вопросов — и хоть Ричард и знал, что это только пока, все равно не мог выразить всей своей признательности. Потому что возможность обдумать и обсудить все в тишине — именно то, что им сейчас с Гэвином и нужно. Кстати, о Гэвине. Сейчас он представлял из себя довольно жалкое зрелище. Согнутая фигура. Слегка подрагивающие руки, сцепленные в замок. Глаза, уставленные в пол. Не знай детектив, что перед ним андроид, он бы подумал, что Гэвин вот-вот расплачется. Однако никакого сочувствия Ричард не ощутил. Наоборот, внезапно вся злость и обида, ранее направленные на самого себя, нашли иной выход. Ричард начал думать о том, что, пусть он и не святоша, но разве нет в этой комнате того, чья вина во много раз превышала бы его собственную? Ведь Гэвин наверняка понимал, что происходит, однако в то же время не пытался сделать абсолютно ничего. Ситуация явно не была бы такой дерьмовой, поведи себя Гэвин по-другому. Но нет, мы же такие гордые и самостоятельные, со всем можем справиться без чужой помощи! Черт! И за что Ричарду досталось подобное… подобное… чудо, черт его дери, в напарники? И когда Ричард уже встал и сделал несколько шагов, чтобы как следует отыграться на андроиде, который, по его мнению, вполне заслуживал хорошей эмоциональной встряски, кое-что заставило его остановиться. Диод. Диод, который, несмотря на то, что андроид, насколько мог понять детектив, уже пришел в себя, почти все время держался на красном. Ричард мгновенно вспомнил события недавней давности, когда он думал, что еще немного — и его напарник отключился так же, как и тот несчастный девиант в допросной. Подобные мысли мгновенно отрезвили детектива. Да, конечно, ситуация не сахар, да и все эмоции Ричарда вполне обоснованы, однако Ричард начал забывать об одной крайне важной вещи: Гэвину сейчас должно быть намного хуже, чем ему самому. Ведь именно девианта вызвали на встречу. Именно перед глазами Гэвина самоуничтожился его «собрат». И, как бы бесчувственно это ни прозвучало, Ричард ведь не сильно-то и обеспокоился смертью какого-то там андроида. Совсем другое дело, будь на его месте человек. Для Гэвина же ситуация была обратной. Грубо говоря, на его глазах погиб представитель его же вида. И, пусть Ричард и не знает всех подробностей, будь он на месте Гэвина, единственная мысль, которая крутилась бы в его голове, наверняка, была бы: «Я следующий». Угнетающе — и это мягко сказано. Так что Ричард поступил бы как самый настоящий ублюдок, если бы сейчас накинулся со своими переживаниями на Гэвина, которому сейчас и так в разы хуже. А потому на данный момент самым важным было наконец успокоиться и начать решать проблему. Как там советуют? Глубокий вдох, затем медленный выдох… К черту. Ричард сейчас в любом случае не сможет успокоиться, даже если проделает десятки этих вдохов или досчитает до тысячи. А проблема сама себя не решит. Так что, запихнув переживания куда подальше, детектив натянул на себя свою излюбленную непроницаемую маску и направился к андроиду, который за это время так и не сменил позу. — Гэвин, — сказал Ричард, положив руку на плечо напарника. Наверно, голос детектива звучал слишком резко, потому что андроид вздрогнул и резко встал со стула, создавая между собой и напарником дистанцию. Ричард испытал лишь раздражение, но, тем не менее, попытался сделать голос более дружелюбным и продолжил: — Давай начистоту. Тебя с этим парнем явно что-то связывает, и я хочу знать, что именно. Ты не сможешь решить проблему в одиночку, ведь, если бы мог, я уверен, ты бы уже сделал все возможное. Я понимаю, что сейчас тебе, наверняка, нелегко, однако сегодня пострадал девиант, и я не хочу, чтобы это повторилось вновь, — диод Гэвина, до этого несколько секунд державшийся на оранжевом, вновь соскочил на красный, и Ричард, невольно почувствовавший волнение при виде этого тревожного цвета, попытался говорить еще мягче: — Просто расскажи мне все, что считаешь нужным. Я готов тебя выслушать, а затем предложить свою помощь — я, как-никак, твой напарник, нравится тебе это или нет. И я хочу как можно скорее разобраться со всем этим навалившимся дерьмом. Молчание длилось слишком долго, а потому Ричард, переступая через себя, решил взяться за тяжелую артиллерию. — Гэвин, — то, что детектив собирался сказать дальше, не нравилось ему самому, однако именно эта часть монолога, из расчета детектива, должна была больше всего повлиять на андроида. — В случае, если ты все-таки захочешь сейчас промолчать, уточняю: еще чуть-чуть, и за это дело возьмется Фаулер. А от него спуску не жди — он сразу отправит тебя к техникам из Киберлайф, даже разбираться не будет, что к чему. Что будет дальше, думаю, разъяснять не стоит. Не мне тебе говорить о том, как легко будет считать всю информацию с твоего блока памяти, — стабильно красный диод доказал Ричарду, что его напарник из догадливых. — Поэтому, прошу тебя, давай решим вопрос между нами. Я, честно, сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, но для этого мне нужно понимать, что вообще сейчас происходит. Ричард не знал, какие именно из его слов подействовали на напарника и поверил ли Гэвин в то, что детектив действительно хочет ему помочь, однако спустя некоторое время андроид действительно заговорил. И пусть его диод стабильно сохранял оранжевый, тон его голоса был холодным и, можно сказать, решительным. Как у того, кто со всем смирился и кому больше нечего было терять. Ричарду не особо понравился подобный настрой, ведь похожие эмоции в последний раз он видел на лицах девиантов еще во время той «войны» за права андроидов. Однако о психологическом состоянии напарника он побеспокоится позже, сейчас самым главным было наконец разобраться в ситуации. Гэвин же начал свой рассказ без особых церемоний: — Тебе, наверняка, известно, что в прошлом моим напарником был Лео Манфред. Однако почти никто не знает о том, что он являлся главой одной из крупнейших противозаконных компаний, занимающихся разным дерьмом вроде того, которым промышлял Златко, — фамилию Гэвин мог даже не уточнять, ведь это дело, пусть оно и было полугодовалой давности, все еще оставалось у всех на слуху. — Хотя нет, эти уебки были похуже. И Лео в их рядах занимал не последнюю должность. Конечно, начальство из кожи вон вылезло, чтобы все за ним подчистить, а потому сейчас об этом знают лишь единицы, — Ричарда не сильно удивила подобная информация: подобные случаи не так редки, как хотелось бы, даже в его практике была парочка. Гэвин же, внимательно следивший за реакцией напарника на собственные слова, встретив подобное равнодушие, немного успокоился и далее продолжал еще более уверенно. Судя по всему, Ричард смог донести до него, что не собирается осуждать и как-либо давить на него, а всего лишь искренне хочет помочь, а потому слушает отрешенно, стараясь быть максимально объективным и рациональным. — Манфред был одним из верхушки. В его попечении находился отдел, разрабатывающий и улучшающий программы по блокированию свободной воли андроидов. Гэвин на пару секунд остановился, давая Ричарду осознать сказанное. А осознавать было что, ведь подобный поворот действительно оказался неожиданным. Однако картина все еще была обрывистой и не цельной, а потому Ричард кивком побудил Гэвина продолжить рассказ. — Их бизнес с течением времени приходил во все больший упадок. Появлялось все больше законов, защищающих андроидов, да и люди в принципе прониклись всей этой хренью про защиту прав и прочей ересью. А потому я считал, что скоро их бизнес попросту загнется. Более того, эти ублюдки обосновались всего в одном городе, особо не стараясь как-либо расширяться. По крайней мере, именно так я и думал, — «и, судя по всему, ошибался» осталось неозвученным. Ричард мысленно усмехнулся, забавляясь тем, как его напарник даже в подобной ситуации отказывается признавать собственные ошибки. Хотя, впрочем, разве тот факт, что Гэвин вышел на диалог, не доказывает, что он признал свое поражение, соглашаясь на командную работу? Впрочем, об этом Ричард подумает потом. Сейчас нужно было все внимание сконцентрировать на Гэвине, который, почти не давая времени на передышку, продолжал свой рассказ: — Я не знаю, что стало с ними после смерти Манфреда, однако предположить могу. Конечно, в самом начале я думал, что они попросту распустятся и займутся чем-то другим, ведь основного их лидера больше не было в живых. Я и предположить не мог, что эти уебки пойдут ва-банк, пытаясь взять количеством. Судя по всему, они решили охватить как можно больше других городов. Наверняка, Детройт далеко не первый и не последний в их списке. Однако сейчас поважнее кое-что другое. А точнее кое-кто. Сейчас Ричард понял, что теперь, наконец, пришел черед основной информации. Нет, конечно, было очень даже неплохо, что Гэвин начал издалека и для большей наглядности раскрыл всю предысторию, однако в эту самую секунду для решения конкретно их проблемы будет важно именно то, что андроид расскажет прямо сейчас: — Ты еще должен помнить того ублюдка, которого мы встретили возле бара, — даже не дожидаясь кивка со стороны напарника, Гэвин продолжил: — Его зовут Морган. Он был мелкой сошкой, мальчиком на побегушках. Однако он тесно общался с Манфредом и, судя по всему, после смерти Лео поспешил занять место своего друга. Конечно, это лишь догадки, однако, основываясь на имеющейся информации, можно утверждать, что они вполне могут оказаться правдивыми. Длительное молчание означало то, что Гэвин сказал все, что хотел. Во время рассказа Ричард изо всех сил старался не прерывать Гэвина. Он вполне умел чувствовать ситуацию, а потому знал, когда нужно дать кому-то выговориться, а когда, наоборот, следует закидывать собеседника наводящими вопросами. Конечно, недосказанность все еще присутствовала. Основным вопросом было то, откуда у Гэвина вся эта информация. Непохоже было, чтобы Гэвин был на стороне тех, кого он сам называет ублюдками. Но в то же время Манфред был его напарником и, судя по всему, посвящал андроида в тонкости своих дел. Однако сейчас Ричард решил не допрашивать своего напарника. Да, детектив снова наступал на собственные грабли — и ему самому это не нравилось. Однако сейчас, когда Гэвин находился в подобном нестабильном состоянии, давить на него было крайне опасно. Да и, в конце концов, Ричард получил вполне достаточно информации для того, чтобы предпринять хоть какие-то действия. А сейчас о большем он не мог и мечтать. — Я тебя услышал. Сейчас мне надо поговорить с Фаулером, он и так проявил неслыханное милосердие, позволив нам обговорить все вдвоем. Когда я вернусь, обсудим план дальнейших действий, — отчеканил Ричард, а после развернулся, намереваясь как можно скорее объясниться перед начальством. Однако Гэвин, вцепившийся в руку напарника, не позволил детективу сдвинуться с места. — Все, что я сказал сейчас, не должно покинуть эти стены, — почти прошипел он, стараясь выглядеть дерзким и уверенным. Однако Ричард, уже достаточно хорошо узнавший своего напарника, видел в его глазах настоящие эмоции: волнение и животный страх. — Не смей, слышишь, не смей наговорить ему лишнего. С каждым словом хватка будто бы становилась жестче, делая касание ощутимо болезненным. И Ричард, будучи и так в не особо спокойном состоянии, резко вырвал свою руку из цепких пальцев андроида. Еле сдерживая гнев, он проговорил: — И не собирался. А после этого стремительным шагом направился в сторону кабинета Фаулера, испытывать по-настоящему ангельское терпение которого дальше было бы просто самоубийством.