Драже на любой вкус

      Через месяц после смерти Сириуса Гарри сидел в тени дерева, наслаждаясь тёплой майской погодой. Он был один. Рон и Гермиона недавно признались, что любят друг друга, и теперь новоиспечённая парочка не упускала ни одной возможности поизучать свои отношения. Гарри вовсе не был расстроен из-за того, что его оставили одного, а, скорее, забавлялся выходками своих друзей. Кроме того, у него был Драко.       Он улыбнулся, вспомнив реакцию Рона, когда тот узнал о них. Уизли пришёл в ярость, когда Гарри сказал ему, что встречается со слизеринцем. Реакция Гермионы была чуть более сдержанной, хотя она совершенно ясно дала понять, что не одобряет этого. В конце концов, однако, они оба смирились с выбором партнёра Гарри, или, по крайней мере, сделали вид, что смирились.       Гарри был счастлив, что поставил их в известность с самого начала. Он знал, что оба его друга рано или поздно узнали бы об этом, и тогда было бы гораздо хуже. Кроме того, без помощи своих друзей, которые прикрывали его, чтобы их не разоблачили, они с Драко не смогли бы встречаться так часто.       Несмотря на их очевидное смирение, они оба были счастливы, когда Гарри сказал им, что они с Драко больше не вместе. Рон даже закатил истерику, потому что Драко порвал с ним в тот же день, когда умер Сириус, что, по его мнению, было просто немыслимо бесчувственно со стороны «слизеринского мерзавца». Он не хотел слушать объяснения Гарри о том, что разрыв произошёл накануне.       Гарри не знал, что бы он делал без Драко. Они довольно безболезненно расстались, понимая, что, хотя и любят друг друга, но только не «так». Дружба подошла бы им больше.       Драко помог ему справиться со смертью Сириуса. Слизеринец даже с излишним рвением был готов быть рядом с Гарри всякий раз, когда гриффиндорец нуждался в ком-то, кто разделял бы его чувства по поводу Бродяги. Разговоры о крёстном с Роном и Гермионой стали своего рода табу. Гермиона тут же начинала плакать, а Рон сильно расстраивался.       С тех пор, как они расстались, Гарри и Драко привыкли заниматься вместе в одной комнате, которая раньше служила им местом встреч. Драко рассказывал ему о последних событиях в подземельях слизеринцев, а Гарри — о том, что происходит у гриффиндорцев. Он был рад, что они всё ещё оставались друзьями. Дин и Симус, например, не разговаривали друг с другом с тех пор, как расстались. Гарри не хотел, чтобы это случилось с ним и Драко.       Мысли Гарри были прерваны внезапным появлением сокола. Птица вытянула левую лапку к Гарри с видом оскорблённого достоинства, которое как раз напомнило ему о его бывшем. Он отвязал предложенное письмо, гадая, кто же мог написать ему, используя аж сокола в качестве посыльного. Гарри получал почту только на Рождество, когда его друзья покидали школу, и на ужасные летние каникулы, когда он сидел взаперти у Дурслей. Как только он взял письмо, сокол улетел, не дожидаясь ответа.       Мистеру Гарри Поттеру,       Мне стало известно, что Тёмный Лорд приказал своим слугам искать слабые места в системе безопасности Хогвартса. Я наткнулся на доклад по этому вопросу, который должен был быть представлен ему. О человеке, который собрал эту информацию, должным образом позаботились. Прилагаю документ, содержащий подробный отчёт о слабых местах школы. Не стесняйтесь обращаться с этой информацией так, как Вы посчитаете нужным.       Заботящийся Пожиратель Смерти       Первой мыслью Гарри было, что это очень неубедительная шутка, ведь какой человек в здравом уме написал бы такое письмо? Просто нереально разместить такие слова, как «заботящийся» и «Пожиратель Смерти», в одном предложении. Однако надежда Гарри была недолгой. К документу прилагалась, как и было обещано, очень подробная карта Хогвартса. Она включала в себя сложную паутину тонких цветных линий, которые, насколько Гарри знал, действительно могли представлять собой защитные магические барьеры школы.       С чувством ужаса Гарри побежал к кабинету Дамблдора. Его прибытие было задержано Северусом Снейпом, который получил огромное удовольствие, сняв двадцать очков с Гриффиндора за бег по коридорам. Гарри знал, что лучше не возражать. Он просто сунул письмо и карту в руки профессору зельеварения. Глаза Снейпа едва заметно расширились сначала от недоверия, а затем от чего-то похожего на страх.       — Где Вы это взяли? — спросил он.       — Какой-то сокол доставил его несколько минут назад. Сначала я подумал, что это шутка. Часть меня всё ещё надеется, что это так. Это действительно школьная защита?       Снейп пристально посмотрел на него, как будто пытаясь выявить ложь в его словах.       — Немедленно возвращайтесь в свою спальню. Я отнесу это директору, — сказал профессор, не отвечая на его вопрос.       — Ни за что! Как я узнаю, действительно ли Вы собираетесь отдать это директору, а не… — Тирада Гарри затихла, когда он понял, что собирается сказать. Он почти обвинил Снейпа в том, что тот был настоящим Пожирателем Смерти, хотя прекрасно знал, что он был лишь шпионом. Снейп на секунду будто выглядел обиженным, но, когда Гарри моргнул, его лицо вернулось к своей обычной каменной пустой маске, и Гарри подумал, что ему просто померещилось.       — Прекрасно, мистер Поттер. Вы пойдёте со мной. И ещё 20 баллов с Гриффиндора за сомнение в слове учителя.       После тщательного расследования было доказано, что школа действительно имела заявленные на карте слабые места. Дамблдор вместе с другими профессорами немедленно принялся их поправлять. Гарри поклялся хранить всё это в тайне; ему даже не разрешили рассказать об этом Гермионе или Рону. Несмотря на всю серьёзность ситуации, Гарри никак не мог отделаться от ощущения, что Дамблдор был слишком доволен всем этим. Его глаза поблёскивали за очками, не переставая — это был явный намёк на то, что он что-то скрывает.       И в самом деле, он не выглядел слишком удивлённым тем, что неизвестный Пожиратель Смерти решил помочь им. Более того, в то время как Гарри и профессор Снейп всё это время пытались выяснить, кто же такой этот заботящийся Пожиратель Смерти и не является ли всё это на самом деле огромной ловушкой, Дамблдор, казалось, не слишком беспокоился об этом. Это только разозлило Снейпа, который продолжал намекать, что отсутствие действий Дамблдора в отношении определённой проблемы, которую он не стал уточнять в присутствии Гарри, и было причиной утечки данных о безопасности замка с самого начала. Директор проигнорировал его слова.       — Северус, ты слишком параноик. Не то чтобы это было плохо, но на самом деле я не думаю, что между этими фактами есть какая-то связь. Кроме того, благодаря нашему заботящемуся Пожирателю Смерти этот вопрос теперь является спорным. Вам не нужно беспокоиться и о личности нашего информатора. Я уверен, что когда придёт время, он раскроет себя.       Через две недели пришло следующее письмо. На этот раз оно содержало подробный план рейда Пожирателей Смерти, о котором Снейп ничего не знал. Дамблдор созвал группу авроров, преданных ему, и вместе они выстроили план, как предотвратить гибель целой семьи волшебников. Тем не менее, были приняты и меры предосторожности на случай, если всё это окажется большой подставой.       Однако эта информация была верной. Из этого проистекало три положительных момента. Во-первых, семья была спасена. Во-вторых, они могли с относительной уверенностью предположить, что утечка информации была правдивой. В-третьих, позиция Снейпа как преданного Пожирателя Смерти была подтверждена. Как оказалось, рейд был испытанием для Снейпа. Тёмный Лорд хотел знать, не он ли передаёт информацию Дамблдору. Неудача нападения доказала Тёмному Лорду, что профессор всё так же оставался верным слугой.       Письма продолжали приходить, иногда подтверждая информацию, которую Снейп уже собрал, иногда предоставляя новую. Послания всегда были официальными, по существу, и адресовались неизменно Гарри.              За три дня до начала летних каникул Гарри бродил по школьным садам. Он был полон страха, который всегда предшествовал его пребыванию у Дурслей. Рон, Гермиона и Драко по-своему пытались подбодрить его, но без особого успеха.       Гарри с нежностью вспомнил, как они готовились к экзамену по трансфигурации два дня назад, когда обеспокоенный Драко спросил его, почему он выглядит таким удручённым. Гарри объяснил ему причину, хотя и не пояснил точно, почему он не хочет возвращаться в дом своих родственников. Драко тоже больше ничего не спрашивал. У Гарри сложилось впечатление, что в этом не было необходимости.       Способность Драко читать его мысли порой была почти сверхъестественной. Время от времени он смотрел на Гарри с чем-то до боли похожим на любовь, но, когда Гарри моргал, это выражение его лица сменялось на обычное. Это вызывало у Гарри смутное чувство дежавю, как будто было что-то очень важное, что он должен был помнить. Затем Драко отпускал шутку или рассказывал ему интересную историю, и потревоженные было размытые полувоспоминания снова засыпали в его разуме. После таких мгновений он с уверенностью осознавал, что Драко никогда не будет ему кем-то большим, чем хорошим другом.       Одним из таких случаев был разговор о Дурслях. Когда он сказал Драко, что, несмотря на все его доводы, Дамблдор хочет, чтобы он провёл лето на Тисовой улице, Драко задумчиво посмотрел на него, и Гарри показалось, что он буквально тонет в глазах слизеринца. Затем Драко весело рассмеялся и сказал Гарри, чтобы тот не волновался, потому что со временем всё будет хорошо.       Рон с Гермионой, которые занимались вместе с ними, несколько нервно смеялись над их перепалками, особенно Рон, ненавидевший любое напоминание о том, что его лучший друг и его заклятый враг когда-то были больше, чем просто друзьями. Однако они тоже не упускали возможности подбодрить Гарри.       Он смеялся вместе с ними, хотя и знал, что никто ничего не может поделать. Единственным утешением было то, что это будет его последнее лето с родственниками. Ничто и никто не сможет заставить его вернуться к Дурслям после того, как он закончит седьмой курс. Ещё одно лето, и с этим будет покончено.       Вздрогнув, Гарри из своих мыслей вернулся в реальность. Он понял, что ноги сами собой понесли его к любимому месту на берегу озера. Драко сказал ему, что их комната понадобится ему на некоторое время. Гарри подозревал, что у него появился новый парень или девушка, и тот не хотел говорить ему об этом. Но он вовсе не ревновал. Рон и Гермиона этим утром тоже оставили его одного. Впрочем, он не мог винить их за это; с приближением начала лета он всё равно был не слишком приятной компанией.       Он как раз размечтался о жизни без Дурслей, когда прилетел сокол. Гарри отвязал письмо от птичьей лапки, как делал это уже много раз; сегодня, однако, сокол не улетел сразу; вместо этого он остался на месте, будто ожидая ответа. Сгорая от любопытства, Гарри вскрыл письмо и обнаружил внутри ещё один конверт, адресованный Дамблдору. Гарри прочёл послание, адресованное ему:       Мистеру Гарри Поттеру,       Пожалуйста, будьте так любезны передать прилагаемое письмо Дамблдору лично. Сету — так зовут сокола — было приказано дождаться от него ответа. Также Сету поручено позволить только Вам приблизиться к нему. Я не доверяю Дамблдору даже находиться рядом с моей птицей. Любые попытки наложить на него или на ответное письмо отслеживающий амулет будут безуспешными. Более того, они навсегда положат конец моим «заботам».       Заботящийся Пожиратель Смерти       Любопытство Гарри достигло своего пика. С большим трудом ему удалось удержаться от чтения письма директора без разрешения. Он побежал в кабинет Дамблдора. После того, как он сказал пароль горгулье, охранявшей вход, она пропустила его.       Гарри попытался расшифровать смысл письма по выражению лица Дамблдора, однако директор был так же хорош в маскировке своих истинных чувств, как и Снейп. Единственное, что Гарри узнал — это то, что письмо сумело удивить директора, хотя было невозможно определить, в хорошем или плохом смысле. Наконец, Дамблдор окинул его оценивающим взглядом.       — Гарри, судя по содержанию этого письма, птица всё ещё ждёт ответа?       — Да. Что-то случилось, профессор? — с любопытством спросил Гарри.       — Нет, всё в порядке. Гарри, ты писал мистеру Заботящемуся Пожирателю Смерти, не посоветовавшись сначала со мной? — Глаза Дамблдора устремились на него, и на мгновение у Гарри возникло подозрение, что они могут прочитать его самые сокровенные мысли. На душе стало тревожно.       — Нет, директор. Сет всегда улетал сразу же после передачи сообщений, ну, до сегодняшнего дня.       — Сет?       — Так зовут этого сокола. Я узнал об этом из сегодняшнего письма, — поспешил объяснить Гарри, заметив растущее подозрение на лице директора. Затем, на всякий случай, он показал Дамблдору своё письмо.       — Ну, тогда всё понятно. Гарри, будь так добр, отнеси Сета в совятню. Мне потребуется некоторое время, чтобы написать ответ. Я дам тебе знать, когда закончу.       — Хорошо. До свидания, директор.       Однако в тот день Дамблдор не связался с ним. Вечером Гарри пошёл в совятню посмотреть, там ли ещё Сет. Птица тут же подлетела к нему, выглядя очень оскорблённой, когда поняла, что Гарри не принёс с собой ответа. Гарри не думал, что ему так уж нравится проводить время среди сов. Совы, похоже, тоже были им не слишком довольны.       Через два дня Дамблдор вызвал его к себе в кабинет. Когда он пришёл, Снейп и профессор Макгонагалл уже были там. Макгонагалл казалась обеспокоенной, в отличие от Снейпа, который выглядел так, словно хотел кого-то убить. Гарри с опаской опустился на стул.       — А, Гарри, я рад, что ты здесь, — весело сказал Дамблдор. — Я всё ещё обдумываю твое прошение остаться в школе на каникулы. После тщательного обдумывания мы с профессорами пришли к решению, что для тебя будет лучше, если ты проведёшь это лето здесь. Я уже разговаривал с попечителями школы, и они согласились на это. Конечно, тут есть кое-какие нюансы. Одна из главных причин, по которой студентам не разрешается оставаться в Хогвартсе во время летних каникул, заключается в том, что контроль Министерства относительно использования магии несовершеннолетними здесь не работает. В конце концов, это же школа. Дети должны творить магию, когда они здесь. Поэтому студенты, которые останутся в школе, смогут безнаказанно нарушать этот закон. Это не та вещь, которую Министерство Магии готово терпеть.       — Но, господин директор, я могу дать Вам свою палочку, если хотите… — сказал Гарри в отчаянной попытке обойти любые возможные препятствия на пути его пребывания в школе.       — Ну-ну, Гарри, почему ты не даёшь мне закончить? Кроме того, это не вариант. Изъятие у волшебника его палочки, если рассматриваемый волшебник не нарушил никакого серьёзного закона, является нарушением международного магического права. Это может стоить тому, кто сделает это, до десяти лет в Азкабане. Даже родителям не разрешается отбирать у детей палочку более чем на два часа. Так что, как видишь, забрать твою палочку — это совсем не вариант.       Гарри с отчаянием подумал: «Отлично, мне только сейчас об этом говорят. Я давно мог бы подать в суд на Дурслей за нарушение прав волшебников. Хотя десять лет в Азкабане — это многовато; они, наверное, умрут за это время. Может быть, это и к лучшему, что никто об этом не знал. Кроме того, если я правильно понял Дамблдора, я всё-таки не вернусь к ним, поэтому могу побыть милосердным. Но если мне скажут, что я должен вернуться, ничто меня не остановит от возмездия».       — Однако, — продолжал Дамблдор, — я получил разрешение от Министерства на то, чтобы ты занимался магией во время летних каникул. Но тут есть одна загвоздка. Я воспользовался предлогом, что тебе нужна дополнительная подготовка. Другими словами, у тебя не будет каникул. Профессора, оставшиеся в Хогвартсе, согласились обучать тебя. Своё расписание ты обсудишь позже с профессором Снейпом. Именно он будет ответственным за твою учёбу. Также он возьмёт на себя многие из дисциплин, такие, как зелья, защита от тёмных искусств и древние руны. Я знаю, что последнее не входит в твой учебный план, и это будет не единственный такой предмет, — пояснил директор, увидев устремлённый на него удивлённый взгляд Гарри. — Вообще, на самом деле сейчас ты будешь учиться даже больше, чем в обычном учебном году. Я думаю, что этим Фадж пытался отпугнуть тебя от этой затеи. Он не дал бы своё разрешение, не будь у тебя восьми часов занятий в день, включая субботу. По его мнению, меньший объём знаний можно было бы освоить в свободное время в течение седьмого курса. Но это ещё не всё. Твоё специальное обучение продолжится и с началом учебного года. На меньшее министр не был согласен, — в голосе Дамблдора сквозило неприкрытое сочувствие. — Я пойму, если ты захочешь отказаться. Это огромная жертва. Если ты согласен, у тебя в Хогвартсе уже не будет каникул. Даже в Рождество ты должен будешь учиться. Вероятно, тебе понадобится время, чтобы принять решение, дай мне знать, когда…       — Я согласен! Это вообще не проблема! Я согласен! — едва не закричал Гарри. И неважно, что ему придётся учиться, пока он не умрёт от истощения или от старости. Всё лучше, чем ещё одно лето, полное ненависти, эксплуатации и пренебрежения со стороны его семьи.       Более того, он невероятно выиграет от некоторых дополнительных занятий. Он ни в коем случае не был Гермионой, но, в отличие от Рона, понимал важность знаний, особенно если весь волшебный мир ожидал, что ты убьёшь одного из самых могущественных тёмных магов, и особенно если этот маг был готов пойти на всё, чтобы убить тебя.       — Это решение не из тех, которое можно легко принять, Поттер. Я сомневаюсь, что Ваш некомпетентный ум вообще понимает, какая это великая возможность, — сказал Снейп с презрением. — Многие студенты отдали бы свои палочки за такой шанс. Однако, если Вы согласитесь на это, я сделаю все необходимое, чтобы Вы не тратили впустую моё время и время других профессоров. Директору пришлось прибегнуть ко многим уступкам, чтобы сделать такое исключение. Я же думаю, что Вы не заслуживаете таких жертв. Тем не менее, что сделано, то сделано. Если Вы согласитесь на это, то будете учиться или я сделаю Вашу жизнь самым настоящим Азкабаном. — То, каким тоном звучал голос Снейпа, не оставляло никаких сомнений в его намерении воплотить это в реальность.       Гарри едва удержался, чтобы не сказать ему, что уже одно его присутствие превращает его жизнь в настоящий Азкабан. Тем не менее, он в любом случае предпочёл бы Снейпа Дурслям. Представив себе лицо зельевара, если тот когда-нибудь узнает об этом, он не смог сдержать улыбки.       — Я уверен в своём решении. И постараюсь изучить как можно больше.       — Ну, это ещё ни о чём не говорит. Вы изучите столько, сколько я скажу, — злобно сообщил Снейп.       — Что ж, Северус, я уверен, что мистер Поттер не разочарует Вас. Переходя к более приятному — так как декан твоего факультета, профессор Макгонагалл, будет навещать свою семью, то трансфигурации тебя буду обучать я. Надеюсь, ты сможешь смириться со стариком. Боюсь, что мои знания могли несколько заржаветь за столько-то лет.       — Я уверен, что Вы будете лучшим, директор. Эм… не то чтобы профессор Макгонагалл была плоха. Я имел в виду… она очень хорошая. Нет, она блестящий профессор… Ладно, не буду ничего говорить, — сказал Гарри, покраснев от смущения.       — Не волнуйтесь, мистер Поттер, я не обиделась. И Вы правы, Альбус — отличный учитель. В конце концов, это он меня учил. — Губы Макгонагалл дрогнули, как будто она пыталась подавить улыбку.       — А теперь, Гарри, я уверен, что ты хочешь поделиться этой новостью со своими друзьями. Как только сделаешь это, возьми это письмо в совятню и отдай его Сету. Ступай.       — Поттер, — окликнул его Снейп, — я буду ждать Вас в своём кабинете в три часа, чтобы обсудить Ваше расписание. Только не опаздывайте. Да, и наслаждайтесь Вашим последним днём свободы, — добавил он с садистской ухмылкой.       Гарри с лёгким сердцем побежал в совятню. Снейп, может, и способен сделать его жизнь Азкабаном, но сейчас он был так счастлив, что мог бы накормить целую армию дементоров, и ещё осталось бы. Ему не терпелось рассказать об этом своим друзьям, однако он решил, что будет лучше, если сначала отправит письмо, чтобы провести остаток утра с Роном и Гермионой, пока они не уехали на Хогвартс-экспрессе. Драко же придётся сообщить эту новость совой, так как с ним он уже не успеет увидеться.       Гарри привязывал письмо к ноге Сета, и тут внезапно его осенило, будто в него прилетел бладжер. В его голове словно задвигались кусочки головоломки, пока они не сложились идеально, образуя чёткую картину.       Дамблдор солгал ему. Они все ему лгали.       В ярости Гарри отдёрнул письмо, заставив Сета сердито ухнуть на него. Не было никакого внезапного решения позволить ему остаться в Хогвартсе, потому что они якобы решили, что он должен лучше подготовиться. Гарри был уверен, что в письме, адресованном Дамблдору, содержался план похищения Гарри у Дурслей. Вот почему они хотели, чтобы он остался в Хогвартсе на лето, и вот почему на этот раз письмо с объяснениями будущего налёта не было адресовано ему, как обычно.       Дамблдор, вероятно, знал, что при малейшем шансе остаться в Хогвартсе он будет так тронут и благодарен, что ухватится за эту возможность, не задавая никаких вопросов.       Он разорвал защитные чары, которые Дамблдор наложил на письмо — гнев подпитывал силу его магии. Открыть его оказалось на удивление легко. Ему было всё равно, заметит ли это заботящийся Пожиратель Смерти, или как там его настоящее имя, что почта была взломана. Его вообще мало что сейчас волновало. В этот момент он просто хотел узнать правду.       Правда, однако, застала его совершенно врасплох. Гарри был готов прочитать самые тёмные, хитрые и ужасные планы о своей будущей кончине, а также идеи Дамблдора, чтобы противостоять им. К чему он не был готов, так это к простому и прямому шантажу.       «Уважаемый мистер Заботящийся Пожиратель Смерти,»       При других обстоятельствах Гарри посмеялся бы над таким типичным для Дамблдора чувством юмора, но сейчас он был слишком расстроен предполагаемым содержанием письма, чтобы заметить это.       «Что касается Вашего последнего письма, то были приняты меры, чтобы позволить мистеру Поттеру остаться в Хогвартсе во время его летних каникул. Тем не менее, я сообщаю Вам, что любые планы, по которым Вы или Волдеморт могли бы навредить мальчику, пока он находится в школе, неизменно провалятся. Я уже позаботился об этом.       Мне очень любопытно, почему Вы были таким непреклонным, настаивая на том, что мистер Поттер не должен возвращаться в дом своих родственников этим летом, учитывая, что Вы не предоставили нам никаких новостей, намекающих на будущее покушение на жизнь мистера Поттера.       Как Вы наверняка знаете, информация, которую Вы предоставляли в прошлом месяце, очень помогла нашему делу. Тем не менее, не думайте, что дальнейшие угрозы сокрытия информации всегда будут приводить к тому, чтобы получить желаемое.       Я разрешаю мистеру Поттеру остаться в Хогвартсе только потому, что знаю, что здесь он будет в такой же безопасности, как и на попечении своих родственников. Если бы у меня были хоть какие-то сомнения относительно его безопасности, то даже вероятность «положить конец Вашим заботам» — как Вы это тщательно сформулировали — не заставила бы меня согласиться «отплатить Вам за оказанные услуги».       Искренне ваш,       Альбус Дамблдор»       «Ух ты!» — это была первая мысль Гарри после того, как он закончил читать письмо. «Я не должен возвращаться к Дурслям благодаря Пожирателю Смерти. Бывшему Пожирателю Смерти. Да какая разница? Он только что стал моим самым любимым человеком на планете». Гарри был в восторге. Если несколько мгновений назад он был взбешён возможностью того, что они солгали ему, сейчас от этих мыслей не осталось и следа.       Он пытался понять, почему мистер заботящийся Пожиратель Смерти хочет, чтобы он остался в Хогвартсе. Никакой реальной причины для этого не было, если только всё это не было частью грандиозного плана Волдеморта по убийству Гарри. Но это казалось странным. Тёмный Лорд знает, как трудно проникнуть под защиту Хогвартса. Даже небольшие недостатки, о которых сообщалось в том первом письме, были устранены. Если только это тоже не было частью плана, и не было других брешей в защите, о которых они не знали.       Однако это было почти невозможно. Гарри знал, что после того письма Дамблдор, Снейп, Макгонагалл и Флитвик тщательно улучшили каждый из защитных барьеров школы. Они даже нашли два или три слабых места, которые не были упомянуты, и исправили и их тоже. Даже Тайная комната была защищена с небольшой помощью Гарри, который открыл её для них. Теперь никто не мог войти в школу без разрешения.       Наконец Гарри решил, что ему на самом деле наплевать на причины. Сейчас он был просто невероятно благодарен ему. Что бы ни вышло потом, в данный момент беспокоиться об этом он не собирался. Он не позволит таким мрачным мыслям испортить его счастье. Это будет его первое лето вдали от Дурслей!       С радостным криком он попытался запечатать письмо Дамблдора как можно лучше. Это было бесполезно — он или она поймёт, что кто-то его прочитал. Ему нужно было отправить приложенное сообщение, объяснив, что это был именно он, а не кто-то другой. Гарри наколдовал перо и кусок пергамента и написал:       «Я прошу прощения за то, что прочитал Ваше письмо без разрешения. Хотя на самом деле я об этом не жалею, потому что узнал много интересных вещей. Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы не говорили об этом Дамблдору.       Большое спасибо, что настояли на том, чтобы я остался в Хогвартсе, каковы бы ни были Ваши мотивы.       Сразу хочу пояснить: даже не думайте шантажировать меня тем фактом, что я прочитал Ваше письмо. Я лучше расскажу об этом Дамблдору, чем сделаю что-то незаконное или опасное».       Счастливо напевая, Гарри передал оба сообщения Сету и подождал, пока тот скроется из виду. Затем он написал короткую записку Драко, в которой рассказал ему о своих новых летних планах. После этого он побежал обратно в гриффиндорскую башню, чтобы сообщить другим своим друзьям эту замечательную новость.