***
Постепенно в круг общения Вэя вошло два человека. Кей, время от времени бесцеремонно влезающая в чужие схемы, и её брат, Дин, который был так под стать своему имени сдержан и холоден, что своим поведением напоминал камень. Конечно на драгоценный он не тянул, а вот на полудрагоценный вполне: подобно нефриту его было трудно в чем-либо переубедить. Вэйленд никак не мог понять, как с таким характером этот парень смог попасть в Когтевран, разве что за счёт упертости... Да и по поводу его сестры было много вопросов: — Твоя сестра так одержима деньгами? — Поттер был награжден тяжелым взглядом таких же холодных, как и их обладатель, глаз, но, к удивлению на свой больше риторический вопрос, вырвавшийся, когда девушка не выдержала их «общительной» компании и вышла из библиотеки. — Кей лишили карманных денег. — Вот как... — Она не сошлась взглядами с прошлым учителем по магловеденью, — не дал разгуляться чужой фантазии когтевранец. Через минуту до слуха Вэя, уже вернувшегося к парному домашнему заданию по зельеваранию, которое было больше направлено на социализацию некоторых нелюдимых студентов, донёсся чужой вздох (по мнению Поттера любовь к выражению чувств через вздохи была ещё одним из главных чёрт этой семьи помимо черных волос и хрупкого, даже аристократичного телосложения): — И с родителями тоже... В этом Вэйленд почему-то не сомневался. Как-никак брат и сестра, гордо носящие фамилию Руссо, были своеобразными личностями, так что вряд ли их родителям было легко...***
Стоило сказать, что план по социализации всё-таки удался, и «Живой призрак библиотеки» спустя довольно долгое время увидел свет. Почему-то проводимую в теплицах Травологию никто из мучителей Вэйленда, желающего проверить новую идею, как полезные для здоровья прогулки не воспринимал. Этот план был совместной работой четы Руссо и Драко, нарушившего свою обычную политику невмешальства, но по каким-то причинам присутствующего лишь на начальных этапах плана. Хотя стоило сказать, что и Блейз каким-то образом сумел пронюхать о будущем развлечении и ради участия был согласен на роль физической силы, которая грубо прервала приводимую другой стороной аргументацию, закинув оратора к себе на плечо и в таком виде покинув замок. Спустя минуты три неудачного сопротивления Вэйленд решил просто расслабиться и получить удовольствие от нового опыта. Минут через десять, когда группа вышла на улицу и уже некоторое время бессмысленно моталась туда-сюда, Вэй снова не выдержал. Требовательно ударив своего транспортировщика по спине, юноша возмутился: — Вы вытащили меня на улицу таким способом, просто так? Я бы понял, если бы на территории Хогвартса было хоть что-то интересное, помимо Черного озера, но вы... Подростки молчали, давая парню высказаться, а на лице единственной девушки в их компании читалось удивление. Кей пялилась на Вэя так, будто видела его впервые. — Так ты заперся в библиотеки только из-за скуки?... Кажется, она была убеждена, что Вэйленд опасный социопат, нуждающийся в изменении взглядов на жизнь. Бывший магистр тихо возвел глаза к небу, отчаявшись понять логику детей-магов. А раньше у него не было таких проблем в общении... В таком случае, может, маги — нелюди? Вэйленд заинтересованно посмотрел на студентов Хогвартса, невольно пугая их вспыхнувшим в его глазах хищным блеском. — Вэйленд... — Осторожно отдёрнул Поттера Забини. Такой взгляд напрягал, и инстинкт самосохранения настаивал на том, чтобы побыстрее убраться подальше отсюда, в более безопасное место. — Что? Я не в своем праве требовать зрелищ? — Возмущённо уставился на него Вэй. К счастью, обстановка была разряжена Дином,: — Считается ли тренировка Гриффиндора зрелищем? Если да, то можно посмотреть её. Какое-никакое, а развлечение.***
Обладатели зелёных шарфов, разместившиеся на местах для зрителей, привлекали много внимания. Группа полностью игнорировала чужое недовольство. Но Блейз вскоре «налюбовавшись» ушёл, решив, что раз развлечение уже закончилось, всё-таки стоило взяться за задание, которое никуда не делось. Однако перед этим он объяснил отсутствие Драко: — Он как порядочный слизеринец никогда не будет болеть за Гриффиндор, а здесь и выбора-то нет. Да и он говорил, что у него от их беспорядочных трепыханий болит голова. На трибунах осталось трое: Вэй и Кей с Дином, окружившие первого со всех сторон. Вид Вэйленда был настолько скучающим, что никто не удивился бы, если бы он в следующую секунду покинул свое место. Но это значило бы, что все усилия были напрасными. Заговорщики просто не могли позволить этому случится и активно (только Кей) искали, что могло бы привлечь его внимание. Внезапно Вэйленд чуть удивленно приподнял бровь и хмыкнул, отчего остальные тут же подались вперёд, чтобы определить причину такой реакции, но на первый взгляд ничего не изменилось. Чуть позже, девушка смогла заметить выделяющийся из общей массы элемент: низкого первокурсника с очками на переносице, по нос закрывшегося в свой теплый полосатый шарф. Надо же, Гарольд Джеймс Поттер собственной персоной. — Это та самая знаменитая связь между близнецами? — Меж тем поинтересовался Дин, глядя на Вэйленда, хмуро наблюдающего за тренировкой гриффиндорской сборной. Внизу на площадке быстро перемещалась маленькая фигурка первокурсника, пытающегося попасть в команду. Поттеровская настойчивость наконец-то смогла показать себя во всей красе; несмотря на многочисленные отказы Гарри вновь находил жертвы для преследования, которых пытался склонить к нарушению правил. — Хочешь посмотреть на гармоничные отношения, иди к Уизли. Между нами нет этой связи, да и близнецы мы судя по всему разнояйцевые, — оборвал его Вэйленд, не проникнувшись сказанным. — Пожалуй, — протянул когтевранец. — И интересы у вас разные, — Полувопросительно произнесла четверокурсница, всё это время слушавшая разговор парочки. — Абсолютно не понимаю квидич, — «покаялся» Вэйленд, даже не собираясь ничего отрицать: бесполезно, да и бессмыслено. Но решившим сделать из него человека признания было мало. Им нужен был результат, и ради него можно было даже попытаться развести слизеринца на слабо. — Ты же даже не пытался, да? — Почему же... — Задумчиво проговорил Вэй, пропуская мимо себя двойное дно и игнорируя подначивание: — Я пробовал летать, но у меня нет такой тяги к небу и высоте. После мечей, метлы вызывали некоторую долю скептицизма, который не смогли побороть традиции магического общества. Но Вэй Ин тогда отказался даже от них, отдав свое золотое ядро. Картина криво вырисывающих на метлах пируэты волшебников, вызывала больше смеха, чем восхищения. Слишком уж она отличается от гордо и стремительно передвигающихся заклинателей, считающих пафос лишней тратой времени и сил. — Мне хватит и того, что я на это смотрю, так что не беспокойтесь. Чужие слова прошли мимо, проигнорированные и даже не услышанные задумавшимся юношей. А устраивала ли его ситуация?